vseslavrus в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Коржибского моделирование | |||||
5. Наука и психическое здоровье | 30 | metanymous | |||
4. Метастратегия психического здоровья | 42 | vseslavrus | |||
3. A General Survey of Non-Aristotelian | 16 | metatheo | |||
Коржибского моделирование (n) Визуальные/Аудиальные стимулы (перевод А в V) | |||||
Коржибского моделирование (n) Визуальные/Аудиальные стимулы (перевод А в V) | 30 | metanymous |
Коржибского моделирование | |||||
3. A General Survey of Non-Aristotelian | metatheo | ||||
Коржибского моделирование (n) Визуальные/Аудиальные стимулы (перевод А в V) | |||||
Коржибского моделирование (n) Визуальные/Аудиальные стимулы (перевод А в V) | metanymous | ||||
Иное моделирование | |||||
30. Нейро-эпистемология по-Коржибскому | metanymous | ||||
28. Нейро-эпистемология по-Коржибскому | vseslavrus | ||||
Об абстрагировании | vseslavrus | ||||
Структурный Дифференциал \ Антропометр | vseslavrus | ||||
Естественная стратегия оценки событий\объектов по-Кор | vseslavrus |
Коржибского моделирование | |||||
5. Наука и психическое здоровье | metanymous | ||||
Понемногу обо всем | |||||
43. Дж. Б. Уотсон — Психологический уход за ребенком | vseslavrus | ||||
Внезапность <> ожидаемость стимулов страха | vseslavrus |
42 комментария
сначала старые сначала новые
1. Unconscious categories
Although animals can't use language to communicate as we do, they certainly form categories. They eat certain kinds of grass, bushes, or other animals, but not others, and they don't eat rocks or dead sticks (termites excepted). For a mountain lion, the category "prey" is anything smaller than itself that runs away, and it will back away from anything larger that doesn't.
A friend of mine has a dog that was mistreated by a man when it was a puppy, and it is able to distinguish very clearly between men and women. He will approach women, wagging his tail, but will
growl, bark and retreat from a man. Since we can easily distinguish between men and women, this may seem like an easy distinction to make, but most of us find it's not easy to distinguish between a male and female dog at a small distance.
When we were small children, before we learned language, we formed categories in the same way that animals do. We noticed some scope of experience, and then noticed when something similar happened again. We grouped things and events together using some kind of observable similarity and treated them as equivalent.
1. Неосознаваемые категории
Несмотря на то, что животные не могут использовать язык для того, чтобы коммуницировать, как это делаем мы, они определенно формируют категории. Они едят определенные виды трав, кустарника или других животных, а не другие [виды], и они не едят камни или омертвевшие палки (за исключением термитов). Для горного льва в категорию "добыча" входит все, что меньше его и что убегает, и он [лев] будет убегать от всего, что больше его по габаритам и не убегает от него.
У моего друга была собака, которую обижал мужчина, когда та была щенком, и она способна очень четко различать мужчин и женщин. Она будет подходить к женщинам, виляя хвостом, и будет рычать, гавкать и отходить от мужчины. Поскольку мы можем легко отличить мужчину от женщины, нам может показаться легко - сформировать такое различие, но большинство из нас найдут не таким уж легким занятием отличить кобеля от сучки на небольшом расстоянии.
Когда мы были маленькими детьми, до того, как мы выучили язык, мы формировали категории тем же путем, которым это делают животные. Мы замечали некоторый объем опыта, затем замечали, когда что-то похожее происходило снова. Мы группировали вещи и события вместе, используя некоторый тип наблюдаемого сходства и относились к ним [к сгруппированным вещам\событиям] как к эквивалентным.
Steve Andreas, Six Blind Elephants, vol. I, p. 28.
Если мы возьмем что-то, что угодно, скажем, уже упоминавшийся объект под названием «карандаш», и зададимся вопросом, что он собой представляет в соответствии с наукой 1933 года, то обнаружим, что «научный объект» представляет собой «событие», безумный танец «электронов», которое в каждый новый момент отличается от предыдущего, никогда не повторяется, и, как известно, состоит из крайне сложных динамических процессов с очень тонкой структурой, которые подвержены воздействию со стороны остальной вселенной и реагируют на нее сами, неразрывно связаны со всем остальным и зависят от всего остального. Если мы спросим, сколько характеристик (многопорядковых) мы можем приписать такому событию, то единственно возможным ответом будет то, что мы должны приписать событию бесконечное число характеристик, поскольку оно представляет собой процесс, который в той или иной форме не прекращается никогда; так же как, насколько нам известно, никогда не повторяется.
На нашей диаграмме, Рис. 1, мы показали это параболой (А), предполагая, что она продолжается бесконечно, и это продолжение мы обозначили ломаной линией (В). Характеристики мы изобразили кружочками (C), количество которых, очевидно, бесконечно велико.
Под этим мы символически изобразили «объект» в виде круга (O), конечного размера. Характеристики этого объекта мы также обозначили подобными кружочками (C'). Количество характеристик, которыми обладает объект, велико, но конечно, и это обозначено конечным числом кружочков (C').
Затем мы прикрепляем к этому объекту ярлык, его название, скажем, «карандаш1», которое мы на нашей диаграмме обозначаем ярлыком (L). Ярлыкам мы тоже приписываем характеристики, и эти характеристики мы обозначаем кружочками (C'').
Количество характеристик, которые мы по определению приписываем данному ярлыку, еще
меньше, чем количество характеристик, которыми обладаем объект. Ярлыку «карандаш1» мы припишем, возможно, длину, толщину, форму, цвет, жесткость, . Но мы в большинстве случаев отбросим случайные характеристики, такие как царапина на его поверхности, или тип клея, которым соединены две деревянные половинки объективного «карандаша», . Если нам нужен объективный «карандаш» и мы идем покупать его в магазин, мы так и говорим, конкретно словами указывая только те характеристики, которые представляют для нас определенный непосредственный интерес.
Понятно, что данный объект часто представляет для нас интерес именно благодаря определенным характеристикам, непосредственно полезным или ценным. Если мы спросим, какие нейрологические процессы были вовлечены в регистрацию данного объекта, то обнаружим, что нервная система абстрагировала из бесконечного числа субмикроскопических характеристик явления большое, но конечное число макроскопических характеристик. Покупая «карандаш», мы обычно не интересуемся его запахом или вкусом. Но если бы нас интересовали данные абстракции, то мы могли бы выяснить запах и вкус нашего объекта с помощью эксперимента.
А. Коржибский. Наука и психическое здоровье. Кн II. Стр. 15