Показаны записи 14221 - 14230 из 56300
--Хочу часть, которая понимает информацию. (Метамоделирующая часть)
-А ты хочешь часть разумно_метамоделирующую или же часть подсознательно_метамоделирующую.
-Первая дает ресурсы рациональной рефлексии. А вторая дает ресурсы интуиции.
1. Хочу часть, которая разумно метамоделирует информацию.
2. Хочу часть, которая при необходимости делает маршрутные запоминания.
3. Хочу часть, которая при необходимости делает маршрутные осмысления (как у Дарвина).
(Только есть проблема - ничегошеньки я не знаю о том, как делать эти маршрутные запоминания и маршрутные осмысления - в комментах будут ссылки из МП)
--Хочу часть, которая своевременно и уместно будет применять к делу опыт моей жизни.
-Пожалуй, "своевременно" и "уместно" будут неуместны. Ежели ты имеешь опыт, ты его используешь. А ежели ты его не используешь, тогда ты критически неконгруэнтен.
Не понимаю противопоставления между "своевременно" и "уместно". Что вы имеете в виду?
-А ты хочешь часть разумно_метамоделирующую или же часть подсознательно_метамоделирующую.
-Первая дает ресурсы рациональной рефлексии. А вторая дает ресурсы интуиции.
1. Хочу часть, которая разумно метамоделирует информацию.
2. Хочу часть, которая при необходимости делает маршрутные запоминания.
3. Хочу часть, которая при необходимости делает маршрутные осмысления (как у Дарвина).
(Только есть проблема - ничегошеньки я не знаю о том, как делать эти маршрутные запоминания и маршрутные осмысления - в комментах будут ссылки из МП)
--Хочу часть, которая своевременно и уместно будет применять к делу опыт моей жизни.
-Пожалуй, "своевременно" и "уместно" будут неуместны. Ежели ты имеешь опыт, ты его используешь. А ежели ты его не используешь, тогда ты критически неконгруэнтен.
Не понимаю противопоставления между "своевременно" и "уместно". Что вы имеете в виду?
--Мой выбор тем не оптимален на данном отрывке?
-Ну, трудно сказать.
-Но, полученные темы должны быть полностью отделены одна от другой.
Что значит "полностью отделены"?
(2) Следующая структура будет языкоид "дыхательных фраз". Для его получения требуется отказаться а тексте от заглавных букв и точек. Полученный массив слов следует попытаться структурировать каким-то способом, которых близок к указанному на слайде "кванту э. мысли".
Мы берем исходный текст заново и удаляем в нем точки и заглавные буквы? (как, кстати, поступаем с остальными знаками препинания?)
Или же мы берем полученную на этапе 1 структуру и уже в ней удаляем точки и заглавные буквы?
-Ну, трудно сказать.
-Но, полученные темы должны быть полностью отделены одна от другой.
Что значит "полностью отделены"?
(2) Следующая структура будет языкоид "дыхательных фраз". Для его получения требуется отказаться а тексте от заглавных букв и точек. Полученный массив слов следует попытаться структурировать каким-то способом, которых близок к указанному на слайде "кванту э. мысли".
Мы берем исходный текст заново и удаляем в нем точки и заглавные буквы? (как, кстати, поступаем с остальными знаками препинания?)
Или же мы берем полученную на этапе 1 структуру и уже в ней удаляем точки и заглавные буквы?
</>
Re: правлУправление временными переключениями в рамках
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Хм, если более высокие уровни ЦИ более стратегические, то альтернатива должна типа сдвигаться в сторону более категорической.
Ну, в такие фантазии я не играю. Как можно рассматривать всяческие умозрительные возможности типа сдвига альтернатив, ежели в ЦИ заложена аксиома "в рамках ЦИ альтернатива не меняется".
Тогда, было так задать более правильный вопрос: существует ли вне модели ЦИ феноменология человеческой активности, указывающая на возможный сдвиг альтернатив?
Ну, в такие фантазии я не играю. Как можно рассматривать всяческие умозрительные возможности типа сдвига альтернатив, ежели в ЦИ заложена аксиома "в рамках ЦИ альтернатива не меняется".
Тогда, было так задать более правильный вопрос: существует ли вне модели ЦИ феноменология человеческой активности, указывающая на возможный сдвиг альтернатив?
Мой выбор тем не оптимален на данном отрывке?
Ну, трудно сказать.
Но, полученные темы должны быть полностью отделены одна от другой.
Что мне делать дальше? С вашей разметкой или моей?
(1) Эта разметка есть один языкоид "многозначительных пауз". В соответствии с ним текст следует произносить в довольно быстром темпе, делая заметные паузы (до трех секунд) между абзацами.
(2) Следующая структура будет языкоид "дыхательных фраз". Для его получения требуется отказаться а тексте от заглавных букв и точек. Полученный массив слов следует попытаться структурировать каким-то способом, которых близок к указанному на слайде "кванту э. мысли".
Ну, трудно сказать.
Но, полученные темы должны быть полностью отделены одна от другой.
Что мне делать дальше? С вашей разметкой или моей?
(1) Эта разметка есть один языкоид "многозначительных пауз". В соответствии с ним текст следует произносить в довольно быстром темпе, делая заметные паузы (до трех секунд) между абзацами.
(2) Следующая структура будет языкоид "дыхательных фраз". Для его получения требуется отказаться а тексте от заглавных букв и точек. Полученный массив слов следует попытаться структурировать каким-то способом, которых близок к указанному на слайде "кванту э. мысли".
</>
Re: правлУправление временными переключениями в рамках
eugzol в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Хм, если более высокие уровни ЦИ более стратегические, то альтернатива должна типа сдвигаться в сторону более категорической. Если на нижних уровнях тот же настрой "более лоялен к работе <> менее лоялен", то на высоких будет что-то вроде "работа мечты <> полная дыра". Так получается?
Мой выбор тем не оптимален на данном отрывке?
Что мне делать дальше? С вашей разметкой или моей?
Что мне делать дальше? С вашей разметкой или моей?
Волкодав со звериной ловкостью приземлился в мягкую лесную траву.
Уперся коленом и переломил ветку на несколько частей. Ему не было дела до посторонних ушей, способных услышать хруст. Вновь вытащив из ножен тяжелый боевой нож, Волкодав принялся расщеплять обломки. Вышел изрядный пучок лучины. Каждую щепку Волкодав смочил кровью из пальца, потом убрал их в кошель на поясе. Поднялся, поклонился дереву и зашагал дальше. Второй раз он остановился, когда с высокого, крутого холма перед ним открылась деревня. Взгляд Волкодава мгновенно отыскал один из домов под низко нахлобученной земляной крышей – и больше не покидал его. Посередине крыши, возле охлупня, светилось отверстие дымогона. Когда-то, очень давно, в этом доме жил мальчик из рода Серого Пса. Жил от самого рождения и до двенадцати лет. На двенадцатую весну мужи рода должны были отвести его в мужской дом для испытаний, назвать мужчиной и, сотворив обряды, наречь новым именем. Не младенческим домашним прозванием, а настоящим именем, которое ни в коем случае нельзя открывать чужаку. Это имя будут знать только самые близкие люди. Да еще жена, когда ему придет время жениться. А прежде чем уводить его лесными тропами, собирались устроить пир, на котором должно было хватить места всем: и родне, и соседям, а может, даже и чужеземцам – сегванам кунса Винитария, поселившимся за поворотом реки… Но именем мальчика так и не нарекли. Потому что в самый канун праздника наемные воины кунса Винитария пристегнули мечи к поясам и напали на спящую деревню ночью, по-воровски. Как говорили, задуман был этот набег не ради пленников или наживы – ради захвата обжитых земель и устрашения окрестных племен. Явившись гостем, Винитарий устраивался в этих местах надолго… Мальчик, сражавшийся как мужчина, остался в живых по дурной прихоти победителей.
На него спустили собак, но злющие кобели, сколько их ни натравливали, рвать его так и не стали: подбегали, сердобольно обнюхивали и отходили прочь…
Потом было хуже. Восемь неудачных побегов, четыре рабских торга, досыта унижений.
И наконец строптивый щенок Серого Пса угодил в Самоцветные горы, в страшный подземный рудник…
Уперся коленом и переломил ветку на несколько частей. Ему не было дела до посторонних ушей, способных услышать хруст. Вновь вытащив из ножен тяжелый боевой нож, Волкодав принялся расщеплять обломки. Вышел изрядный пучок лучины. Каждую щепку Волкодав смочил кровью из пальца, потом убрал их в кошель на поясе. Поднялся, поклонился дереву и зашагал дальше. Второй раз он остановился, когда с высокого, крутого холма перед ним открылась деревня. Взгляд Волкодава мгновенно отыскал один из домов под низко нахлобученной земляной крышей – и больше не покидал его. Посередине крыши, возле охлупня, светилось отверстие дымогона. Когда-то, очень давно, в этом доме жил мальчик из рода Серого Пса. Жил от самого рождения и до двенадцати лет. На двенадцатую весну мужи рода должны были отвести его в мужской дом для испытаний, назвать мужчиной и, сотворив обряды, наречь новым именем. Не младенческим домашним прозванием, а настоящим именем, которое ни в коем случае нельзя открывать чужаку. Это имя будут знать только самые близкие люди. Да еще жена, когда ему придет время жениться. А прежде чем уводить его лесными тропами, собирались устроить пир, на котором должно было хватить места всем: и родне, и соседям, а может, даже и чужеземцам – сегванам кунса Винитария, поселившимся за поворотом реки… Но именем мальчика так и не нарекли. Потому что в самый канун праздника наемные воины кунса Винитария пристегнули мечи к поясам и напали на спящую деревню ночью, по-воровски. Как говорили, задуман был этот набег не ради пленников или наживы – ради захвата обжитых земель и устрашения окрестных племен. Явившись гостем, Винитарий устраивался в этих местах надолго… Мальчик, сражавшийся как мужчина, остался в живых по дурной прихоти победителей.
На него спустили собак, но злющие кобели, сколько их ни натравливали, рвать его так и не стали: подбегали, сердобольно обнюхивали и отходили прочь…
Потом было хуже. Восемь неудачных побегов, четыре рабских торга, досыта унижений.
И наконец строптивый щенок Серого Пса угодил в Самоцветные горы, в страшный подземный рудник…
подчеркнуто – человек
жирно – тема «зверя»
жирно подчеркнуто - интеграция
Отгорел закат, и полная луна облила лес зеленоватым призрачным серебром. Человек по имени Волкодав шагал через лес – с холма на холм, без троп и дорог, широким шагом, размеренным и неутомимым. Он не прятался. Не хоронился за деревьями, не избегал освещенных прогалин, не пригибал головы, хотя босые ноги по давней привычке несли его вперед совершенно бесшумно. Связанные тесемками сапоги висели у него на плече.
На другом плече, держась коготками, сидел пушистый большеухий черный зверек. Когда Волкодав перепрыгивал через валежины или нырял под нависшую ветку, зверек, чтобы сохранить равновесие, разворачивал крылья. Тогда делалось видно, что это летучая мышь и что одно крыло у нее разорвано почти пополам.
Волкодав помнил эти места наизусть, как свою собственную ладонь. Он знал, что доберется до цели прежде, чем минует полночь. Копье покачивалось в его руке, блестя в лунном луче.
Короткое копье с прочным древком и широким, остро отточенным наконечником, снабженным перекладиной, – на крупного зверя.
Останавливался он всего дважды. В первый раз – возле большой засохшей осины, что стояла у скрещения давно заброшенных лесных троп. Вытащив нож, Волкодав проколол себе палец и начертал на обнаженном, лишенном коры стволе священный Знак Огня – колесо с тремя спицами, загнутыми посолонь. Кровь казалась черной в холодном, мертвенном свете. Волкодав прижался к дереву обеими ладонями и лбом и постоял так некоторое время. Губы его беззвучно шевелились, перечисляя какие-то имена.
Потом он снял заплечный мешок, положил копье и ссадил Нелетучего Мыша на гладкое древко, осторожно отцепив от своей рубахи его коготки. Зверек, однако, расставаться с ним не пожелал: подпрыгнув, привычно вскарабкался по одежде на прежнее место и устроился на плече Волкодава, крепко ухватившись зубами за толстую льняную ткань – на тот случай, если человек вновь попробует его отодрать.
Волкодав покосился на него и молча полез вверх. Достигнув первой ветки, он повис на руках, потом стал раскачиваться. Скоро ветка затрещала и обломилась под его тяжестью.
жирно – тема «зверя»
жирно подчеркнуто - интеграция
Отгорел закат, и полная луна облила лес зеленоватым призрачным серебром. Человек по имени Волкодав шагал через лес – с холма на холм, без троп и дорог, широким шагом, размеренным и неутомимым. Он не прятался. Не хоронился за деревьями, не избегал освещенных прогалин, не пригибал головы, хотя босые ноги по давней привычке несли его вперед совершенно бесшумно. Связанные тесемками сапоги висели у него на плече.
На другом плече, держась коготками, сидел пушистый большеухий черный зверек. Когда Волкодав перепрыгивал через валежины или нырял под нависшую ветку, зверек, чтобы сохранить равновесие, разворачивал крылья. Тогда делалось видно, что это летучая мышь и что одно крыло у нее разорвано почти пополам.
Волкодав помнил эти места наизусть, как свою собственную ладонь. Он знал, что доберется до цели прежде, чем минует полночь. Копье покачивалось в его руке, блестя в лунном луче.
Короткое копье с прочным древком и широким, остро отточенным наконечником, снабженным перекладиной, – на крупного зверя.
Останавливался он всего дважды. В первый раз – возле большой засохшей осины, что стояла у скрещения давно заброшенных лесных троп. Вытащив нож, Волкодав проколол себе палец и начертал на обнаженном, лишенном коры стволе священный Знак Огня – колесо с тремя спицами, загнутыми посолонь. Кровь казалась черной в холодном, мертвенном свете. Волкодав прижался к дереву обеими ладонями и лбом и постоял так некоторое время. Губы его беззвучно шевелились, перечисляя какие-то имена.
Потом он снял заплечный мешок, положил копье и ссадил Нелетучего Мыша на гладкое древко, осторожно отцепив от своей рубахи его коготки. Зверек, однако, расставаться с ним не пожелал: подпрыгнув, привычно вскарабкался по одежде на прежнее место и устроился на плече Волкодава, крепко ухватившись зубами за толстую льняную ткань – на тот случай, если человек вновь попробует его отодрать.
Волкодав покосился на него и молча полез вверх. Достигнув первой ветки, он повис на руках, потом стал раскачиваться. Скоро ветка затрещала и обломилась под его тяжестью.
</>
правлУправление временными переключениями в рамках Ц
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Ну, да, но говорить о "времени" как триггере перехода на те или иные уровни ЦИ — это описание, выходящее за рамки собственно ЦИ.
Ну обязательно требуется выходить за рамки ЦИ.
"Время" в качестве триггера перехода на верхние уровни ЦИ может быть опосредовано:
--типичным "направлением" изменения каждого в текущий момент актуального ЦИ, а именно: текущий уровень "N" с большей вероятностью меняется уровнем "N+1", нежели уровнем "N-1".
--количеством/счетчиком количества повторного срабатывания функциональных/процессуальных связей на одном и том же уровне ЦИ. Например, такие связи активизируются определенное количество раз, а затем совершается переход на верхний уровень.
--прямыми стимулами времени-ВАКОГ, которые прописаны в отдельную специальную "временную" систему ЦИ, которая работает по типу временного диспетчера и посылает всем актуальным ЦИ конкретного субъекта сигнал и пришедшем времени переключения более высокий уровень ЦИ
А где "время" находится в таблице ЦИ? Это какой-то специфический ВАКОГ, типа там буквально восприятие часового или календарного отсчёта? Это пересечение количественного порога некоего ВАКОГ — типа за целый день помаленьку что-то воздействовало, а в конце дня вызвало срабатывание второго уровня?
Указал выше примеры, когда время может быть постоянной частью ЦИ, при этом без выхода за границы ее структуры или же задействования других системных/мета уровней.
Ну обязательно требуется выходить за рамки ЦИ.
"Время" в качестве триггера перехода на верхние уровни ЦИ может быть опосредовано:
--типичным "направлением" изменения каждого в текущий момент актуального ЦИ, а именно: текущий уровень "N" с большей вероятностью меняется уровнем "N+1", нежели уровнем "N-1".
--количеством/счетчиком количества повторного срабатывания функциональных/процессуальных связей на одном и том же уровне ЦИ. Например, такие связи активизируются определенное количество раз, а затем совершается переход на верхний уровень.
--прямыми стимулами времени-ВАКОГ, которые прописаны в отдельную специальную "временную" систему ЦИ, которая работает по типу временного диспетчера и посылает всем актуальным ЦИ конкретного субъекта сигнал и пришедшем времени переключения более высокий уровень ЦИ
А где "время" находится в таблице ЦИ? Это какой-то специфический ВАКОГ, типа там буквально восприятие часового или календарного отсчёта? Это пересечение количественного порога некоего ВАКОГ — типа за целый день помаленьку что-то воздействовало, а в конце дня вызвало срабатывание второго уровня?
Указал выше примеры, когда время может быть постоянной частью ЦИ, при этом без выхода за границы ее структуры или же задействования других системных/мета уровней.
подчеркнуто - мир
жирно - агрессия
Отгорел закат, и полная луна облила лес зеленоватым призрачным серебром. Человек по имени Волкодав шагал через лес – с холма на холм, без троп и дорог, широким шагом, размеренным и неутомимым. Он не прятался. Не хоронился за деревьями, не избегал освещенных прогалин, не пригибал головы, хотя босые ноги по давней привычке несли его вперед совершенно бесшумно. Связанные тесемками сапоги висели у него на плече. На другом плече, держась коготками, сидел пушистый большеухий черный зверек. Когда Волкодав перепрыгивал через валежины или нырял под нависшую ветку, зверек, чтобы сохранить равновесие, разворачивал крылья. Тогда делалось видно, что это летучая мышь и что одно крыло у нее разорвано почти пополам.
Волкодав помнил эти места наизусть, как свою собственную ладонь. Он знал, что доберется до цели прежде, чем минует полночь. Копье покачивалось в его руке, блестя в лунном луче. Короткое копье с прочным древком и широким, остро отточенным наконечником, снабженным перекладиной, – на крупного зверя.
Останавливался он всего дважды. В первый раз – возле большой засохшей осины, что стояла у скрещения давно заброшенных лесных троп. Вытащив нож, Волкодав проколол себе палец и начертал на обнаженном, лишенном коры стволе священный Знак Огня – колесо с тремя спицами, загнутыми посолонь. Кровь казалась черной в холодном, мертвенном свете. Волкодав прижался к дереву обеими ладонями и лбом и постоял так некоторое время. Губы его беззвучно шевелились, перечисляя какие-то имена. Потом он снял заплечный мешок, положил копье и ссадил Нелетучего Мыша на гладкое древко, осторожно отцепив от своей рубахи его коготки. Зверек, однако, расставаться с ним не пожелал: подпрыгнув, привычно вскарабкался по одежде на прежнее место и устроился на плече Волкодава, крепко ухватившись зубами за толстую льняную ткань – на тот случай, если человек вновь попробует его отодрать. Волкодав покосился на него и молча полез вверх.
Достигнув первой ветки, он повис на руках, потом стал раскачиваться. Скоро ветка затрещала и обломилась под его тяжестью. Волкодав со звериной ловкостью приземлился в мягкую лесную траву. Уперся коленом и переломил ветку на несколько частей. Ему не было дела до посторонних ушей, способных услышать хруст. Вновь вытащив из ножен тяжелый боевой нож, Волкодав принялся расщеплять обломки. Вышел изрядный пучок лучины. Каждую щепку Волкодав смочил кровью из пальца, потом убрал их в кошель на поясе. Поднялся, поклонился дереву и зашагал дальше.
Второй раз он остановился, когда с высокого, крутого холма перед ним открылась деревня. Взгляд Волкодава мгновенно отыскал один из домов под низко нахлобученной земляной крышей – и больше не покидал его. Посередине крыши, возле охлупня, светилось отверстие дымогона. Когда-то, очень давно, в этом доме жил мальчик из рода Серого Пса. Жил от самого рождения и до двенадцати лет. На двенадцатую весну мужи рода должны были отвести его в мужской дом для испытаний, назвать мужчиной и, сотворив обряды, наречь новым именем. Не младенческим домашним прозванием, а настоящим именем, которое ни в коем случае нельзя открывать чужаку. Это имя будут знать только самые близкие люди. Да еще жена, когда ему придет время жениться. А прежде чем уводить его лесными тропами, собирались устроить пир, на котором должно было хватить места всем: и родне, и соседям, а может, даже и чужеземцам – сегванам кунса Винитария, поселившимся за поворотом реки…
Но именем мальчика так и не нарекли. Потому что в самый канун праздника наемные воины кунса Винитария пристегнули мечи к поясам и напали на спящую деревню ночью, по-воровски. Как говорили, задуман был этот набег не ради пленников или наживы – ради захвата обжитых земель и устрашения окрестных племен. Явившись гостем, Винитарий устраивался в этих местах надолго…
Мальчик, сражавшийся как мужчина, остался в живых по дурной прихоти победителей. На него спустили собак, но злющие кобели, сколько их ни натравливали, рвать его так и не стали: подбегали, сердобольно обнюхивали и отходили прочь… Потом было хуже. Восемь неудачных побегов, четыре рабских торга, досыта унижений. И наконец строптивый щенок Серого Пса угодил в Самоцветные горы, в страшный подземный рудник…
жирно - агрессия
Отгорел закат, и полная луна облила лес зеленоватым призрачным серебром. Человек по имени Волкодав шагал через лес – с холма на холм, без троп и дорог, широким шагом, размеренным и неутомимым. Он не прятался. Не хоронился за деревьями, не избегал освещенных прогалин, не пригибал головы, хотя босые ноги по давней привычке несли его вперед совершенно бесшумно. Связанные тесемками сапоги висели у него на плече. На другом плече, держась коготками, сидел пушистый большеухий черный зверек. Когда Волкодав перепрыгивал через валежины или нырял под нависшую ветку, зверек, чтобы сохранить равновесие, разворачивал крылья. Тогда делалось видно, что это летучая мышь и что одно крыло у нее разорвано почти пополам.
Волкодав помнил эти места наизусть, как свою собственную ладонь. Он знал, что доберется до цели прежде, чем минует полночь. Копье покачивалось в его руке, блестя в лунном луче. Короткое копье с прочным древком и широким, остро отточенным наконечником, снабженным перекладиной, – на крупного зверя.
Останавливался он всего дважды. В первый раз – возле большой засохшей осины, что стояла у скрещения давно заброшенных лесных троп. Вытащив нож, Волкодав проколол себе палец и начертал на обнаженном, лишенном коры стволе священный Знак Огня – колесо с тремя спицами, загнутыми посолонь. Кровь казалась черной в холодном, мертвенном свете. Волкодав прижался к дереву обеими ладонями и лбом и постоял так некоторое время. Губы его беззвучно шевелились, перечисляя какие-то имена. Потом он снял заплечный мешок, положил копье и ссадил Нелетучего Мыша на гладкое древко, осторожно отцепив от своей рубахи его коготки. Зверек, однако, расставаться с ним не пожелал: подпрыгнув, привычно вскарабкался по одежде на прежнее место и устроился на плече Волкодава, крепко ухватившись зубами за толстую льняную ткань – на тот случай, если человек вновь попробует его отодрать. Волкодав покосился на него и молча полез вверх.
Достигнув первой ветки, он повис на руках, потом стал раскачиваться. Скоро ветка затрещала и обломилась под его тяжестью. Волкодав со звериной ловкостью приземлился в мягкую лесную траву. Уперся коленом и переломил ветку на несколько частей. Ему не было дела до посторонних ушей, способных услышать хруст. Вновь вытащив из ножен тяжелый боевой нож, Волкодав принялся расщеплять обломки. Вышел изрядный пучок лучины. Каждую щепку Волкодав смочил кровью из пальца, потом убрал их в кошель на поясе. Поднялся, поклонился дереву и зашагал дальше.
Второй раз он остановился, когда с высокого, крутого холма перед ним открылась деревня. Взгляд Волкодава мгновенно отыскал один из домов под низко нахлобученной земляной крышей – и больше не покидал его. Посередине крыши, возле охлупня, светилось отверстие дымогона. Когда-то, очень давно, в этом доме жил мальчик из рода Серого Пса. Жил от самого рождения и до двенадцати лет. На двенадцатую весну мужи рода должны были отвести его в мужской дом для испытаний, назвать мужчиной и, сотворив обряды, наречь новым именем. Не младенческим домашним прозванием, а настоящим именем, которое ни в коем случае нельзя открывать чужаку. Это имя будут знать только самые близкие люди. Да еще жена, когда ему придет время жениться. А прежде чем уводить его лесными тропами, собирались устроить пир, на котором должно было хватить места всем: и родне, и соседям, а может, даже и чужеземцам – сегванам кунса Винитария, поселившимся за поворотом реки…
Но именем мальчика так и не нарекли. Потому что в самый канун праздника наемные воины кунса Винитария пристегнули мечи к поясам и напали на спящую деревню ночью, по-воровски. Как говорили, задуман был этот набег не ради пленников или наживы – ради захвата обжитых земель и устрашения окрестных племен. Явившись гостем, Винитарий устраивался в этих местах надолго…
Мальчик, сражавшийся как мужчина, остался в живых по дурной прихоти победителей. На него спустили собак, но злющие кобели, сколько их ни натравливали, рвать его так и не стали: подбегали, сердобольно обнюхивали и отходили прочь… Потом было хуже. Восемь неудачных побегов, четыре рабских торга, досыта унижений. И наконец строптивый щенок Серого Пса угодил в Самоцветные горы, в страшный подземный рудник…
Дочитали до конца.