Показаны записи 1 - 10 из 30925
</>
![[pic]](https://ic.pics.livejournal.com/metanymous/1177339/199617/199617_300.jpg)
Модель субличности (18) ‘ЧАСТИ’ (субличности) С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СТРУКТУРНОЙ ДИССОЦИАЦИИ
metanymous в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
https://metapractice.livejournal.com/572732.html
ПОНИМАНИЕ ‘ЧАСТЕЙ’ И ИХ ОБРАБОТКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СТРУКТУРНОЙ ДИССОЦИАЦИИ.
https://www.emdrgateway.com/news/2022/10/14/5jp5h4bmhw1ivas04dhcghn92yjebk
Введение
Диссоциация - это процесс эмоционального дистанцирования, часто испытываемый людьми, переживающими травматический опыт. Его также часто испытывают клиенты во время абреакции на травму. Это отличается от диссоциативных расстройств, гораздо более серьезного состояния, характеризующегося расщеплением личности на части - структурной диссоциацией. На emdrgateway есть несколько видеороликов, в которых рассматриваются проблемы клиентов, связанные со структурной диссоциацией, которые вы, возможно, захотите посмотреть: видеоролики 001, 002, 003, 005 и 078 (часть 1.3).
Далее следует изложение теории структурной диссоциации, описанной в “Преследуемом я”, классическом тексте на эту тему (1). Тем, у кого есть время, мы рекомендуем прочитать полный текст – объемом около 400 страниц, - если это возможно. Для тех, кто в настоящее время не в состоянии этого сделать, наша цель - познакомить вас с основными идеями теории и побудить вас глубже погрузиться в этот важный предмет. В этом отчете мы в основном придерживались терминологии, используемой в “преследуемом Я”.
Диссоциация - стратегия выживания
Столкнувшись с жестоким обращением и безнадзорностью, детям необходимо найти какой-то способ психологического выживания. Дети, подвергшиеся насилию, используют способность мозга разделяться на части. Может существовать ‘хороший ребенок’, который изо всех сил справляется с нормальной жизнью и который ‘отрекается’ от "плохого ребенка’, с которым произошло жестокое обращение и пренебрежение, как ‘не я’.
Модель структурной диссоциации личности предполагает расщепление как адаптивную реакцию на требования травмирующей среды. Более того, предполагается, что этот ответ основан на разделении левого полушария мозга на правое полушарие, которое поддерживает "отречение" от "не я" или частей, связанных с травмой, и поддерживает способность функционировать, не осознавая, что травмирован. Это фобическое избегание между частями является ключевой характеристикой структурной диссоциации, и нечувствительность к этому со стороны терапевтов, стремящихся вылечить травму, может быть причиной того, что пациенты не возвращаются к терапии.
Расщепление вызывает развитие частей, движимых защитными механизмами животных, которые имеют решающее значение для выживания. Части, связанные с травмой, активируемые обычными жизненными стимулами и управляемые неявными реакциями на травму, могут ощущать угрозу и автоматически участвовать в защитном поведении, таком как борьба, бегство, замирание, подчинение и крик о помощи, даже когда угроза опасности давно миновала.
Выживание, но за определенную цену!
Хотя это ценная стратегия выживания, за нее также приходится платить. Чтобы сохранить отвергнутую часть ‘в стороне’ еще долгое время после того, как произошли травмирующие события, люди должны полагаться на диссоциацию, отрицание и / или ненависть к себе для обеспечения разъединения. В конце концов, они пережили травму, отрекшись от наиболее уязвимых и причиняющих боль частей самих себя.
Хотя термин ‘части личности’ является противоречивой концепцией в мире психического здоровья, мы продолжим использовать его в видеороликах, которые вы увидите. Есть три причины для этого: во-первых, использование термина указывают на то есть весь человек, с которым мы работаем как терапевты. Во-вторых, этот термин широко используется – кто только не говорил что-то вроде: “Часть меня хочет мороженого, а часть меня говорит ”нет", не сегодня". Таким образом, клиенты легко понимают это, по крайней мере, в западной культуре. В-третьих, есть доказательства того, что мозг развивает нейронные сети, состоящие из последовательно взаимодействующих нейронных путей, и что эти нейронные системы могут кодировать сложные системы черт или систем, которые представляют аспекты наших личностей или способов существования. Другими словами, ‘часть’ может быть представлена одной из этих сетей как физическая реальность в мозге взрослого.
Такие нейронные системы могут быть сложными с субъективным чувством идентичности или могут представлять собой гораздо более простой набор черт, связанных с различными ролями, которые играет индивид. Это согласуется с тем, что испытало большинство из нас, работающих с частями. Некоторые части обладают определенным чувством идентичности и довольно развиты в своей способности к общению, в то время как другие обладают гораздо меньшей способностью.
ПОНИМАНИЕ ‘ЧАСТЕЙ’ И ИХ ОБРАБОТКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СТРУКТУРНОЙ ДИССОЦИАЦИИ.
https://www.emdrgateway.com/news/2022/10/14/5jp5h4bmhw1ivas04dhcghn92yjebk
Введение
Диссоциация - это процесс эмоционального дистанцирования, часто испытываемый людьми, переживающими травматический опыт. Его также часто испытывают клиенты во время абреакции на травму. Это отличается от диссоциативных расстройств, гораздо более серьезного состояния, характеризующегося расщеплением личности на части - структурной диссоциацией. На emdrgateway есть несколько видеороликов, в которых рассматриваются проблемы клиентов, связанные со структурной диссоциацией, которые вы, возможно, захотите посмотреть: видеоролики 001, 002, 003, 005 и 078 (часть 1.3).
Далее следует изложение теории структурной диссоциации, описанной в “Преследуемом я”, классическом тексте на эту тему (1). Тем, у кого есть время, мы рекомендуем прочитать полный текст – объемом около 400 страниц, - если это возможно. Для тех, кто в настоящее время не в состоянии этого сделать, наша цель - познакомить вас с основными идеями теории и побудить вас глубже погрузиться в этот важный предмет. В этом отчете мы в основном придерживались терминологии, используемой в “преследуемом Я”.
Диссоциация - стратегия выживания
Столкнувшись с жестоким обращением и безнадзорностью, детям необходимо найти какой-то способ психологического выживания. Дети, подвергшиеся насилию, используют способность мозга разделяться на части. Может существовать ‘хороший ребенок’, который изо всех сил справляется с нормальной жизнью и который ‘отрекается’ от "плохого ребенка’, с которым произошло жестокое обращение и пренебрежение, как ‘не я’.
Модель структурной диссоциации личности предполагает расщепление как адаптивную реакцию на требования травмирующей среды. Более того, предполагается, что этот ответ основан на разделении левого полушария мозга на правое полушарие, которое поддерживает "отречение" от "не я" или частей, связанных с травмой, и поддерживает способность функционировать, не осознавая, что травмирован. Это фобическое избегание между частями является ключевой характеристикой структурной диссоциации, и нечувствительность к этому со стороны терапевтов, стремящихся вылечить травму, может быть причиной того, что пациенты не возвращаются к терапии.
Расщепление вызывает развитие частей, движимых защитными механизмами животных, которые имеют решающее значение для выживания. Части, связанные с травмой, активируемые обычными жизненными стимулами и управляемые неявными реакциями на травму, могут ощущать угрозу и автоматически участвовать в защитном поведении, таком как борьба, бегство, замирание, подчинение и крик о помощи, даже когда угроза опасности давно миновала.
Выживание, но за определенную цену!
Хотя это ценная стратегия выживания, за нее также приходится платить. Чтобы сохранить отвергнутую часть ‘в стороне’ еще долгое время после того, как произошли травмирующие события, люди должны полагаться на диссоциацию, отрицание и / или ненависть к себе для обеспечения разъединения. В конце концов, они пережили травму, отрекшись от наиболее уязвимых и причиняющих боль частей самих себя.
Хотя термин ‘части личности’ является противоречивой концепцией в мире психического здоровья, мы продолжим использовать его в видеороликах, которые вы увидите. Есть три причины для этого: во-первых, использование термина указывают на то есть весь человек, с которым мы работаем как терапевты. Во-вторых, этот термин широко используется – кто только не говорил что-то вроде: “Часть меня хочет мороженого, а часть меня говорит ”нет", не сегодня". Таким образом, клиенты легко понимают это, по крайней мере, в западной культуре. В-третьих, есть доказательства того, что мозг развивает нейронные сети, состоящие из последовательно взаимодействующих нейронных путей, и что эти нейронные системы могут кодировать сложные системы черт или систем, которые представляют аспекты наших личностей или способов существования. Другими словами, ‘часть’ может быть представлена одной из этих сетей как физическая реальность в мозге взрослого.
Такие нейронные системы могут быть сложными с субъективным чувством идентичности или могут представлять собой гораздо более простой набор черт, связанных с различными ролями, которые играет индивид. Это согласуется с тем, что испытало большинство из нас, работающих с частями. Некоторые части обладают определенным чувством идентичности и довольно развиты в своей способности к общению, в то время как другие обладают гораздо меньшей способностью.
(1) van der Hart, O., Nijenhuis, E. R. S., & Steele, K. (2006). Преследуемое "я": структурная диссоциация и лечение хронической травматизации. Norton & Co., Нью-Йорк
(2) Александра Ричман (2005). Учебное пособие EMDR, часть 1.
(3) Робин Шапиро (Ред.) (2005). Решения EMDR, пути к исцелению. Norton & Co., Нью-Йорк. Смотрите главу 3
(2) Александра Ричман (2005). Учебное пособие EMDR, часть 1.
(3) Робин Шапиро (Ред.) (2005). Решения EMDR, пути к исцелению. Norton & Co., Нью-Йорк. Смотрите главу 3
Введение в лечебные мероприятия
При простом ПТСР, которое включает только ANP и рудиментарный EP, хранящий память о травме, обычно достаточно прямого использования базового протокола EMDR. Десенсибилизация и повторная обработка обычно восстанавливают EP и обеспечивают объединение с ANP. Пациенты становятся более адаптивными в повседневной жизни и осознают, что их воспоминания о травматическом опыте (переживаниях) являются частью истории их жизни и происходят не сейчас.
Однако для более хронически травмированных людей требуется поэтапное лечение, описанное Пьером Жане более века назад. Это включает в себя:
Фаза 1: стабилизация и уменьшение симптомов, включая акцент на развитие навыков и улучшение умственного уровня (см. Список симптомов травмы выше).
Фаза 2: лечение травматических воспоминаний, включая устранение типичного фобического избегания между частями, до любой обработки травмы с помощью EMDR
Фаза 3: личностная (ре) интеграция и реабилитация.
Это поэтапное лечение может быть применено простым способом в менее сложных случаях вторичной диссоциации. Однако в большинстве случаев вторичной и третичной структурной диссоциации обработка является более долгосрочной, и фазово-ориентированная модель перемещается взад и вперед между фазами. Фаза 2 будет периодически чередоваться с фазой 1. Позже в терапии фаза 2 и даже фаза 1 будут чередоваться с работой в фазе 3. Это делает терапевтические отношения центральными для всего процесса, поскольку терапевту необходимо понимать, уважать и работать с ограничениями психического уровня пациента и его или ее диссоциативных частей личности.
Подробное описание этой ориентированной на фазу модели можно найти в “Решениях EMDR, путях к исцелению”, хотя автор использует терминологию, отличную от терминологии в “Преследуемом Я” (3).
При простом ПТСР, которое включает только ANP и рудиментарный EP, хранящий память о травме, обычно достаточно прямого использования базового протокола EMDR. Десенсибилизация и повторная обработка обычно восстанавливают EP и обеспечивают объединение с ANP. Пациенты становятся более адаптивными в повседневной жизни и осознают, что их воспоминания о травматическом опыте (переживаниях) являются частью истории их жизни и происходят не сейчас.
Однако для более хронически травмированных людей требуется поэтапное лечение, описанное Пьером Жане более века назад. Это включает в себя:
Фаза 1: стабилизация и уменьшение симптомов, включая акцент на развитие навыков и улучшение умственного уровня (см. Список симптомов травмы выше).
Фаза 2: лечение травматических воспоминаний, включая устранение типичного фобического избегания между частями, до любой обработки травмы с помощью EMDR
Фаза 3: личностная (ре) интеграция и реабилитация.
Это поэтапное лечение может быть применено простым способом в менее сложных случаях вторичной диссоциации. Однако в большинстве случаев вторичной и третичной структурной диссоциации обработка является более долгосрочной, и фазово-ориентированная модель перемещается взад и вперед между фазами. Фаза 2 будет периодически чередоваться с фазой 1. Позже в терапии фаза 2 и даже фаза 1 будут чередоваться с работой в фазе 3. Это делает терапевтические отношения центральными для всего процесса, поскольку терапевту необходимо понимать, уважать и работать с ограничениями психического уровня пациента и его или ее диссоциативных частей личности.
Подробное описание этой ориентированной на фазу модели можно найти в “Решениях EMDR, путях к исцелению”, хотя автор использует терминологию, отличную от терминологии в “Преследуемом Я” (3).
Шкала диссоциативного опыта (DES) (2)
Это один из наиболее распространенных инструментов, используемых для исследования различных видов диссоциативных симптомов как в клинических, так и в неклинических образцах. Он состоит из 28 пунктов, которые оценивают частоту и тяжесть широкого спектра диссоциативных переживаний с использованием одиннадцатибалльной визуальной аналоговой шкалы (0%-100%). В него включены пункты, касающиеся “непатологических” и “патологических” изменений уровня сознания:
”Непатологические” элементы, такие как поглощение (пункт 1 в DES) и вовлечение воображения (пункт 18), не являются следствием структурной диссоциации.
Напротив, “патологические” элементы действительно происходят из структурной диссоциации (например, пункты 3 и 27 в DES). Эти элементы принадлежат к так называемому DES-T (axon) – восьми элементам, которые предсказывают DDNO и работают лучше, чем DES. (Пункты: номера 3, 5,7,8,12,13, 22 и 27).
DES был разработан для количественной оценки диссоциативных переживаний и в качестве инструмента скрининга диссоциативных расстройств и расстройств со значительным диссоциативным компонентом, таких как ПТСР. Он был разработан для использования со взрослыми (лицами от 18 лет и старше). Он не предназначался в качестве диагностического инструмента.
Высокие баллы не следует рассматривать как определенный показатель диагноза диссоциативного расстройства. Однако, если клиенты набрали более 20 баллов по DES или положительно реагируют на клинические признаки в таблице симптомов, показанной ранее, терапевту следует заподозрить наличие диссоциативного расстройства. Он / она должен провести собеседование с клиентом, чтобы узнать больше об опыте, который способствует получению высокого балла.
Другим вариантом является составление расписания собеседований при диссоциативных расстройствах (Ross et al., 1990) и структурированного клинического интервью (Steinberg et al., 1990). Аналогично с DES-T. В таких случаях терапевт должен быть в состоянии поставить или исключить диагноз диссоциативного расстройства.
Подводя итог, в то время как у большинства людей, которые испытывают изменения в сознании, структурной диссоциации нет, у тех, у кого развилась структурная диссоциация, также будут патологические изменения в сознании. Таким образом, изменения в сознании являются чувствительными, но не специфическими индикаторами структурной диссоциации. Их присутствие может указывать на структурную диссоциацию, но не является ее прямым показателем.
Это один из наиболее распространенных инструментов, используемых для исследования различных видов диссоциативных симптомов как в клинических, так и в неклинических образцах. Он состоит из 28 пунктов, которые оценивают частоту и тяжесть широкого спектра диссоциативных переживаний с использованием одиннадцатибалльной визуальной аналоговой шкалы (0%-100%). В него включены пункты, касающиеся “непатологических” и “патологических” изменений уровня сознания:
”Непатологические” элементы, такие как поглощение (пункт 1 в DES) и вовлечение воображения (пункт 18), не являются следствием структурной диссоциации.
Напротив, “патологические” элементы действительно происходят из структурной диссоциации (например, пункты 3 и 27 в DES). Эти элементы принадлежат к так называемому DES-T (axon) – восьми элементам, которые предсказывают DDNO и работают лучше, чем DES. (Пункты: номера 3, 5,7,8,12,13, 22 и 27).
DES был разработан для количественной оценки диссоциативных переживаний и в качестве инструмента скрининга диссоциативных расстройств и расстройств со значительным диссоциативным компонентом, таких как ПТСР. Он был разработан для использования со взрослыми (лицами от 18 лет и старше). Он не предназначался в качестве диагностического инструмента.
Высокие баллы не следует рассматривать как определенный показатель диагноза диссоциативного расстройства. Однако, если клиенты набрали более 20 баллов по DES или положительно реагируют на клинические признаки в таблице симптомов, показанной ранее, терапевту следует заподозрить наличие диссоциативного расстройства. Он / она должен провести собеседование с клиентом, чтобы узнать больше об опыте, который способствует получению высокого балла.
Другим вариантом является составление расписания собеседований при диссоциативных расстройствах (Ross et al., 1990) и структурированного клинического интервью (Steinberg et al., 1990). Аналогично с DES-T. В таких случаях терапевт должен быть в состоянии поставить или исключить диагноз диссоциативного расстройства.
Подводя итог, в то время как у большинства людей, которые испытывают изменения в сознании, структурной диссоциации нет, у тех, у кого развилась структурная диссоциация, также будут патологические изменения в сознании. Таким образом, изменения в сознании являются чувствительными, но не специфическими индикаторами структурной диссоциации. Их присутствие может указывать на структурную диссоциацию, но не является ее прямым показателем.
С другой стороны, симптомы деперсонализации очень распространены у травмированных людей с различными типами травматизации, включая все состояния от ПТСР до сложных диссоциативных расстройств. Кроме того, многие диссоциативные части личности испытывают симптомы деперсонализации. Разумным правилом является то, что симптом можно назвать диссоциативным только в том случае, если имеются четкие свидетельства диссоциативных частей личности, и симптомы могут быть обнаружены в одной части, но не в других.
Изменения сознания, связанные с травмой
До сих пор мы рассматривали структурное понимание диссоциации как стратегию выживания для человека, пережившего травму, и симптомы, которые они могут испытывать и проявлять в жизни. Однако теория структурной диссоциации предлагает нечто большее, чем понимание симптоматики, она также предлагает изменения уровня и поля сознания.
Уровень и поле сознания в некоторой степени изменяются для адаптивного функционирования и происходят каждый день у каждого человека. Например, сужение поля сознания необходимо для сосредоточения на конкретной задаче, а понижение уровня сознания необходимо человеку для отдыха и сна. Для понимания опыта людей, переживших травму, полезно подробно рассмотреть два аспекта сознания:
--Поле сознания - это количество стимулов, которые удерживаются в сознании в данный момент времени. Сужение поля сознания характерно для повседневной жизни каждого. Однако это также очень важно как для ANPs, так и для EPS диссоциированного человека. У диссоциированного человека диссоциированные части вспоминают некоторые переживания и факты, создавая эпизодические и семантические воспоминания, которые могут быть доступны, а могут и не быть доступны другим диссоциированным частям. Изменения в сознании, вызванные травмой, могут привести к неспособности создать такие воспоминания в какой-либо части личности.
-- Уровень сознания, который может варьироваться от очень высокого (повышенная бдительность перед лицом опасности) до очень низкого (характерно для нарушений психических и поведенческих действий, когда важные факты и переживания не воспринимаются или не запоминаются). Снижение сознания может проявляться в обычных ситуациях, таких как проблемы с концентрацией внимания из-за усталости от болезни, а также симптомы деперсонализации, такие как ощущение нереальности, отстраненности или странности, дереализация и искажения времени.
Поле и уровень сознания всегда работают вместе. Сосредоточенное внимание требует сочетания добровольного сужения (втягивания) поля сознания наряду с высоким уровнем сознания. Низкие уровни сознания наряду с широким или узким полем сознания приводят к состояниям рассеянности или сонливости, транса или невосприимчивости.
Отличить нормальные изменения сознания от патологических может быть трудно. Во время угрозы высокий уровень осознанности и сужение поля сознания являются адаптивными. Поддерживать это состояние в повседневной жизни, даже если нет и намека на опасность, как это происходит с пережившими травму, является неадаптивным и патологическим. Некоторым людям необходимо “смотреть в стену” при пробуждении, когда они адаптивно переходят к нормальной жизни. Делать это часами подряд или если это нельзя добровольно прервать, является патологией.
Различные диссоциативные части могут демонстрировать различную степень изменений в поле и уровне сознания на патологическом уровне, особенно у выживших в EP. Одна часть может реагировать, в то время как другая не реагирует. Одна часть может знать только о травматических воспоминаниях, в то время как другая может продолжать жить и заниматься широким спектром деятельности. ANP и EP могут знать друг о друге, но могут сузить поле своего сознания, исключив друг друга.
Во время травматических переживаний в какой-то момент присутствуют непроизвольные и серьезные изменения в сознании. Они могут быть связаны с развитием структурной диссоциации, но могут происходить и без нее. Таким образом, ошибочно предполагать, что изменения сознания являются верным признаком структурной диссоциации. Исследования, похоже, подтверждают идею о том, что снижение сознания отличается от диссоциации, но часто сопровождает ее.
До сих пор мы рассматривали структурное понимание диссоциации как стратегию выживания для человека, пережившего травму, и симптомы, которые они могут испытывать и проявлять в жизни. Однако теория структурной диссоциации предлагает нечто большее, чем понимание симптоматики, она также предлагает изменения уровня и поля сознания.
Уровень и поле сознания в некоторой степени изменяются для адаптивного функционирования и происходят каждый день у каждого человека. Например, сужение поля сознания необходимо для сосредоточения на конкретной задаче, а понижение уровня сознания необходимо человеку для отдыха и сна. Для понимания опыта людей, переживших травму, полезно подробно рассмотреть два аспекта сознания:
--Поле сознания - это количество стимулов, которые удерживаются в сознании в данный момент времени. Сужение поля сознания характерно для повседневной жизни каждого. Однако это также очень важно как для ANPs, так и для EPS диссоциированного человека. У диссоциированного человека диссоциированные части вспоминают некоторые переживания и факты, создавая эпизодические и семантические воспоминания, которые могут быть доступны, а могут и не быть доступны другим диссоциированным частям. Изменения в сознании, вызванные травмой, могут привести к неспособности создать такие воспоминания в какой-либо части личности.
-- Уровень сознания, который может варьироваться от очень высокого (повышенная бдительность перед лицом опасности) до очень низкого (характерно для нарушений психических и поведенческих действий, когда важные факты и переживания не воспринимаются или не запоминаются). Снижение сознания может проявляться в обычных ситуациях, таких как проблемы с концентрацией внимания из-за усталости от болезни, а также симптомы деперсонализации, такие как ощущение нереальности, отстраненности или странности, дереализация и искажения времени.
Поле и уровень сознания всегда работают вместе. Сосредоточенное внимание требует сочетания добровольного сужения (втягивания) поля сознания наряду с высоким уровнем сознания. Низкие уровни сознания наряду с широким или узким полем сознания приводят к состояниям рассеянности или сонливости, транса или невосприимчивости.
Отличить нормальные изменения сознания от патологических может быть трудно. Во время угрозы высокий уровень осознанности и сужение поля сознания являются адаптивными. Поддерживать это состояние в повседневной жизни, даже если нет и намека на опасность, как это происходит с пережившими травму, является неадаптивным и патологическим. Некоторым людям необходимо “смотреть в стену” при пробуждении, когда они адаптивно переходят к нормальной жизни. Делать это часами подряд или если это нельзя добровольно прервать, является патологией.
Различные диссоциативные части могут демонстрировать различную степень изменений в поле и уровне сознания на патологическом уровне, особенно у выживших в EP. Одна часть может реагировать, в то время как другая не реагирует. Одна часть может знать только о травматических воспоминаниях, в то время как другая может продолжать жить и заниматься широким спектром деятельности. ANP и EP могут знать друг о друге, но могут сузить поле своего сознания, исключив друг друга.
Во время травматических переживаний в какой-то момент присутствуют непроизвольные и серьезные изменения в сознании. Они могут быть связаны с развитием структурной диссоциации, но могут происходить и без нее. Таким образом, ошибочно предполагать, что изменения сознания являются верным признаком структурной диссоциации. Исследования, похоже, подтверждают идею о том, что снижение сознания отличается от диссоциации, но часто сопровождает ее.
2. Положительные симптомы диссоциации
2.1 Симптомы психоформирования
Симптомы Шнейдера (Психические вторжения одной диссоциативной части в другую часто интерпретируются клиницистами как свидетельство некоторых из 11 симптомов шизофрении первого ранга по Шнейдеру. Они включают галлюцинации, такие как голоса, спорящие или комментирующие, и слышимые мысли. Пациент обычно воспринимает диссоциированные голоса как исходящие изнутри головы и, как правило, могут вести беседу с терапевтом и с другими частями личности. Это контрастирует с голосами шизофрении, которые доносятся извне. Другим распространенным опытом является ощущение, что мысли были “вложены” или “извлечены” из их разума. Это может быть опытом ANP в исполнительном управлении в то время, когда ввод или извлечение находится под контролем EP.)
Когнитивные оценки (Диссоциативные части могут иметь разные мировоззрения, самоощущение и системы убеждений. В зависимости от того, какая часть ‘контролирует’, могут произойти запутанные сдвиги в восприятии людей, ситуаций и самого себя.)
Фантазии и грезы наяву (Наличие фантазии иногда может представлять собой положительный симптом. Например, ANP может фантазировать о любящей семье в детстве, когда все было наоборот.)
Изменения в отношениях с другими (Как ANP, выживший может ценить конкретного человека и относиться к нему как к близкому другу. Однако EP может чувствовать угрозу из-за этого и действовать враждебно. Такие травмированные люди могут проявлять неорганизованный стиль привязанности.)
Изменения в аффекте (Аффект, который может отсутствовать у выжившего в качестве ANP, может внезапно вторгнуться в повседневную жизнь из EP, в котором сильные эмоции, связанные с травмой, переживаются повторно).
2.2 Соматоформные симптомы
Симптомы Шнейдера (Позитивные соматоформные диссоциативные симптомы включают симптомы соматической пассивности первого ранга по Шнейдеру, такие как ощущение, что телом управляет кто-то другой. Вторжения травматических воспоминаний обычно имеют сенсорный компонент. Так, например, у травмированных людей может возникнуть ощущение, что их руки связаны или кто-то удерживает их. Другие изменения восприятия также могут быть позитивными соматоформными диссоциативными симптомами, включая сенсорные галлюцинации, связанные с травматическим опытом – запах бензина или крови после автомобильной аварии.)
Специфические ощущения / восприятия и двигательные или поведенческие действия (Они связаны с различными частями личности, а не с другими. Включают в себя боль; преднамеренное поведение; повторяющиеся, неконтролируемые движения, такие как тики; и сенсорное восприятие – зрение, осязание, слух, вкус и обоняние. Повторная виктимизация - это положительный диссоциативный симптом, когда диссоциативные части личности фиксируются в полном подчинении или реактивируются и берут под контроль сознание и поведение.)
2.1 Симптомы психоформирования
Симптомы Шнейдера (Психические вторжения одной диссоциативной части в другую часто интерпретируются клиницистами как свидетельство некоторых из 11 симптомов шизофрении первого ранга по Шнейдеру. Они включают галлюцинации, такие как голоса, спорящие или комментирующие, и слышимые мысли. Пациент обычно воспринимает диссоциированные голоса как исходящие изнутри головы и, как правило, могут вести беседу с терапевтом и с другими частями личности. Это контрастирует с голосами шизофрении, которые доносятся извне. Другим распространенным опытом является ощущение, что мысли были “вложены” или “извлечены” из их разума. Это может быть опытом ANP в исполнительном управлении в то время, когда ввод или извлечение находится под контролем EP.)
Когнитивные оценки (Диссоциативные части могут иметь разные мировоззрения, самоощущение и системы убеждений. В зависимости от того, какая часть ‘контролирует’, могут произойти запутанные сдвиги в восприятии людей, ситуаций и самого себя.)
Фантазии и грезы наяву (Наличие фантазии иногда может представлять собой положительный симптом. Например, ANP может фантазировать о любящей семье в детстве, когда все было наоборот.)
Изменения в отношениях с другими (Как ANP, выживший может ценить конкретного человека и относиться к нему как к близкому другу. Однако EP может чувствовать угрозу из-за этого и действовать враждебно. Такие травмированные люди могут проявлять неорганизованный стиль привязанности.)
Изменения в аффекте (Аффект, который может отсутствовать у выжившего в качестве ANP, может внезапно вторгнуться в повседневную жизнь из EP, в котором сильные эмоции, связанные с травмой, переживаются повторно).
2.2 Соматоформные симптомы
Симптомы Шнейдера (Позитивные соматоформные диссоциативные симптомы включают симптомы соматической пассивности первого ранга по Шнейдеру, такие как ощущение, что телом управляет кто-то другой. Вторжения травматических воспоминаний обычно имеют сенсорный компонент. Так, например, у травмированных людей может возникнуть ощущение, что их руки связаны или кто-то удерживает их. Другие изменения восприятия также могут быть позитивными соматоформными диссоциативными симптомами, включая сенсорные галлюцинации, связанные с травматическим опытом – запах бензина или крови после автомобильной аварии.)
Специфические ощущения / восприятия и двигательные или поведенческие действия (Они связаны с различными частями личности, а не с другими. Включают в себя боль; преднамеренное поведение; повторяющиеся, неконтролируемые движения, такие как тики; и сенсорное восприятие – зрение, осязание, слух, вкус и обоняние. Повторная виктимизация - это положительный диссоциативный симптом, когда диссоциативные части личности фиксируются в полном подчинении или реактивируются и берут под контроль сознание и поведение.)
1. Негативные симптомы диссоциации
1.1 Симптомы психоформы
Диссоциативная амнезия (связана с хроническим насилием в детстве и безнадзорностью, особенно если насильник является близким родственником или он опекун.
Потеря критического мышления (Критическое мышление требует распознавания деталей и нюансов, что часто нарушается у людей, переживших травму. Способность может быть доступна определенным частям личности, но в меньшей степени другим частям.)
Потеря умственных навыков (Когнитивные нарушения включают проблемы с памятью, концентрацией, вниманием, планированием и суждениями.)
Потеря аффекта (нарушение регуляции аффекта часто встречается у травмированных клиентов. Это может произойти из-за переключения между частями личности, которые испытывают различные аффекты, не интегрированные друг с другом. В настоящем может наблюдаться определенное эмоциональное оцепенение, поэтому клиенты в качестве ANP могут жаловаться на ощущение двумерности. Это также может быть отсутствие эмоций по поводу травмирующего события, например, полное подчинение.)
Потеря потребностей, желаний и фантазий (Пережившие ANP, возможно, диссоциировали не только болезненные эмоции, но и болезненные потребности в привязанности или пожелания, такие как тоска по хорошим родителям. Эти потребности часто присущи инфантильным ЕР.)
1.2 Соматоформные симптомы
Потеря двигательной функции (временная или более стойкая потеря может включать частичный или полный паралич конечностей или всего тела, контрактуры, плохую координацию, внезапную потерю мышечного напряжения и потерю слуха, обоняния, вкуса, зрения или речи. Может проявляться у выжившего в виде ANP или у EP, зацикленного на замораживании или полном подчинении.)
Потеря навыков (Потеря навыков может включать как умственные, так и поведенческие действия. Когда EP полностью контролирует руководство, навыки ANP в повседневной жизни часто могут отсутствовать.)
Потеря чувствительности (Потеря или уменьшение чувствительности является общей чертой травмированных людей. Потеря может включать осязание, давление, температуру, боль, движение, возбуждение или другие физические сигналы, такие как голод или усталость. Другие проявления включают частичную или полную потерю слуха, зрения, вкуса и обоняния.)
1.1 Симптомы психоформы
Диссоциативная амнезия (связана с хроническим насилием в детстве и безнадзорностью, особенно если насильник является близким родственником или он опекун.
Потеря критического мышления (Критическое мышление требует распознавания деталей и нюансов, что часто нарушается у людей, переживших травму. Способность может быть доступна определенным частям личности, но в меньшей степени другим частям.)
Потеря умственных навыков (Когнитивные нарушения включают проблемы с памятью, концентрацией, вниманием, планированием и суждениями.)
Потеря аффекта (нарушение регуляции аффекта часто встречается у травмированных клиентов. Это может произойти из-за переключения между частями личности, которые испытывают различные аффекты, не интегрированные друг с другом. В настоящем может наблюдаться определенное эмоциональное оцепенение, поэтому клиенты в качестве ANP могут жаловаться на ощущение двумерности. Это также может быть отсутствие эмоций по поводу травмирующего события, например, полное подчинение.)
Потеря потребностей, желаний и фантазий (Пережившие ANP, возможно, диссоциировали не только болезненные эмоции, но и болезненные потребности в привязанности или пожелания, такие как тоска по хорошим родителям. Эти потребности часто присущи инфантильным ЕР.)
1.2 Соматоформные симптомы
Потеря двигательной функции (временная или более стойкая потеря может включать частичный или полный паралич конечностей или всего тела, контрактуры, плохую координацию, внезапную потерю мышечного напряжения и потерю слуха, обоняния, вкуса, зрения или речи. Может проявляться у выжившего в виде ANP или у EP, зацикленного на замораживании или полном подчинении.)
Потеря навыков (Потеря навыков может включать как умственные, так и поведенческие действия. Когда EP полностью контролирует руководство, навыки ANP в повседневной жизни часто могут отсутствовать.)
Потеря чувствительности (Потеря или уменьшение чувствительности является общей чертой травмированных людей. Потеря может включать осязание, давление, температуру, боль, движение, возбуждение или другие физические сигналы, такие как голод или усталость. Другие проявления включают частичную или полную потерю слуха, зрения, вкуса и обоняния.)
Симптомы, связанные с травмой
У большинства выживших после травмы наблюдается целый ряд симптомов. Даже у людей с ‘простым’ ПТСР, вызванным травмой в результате одного инцидента, могут наблюдаться симптомы, которые выходят далеко за рамки избегания, повторного переживания и гипервозбуждения, отражая целый ряд соматических, когнитивных, аффективных и поведенческих последствий психологической травмы. Часто диссоциация рассматривается просто как один из многих симптомов, а не как лежащая в основе организация симптомов. В этом резюме мы предполагаем последнее, хотя может быть трудно решить, является ли конкретное явление проявлением структурной диссоциации или это что-то другое. Например, различное самоощущение может быть вызвано депрессией, истощением, интоксикацией или структурной диссоциацией. Доказательство того, что симптомы связаны со структурной диссоциацией, заключается в демонстрации того, что одна часть личности вспоминает воспоминание или опыт, которых нет у другой части.
Существует два класса симптомов: негативные диссоциативные симптомы связаны с потерей умственных способностей, таких как восприятие, аффекты, воспоминания, способность сосредотачиваться и т.д. Их аналог состоит из положительных диссоциативных симптомов, таких как вторжение травматических воспоминаний и голосов. Было отмечено, что:
Негативные симптомы становятся более стойкими и перманентными с течением времени – с точки зрения внешне нормальной части личности (ANP), которая большую часть времени осуществляет исполнительный контроль.
Позитивные симптомы, как правило, приходят и уходят с вторжением эмоциональной части личности (EP) в ANP. Они включают симптомы вторжения при ПТСР и других расстройствах, связанных с травмой. В более сложных случаях EPs могут вторгаться друг в друга; и один ANP может вторгаться в другой ANP в случаях DID.
Хотя симптомы структурной диссоциации могут пониматься как положительные или отрицательные, их также можно понимать как симптомы, которые проявляются двумя способами:
· Ментально, то есть как психоформирующие диссоциативные симптомы.
· В теле, то есть в виде соматоформных диссоциативных симптомов.
Как психоформные, так и соматоформные симптомы могут ощущаться одной частью личности, а не другой. В таблице показано краткое описание того, как эти способы понимания симптомов могут быть сведены воедино. Он связывает психоформные и соматоформные симптомы с негативными и позитивными диссоциативными симптомами.
У большинства выживших после травмы наблюдается целый ряд симптомов. Даже у людей с ‘простым’ ПТСР, вызванным травмой в результате одного инцидента, могут наблюдаться симптомы, которые выходят далеко за рамки избегания, повторного переживания и гипервозбуждения, отражая целый ряд соматических, когнитивных, аффективных и поведенческих последствий психологической травмы. Часто диссоциация рассматривается просто как один из многих симптомов, а не как лежащая в основе организация симптомов. В этом резюме мы предполагаем последнее, хотя может быть трудно решить, является ли конкретное явление проявлением структурной диссоциации или это что-то другое. Например, различное самоощущение может быть вызвано депрессией, истощением, интоксикацией или структурной диссоциацией. Доказательство того, что симптомы связаны со структурной диссоциацией, заключается в демонстрации того, что одна часть личности вспоминает воспоминание или опыт, которых нет у другой части.
Существует два класса симптомов: негативные диссоциативные симптомы связаны с потерей умственных способностей, таких как восприятие, аффекты, воспоминания, способность сосредотачиваться и т.д. Их аналог состоит из положительных диссоциативных симптомов, таких как вторжение травматических воспоминаний и голосов. Было отмечено, что:
Негативные симптомы становятся более стойкими и перманентными с течением времени – с точки зрения внешне нормальной части личности (ANP), которая большую часть времени осуществляет исполнительный контроль.
Позитивные симптомы, как правило, приходят и уходят с вторжением эмоциональной части личности (EP) в ANP. Они включают симптомы вторжения при ПТСР и других расстройствах, связанных с травмой. В более сложных случаях EPs могут вторгаться друг в друга; и один ANP может вторгаться в другой ANP в случаях DID.
Хотя симптомы структурной диссоциации могут пониматься как положительные или отрицательные, их также можно понимать как симптомы, которые проявляются двумя способами:
· Ментально, то есть как психоформирующие диссоциативные симптомы.
· В теле, то есть в виде соматоформных диссоциативных симптомов.
Как психоформные, так и соматоформные симптомы могут ощущаться одной частью личности, а не другой. В таблице показано краткое описание того, как эти способы понимания симптомов могут быть сведены воедино. Он связывает психоформные и соматоформные симптомы с негативными и позитивными диссоциативными симптомами.
Схема модели структурной диссоциации.
Модель структурной диссоциации предполагает, что существует три типа структур, которые развиваются в результате травмы:
1. Первичная структурная диссоциация это простейшее разделение личности. Есть только две части. Во-первых, существует "Внешне нормальная часть" (ANP), которая выполняет системы действий, имеющие решающее значение для ‘продолжения жизни’. Другая часть называется ‘Эмоциональной частью’ (EP), в которой хранятся чувства и воспоминания о травме и связанные с ней защитные реакции млекопитающих, включая борьбу, бегство и застывание или тоническую неподвижность (притворство мертвым).
Это разделение, по-видимому, чаще всего развивается вследствие единичного травмирующего события, хотя оно также может наблюдаться у лиц, переживших жестокое обращение в детстве, в форме феномена ‘внутреннего ребенка’. Первичная структурная диссоциация характерна для простых расстройств, связанных с травмой, таких как простые формы ПТСР и некоторые ‘конверсионные расстройства’ (психическое состояние, при котором у человека наблюдается слепота, паралич или другие симптомы нервной системы (неврологические), которые не могут быть объяснены медицинским обследованием).
При первичной структурной диссоциации ANP является основным ‘заинтересованным лицом’ личности и большую часть времени осуществляет исполнительный контроль. Она реализует системы действий взрослых, имеющие решающее значение для выживания, такие как исследование, привязанность, уход и сексуальность. EP большую часть времени не контролирует ситуацию, но может взять на себя полный исполнительный контроль во время флэшбэка, в котором теряется ориентация в настоящем, и человек полностью переживает более раннюю травму. EP - это психологическая структура, представляющая собой отдельную, диссоциированную биопсихосоциальную подсистему с реактивированными травматическими воспоминаниями, которые могут включать чувства, различные сенсорные восприятия или прочно укоренившиеся убеждения. В случаях ПТСР ЭП считаются более рудиментарными, чем в случаях вторичной и третичной диссоциации.
2. Вторичная структурная диссоциация более сложна и развивается при длительной и повторяющейся травматизации. Диапазон сложности может быть очень значительным. Простейшая форма состоит из двух EP и одного ANP, который затрагивает большую часть функционирования личности. Другие травмированные люди становятся гораздо более разделенными, с несколькими или многими EP. Эти EP могут присутствовать в различных формах и могут иметь весьма различную степень отделенности, автономии и детально проработанные характеристики, такие как имя, возраст и пол.
3. Третичная структурная диссоциация включает в себя не только более одного EP, но и более одной части ANP. Модель предполагает, что эта форма диссоциации характерна для диссоциативного расстройства личности (DID). В таких случаях системы действий, имеющие решающее значение для "продолжения жизни", такие как исследование, привязанность, уход и сексуальность, которые встречаются в одном ANP при первичной и вторичной структурной диссоциации, теперь разделены между двумя или более ANP. Как и в некоторых случаях вторичной структурной диссоциации, некоторые EP могут быть более сложными и автономными, появляться в повседневной жизни и брать на себя полный исполнительный контроль, отличный от простой защиты.
Модель структурной диссоциации предполагает, что существует три типа структур, которые развиваются в результате травмы:
1. Первичная структурная диссоциация это простейшее разделение личности. Есть только две части. Во-первых, существует "Внешне нормальная часть" (ANP), которая выполняет системы действий, имеющие решающее значение для ‘продолжения жизни’. Другая часть называется ‘Эмоциональной частью’ (EP), в которой хранятся чувства и воспоминания о травме и связанные с ней защитные реакции млекопитающих, включая борьбу, бегство и застывание или тоническую неподвижность (притворство мертвым).
Это разделение, по-видимому, чаще всего развивается вследствие единичного травмирующего события, хотя оно также может наблюдаться у лиц, переживших жестокое обращение в детстве, в форме феномена ‘внутреннего ребенка’. Первичная структурная диссоциация характерна для простых расстройств, связанных с травмой, таких как простые формы ПТСР и некоторые ‘конверсионные расстройства’ (психическое состояние, при котором у человека наблюдается слепота, паралич или другие симптомы нервной системы (неврологические), которые не могут быть объяснены медицинским обследованием).
При первичной структурной диссоциации ANP является основным ‘заинтересованным лицом’ личности и большую часть времени осуществляет исполнительный контроль. Она реализует системы действий взрослых, имеющие решающее значение для выживания, такие как исследование, привязанность, уход и сексуальность. EP большую часть времени не контролирует ситуацию, но может взять на себя полный исполнительный контроль во время флэшбэка, в котором теряется ориентация в настоящем, и человек полностью переживает более раннюю травму. EP - это психологическая структура, представляющая собой отдельную, диссоциированную биопсихосоциальную подсистему с реактивированными травматическими воспоминаниями, которые могут включать чувства, различные сенсорные восприятия или прочно укоренившиеся убеждения. В случаях ПТСР ЭП считаются более рудиментарными, чем в случаях вторичной и третичной диссоциации.
2. Вторичная структурная диссоциация более сложна и развивается при длительной и повторяющейся травматизации. Диапазон сложности может быть очень значительным. Простейшая форма состоит из двух EP и одного ANP, который затрагивает большую часть функционирования личности. Другие травмированные люди становятся гораздо более разделенными, с несколькими или многими EP. Эти EP могут присутствовать в различных формах и могут иметь весьма различную степень отделенности, автономии и детально проработанные характеристики, такие как имя, возраст и пол.
3. Третичная структурная диссоциация включает в себя не только более одного EP, но и более одной части ANP. Модель предполагает, что эта форма диссоциации характерна для диссоциативного расстройства личности (DID). В таких случаях системы действий, имеющие решающее значение для "продолжения жизни", такие как исследование, привязанность, уход и сексуальность, которые встречаются в одном ANP при первичной и вторичной структурной диссоциации, теперь разделены между двумя или более ANP. Как и в некоторых случаях вторичной структурной диссоциации, некоторые EP могут быть более сложными и автономными, появляться в повседневной жизни и брать на себя полный исполнительный контроль, отличный от простой защиты.
Дочитали до конца.