Показаны записи 49191 - 49200 из 56260
Если мы согласимся, что творческое мышление фундаментально стохастично, то некоторые аспекты человеческого ментального процесса наводят на мысль об аналогии. Мы ищем возможность так разделить мыслительный процесс на две части, что обе половины будут стохастичны, однако будут различаться тем, что случайный компонент одной половины будет цифровым, а случайный компонент другой половины - аналоговым.
Простейшим подходом к этой проблеме будет рассмотрение процесса отбора, направляющего и ограничивающего выходной продукт. Нам знакомы два главных метода проверки мыслей или идей.
Первый - это проверка на согласованность: имеет ли новая идея смысл в терминах того, что уже знают или во что верят? Соглашаясь с тем, что есть много видов смысла, а также с тем, что логика, как мы видели, плохо моделирует работу мироздания, все же верно, что некоторый вид непротиворечивости и согласованности - строгой или воображаемой - есть первое требование мыслителя к идеям, возникающим в разуме. И наоборот, возникновение новых идей почти полностью (возможно, не до конца) зависит от перетасовывания и рекомбинирования уже имеющихся идей.
Простейшим подходом к этой проблеме будет рассмотрение процесса отбора, направляющего и ограничивающего выходной продукт. Нам знакомы два главных метода проверки мыслей или идей.
Первый - это проверка на согласованность: имеет ли новая идея смысл в терминах того, что уже знают или во что верят? Соглашаясь с тем, что есть много видов смысла, а также с тем, что логика, как мы видели, плохо моделирует работу мироздания, все же верно, что некоторый вид непротиворечивости и согласованности - строгой или воображаемой - есть первое требование мыслителя к идеям, возникающим в разуме. И наоборот, возникновение новых идей почти полностью (возможно, не до конца) зависит от перетасовывания и рекомбинирования уже имеющихся идей.
Во-первых, важно отметить, что, то, что я в Главе 1 назвал «платонизм», сегодня становится возможным благодаря аргументации, почти полностью противоположной той, которую может предпочесть дуалистическая теология. Параллелизм между биологической эволюцией и разумом создается не постулированием наличия Конструктора или Изобретателя, прячущегося в механизме эволюционного процесса, а, напротив, постулированием стохастичности мышления. Критики Дарвина XIX в. (особо отметим Сэмюэля Батлера) хотели привнести в биосферу так называемый «разум» (т. е. сверхъестественную энтелехию). Сегодня я бы подчеркнул, что творческая мысль всегда должна содержать случайный компонент. Исследование, т. е. продвижение ментального процесса ценой бесчисленных проб и ошибок, может достичь нового только вступая на случайно выбранные пути, некоторые из которых после опробования каким-то образом отбираются для чего-то наподобие выживания.
9. Сравнение и комбинирование двух стохастических систем
В этом разделе я попытаюсь уточнить описание двух стохастических систем, исследовать функции каждой из них, и, наконец, исследовать характер б6льшей совокупной эволюционной системы, порождаемой комбинированием двух подсистем.
Каждая подсистема имеет два компонента (как это подразумевает слово стохастический, см. Глоссарий): случайный компонент и процесс отбора, работающий над продуктами случайного компонента.
В той стохастической системе, которая стояла в центре внимания дарвинистов, случайным компонентом служат генетические изменения, возникающие либо в результате мутации, либо благодаря перетасовыванию генов между членами популяции. Я полагаю, что мутации нечувствительны ни к требованиям окружающей среды, ни к внутреннему стрессу организма. Я, однако, полагаю, что механизм отбора, работающий над случайными вариациями организмов, будет включать как внутренний стресс каждого из существ, так (позднее) и обстоятельства окружающей среды, которые воздействуют на существо.
В этом разделе я попытаюсь уточнить описание двух стохастических систем, исследовать функции каждой из них, и, наконец, исследовать характер б6льшей совокупной эволюционной системы, порождаемой комбинированием двух подсистем.
Каждая подсистема имеет два компонента (как это подразумевает слово стохастический, см. Глоссарий): случайный компонент и процесс отбора, работающий над продуктами случайного компонента.
В той стохастической системе, которая стояла в центре внимания дарвинистов, случайным компонентом служат генетические изменения, возникающие либо в результате мутации, либо благодаря перетасовыванию генов между членами популяции. Я полагаю, что мутации нечувствительны ни к требованиям окружающей среды, ни к внутреннему стрессу организма. Я, однако, полагаю, что механизм отбора, работающий над случайными вариациями организмов, будет включать как внутренний стресс каждого из существ, так (позднее) и обстоятельства окружающей среды, которые воздействуют на существо.
В целом можно сказать, что эволюционные и соматические изменения (включая обучение и мышление) имеют фундаментальное сходство. Те и другие имеют стохастическую природу, хотя, несомненно, идеи (директивы, описательные утверждения и т. д.), на основе которых работает каждый из процессов, имеют совершенно другие логические типы, нежели идеи другого процесса.
Именно эта путаница в логической типизации привела к большой неразберихе и доходящим до абсурда спорам вокруг таких вопросов, как «наследование приобретенных характеристик» и законность привлечения «разума» в качестве объяснительного принципа.
Вопрос имеет любопытную историю. В прежние времена предположение, что эволюция может иметь случайный компонент, для многих было непереносимым. Это шло против всего, что было известно об адаптации и цели, и против любой веры в творца, наделенного ментальными характеристиками. Критика Сэмюэлем Батлером Происхождения видов в сущности была обвинением Дарвина в исключении разума из числа значимых объяснительных принципов. Батлеру хотелось видеть где-то в системе неслучайно работающий разум, а потому он предпочел теории Ламарка теориям Дарвина .
--Однако оказалось, что подобные критики в точности ошиблись в своем выборе поправок, предлагаемых для теории Дарвина. Сегодня мы считаем мышление и обучение (а возможно, и соматические изменения) стохастическими. Мы поправим мыслителей XIX в. не добавкой нестохастического разума к эволюционному процессу, а предположением, что мышление и эволюция схожи своей стохастичностью. И мышление, и эволюция это ментальные процессы в смысле критериев, предложенных в Главе 4.
Именно эта путаница в логической типизации привела к большой неразберихе и доходящим до абсурда спорам вокруг таких вопросов, как «наследование приобретенных характеристик» и законность привлечения «разума» в качестве объяснительного принципа.
Вопрос имеет любопытную историю. В прежние времена предположение, что эволюция может иметь случайный компонент, для многих было непереносимым. Это шло против всего, что было известно об адаптации и цели, и против любой веры в творца, наделенного ментальными характеристиками. Критика Сэмюэлем Батлером Происхождения видов в сущности была обвинением Дарвина в исключении разума из числа значимых объяснительных принципов. Батлеру хотелось видеть где-то в системе неслучайно работающий разум, а потому он предпочел теории Ламарка теориям Дарвина .
--Однако оказалось, что подобные критики в точности ошиблись в своем выборе поправок, предлагаемых для теории Дарвина. Сегодня мы считаем мышление и обучение (а возможно, и соматические изменения) стохастическими. Мы поправим мыслителей XIX в. не добавкой нестохастического разума к эволюционному процессу, а предположением, что мышление и эволюция схожи своей стохастичностью. И мышление, и эволюция это ментальные процессы в смысле критериев, предложенных в Главе 4.
мммммммОднако даже в рядах профессиональных биологов еще есть практикующие тотемисты. Когда вы присутствуете на лекции профессора Конрада Лоренца, вы понимаете, что делали древние пещерные люди периода Ориньяка , когда рисовали живых, движущихся северных оленей и мамонтов на стенах и потолке своих пещер. Поза, экспрессивные движения и кинестетика Лоренца постоянно изменяются в соответствии с природой животного. о котором он говорит. Сейчас он гусь. Несколько минут спустя - рыбка-циклида и т. д. Он подходит к доске и быстро рисует существо, например собаку, колеблющуюся между нападением и бегством. Затем следует мгновенная работа тряпки и мела, изменение загривка и угла" хвоста - и собака уже явно собирается нападать.
Он прочел курс лекций на Гавайях и посвятил последнюю из них проблемам философии науки. Когда он говорил об эйнштейновской вселенной, казалось, что его тело слегка скручивается и перекашивается в эмпатии с этой абстракцией.
Это необъяснимо, но подобно человеку периода Ориньяка он неспособен нарисовать человеческую фигуру. Попытки и того, и другого могут создавать только что-то вроде пиктограмм. Воззрения тотемизма на «Я» нельзя передать зрительными средствами.
Эмпатия Лоренца с животными дает ему почти нечестное преимущество над другими зоологами. Он способен, что и делает многое узнавать из сравнения (сознательного или бессознательного) действий животного с тем, что почувствовал бы при аналогичных действиях он сам. (Многие психиатры используют тот же прием, чтобы понять мысли и чувства своих пациентов.) Два несходных описания всегда лучше одного.
Он прочел курс лекций на Гавайях и посвятил последнюю из них проблемам философии науки. Когда он говорил об эйнштейновской вселенной, казалось, что его тело слегка скручивается и перекашивается в эмпатии с этой абстракцией.
Это необъяснимо, но подобно человеку периода Ориньяка он неспособен нарисовать человеческую фигуру. Попытки и того, и другого могут создавать только что-то вроде пиктограмм. Воззрения тотемизма на «Я» нельзя передать зрительными средствами.
Эмпатия Лоренца с животными дает ему почти нечестное преимущество над другими зоологами. Он способен, что и делает многое узнавать из сравнения (сознательного или бессознательного) действий животного с тем, что почувствовал бы при аналогичных действиях он сам. (Многие психиатры используют тот же прием, чтобы понять мысли и чувства своих пациентов.) Два несходных описания всегда лучше одного.
Если вы, например, хотите поговорить о «гордости», вы должны говорить о двух людях или двух группах и том. что происходит между ними. Скажем, А является объектом восхищения В, но восхищение В обусловлено и может обратиться в презрение и т. д. Далее вы можете определить конкретные виды гордости ссылкой на конкретные паттерны взаимодействия.
То же верно для «зависимости», «смелости», «пассивно-агрессивного поведения», «фатализма» и т. п. Все характерологические прилагательные следует редуцировать или расширить так, чтобы их определения были производными от паттернов взаимообмена. т. е. от комбинаций двойных описаний.
Как бинокулярное зрение создает возможность появления информации нового порядка (уровня) относительно глубины, так и (сознательное или бессознательное) понимание поведения через отношения дает новый логический тип обучения. В книге Шаги в направлении экологии разума (Ваtеsоn, 1972) я назвал это Обучением-II, или вторичным обучением (dеutеrо-lеаrning)
То же верно для «зависимости», «смелости», «пассивно-агрессивного поведения», «фатализма» и т. п. Все характерологические прилагательные следует редуцировать или расширить так, чтобы их определения были производными от паттернов взаимообмена. т. е. от комбинаций двойных описаний.
Как бинокулярное зрение создает возможность появления информации нового порядка (уровня) относительно глубины, так и (сознательное или бессознательное) понимание поведения через отношения дает новый логический тип обучения. В книге Шаги в направлении экологии разума (Ваtеsоn, 1972) я назвал это Обучением-II, или вторичным обучением (dеutеrо-lеаrning)
В разуме нет вещей, свиней, людей, жаб-повитух и т. п., а есть только идеи (т. е. сведения о различии), информация о «вещах» В кавычках, всегда в кавычках. Аналогично, разум не содержит ни времени, ни пространства, а только идеи «времени» и «пространства». Из этого следует, что границы индивидуума, если они вообще реальны, будут не пространственными границами, а чем-то вроде кругов, изображающих множества в диаграммах теории множеств или пузырей, выходящих изо ртов персонажей комиксов.
Чтобы завершить эту главу, я хочу упомянуть некоторые потенциальные возможности разумов, выказывающих эти шесть критериев. Во-первых, имеется две характеристики разума, которые следует упомянуть вместе. Они возможны благодаря приведенным критериям. Эти две тесно связанные характеристики - автономия и смерть.
Автономия, что буквально значит управление собой (от греческого autos - собственная личность и notos - закон), обеспечивается благодаря рекурсивной структуре системы. Можно спорить, может ли простая машина с регулятором управлять или самоуправляться, однако вообразите дополнительные петли передачи информации и управляющих воздействий, добавленные поверх простого контура. Каково будет содержание сообщений, передаваемых по этим петлям? Ответ, разумеется, следующий: эти петли будут переносить сообщения относительно поведения системы в целом. В известном смысле, уже исходный простой контур содержит такую информацию («машина идет слишком быстро», «машина идет слишком медленно»), однако более высокий уровень будет переносить информацию наподобие следующей: «коррекция того, что «машина идет слишком быстро», идет недостаточно быстро» или «коррекция того, что «машина идет слишком быстро», чрезмерна». Тем самым сообщения становятся сообщениями относительно предшествующего более низкого уровня. Отсюда уже рукой подать до автономии.
Что касается смерти, то ее возможность следует, во-первых, из Критерия 1, гласящего, что сущность должна состоять из многочисленных частей. В смерти эти части разъединяются или разупорядочиваются. Однако возможность смерти возникает также из Критерия 4. Смерть - это разрыв контуров, а затем и разрушение автономии.
В дополнение к этим двум весьма глубоким характеристикам система того типа, который я называю разум, в качестве одного из видов самокоррекции способна стремиться к цели и совершать выбор. Она способна или на стабильное состояние, или на разгон и выход из-под контроля, или на некоторую их комбинацию. Она находится под воздействием «карт», а не «территории», а потому к ней применимо то общее положение, что принятая ей информация никогда ничего не докажет об окружающем мире или о ней самой. Как я указывал в Главе 2, наука никогда ничего не доказывает.
Автономия, что буквально значит управление собой (от греческого autos - собственная личность и notos - закон), обеспечивается благодаря рекурсивной структуре системы. Можно спорить, может ли простая машина с регулятором управлять или самоуправляться, однако вообразите дополнительные петли передачи информации и управляющих воздействий, добавленные поверх простого контура. Каково будет содержание сообщений, передаваемых по этим петлям? Ответ, разумеется, следующий: эти петли будут переносить сообщения относительно поведения системы в целом. В известном смысле, уже исходный простой контур содержит такую информацию («машина идет слишком быстро», «машина идет слишком медленно»), однако более высокий уровень будет переносить информацию наподобие следующей: «коррекция того, что «машина идет слишком быстро», идет недостаточно быстро» или «коррекция того, что «машина идет слишком быстро», чрезмерна». Тем самым сообщения становятся сообщениями относительно предшествующего более низкого уровня. Отсюда уже рукой подать до автономии.
Что касается смерти, то ее возможность следует, во-первых, из Критерия 1, гласящего, что сущность должна состоять из многочисленных частей. В смерти эти части разъединяются или разупорядочиваются. Однако возможность смерти возникает также из Критерия 4. Смерть - это разрыв контуров, а затем и разрушение автономии.
В дополнение к этим двум весьма глубоким характеристикам система того типа, который я называю разум, в качестве одного из видов самокоррекции способна стремиться к цели и совершать выбор. Она способна или на стабильное состояние, или на разгон и выход из-под контроля, или на некоторую их комбинацию. Она находится под воздействием «карт», а не «территории», а потому к ней применимо то общее положение, что принятая ей информация никогда ничего не докажет об окружающем мире или о ней самой. Как я указывал в Главе 2, наука никогда ничего не доказывает.
Как бы то ни было, имеется очень глубокое различие между серьезной попыткой изменить характерологическое состояние организма и попыткой изменить частные действия организма. Последнее сравнительно просто, первое весьма трудно. Изменить парадигму так же трудно, ,как и изменить эпистемологию, поскольку эти изменения имеют сходную при роду. Заинтересованный читатель может найти детальное исследование необходимых условий характерологических изменений у преступников в книге Чарльза Хэмпден- Тёрнера Несумасшедший дом (Hampden-Turner, 1976). Кажется, что самым первым условием такого глубокого обучения должно быть то, что частное действие, за которое заключенный наказан помещением в тюрьму, не должно стоять в центре внимания обучения.
Третья концепция из того класса, который часто неправильно пони мается по причине ошибочной логической типизации, - это «игра». Конкретные действия, которые в данной последовательности действий имеют игровой смысл, могут, разумеется, у данного человека или животного встречаться и в других видах последовательностей. Для «игры» же характерно то, что это есть имя контекста, в котором компонентные действия имеют другой вид взаимосвязей и организации, нежели они имели бы вне игры. Может быть даже так, что суть игры заключается в частичном отрицании того смысла, который действия имели бы в других ситуациях. Именно произошедшее двадцать лет назад открытие того, что животные распознают игру, привело меня к осознанию, что животные (в том конкретном случае это были речные выдры) классифицируют свои типы поведенческих обменов. А потому они подвержены такому виду патологии, который можно вызвать у павловской собаки, когда ее наказывают за неспособность распознать изменение контекста, или у преступника, которого заставляют страдать за конкретное действие, хотя он должен был бы страдать за свой способ организации действий. От игр речных выдр я перешел к изучению аналогичной классификации поведения у человеческих существ, что в конечном счете привело к идее, что определенные симптомы патологического состояния, называемого шизофрения, фактически оказываются результатом вовлеченности в ситуацию с запутанной логической типизацией. Мы назвали это явление двойное послание (double bind).
Третья концепция из того класса, который часто неправильно пони мается по причине ошибочной логической типизации, - это «игра». Конкретные действия, которые в данной последовательности действий имеют игровой смысл, могут, разумеется, у данного человека или животного встречаться и в других видах последовательностей. Для «игры» же характерно то, что это есть имя контекста, в котором компонентные действия имеют другой вид взаимосвязей и организации, нежели они имели бы вне игры. Может быть даже так, что суть игры заключается в частичном отрицании того смысла, который действия имели бы в других ситуациях. Именно произошедшее двадцать лет назад открытие того, что животные распознают игру, привело меня к осознанию, что животные (в том конкретном случае это были речные выдры) классифицируют свои типы поведенческих обменов. А потому они подвержены такому виду патологии, который можно вызвать у павловской собаки, когда ее наказывают за неспособность распознать изменение контекста, или у преступника, которого заставляют страдать за конкретное действие, хотя он должен был бы страдать за свой способ организации действий. От игр речных выдр я перешел к изучению аналогичной классификации поведения у человеческих существ, что в конечном счете привело к идее, что определенные симптомы патологического состояния, называемого шизофрения, фактически оказываются результатом вовлеченности в ситуацию с запутанной логической типизацией. Мы назвали это явление двойное послание (double bind).
Для введения абстрактных положений рассмотрим случай очень простых отношений между двумя организмами, в которых организм А издает какой-то звук или принимает позу, из которых организм в может узнать о состоянии А нечто, имеющее отношение к существованию В. Это может быть угроза, сексуальное предложение, знак покровительства или указание на членство в одном виде. Я уже говорил при обсуждении кодирования (Критерий 5), что ни одно сообщение ни при каких обстоятельствах не есть то, продуктом чего оно (сообщение) является. Всегда имеется отчасти предсказуемое и потому довольно закономерное отношение между сообщением и тем, на что оно указывает (его референтом). Разумеется, это отношение никогда не бывает непосредственным или простым. Поэтому, чтобы В мог иметь дело с сигналами А, абсолютно необходимо, чтобы В знал значение этих сигналов. Таким образом возникает другой класс информации, который В должен усвоить. Он говорит В о кодировке сообщений или сигналов, приходящих от А. Сообщения из этого класса будут относиться не к А или В, а к кодировке сообщений. Они будут иметь другой логический тип. Я стану называть их мета-сообщениями.
Дочитали до конца.