vseslavrus в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Читаем: Грегори Бейтсона | |||||
4. Моделирование на уровне чистых ментальных алгоритмов | bavi | ||||
Иное моделирование | |||||
27. Интроспективное моделирование | metanymous |
Моделируем "meta experience" | |||||
1. Онтология "meta experience" | metanymous | ||||
«Мета» от Бейтсона алгоритм извлечения диалоговой инф | metanymous | ||||
Righting the Modeling Conveyor Belt | |||||
9. Моделирование -> Извлечения из теории м. -> Практика м. | metanymous | ||||
Иное моделирование2 | metanymous | ||||
Коржибского моделирование | |||||
4. Метастратегия психического здоровья | vseslavrus | ||||
Re: Суть обучения нейро-эпистемологии | vseslavrus | ||||
Конечно!:) | vseslavrus | ||||
"Естественная" по АК стратегия оценки событий | vseslavrus | ||||
Об абстрагировании писали уже | vseslavrus | ||||
Оракул metapractice | |||||
34. Оракул metapractice | metanymous | ||||
Re: непознанный Коржибский | metatheo | ||||
Коржибский автор ранеей теории изменений. | metanymous | ||||
Источники ресурсов | |||||
7. Некоторые ресурсы настоящего | metanymous | ||||
Re: Рассеяли тему "ресурсы" | metanymous | ||||
Иное моделирование | |||||
30. Нейро-эпистемология по-Коржибскому | metanymous | ||||
... | metanymous | ||||
Из чего извлекать ресурсы? | metanymous | ||||
Больше об абстракциях | vseslavrus | ||||
Почему ОбщС экстенсиональная? | vseslavrus | ||||
29. Visiting Milton Erickson | metanymous |
31 комментарий
сначала старые сначала новые
ДВЕ БИБЛИИ НЛП
Элементализм: словесное разделение на отдельные понятия, сущности или предметы того, что невозможно разделить эмпирически или физически, например «пространство и время», «тело и ум». (Оксфордский словарь английского языка, 1989)
А. Коржибский, “Наука и психическое здоровье. Книга II”, стр. 4
Сознание и тело - это две части одной кибернетической системы.
The present work therefore formulates a system, called non-aristotelian, which is based on the complete rejection of identity and its derivatives, and shows what very simple yet powerful structural factors of sanity can be found in science. The experimental development of science and civilization invariably involves more and more refined discriminations. Each refinement means the elimination of some identifications somewhere, but many still remain in a partial and mostly unconscious form. The non-aristotelian system formulates the general problem of non-identity, and gives childishly simple non-elementalistic means for a complete and conscious elimination of identification, and other delusional or psychopathological factors in all known phases of private, national and international life.
Следовательно, настоящая работа формулирует систему, названную неаристотелевой, которая основана на полном отказе от отождествления и его производных, и показывает, какие очень простые, и вместе с тем мощные структурные факторы психического здоровья могут быть обнаружены в науке. Экспериментальное развитие науки и цивилизации неизменно включает в себя более и более тонкие различия. Каждое различие означает устранение неких отождествлений в некой области, но многие [отождествления] все еще остаются, частично и главным образом в неосознаваемой форме. Неаристотелева система формулирует общую проблему не-отождествления и дает по-детски простые не-элементарные способы для полного и сознательного устранения отождествления и других бредовых или психопатологических факторов во всех известных фазах личной, государственной и международной жизни.
A. Korzybski, Science and Sanity, p. xcvii
General semantics is not any 'philosophy', or 'psychology', or 'logic' in the ordinary sence. It is a new extensional discipline which explains and trains us how to use our nervous systems most efficiently.
Общая семантика - никакая не "философия", или "психология", или "логика" в рядовом смысле. Это новая экстенсиональная дисциплина, которая объясняет и тренирует нас - как использовать наши нервные системы наиболее эффективно.
A. Korzybski, Science and Sanity, p. xxxviii
Как нам уже известно, мы используем один термин, скажем, «яблоко», по крайней мере для четырех совершенно разных сущностей; а именно,
(1) событие, или научный объект, или субмикроскопические физико-химические процессы,
тут понятно - яблоко как процесс изменения материи в 4 измерениях
(2) обычный объект, производимый из события нашими низшими центрами,
тоже понятно - сенсорная информация о данном объекте, видимо, поступившая в сознание
(3) психо-логическую картину, производимую высшими центрами, и
не совсем уверен в трактовке, думаю, что подразумеваются ассоциации, связанные с "яблоком" и операции, которые человек может с ним выполнить
(4) словесное определение данного термина.
тоже все ясно - словесный ярлык для данного объекта, его определение через другие абстракции
Все научные «законы» и другие обобщения высшего порядка (даже отдельные слова) представляют собой именно такие удобные способы, и олицетворяют абстракции очень высокого порядка. Они обладают уникальной важностью, потому что они ускоряют прогресс и способствуют дальнейшему подытоживанию и абстрагированию из результатов, достигнутых другими.
А. Коржибский. Наука и психическое здоровье. Кн II. Стр. 9
Следует обратить внимание на то, что такое использование термина «абстрагирование» отличается от старого способа его использования. Семантическое отличие состоит в объединении всех абстракций, которые выполняет наша нервная система, в одном термине, и в различении между различными абстракциями по их порядку, что является функционально и структурно оправданным.
А. Коржибский. Наука и психическое здоровье. Кн II. Стр. 11
Если мы возьмем что-то, что угодно, скажем, уже упоминавшийся объект под названием «карандаш», и зададимся вопросом, что он собой представляет в соответствии с наукой 1933 года, то обнаружим, что «научный объект» представляет собой «событие», безумный танец «электронов», которое в каждый новый момент отличается от предыдущего, никогда не повторяется, и, как известно, состоит из крайне сложных динамических процессов с очень тонкой структурой, которые подвержены воздействию со стороны остальной вселенной и реагируют на нее сами, неразрывно связаны со всем остальным и зависят от всего остального. Если мы спросим, сколько характеристик (многопорядковых) мы можем приписать такому событию, то единственно возможным ответом будет то, что мы должны приписать событию бесконечное число характеристик, поскольку оно представляет собой процесс, который в той или иной форме не прекращается никогда; так же как, насколько нам известно, никогда не повторяется.
На нашей диаграмме, Рис. 1, мы показали это параболой (А), предполагая, что она продолжается бесконечно, и это продолжение мы обозначили ломаной линией (В). Характеристики мы изобразили кружочками (C), количество которых, очевидно, бесконечно велико.
Под этим мы символически изобразили «объект» в виде круга (O), конечного размера. Характеристики этого объекта мы также обозначили подобными кружочками (C'). Количество характеристик, которыми обладает объект, велико, но конечно, и это обозначено конечным числом кружочков (C').
Затем мы прикрепляем к этому объекту ярлык, его название, скажем, «карандаш1», которое мы на нашей диаграмме обозначаем ярлыком (L). Ярлыкам мы тоже приписываем характеристики, и эти характеристики мы обозначаем кружочками (C'').
Количество характеристик, которые мы по определению приписываем данному ярлыку, еще
меньше, чем количество характеристик, которыми обладаем объект. Ярлыку «карандаш1» мы припишем, возможно, длину, толщину, форму, цвет, жесткость, . Но мы в большинстве случаев отбросим случайные характеристики, такие как царапина на его поверхности, или тип клея, которым соединены две деревянные половинки объективного «карандаша», . Если нам нужен объективный «карандаш» и мы идем покупать его в магазин, мы так и говорим, конкретно словами указывая только те характеристики, которые представляют для нас определенный непосредственный интерес.
Понятно, что данный объект часто представляет для нас интерес именно благодаря определенным характеристикам, непосредственно полезным или ценным. Если мы спросим, какие нейрологические процессы были вовлечены в регистрацию данного объекта, то обнаружим, что нервная система абстрагировала из бесконечного числа субмикроскопических характеристик явления большое, но конечное число макроскопических характеристик. Покупая «карандаш», мы обычно не интересуемся его запахом или вкусом. Но если бы нас интересовали данные абстракции, то мы могли бы выяснить запах и вкус нашего объекта с помощью эксперимента.
А. Коржибский. Наука и психическое здоровье. Кн II. Стр. 15
1. Unconscious categories
Although animals can't use language to communicate as we do, they certainly form categories. They eat certain kinds of grass, bushes, or other animals, but not others, and they don't eat rocks or dead sticks (termites excepted). For a mountain lion, the category "prey" is anything smaller than itself that runs away, and it will back away from anything larger that doesn't.
A friend of mine has a dog that was mistreated by a man when it was a puppy, and it is able to distinguish very clearly between men and women. He will approach women, wagging his tail, but will
growl, bark and retreat from a man. Since we can easily distinguish between men and women, this may seem like an easy distinction to make, but most of us find it's not easy to distinguish between a male and female dog at a small distance.
When we were small children, before we learned language, we formed categories in the same way that animals do. We noticed some scope of experience, and then noticed when something similar happened again. We grouped things and events together using some kind of observable similarity and treated them as equivalent.
1. Неосознаваемые категории
Несмотря на то, что животные не могут использовать язык для того, чтобы коммуницировать, как это делаем мы, они определенно формируют категории. Они едят определенные виды трав, кустарника или других животных, а не другие [виды], и они не едят камни или омертвевшие палки (за исключением термитов). Для горного льва в категорию "добыча" входит все, что меньше его и что убегает, и он [лев] будет убегать от всего, что больше его по габаритам и не убегает от него.
У моего друга была собака, которую обижал мужчина, когда та была щенком, и она способна очень четко различать мужчин и женщин. Она будет подходить к женщинам, виляя хвостом, и будет рычать, гавкать и отходить от мужчины. Поскольку мы можем легко отличить мужчину от женщины, нам может показаться легко - сформировать такое различие, но большинство из нас найдут не таким уж легким занятием отличить кобеля от сучки на небольшом расстоянии.
Когда мы были маленькими детьми, до того, как мы выучили язык, мы формировали категории тем же путем, которым это делают животные. Мы замечали некоторый объем опыта, затем замечали, когда что-то похожее происходило снова. Мы группировали вещи и события вместе, используя некоторый тип наблюдаемого сходства и относились к ним [к сгруппированным вещам\событиям] как к эквивалентным.
Steve Andreas, Six Blind Elephants, vol. I, p. 28
1. Неосознаваемые категории
Несмотря на то, что животные не могут использовать язык для того, чтобы коммуницировать, как это делаем мы, они определенно формируют категории. Они едят определенные виды трав, кустарника или других животных, а не другие [виды], и они не едят камни или омертвевшие палки (за исключением термитов). Для горного льва в категорию "добыча" входит все, что меньше его и что убегает, и он [лев] будет убегать от всего, что больше его по габаритам и не убегает от него.
Steve Andreas, Six Blind Elephants, vol. I, p. 28
В данной системе «отождествление» представляется ярлыком для семантического процесса неадекватной оценки на несловесных уровнях, или для подобных «чувств», «импульсов», «склонностей»,. Поскольку в человеческой жизни мы имеем дело с множеством порядков абстракций, можно сказать на языке порядков, что отождествление порождает или приводит в результате к перепутыванию порядков абстракций. Этот вывод может принимать различные формы: одна из них – это отождествление научного объекта или события с обычным объектом, и это можно назвать невежеством, которое для человека патологично;
другая – это отождествление объективных уровней со словесными, это я называю «объектификацией»;
третья – это отождествление описаний с суждениями, что я называю замешательством между абстракциями высшего порядка. В последнем случае следует отметить, что суждения обычно связаны с более интенсивными семантическими компонентами, такими как «мнения», «убеждения», «желания», чем описания. Эти суждения могут обладать определенным объективным, несловесным характером и могут олицетворять, соответственно, семантическое состояние, которое не является словесным, и таким образом может возникать объектификация высшего порядка.
Когда мы вводим язык порядков, нам следует отметить, что при известных условиях мы имеем дело с упорядоченной естественной последовательностью; а именно, сначала идут события, потом объект; сначала объект, потом ярлык; сначала описание, потом суждения,.
Такой порядок выражает естественную важность, дает нам естественное основание для оценки и тем самым для нашей естественной человеческой с.р. Если мы отождествим два разных порядка, то это с необходимостью означает, что мы их одинаково оцениваем, а это всегда приводит к ошибкам, и в потенциале – к семантическим шокам. Поскольку в жизни мы имеем дело с установленным естественным порядком ценностей, который можно для моих целей выразить в виде последовательности, в соответствии с понижением ценности: события или научные объекты, обычные объекты, ярлыки, описания, суждения. , отождествление приводит к очень странной семантической ситуации.
У класса жизни «человек» мы обнаруживаем новый фактор, который отсутствует у всех других форм жизни; а именно, что у нас есть способность собирать весь известный опыт различных индивидуумов. Эта способность чрезвычайно увеличивает количество наблюдений, которые могут быть доступны отдельному индивидууму, благодаря чему наша ознакомленность с миром вокруг и внутри нас становится более совершенной и точной. Эта способность, которую я назвал «способностью к времясвязыванию», возможна, в отличие от животных, только благодаря тому, что мы развили и усовершенствовали экстранейральные средства, посредством которых, не изменяя свою нервную систему, мы можем оттачивать ее работу и расширять ее охват. Наши научные инструменты записывают то, что мы обычно не можем видеть, слышать, . Наши нервные словесные центры позволяют нам обмениваться опытом и накапливать его, несмотря на то, что никто не может пережить его весь целиком; и он бы очень быстро забывался, если бы у нас не было нервных и экстранейральных средств для его записи.
Опять же, организм работает как целое. Все виды человеческой деятельности взаимосвязаны. Невозможно выбрать конкретную характеристику и обращаться с ней в бредовом эл «изолированном» виде как с чем-то наиболее важным. Наука становится экстранейральным дополнением человеческой нервной системы. Можно ожидать, что структура этой нервной системы многое объяснит в отношении структуры науки; и наоборот, что структура науки, возможно, есть воплощение способа работы человеческой нервной системы.