Показаны записи 51281 - 51290 из 56260
![[userpic]](http://localhost:4000/images/none.gif)
Я предложил человеку провести эксперимент с щекоткой, так реакция сразу началась как от самой щекотки. Непосредственно перед сокращением мускулатуры я углядел доступ к Vc. Это можно счиать доступом к одой из компонент мультипликатора?
Самые "щекотливые" места - боковые/передние поверхности рёбер и нижняя поверхность ступней. Межреберные мышцы наряду с диафрагмой принимают участие в формировании дыхательных паттернов, и в каждом типе паттерна должна быть своя уникальная картина последовательного сокращения волокон межреберной мускулатуры. Когда начинаем стимулировать межреберные мышцы искусственно, в хаотичном порядке - происходит сложное переключение дыхательных паттернов - смех, со всеми сопутствующими ментальными компонентами. А вот стопы? Стопа - место особое, через нее при ходьбе замыкается множество петель обратной связи. Причем при ходьбе стимулы с передней части стопы состоят в строгом соподчинении со стимулами, исходящими от задней части стопы, это как единая система координации процесса ходьбы. Наименьшей стимуляции при этом подвергается свод стопы, однако в этом месте возможно сосредотачиваются тонкие связующие ощущения, например связанные с растяжением мышц/связок. Эти ощущение малоосознаваемы (особенно на фоне "сильных" ощущений передне-задней частей стоп), потому что свод непосредственно с поверхностью под ногами практически не контактирует; может потому свод стопы - самое "смешное" место на стопе. Нетипичная ("неходовая") стимуляция этой зоны стопы у многих вызывает рефлекторное отдергивание ноги и смех.
Хм, а ведь можно целые подходы в терапии разворачивать, если начинать задействовать эффекты щекотки. Я в самотерапии использовал паттерн зевания - так весьма эффективно получалось.
Самые "щекотливые" места - боковые/передние поверхности рёбер и нижняя поверхность ступней. Межреберные мышцы наряду с диафрагмой принимают участие в формировании дыхательных паттернов, и в каждом типе паттерна должна быть своя уникальная картина последовательного сокращения волокон межреберной мускулатуры. Когда начинаем стимулировать межреберные мышцы искусственно, в хаотичном порядке - происходит сложное переключение дыхательных паттернов - смех, со всеми сопутствующими ментальными компонентами. А вот стопы? Стопа - место особое, через нее при ходьбе замыкается множество петель обратной связи. Причем при ходьбе стимулы с передней части стопы состоят в строгом соподчинении со стимулами, исходящими от задней части стопы, это как единая система координации процесса ходьбы. Наименьшей стимуляции при этом подвергается свод стопы, однако в этом месте возможно сосредотачиваются тонкие связующие ощущения, например связанные с растяжением мышц/связок. Эти ощущение малоосознаваемы (особенно на фоне "сильных" ощущений передне-задней частей стоп), потому что свод непосредственно с поверхностью под ногами практически не контактирует; может потому свод стопы - самое "смешное" место на стопе. Нетипичная ("неходовая") стимуляция этой зоны стопы у многих вызывает рефлекторное отдергивание ноги и смех.
Хм, а ведь можно целые подходы в терапии разворачивать, если начинать задействовать эффекты щекотки. Я в самотерапии использовал паттерн зевания - так весьма эффективно получалось.
А ты не метамоделировал эту инструкцию с тренером?
У нас на тайцзы постоянно стоит задача - опустить сознание в Дань-Тянь, да еще и в таком состоянии сознания двигаться. Как я понимаю, это задача для декодера на ощущениях, а такой вариант здесь еще не описывали. В какой последовательности экологично тренироваться в декодере (внешний>внутренний?), и как стратегически можно решить задачу погружения сознания в Дань-Тянь?
Стандартный подход никогда не распространялся на объемлющее зрение, сопровождаемое поворотами головы, а зрение в движении в его рамках даже не рассматривалось. Предполагалось, что процесс восприятия локализуется в голове, а не в мышцах и начинается он после того, как чувственные данные достигают проекционных областей зрительной коры головного мозга. Разум — это продукт мозга.
При экологическом подходе к зрительному восприятию исследователи действуют прямо противоположным образом. Этот подход начинается с изучения текучего потока наблюдателя, который переходит с места на место, ходит вокруг интересующего его объекта и может приблизиться к нему, для того чтобы его рассмотреть. Таким образом, наблюдатель видит связь между спрятанными и открытыми поверхностями благодаря глубинным инвариантам, лежащим за изменяющейся перспективной структурой.
Далее, при таком подходе рассматривается объемлющее осознание, которое объясняется с помощью инвариантности скользящих выборок из сферического строя. И только после этого приступают к изучению осознания отдельной сцены, то есть поверхностей, которые видны при фиксированной голове и застывшем строе. Понимание того факта, что при неподвижной точке наблюдения инварианты ослабевают, а неоднозначность усиливается, дает ключ к разрешению классических тупиковых проблем, возникающих при этом типе видения.
И наконец, рассматривается тот тип зрительного осознания, который возникает при зрительной фиксации, когда сетчатка либо подвергается крайне кратковременному воздействию стимулов, либо полностью обездвиживается. Такой тип осознания трактуется как специфический результат уподобления глаза фотоаппарату, присоединенному к нервному кабелю, чем глаз в этом случае и является. Зрительная система продолжает работать и в таких условиях, но все эти ограничения приводят к тому, что она извлекает очень мало информации.
При экологическом подходе к зрительному восприятию исследователи действуют прямо противоположным образом. Этот подход начинается с изучения текучего потока наблюдателя, который переходит с места на место, ходит вокруг интересующего его объекта и может приблизиться к нему, для того чтобы его рассмотреть. Таким образом, наблюдатель видит связь между спрятанными и открытыми поверхностями благодаря глубинным инвариантам, лежащим за изменяющейся перспективной структурой.
Далее, при таком подходе рассматривается объемлющее осознание, которое объясняется с помощью инвариантности скользящих выборок из сферического строя. И только после этого приступают к изучению осознания отдельной сцены, то есть поверхностей, которые видны при фиксированной голове и застывшем строе. Понимание того факта, что при неподвижной точке наблюдения инварианты ослабевают, а неоднозначность усиливается, дает ключ к разрешению классических тупиковых проблем, возникающих при этом типе видения.
И наконец, рассматривается тот тип зрительного осознания, который возникает при зрительной фиксации, когда сетчатка либо подвергается крайне кратковременному воздействию стимулов, либо полностью обездвиживается. Такой тип осознания трактуется как специфический результат уподобления глаза фотоаппарату, присоединенному к нервному кабелю, чем глаз в этом случае и является. Зрительная система продолжает работать и в таких условиях, но все эти ограничения приводят к тому, что она извлекает очень мало информации.
Кино как изобразительное средство
Если вышеописанный подход верен, то наряду с обычными изображениями существуют отличающиеся от них киноизображения. Их назначение состоит в том, чтобы создать у зрителя восприятие цепи событий и их причинной структуры. Это, конечно же, виртуальные, а не реальные события, и никто никогда не верит до конца в их реальность, как бывает во время галлюцинаций, но ощущение присутствия в мире по ту сторону волшебного окна очень сильно.
Такое осознание событий достигается путем сегментации потока картинного оптического строя таким образом, что этот поток задает те же виды соподчинения событий, которые заданы и в естественном оптическом строе. Наряду с событиями изображаются люди, животные, места, объекты и вещества. Решающее значение имеют сегментация оптического потока, то есть переходы между отдельными частями, а также сами части. Назвать их просто «движениями» значило бы недооценить их.
Киноизображение, так же как и словесное описание, способно показать, что произойдет, если произойдет то-то и то-то. Иными словами, киноизображение способно показать причинные последовательности во внешнем мире, а также непредсказуемые последовательности, то есть случайные события. Способность же погрузить наблюдателя в атмосферу фильма роднит киноизображение с обычным изображением, с картинами, выполненными в перспективе.
Если вышеописанный подход верен, то наряду с обычными изображениями существуют отличающиеся от них киноизображения. Их назначение состоит в том, чтобы создать у зрителя восприятие цепи событий и их причинной структуры. Это, конечно же, виртуальные, а не реальные события, и никто никогда не верит до конца в их реальность, как бывает во время галлюцинаций, но ощущение присутствия в мире по ту сторону волшебного окна очень сильно.
Такое осознание событий достигается путем сегментации потока картинного оптического строя таким образом, что этот поток задает те же виды соподчинения событий, которые заданы и в естественном оптическом строе. Наряду с событиями изображаются люди, животные, места, объекты и вещества. Решающее значение имеют сегментация оптического потока, то есть переходы между отдельными частями, а также сами части. Назвать их просто «движениями» значило бы недооценить их.
Киноизображение, так же как и словесное описание, способно показать, что произойдет, если произойдет то-то и то-то. Иными словами, киноизображение способно показать причинные последовательности во внешнем мире, а также непредсказуемые последовательности, то есть случайные события. Способность же погрузить наблюдателя в атмосферу фильма роднит киноизображение с обычным изображением, с картинами, выполненными в перспективе.
У кинозрителя возникает сильная эмпатия и сознание того, что он находится в том месте и в той ситуации, которые показывают на экране. Однако такое сознание двойственно. Зритель бессилен во что-либо вмешаться. Он ничего не может самостоятельно выяснить. Ему кажется, что он движется, как-то особенно смотрит по сторонам, то одно, то другое привлекает его внимание, но все это происходит по воле создателя фильма. У зрителя есть и зрительная кинестезия, и зрительное самоосознание, но они пассивны.
Итак, просмотр фильмов и наблюдение за событиями обычной жизни во многом схожи. Но во многом другом (и не менее существенном) эти процессы разнятся. Важно понять и то, что их сближает, и то, в чем они отличаются друг от друга. В фильме всеми движениями актера, такими, например, как приближение к объекту, для того чтобы лучше его рассмотреть, или, наоборот, удаление от него для увеличения обзора, управляет режиссер фильма. В случае же реального окружения человек волен передвигаться, как ему хочется, то есть «произвольно». Но заметьте, что сканирование мелких деталей в выборке оптического строя произвольно и ничем не ограничено в обоих случаях. Режиссер фильма не может контролировать ваши движения глаз. Он может только управлять вашими движениями головы и локомоциями.
Итак, просмотр фильмов и наблюдение за событиями обычной жизни во многом схожи. Но во многом другом (и не менее существенном) эти процессы разнятся. Важно понять и то, что их сближает, и то, в чем они отличаются друг от друга. В фильме всеми движениями актера, такими, например, как приближение к объекту, для того чтобы лучше его рассмотреть, или, наоборот, удаление от него для увеличения обзора, управляет режиссер фильма. В случае же реального окружения человек волен передвигаться, как ему хочется, то есть «произвольно». Но заметьте, что сканирование мелких деталей в выборке оптического строя произвольно и ничем не ограничено в обоих случаях. Режиссер фильма не может контролировать ваши движения глаз. Он может только управлять вашими движениями головы и локомоциями.
Сознание видимого поля
Учение о зрительных ощущениях без глубины и теоретические представления о том, что восприятие основано на ощущениях, наряду с учением о признаках глубины и о том, как эти признаки истолковываются, развивалось в тесной связи со становлением перспективного рисунка (от Ренессанса до XIX столетия). То, что картина — это просто мозаика, образованная на поверхности пятнами красок, было ясно всегда.
По аналогии с этим считалось, что в глазу тоже есть картина, образованная мозаикой разноцветных световых пятен на поверхности сетчатки. Соответствующая мозаика зрительных ощущений, следовательно, представляет собой то, что сознание получает от глаза. Считалось, что именно эту мозаику видят и ребенок в первый момент после рождения, и слепорожденный после удаления катаракты в тот момент, когда ему впервые сняли повязку (Senden, 1960). Мозаика зрительных ощущений, будучи врожденной основой зрительного восприятия, является продуктом естественного зрения, не затронутого обучением.
Сложности, связанные с созданием и восприятием картин, порождают свои проблемы, имеющие мало общего с проблемами прямого зрительного восприятия. Глубоко заблуждаются те, кто считает, что процесс восприятия наиболее прост в том случае, когда форма сетчаточного изображения идентична форме того участка поверхности, который обращен к наблюдателю, то есть когда между этими формами имеется взаимнооднозначное соответствие.
В оптическом строе, который создается в точке наблюдения благодаря картине, информативными оказываются не форма и не цвет, а инварианты. Для понимания картины необходимо, во-первых, прямое восприятие поверхности картины и, во-вторых, непрямое осознание того, что на ней нарисовано. Такая двойственность понимания неизбежна при нормальных условиях наблюдения.
Учение о зрительных ощущениях без глубины и теоретические представления о том, что восприятие основано на ощущениях, наряду с учением о признаках глубины и о том, как эти признаки истолковываются, развивалось в тесной связи со становлением перспективного рисунка (от Ренессанса до XIX столетия). То, что картина — это просто мозаика, образованная на поверхности пятнами красок, было ясно всегда.
По аналогии с этим считалось, что в глазу тоже есть картина, образованная мозаикой разноцветных световых пятен на поверхности сетчатки. Соответствующая мозаика зрительных ощущений, следовательно, представляет собой то, что сознание получает от глаза. Считалось, что именно эту мозаику видят и ребенок в первый момент после рождения, и слепорожденный после удаления катаракты в тот момент, когда ему впервые сняли повязку (Senden, 1960). Мозаика зрительных ощущений, будучи врожденной основой зрительного восприятия, является продуктом естественного зрения, не затронутого обучением.
Сложности, связанные с созданием и восприятием картин, порождают свои проблемы, имеющие мало общего с проблемами прямого зрительного восприятия. Глубоко заблуждаются те, кто считает, что процесс восприятия наиболее прост в том случае, когда форма сетчаточного изображения идентична форме того участка поверхности, который обращен к наблюдателю, то есть когда между этими формами имеется взаимнооднозначное соответствие.
В оптическом строе, который создается в точке наблюдения благодаря картине, информативными оказываются не форма и не цвет, а инварианты. Для понимания картины необходимо, во-первых, прямое восприятие поверхности картины и, во-вторых, непрямое осознание того, что на ней нарисовано. Такая двойственность понимания неизбежна при нормальных условиях наблюдения.
Заметьте, что наше различение виртуального и реального не имеет никакого отношения к различению виртуального и реального изображений, которое делается в классической оптике; второе — отягощено эпистемологической путаницей.
В заключение отметим, что картина всегда предполагает два способа восприятия — непосредственный и опосредствованный,— которые идут параллельно во времени. Наряду с непосредственным восприятием поверхности картины существует опосредствованное осознание виртуальных поверхностей.
В заключение отметим, что картина всегда предполагает два способа восприятия — непосредственный и опосредствованный,— которые идут параллельно во времени. Наряду с непосредственным восприятием поверхности картины существует опосредствованное осознание виртуальных поверхностей.
Проекционная связь между объектом и его тенью и природа этой связи всегда интересовали людей. Интерес этот, по-видимому, возник с того момента, когда люди впервые обнаружили, что при наличии источника света, такого, например, как солнце или свеча, объемное тело может «отбрасывать» на поверхность свое плоское изображение в том смысле, что появляющееся на этой поверхности изображение имеет форму этого тела.
Понятие проекции используется в искусстве, геометрии, философии, психологии, физиологии, оптике, а также в математике. Платон использовал его в своей притче о пещере, обитатели которой были лишены возможности воспринимать реальные объекты и видели только тени, отбрасываемые этими объектами на стены пещеры. Геометрическое понятие проективного соответствия ведет свое существование от этого понятия. С него началась история театра теней.
В проекторе для демонстрации слайдов реализована та же идея. Представление о проецировании мысленных образов вовне также связано с этой идеей (далее я остановлюсь на этом вопросе более подробно). Но эта идея несовместима с представлением о проецировании формы объекта вовнутрь, на сетчаточную поверхность, и тем самым в сознание. Тем не менее те, кто считает, будто в восприятии участвуют и сетчаточное изображение, и мысленный образ, принимают как идею проецирования вовне, так и идею проецирования вовнутрь.
На мой взгляд, усилия, затраченные философами и психологами на объяснение того, что же подразумевается под понятием репрезентация, пропали даром, потому что само это понятие ошибочно. Картина не является имитацией ранее увиденного. Нельзя ее рассматривать и как средство вернуться назад и посмотреть еще раз. Регистрируется, запечатлевается и сохраняется информация, а не чувственные данные.
Понятие проекции используется в искусстве, геометрии, философии, психологии, физиологии, оптике, а также в математике. Платон использовал его в своей притче о пещере, обитатели которой были лишены возможности воспринимать реальные объекты и видели только тени, отбрасываемые этими объектами на стены пещеры. Геометрическое понятие проективного соответствия ведет свое существование от этого понятия. С него началась история театра теней.
В проекторе для демонстрации слайдов реализована та же идея. Представление о проецировании мысленных образов вовне также связано с этой идеей (далее я остановлюсь на этом вопросе более подробно). Но эта идея несовместима с представлением о проецировании формы объекта вовнутрь, на сетчаточную поверхность, и тем самым в сознание. Тем не менее те, кто считает, будто в восприятии участвуют и сетчаточное изображение, и мысленный образ, принимают как идею проецирования вовне, так и идею проецирования вовнутрь.
На мой взгляд, усилия, затраченные философами и психологами на объяснение того, что же подразумевается под понятием репрезентация, пропали даром, потому что само это понятие ошибочно. Картина не является имитацией ранее увиденного. Нельзя ее рассматривать и как средство вернуться назад и посмотреть еще раз. Регистрируется, запечатлевается и сохраняется информация, а не чувственные данные.
Первым шагом на пути построения теории восприятия в виде теории извлечения информации является отказ от рассмотрения зрения как канала для сигналов, поступающих в мозг, в пользу понимания его как воспринимающей системы. Информация понимается не как сигналы в нервных волокнах, а как то, что содержится в объемлющем потоке энергии. Это информация одновременно и о неизменных, и об изменяющихся свойствах окружающего мира. Кроме того, в объемлющем потоке есть информация о самом наблюдателе и о совершаемых им движениях, и благодаря этому перцептивное сознание неотделимо от самосознания.
С точки зрения извлечения информации те специфические качества зрительного впечатления, которые присущи стимулируемым рецепторам, представляются несущественным, случайным фактом. Возбуждение и его передача — это физиологические процессы, протекающие на уровне отдельных нервных клеток.
В процесс извлечения информации вовлечены не только различного рода явные движения, которые можно зарегистрировать (например, ориентировка и настройка), но и более общие формы активности (такие, как активация, резонирование, извлечение инвариантов), с трудом поддающиеся регистрации.
Экологическая теория прямого восприятия не замкнута на себя. Она подразумевает принципиально новую теорию познания. А она в свою очередь приводит к новой теории некогнитивных видов сознания — вымысла, фантазии, сновидений, галлюцинаций.
С точки зрения извлечения информации те специфические качества зрительного впечатления, которые присущи стимулируемым рецепторам, представляются несущественным, случайным фактом. Возбуждение и его передача — это физиологические процессы, протекающие на уровне отдельных нервных клеток.
В процесс извлечения информации вовлечены не только различного рода явные движения, которые можно зарегистрировать (например, ориентировка и настройка), но и более общие формы активности (такие, как активация, резонирование, извлечение инвариантов), с трудом поддающиеся регистрации.
Экологическая теория прямого восприятия не замкнута на себя. Она подразумевает принципиально новую теорию познания. А она в свою очередь приводит к новой теории некогнитивных видов сознания — вымысла, фантазии, сновидений, галлюцинаций.
Дочитали до конца.