metanymous в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Этюды моделирования | |||||
15. Не идеомоторика поведения и не воронка пресуппозиций (2) | metanymous | ||||
13. "суперзадачники" (supertaskers) | metanymous | ||||
Uptime | |||||
6. Uptime | metanymous | ||||
Re: Доверие к Аптайму/интерфейсу | eugzol |
Цель - Задачи - Результат | |||||
1. Нейрология модели | metanymous | ||||
Некоторые ссылки: Re: ХОР = универсальная модель коучинг | metanymous | ||||
Магия появления моделиста | |||||
20. Способы суммирования навыков | meta_eugzol | ||||
Этюды моделирования | |||||
15. Не идеомоторика поведения и не воронка пресуппозиций (2) | metanymous | ||||
Re: а зачем вообще он этот коучинг нужен? | immergent | ||||
15. Моделирование стрелков | metanymous | ||||
Uptime | |||||
6. Uptime | metanymous | ||||
"План" это номинализация | metanymous |
26 комментариев
сначала старые сначала новые
"I feel like I'm about to die," she told me. "Actually, I know I'm about to die really soon, but I don't know how that I know."
On taking Jane's particulars on the telephone her mum had told me the date of the neurosurgery-December 13-nine years previously, Today was December 11. I somehow suspected that this was not a coincidence.
"What happened ... ?" I asked slowly, as I changed the focus of my eyes, deepeniIlg my breathing as I led Jane into a calmer state, and she followed.
"Hmmmm?" she responded.
"What happened, ..., when the doctor told you that you had a brain tumour?" I used the words "brain tumour" rather than acoustic neuroma. Hospital staff are notorious at speaking a different language — on hearing "acoustic neuroma" or "glioblastoma multiform" or "left frontal benign space-occupying lesion" the patient will ask for a translation—but no matter how well the professional tries to shield it, the translation that the client makes is simply, "brain cancer" and as we all know, "brain cancer" is bad.
"I thought, 'This is it, I'm going to die' and I told the surgeon I was scared I was going to die. He told me that I wasn't going to die if I had the operation, but the operation could leave me permanently disfigured and deaf in one ear."
Legal and medical ethics state that doctors have to get "informed consent" before they can operate. Essentially what this means is that they have to terrify the patient with all the possibilities of what can go wrong, as well as what can go right.
Deepening my own state, with both Jane and her mother following me, I encouraged Jane to go on, "And then, what did he say?"
"I just freaked out" she said calmly, "I just lost it completely. It was all too much." That is, she was pushed through threshold, into a state in which she was supremely open to suggestion.
"Then what happened?" I asked, "What happened next'?"
"He told me quite sternly that my choice was simple, I'd either have a facial drop or I'd be dead within nine years.
It was up to me." It was the "It was entirely up to me (to choose between disfigurement or death)" that alarmed me most. Such choices are not made easily. Once I had an elderly patient with penile cancer; he had the choice to retain his genitals and die, or lose them and extend his survival. His reasoning was simple; at 85, he would probably not live that much longer anyway, and he would rather do so accompanied by a penis that had served him well throughout his life. So you can imagine that to present a young woman, still reeling from the shock of hearing that she had brain cancer, with the devil's choice between death and disfigurement was clearly just too much.
And so there we had it. Because very clearly, sitting there right in front of me was a heallhy 29-year-old woman, who had undergone successful neurosurgery, and who owing to the skin of the neurosurgeon had neither eye droop, hearing loss, nor more importantly, any sign of facial paralysis.
Focused, aroused, and in a highly suggestible state, she heard the doctor tell her that she could potentially suffer facial disfigurement or die. So now without any facial disfigurement, that left only one choice.
"So, when are you supposed to die?" I asked.
"Thursday!" Jane said spontaneousiy, with a more than just a hint of surprise.
"This Thursday?" I asked, encouraging her down this line of logic.
"Oh my God!" she exclaimed as she touched her face, "That's ridiculous!" And right then and there she developed a facial drop and some numbness. I hadn't planned for this, but it appeared that her unconscious had remade its choice. It only took a little further work to resolve this using a little timeline work and "change history" patterning. Follow-up one year later revealed no anxiety relapse-nor any facial paralysis or numbness.
"Я чувствую как будто я вот-вот умру," она сказала мне.
"На самом деле, я знаю я вот-вот умру действительно скоро, но я не знаю как так я знаю."
При рассказывании частостей Джейн по телефону её мама рассказала мне дату нейрохирургии-13 декабря-девять лет до этого. Сегодня было 11 декабря. Я как-то подозревал что это было не совпадение.
"Что случилось ...?" Я спросил медлено, меняя фокус моих глаз, углубляя моё дыхание, ведя Джейн в более мягкое состояние, и она следовала.
"Хмммм?" она ответила.
"Что случилось, ... когда доктор сказал тебе что у тебя эта мозговая опухоль?" Персонал госпиталей печально известен тем что говорит на другом языке — когда слышат "невринома слухового нерва" или "мультиформная глиома" или "левое лобное доброкачественное новообразование" пациенты просят перевода - но не важно как хорошо профессионалы пытаются прикрыть это, перевод который клиент делает прост, "рак мозга" и как мы все знаем, "рак мозга" это плохо.
"Я подумала, 'Это оно, я собираюсь умереть' и я рассказала хирургу что я боюсь того что я собиралась умереть. Он сказал мне что я не собиралась умирать если я сделала бы операцию, но операция может оставить меня навсегда обезображенной и глухой на одно ухо."
Юридическая и медицинская этика утверждали что докторы должны получить "информированное согласие" перед тем как смогут оперировать. По существу что это означало так это что они должны ужасать пациента всеми возможностями того что может пойти неправильно, равно как и тем что может пойти правильно.
Углубляя своё собственное состояние, с обоими Джейн и её матерью следующими за мной, я поощрил Джейн на продолжение, "И затем, что он сказал?"
"Я просто сошла с ума" она сказала мягко, "я просто потерялась полностью. Это всё было слишком много." Вот так, она была вытолкнута через порог, в состояние в котором она была черезвычайна открыта к внушениям.
"Затем что случилось?" я спросил, "Что случилось дальше?"
"Он мне сказал довольно строго что мой выбор был прост, у меня либо опадёт лицо или я буду мертва через девять лет. Это дело моё"
Именно это "Это целиком дело моё (выбрать между дефектом или смертью)" и настрожило меня больше всего. Такие выборы не делаются легко. Однажды у меня был пациент по-старше с раком пениса; у него был выбор оставить его гениталии или умереть, или потерять их и продлить своё выживание. Его рассуждения были просты; в 85, он возможно не прожил бы слишком много в любом случае, и он бы лучше сделал это в компании с пенисом который служил ему хорошо на протяжении его жизни. Так что вы можете представить что предоставить молодой женщине, всё ещё измотанной от шока от услышанного что у неё рак мозга, дьявольский выбор между смертью и дефектом было очевидно просто слишком.
И так мы получили это. Потому что совершенно очевидно, сидящая там прямо напротив меня была здоровая 29-летняя женщина, которая перенесла успешную нейрохирургию, и которая благодаря навыкам нейрохирурга не имела ни оплывший[?] глаз, потерю слуха, ни что более важно, каких-либо признаков паралича лица.
Сфокусированная, пробуждённая, и в высоко внушаемом состоянии, она услышала как доктор сказал ей что она имеет возможность потенциально страдать дефектом лица или умереть. Так что теперь без какого-либо дефекта лица, это оставляло только один выбор.
"Так, когда предполагалось вы умрете?" я спросил.
"В четверг!" Джейн сказала спонтанно, с более чем просто проблеском удивления.
"В этот четверг?" я спросил, поощряя её спуститься по этой линии рассуждений.
"Боже мой!" она воскликнула касаясь своего лица, "Это нелепо!"
И прямо там и тогда она развила опадение лица и некоторую глухоту. Я не планировал такого, но выходило так что её бессознательное изменило свой выбор. Потребовалась лишь небольшая дальнейшая работа чтобы разрешить это используя немного работы на линии времени и паттернирование "изменение истории". Последующая встреча спустя год не открыла ни какого-либо рецидива тревоги, ни какого-либо паралича лица или глухоты.