Показаны записи 44001 - 44010 из 56260
</>
Калибровка/ДГ/Шепот/К. в куче техниками, паттернами, фр
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
...
Эта стратегия обеспечения эффективного сообщения моделей и паттернов ставит добавочную задачу – дело в том, что в настоящее время имеется довольно ограниченное число различий, из которых конструируются модели и паттерны НЛП, что неудивительно при синтаксическом подходе к образованию паттернов НЛП. Мы предлагаем устроить библиотеку таких видео-фильмов (опять-таки, доступных через интернет). Такая библиотека весьма облегчила бы понимание и координацию исследований в сообществе НЛП, поскольку были бы конкретные примеры якорения, фрейминга, словесных паттернов, калибровки и т. д., как пункты отсчета, вокруг которых могла бы развиваться дальнейшая дискуссия и уточнение паттернов. При устройстве этой библиотеки надо проявить особую заботливость, поскольку она станет буквально центральной точкой отсчета для определения основных терминов во всей области НЛП. Поэтому было бы разумно пригласить большое число самых компетентных практиков присылать, например, видеофильмы по технологии якорения, и включить в библиотеку эти множественные представления. Здесь надо уравновесить два стремления:
а) Требование стабилизировать основные термины дискуссии, вокруг которых вращаются исследование и приложение НЛП.
б) Глубоко укоренившееся в НЛП признание, что множественные описания должны поощряться и приветствоваться с оговоркой, что все они должны удовлетворять минимальным профессиональным стандартам НЛП, вроде предлагаемых здесь…
Мы сознаем, что существует неустранимое противоречие между этим предложением – обычным в исследовательских сообществах – и моделями бизнеса, где такая работа обычно рассматривается как повод для расхождения. Это противоречие свойственно не только НЛП – сравните его с патентованием туземных растений и их использованием традиционными народами, или с патентованием определенных химических соединений, применяемых в биологических исследованиях.
Эта стратегия обеспечения эффективного сообщения моделей и паттернов ставит добавочную задачу – дело в том, что в настоящее время имеется довольно ограниченное число различий, из которых конструируются модели и паттерны НЛП, что неудивительно при синтаксическом подходе к образованию паттернов НЛП. Мы предлагаем устроить библиотеку таких видео-фильмов (опять-таки, доступных через интернет). Такая библиотека весьма облегчила бы понимание и координацию исследований в сообществе НЛП, поскольку были бы конкретные примеры якорения, фрейминга, словесных паттернов, калибровки и т. д., как пункты отсчета, вокруг которых могла бы развиваться дальнейшая дискуссия и уточнение паттернов. При устройстве этой библиотеки надо проявить особую заботливость, поскольку она станет буквально центральной точкой отсчета для определения основных терминов во всей области НЛП. Поэтому было бы разумно пригласить большое число самых компетентных практиков присылать, например, видеофильмы по технологии якорения, и включить в библиотеку эти множественные представления. Здесь надо уравновесить два стремления:
а) Требование стабилизировать основные термины дискуссии, вокруг которых вращаются исследование и приложение НЛП.
б) Глубоко укоренившееся в НЛП признание, что множественные описания должны поощряться и приветствоваться с оговоркой, что все они должны удовлетворять минимальным профессиональным стандартам НЛП, вроде предлагаемых здесь…
Мы сознаем, что существует неустранимое противоречие между этим предложением – обычным в исследовательских сообществах – и моделями бизнеса, где такая работа обычно рассматривается как повод для расхождения. Это противоречие свойственно не только НЛП – сравните его с патентованием туземных растений и их использованием традиционными народами, или с патентованием определенных химических соединений, применяемых в биологических исследованиях.
</>
Калибровка/ДГ/Шепот/К. подсознательных выборов и решен
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
...
Таким образом, мы делаем следующее предложение для этичного применения паттернов НЛП в работе изменения:
1. Терапевт должен вести себя таким образом, чтобы сообщение все время конгруэнтно передавалось клиенту, чтобы за изменение был ответственен клиент, и чтобы при этом содержание изменений не раскрывалось.
2. Если клиент предпочитает раскрыть содержание переживаний и контекстов, лежащих в основе предстоящей работы изменения, то терапевт должен избегать любой попытки понять содержание. Он будет оперировать этим содержанием на любом уровне, манипулируя процессом в том стиле, в котором он предпочитает представляться клиенту. Если клиент не настаивает на раскрытии содержания, самой ценной стратегией являются кодовые слова (по существу, произвольные переменные) и тайная работа изменения, поскольку они обеспечивают неприкосновенность личности клиента.
3. Мы не смогли до сих пор установить формальное различие между содержанием и процессом. Поэтому терапевт обязан постоянно совершенствовать свою сенсорную чуткость, чтобы уметь обнаруживать текущие состояния и стратегии, естественно применяемые клиентом на подсознательном уровне. Он должен использовать эти подсознательные выборы и решения клиента в процессе принятия решений, ведущих к успешному выполнению требований клиента (что является содержанием – в смысле высшего уровня описанной иерархии). Самым основным требованием, предъявляемым к подготовленному практику НЛП, является калибровка.
4. Следует соблюдать развитые выше принципы сортировки: в этом контексте особенно важны переживания, препятствующие непрерывному продвижению клиента к его целям, представленным на ПД, то есть на долингвистическом уровне. С этими представлениями надо обращаться на этом же уровне, не накладывая на них лингвистические категории.
5. Важный навык терапевта, использующего паттерны НЛП, состоит в культивировании применения лингвистических переменных в своих словесных коммуникациях. С их помощью он должен давать клиенту эффективные и конгруэнтные указания, навязывая ему минимум содержания (минимум подразделений, исходящих от терапевта, а не от клиента) – или, что то же, принимая как можно меньше решений за клиента. Конкретные лингвистические переменные, которые мы имеем в виду, легко входят в категорию интенсивных определений.
Таким образом, мы делаем следующее предложение для этичного применения паттернов НЛП в работе изменения:
1. Терапевт должен вести себя таким образом, чтобы сообщение все время конгруэнтно передавалось клиенту, чтобы за изменение был ответственен клиент, и чтобы при этом содержание изменений не раскрывалось.
2. Если клиент предпочитает раскрыть содержание переживаний и контекстов, лежащих в основе предстоящей работы изменения, то терапевт должен избегать любой попытки понять содержание. Он будет оперировать этим содержанием на любом уровне, манипулируя процессом в том стиле, в котором он предпочитает представляться клиенту. Если клиент не настаивает на раскрытии содержания, самой ценной стратегией являются кодовые слова (по существу, произвольные переменные) и тайная работа изменения, поскольку они обеспечивают неприкосновенность личности клиента.
3. Мы не смогли до сих пор установить формальное различие между содержанием и процессом. Поэтому терапевт обязан постоянно совершенствовать свою сенсорную чуткость, чтобы уметь обнаруживать текущие состояния и стратегии, естественно применяемые клиентом на подсознательном уровне. Он должен использовать эти подсознательные выборы и решения клиента в процессе принятия решений, ведущих к успешному выполнению требований клиента (что является содержанием – в смысле высшего уровня описанной иерархии). Самым основным требованием, предъявляемым к подготовленному практику НЛП, является калибровка.
4. Следует соблюдать развитые выше принципы сортировки: в этом контексте особенно важны переживания, препятствующие непрерывному продвижению клиента к его целям, представленным на ПД, то есть на долингвистическом уровне. С этими представлениями надо обращаться на этом же уровне, не накладывая на них лингвистические категории.
5. Важный навык терапевта, использующего паттерны НЛП, состоит в культивировании применения лингвистических переменных в своих словесных коммуникациях. С их помощью он должен давать клиенту эффективные и конгруэнтные указания, навязывая ему минимум содержания (минимум подразделений, исходящих от терапевта, а не от клиента) – или, что то же, принимая как можно меньше решений за клиента. Конкретные лингвистические переменные, которые мы имеем в виду, легко входят в категорию интенсивных определений.
</>
Калибровка/ДГ/Шепот/К. в терапии на неконгруэнтность
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
...
Оба этих маневра заслуживают внимания, если терапевт обладает достаточно утонченной способностью калибровки: он может обнаружить в реакции клиента на эти провокации некоторую неконгруэнтность, при дальнейшем развитии которой можно будет обнаружить значительное вторичное преимущество или выгоду. Однако оба вопроса страдают одним и тем же недостатком – результат их зависит от сознательной способности клиента обнаружить и отчетливо выразить вещи, обычно доступные лишь на уровне подсознания. Здесь опять оказывается, что, предъявляя клиенту эти словесные требования, мы направляем нашу коммуникацию в точности той части клиента, которая менее всего способна к надлежащей реакции – его сознанию.
Эта дилемма имеет методологически паллиативное решение, использующее некоторую асимметрию между изменениями 1-го и 2-го порядка. А именно, изменения 1-го порядка могут легко выполняться паттернами, предназначенными для изменений 2-го порядка; между тем паттерны, предназначенные для изменений 1-го порядка, не являются (на сколько-нибудь длительный период времени) подходящей техникой для изменений 2-го порядка. Поэтому решение методологически достаточно просто – если у терапевта есть сомнения, имеет ли он дело с изменением 1-го или 2-го порядка, он может выбрать паттерн изменения 2-го порядка.
Другой способ подхода к этому – это выбор между тем, что мы называем стратегией ковбоя и стратегией антрополога. Стратегия ковбоя очень легко описывается: предположите попросту, что все желательные для вас изменения – изменения 1-го порядка; выберите какой-нибудь предпочтительный для вас паттерн изменения 1-го порядка и получите все возможные реакции на него – наблюдая с полным вниманием, распознавая, реагируя на любые сигналы сопротивления. Будущие ковбои должны весьма тщательно искать все такие сигналы сопротивления или неконгруэнтности в реакциях клиента на выполняемую работу изменения 1-го порядка. Обнаружив такие сигналы, переходите к паттернам изменения 2-го порядка.
Это попросту способ спровоцировать подсознание клиента успешно сопротивляться неправильному применению паттерна изменения 1-го порядка к изменению 2-го порядка. Такая стратегия требует хорошо развитых навыков калибровки и гибкости, позволяющей менять свое поведение перед лицом несловесной обратной связи клиента.
С другой стороны, стратегия антрополога противоположна стратегии ковбоя – антрополог предполагает, что все изменения являются изменениями 2-го порядка. Поскольку форматы 2-го порядка во всяком случае пригодны для изменений 1-го порядка, то антрополог просто избирает консервативный путь. Невыгода состоит в том, что эффективность терапевта оказывается несколько меньшей, но зато он всегда добивается желательного для клиента изменения.
Оба этих маневра заслуживают внимания, если терапевт обладает достаточно утонченной способностью калибровки: он может обнаружить в реакции клиента на эти провокации некоторую неконгруэнтность, при дальнейшем развитии которой можно будет обнаружить значительное вторичное преимущество или выгоду. Однако оба вопроса страдают одним и тем же недостатком – результат их зависит от сознательной способности клиента обнаружить и отчетливо выразить вещи, обычно доступные лишь на уровне подсознания. Здесь опять оказывается, что, предъявляя клиенту эти словесные требования, мы направляем нашу коммуникацию в точности той части клиента, которая менее всего способна к надлежащей реакции – его сознанию.
Эта дилемма имеет методологически паллиативное решение, использующее некоторую асимметрию между изменениями 1-го и 2-го порядка. А именно, изменения 1-го порядка могут легко выполняться паттернами, предназначенными для изменений 2-го порядка; между тем паттерны, предназначенные для изменений 1-го порядка, не являются (на сколько-нибудь длительный период времени) подходящей техникой для изменений 2-го порядка. Поэтому решение методологически достаточно просто – если у терапевта есть сомнения, имеет ли он дело с изменением 1-го или 2-го порядка, он может выбрать паттерн изменения 2-го порядка.
Другой способ подхода к этому – это выбор между тем, что мы называем стратегией ковбоя и стратегией антрополога. Стратегия ковбоя очень легко описывается: предположите попросту, что все желательные для вас изменения – изменения 1-го порядка; выберите какой-нибудь предпочтительный для вас паттерн изменения 1-го порядка и получите все возможные реакции на него – наблюдая с полным вниманием, распознавая, реагируя на любые сигналы сопротивления. Будущие ковбои должны весьма тщательно искать все такие сигналы сопротивления или неконгруэнтности в реакциях клиента на выполняемую работу изменения 1-го порядка. Обнаружив такие сигналы, переходите к паттернам изменения 2-го порядка.
Это попросту способ спровоцировать подсознание клиента успешно сопротивляться неправильному применению паттерна изменения 1-го порядка к изменению 2-го порядка. Такая стратегия требует хорошо развитых навыков калибровки и гибкости, позволяющей менять свое поведение перед лицом несловесной обратной связи клиента.
С другой стороны, стратегия антрополога противоположна стратегии ковбоя – антрополог предполагает, что все изменения являются изменениями 2-го порядка. Поскольку форматы 2-го порядка во всяком случае пригодны для изменений 1-го порядка, то антрополог просто избирает консервативный путь. Невыгода состоит в том, что эффективность терапевта оказывается несколько меньшей, но зато он всегда добивается желательного для клиента изменения.
</>
Калибровка/ДГ/Шепот/К. = поведение + нейрология + физиол
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
...
Если читатель обратится к началу той же статьи под названием Логические уровни, на стр. 667 – 671, то исчезает вообще всякая связь идей. В частности, иерархическое расположение вопросительных слов, представляющих различные уровни, приводит к полному замешательству. Каким образом (по какому принципу упорядочения) можно, например, расположить в иерархию вопросительные слова (почему, кто, что, как, когда, где и т. д.)?
Из всего этого ясно только намерение Дилтса найти отношение между множеством наименований и их физиологическими и нейро-логическими коррелятами. Попытка связать действительное поведение с нейрологией и физиологией лежит в основе нового кода – это калибровка. Это намерение похвально, и в самом деле именно это мы предлагаем в Части I, в разделе Эпистемология, рассчитывая, что будущее эффективное эпистемологическое исследование будет скорее всего осуществляться междисциплинарными командами, включающими неврологов и лингвистов. Но начать такое исследование с неопределенными наименованиями – значит работать на уровне содержания. Как мы без конца доказывали в этой книге, мы стремимся создавать формальные модели процессов, составляющие отличительную черту всего предприятия НЛП.
Если читатель обратится к началу той же статьи под названием Логические уровни, на стр. 667 – 671, то исчезает вообще всякая связь идей. В частности, иерархическое расположение вопросительных слов, представляющих различные уровни, приводит к полному замешательству. Каким образом (по какому принципу упорядочения) можно, например, расположить в иерархию вопросительные слова (почему, кто, что, как, когда, где и т. д.)?
Из всего этого ясно только намерение Дилтса найти отношение между множеством наименований и их физиологическими и нейро-логическими коррелятами. Попытка связать действительное поведение с нейрологией и физиологией лежит в основе нового кода – это калибровка. Это намерение похвально, и в самом деле именно это мы предлагаем в Части I, в разделе Эпистемология, рассчитывая, что будущее эффективное эпистемологическое исследование будет скорее всего осуществляться междисциплинарными командами, включающими неврологов и лингвистов. Но начать такое исследование с неопределенными наименованиями – значит работать на уровне содержания. Как мы без конца доказывали в этой книге, мы стремимся создавать формальные модели процессов, составляющие отличительную черту всего предприятия НЛП.
...
Ответом Фрейда на этот вопрос были известные ограничения, наложенные им на поведение аналитика (прислушиваться к свободным ассоциациям с минимальным вмешательством и т. п. ) и на физическую обстановку (помещать клиента на кушетку вне поля зрения аналитика, чтобы избежать зрительных подсказок и т. п.). В практике НЛП, особенно в работе изменения с индивидами и с небольшими группами, ответом на этот вопрос является разделение проблемы на две части: содержание разговора между клиентом и терапевтом, и самые процессы изменения – формальные характеристики последовательностей, с помощью которых производится манипуляция содержанием. В самом деле, обычная практика НЛП требует, чтобы практик различал содержание от процесса, оставляя содержание полностью клиенту и манипулируя процессом – бесстыдно, эффективно и, по возможности, виртуозно.
Таким образом, значительная часть этики практического применения НЛП зависит от способности практика различать процесс от содержания и от его способности ограничить свои манипуляции уровнем процесса.
Во всех случаях, когда я (ДГ) наблюдал описанную выше процедуру Сатир в ее собственном исполнении, за единственным исключением, члены семьи подсознательно принимали высказанные выше предпосылки и соглашались с ними, демонстрируя эмоции, соответствующие ее внушениям.14
Иными словами, эта процедура действовала – и составляла каждый раз пример эффективной семейной терапии. Основное наблюдение состояло в том, что Сатир эффективно внушала изменения. Но при этом она занималась содержательным гипнозом, а такая практика неэтична. Тот факт, что некоторая процедура действует, не означает, что она является законным паттерном, ни в области НЛП, ни в чем-нибудь другом. В самом деле, можно сказать, что клиенты в типичном измененном состоянии, наведенном в процессе изменения, столь подвержены внушению, что проявляют удивительную гибкость, эффективно интерпретируя некогерентные в других отношениях предположения своего авторитета (терапевта). Поэтому успех в таких предприятиях является необходимым, но не достаточным условием, чтобы предложить такую последовательность действий в качестве паттерна НЛП, в том смысле, как мы определили это понятие. Если у вас нет достаточного навыка в калибровке физиологических сигналов измененных состояний, вряд ли можно защитить клиента без систематического различения процесса от содержания.15
Ответом Фрейда на этот вопрос были известные ограничения, наложенные им на поведение аналитика (прислушиваться к свободным ассоциациям с минимальным вмешательством и т. п. ) и на физическую обстановку (помещать клиента на кушетку вне поля зрения аналитика, чтобы избежать зрительных подсказок и т. п.). В практике НЛП, особенно в работе изменения с индивидами и с небольшими группами, ответом на этот вопрос является разделение проблемы на две части: содержание разговора между клиентом и терапевтом, и самые процессы изменения – формальные характеристики последовательностей, с помощью которых производится манипуляция содержанием. В самом деле, обычная практика НЛП требует, чтобы практик различал содержание от процесса, оставляя содержание полностью клиенту и манипулируя процессом – бесстыдно, эффективно и, по возможности, виртуозно.
Таким образом, значительная часть этики практического применения НЛП зависит от способности практика различать процесс от содержания и от его способности ограничить свои манипуляции уровнем процесса.
Во всех случаях, когда я (ДГ) наблюдал описанную выше процедуру Сатир в ее собственном исполнении, за единственным исключением, члены семьи подсознательно принимали высказанные выше предпосылки и соглашались с ними, демонстрируя эмоции, соответствующие ее внушениям.14
Иными словами, эта процедура действовала – и составляла каждый раз пример эффективной семейной терапии. Основное наблюдение состояло в том, что Сатир эффективно внушала изменения. Но при этом она занималась содержательным гипнозом, а такая практика неэтична. Тот факт, что некоторая процедура действует, не означает, что она является законным паттерном, ни в области НЛП, ни в чем-нибудь другом. В самом деле, можно сказать, что клиенты в типичном измененном состоянии, наведенном в процессе изменения, столь подвержены внушению, что проявляют удивительную гибкость, эффективно интерпретируя некогерентные в других отношениях предположения своего авторитета (терапевта). Поэтому успех в таких предприятиях является необходимым, но не достаточным условием, чтобы предложить такую последовательность действий в качестве паттерна НЛП, в том смысле, как мы определили это понятие. Если у вас нет достаточного навыка в калибровке физиологических сигналов измененных состояний, вряд ли можно защитить клиента без систематического различения процесса от содержания.15
...
Кода она повторяет всю эту жалобу, ее голос понемногу меняется, и в конце концов становится удивительно утешительным, подбадривающим, почти интимным – ее поза тоже меняется и становится безобидной, почти дружелюбной, на ее лице появляется выражение озабоченности и видимого понимания того, что переживает этот человек, а голос ее мягко переходит к выражениям вроде следующего:
…я искренне надеюсь, что каждый из вас (указывает на каждого из членов семьи) испытывает те же добрые чувства, и сумеет выразить эти важные чувства.
Она чрезвычайно внимательно следит за мужчиной во время этих изменений в ее несловесном и словесном поведении, чтобы убедиться посредством калибровки, что он следует за ней, после надлежащей подстройки – ее первоначального преувеличенного негодования. Если она обнаруживает, что он колеблется в своем следовании за ней, она меняет свое поведение в направлении первоначально выраженного им гнева. Если он следует за ней надлежащим образом, она продолжает вести его к описанным выше состояниям.
Когда она убеждается, что он правильно реагирует на внушаемое ею состояние, она протягивает руку и останавливает ее возле его живота примерно в двух-трех дюймах над ним, передвигая ее медленным движением по часовой стрелке. Ее тело выражает теперь симпатиию и внимание; ее взгляд прямо направлен в глаза клиенту. Ее голос звучит в нижнем регистре.
Кода она повторяет всю эту жалобу, ее голос понемногу меняется, и в конце концов становится удивительно утешительным, подбадривающим, почти интимным – ее поза тоже меняется и становится безобидной, почти дружелюбной, на ее лице появляется выражение озабоченности и видимого понимания того, что переживает этот человек, а голос ее мягко переходит к выражениям вроде следующего:
…я искренне надеюсь, что каждый из вас (указывает на каждого из членов семьи) испытывает те же добрые чувства, и сумеет выразить эти важные чувства.
Она чрезвычайно внимательно следит за мужчиной во время этих изменений в ее несловесном и словесном поведении, чтобы убедиться посредством калибровки, что он следует за ней, после надлежащей подстройки – ее первоначального преувеличенного негодования. Если она обнаруживает, что он колеблется в своем следовании за ней, она меняет свое поведение в направлении первоначально выраженного им гнева. Если он следует за ней надлежащим образом, она продолжает вести его к описанным выше состояниям.
Когда она убеждается, что он правильно реагирует на внушаемое ею состояние, она протягивает руку и останавливает ее возле его живота примерно в двух-трех дюймах над ним, передвигая ее медленным движением по часовой стрелке. Ее тело выражает теперь симпатиию и внимание; ее взгляд прямо направлен в глаза клиенту. Ее голос звучит в нижнем регистре.
...
Представьте себе картину того, чего вы хотите, когда возникнет желательное для вас поведение!
Предположим, что терапевт вначале не заметил, что активируемая в данный момент система представления клиента – кинестетическая, а не визуальная, предлагаемая его указанием. Демонстрируя свою способность к калибровке, он замечает расхождение между своим указанием и активированной в данный момент системой представления клиента. Тогда он проявляет гибкость, мягко переходя к кинестетическому указанию, вроде следующего:
Представьте себе ощущение того, чего вы хотите, когда возникнет желательное для вас поведение!
Альтернативные пути через шаг 2 этого паттерна легко представить узлом ветвления в линейной последовательности, направленной к шагу 3, независимо от того, по какой ветви произойдет переход от шага 2 к шагу 3:
Представьте себе картину того, чего вы хотите, когда возникнет желательное для вас поведение!
Предположим, что терапевт вначале не заметил, что активируемая в данный момент система представления клиента – кинестетическая, а не визуальная, предлагаемая его указанием. Демонстрируя свою способность к калибровке, он замечает расхождение между своим указанием и активированной в данный момент системой представления клиента. Тогда он проявляет гибкость, мягко переходя к кинестетическому указанию, вроде следующего:
Представьте себе ощущение того, чего вы хотите, когда возникнет желательное для вас поведение!
Альтернативные пути через шаг 2 этого паттерна легко представить узлом ветвления в линейной последовательности, направленной к шагу 3, независимо от того, по какой ветви произойдет переход от шага 2 к шагу 3:
...
10. 15 минут – это, конечно, статистический подход, которым можно пренебречь либо с помощью самокалибровки, либо при калибровке подготовленным наблюдателем. Замена статистического руководства (15 минут игры) калибровкой активации высокопроизводительного состояния составляет, конечно, еще один пример использования лежащей в основе НЛП дискретной модели.
15 минут представляют просто «среднее» время, в течение которого «средний» человек, при конгруэнтной игре, может войти в высокопроизводительное состояние. Это равносильно утверждению, что если наблюдать сотни человек в течение ряда лет, то большинство людей, конгруэнтно играющих в игру, сможет войти в высокопроизводительное состояние за 15 минут игры. Однако нередко случается, что некоторые достигают того же результата за 10 минут или меньше, а другим может понадобиться на это до получаса.
Упомянутые здесь игры (NASA, Алфавит, батут и т. д.) все нуждаются в тренере, способном калибровать физиологию играющего. Это существенная характеристика данного приложения. Тот, кто пытается играть в любую игру этого ряда в одиночку, в лучшем случае теряет время и приходит к случайным результатам. Это приводит к вопросу о самоприменении. Одна из особенно рекомендуемых практик в НЛП состоит в том, что от практиков требуется хорошая подготовка в самоприменении, но требование иметь тренера устраняет эту необходимость. Внимательный читатель, по-видимому, уже сам в этом разобрался. Есть ряд игр, которыми вы можете заменить предложенный здесь набор, и в которых главная и решающая функция тренера заменяется структурным элементом самой игры. Проектирование таких самоприменяемых игр предполагает явный набор критериев проектирования, что выходит за пределы данного изложения.
10. 15 минут – это, конечно, статистический подход, которым можно пренебречь либо с помощью самокалибровки, либо при калибровке подготовленным наблюдателем. Замена статистического руководства (15 минут игры) калибровкой активации высокопроизводительного состояния составляет, конечно, еще один пример использования лежащей в основе НЛП дискретной модели.
15 минут представляют просто «среднее» время, в течение которого «средний» человек, при конгруэнтной игре, может войти в высокопроизводительное состояние. Это равносильно утверждению, что если наблюдать сотни человек в течение ряда лет, то большинство людей, конгруэнтно играющих в игру, сможет войти в высокопроизводительное состояние за 15 минут игры. Однако нередко случается, что некоторые достигают того же результата за 10 минут или меньше, а другим может понадобиться на это до получаса.
Упомянутые здесь игры (NASA, Алфавит, батут и т. д.) все нуждаются в тренере, способном калибровать физиологию играющего. Это существенная характеристика данного приложения. Тот, кто пытается играть в любую игру этого ряда в одиночку, в лучшем случае теряет время и приходит к случайным результатам. Это приводит к вопросу о самоприменении. Одна из особенно рекомендуемых практик в НЛП состоит в том, что от практиков требуется хорошая подготовка в самоприменении, но требование иметь тренера устраняет эту необходимость. Внимательный читатель, по-видимому, уже сам в этом разобрался. Есть ряд игр, которыми вы можете заменить предложенный здесь набор, и в которых главная и решающая функция тренера заменяется структурным элементом самой игры. Проектирование таких самоприменяемых игр предполагает явный набор критериев проектирования, что выходит за пределы данного изложения.
...
Многие взрослые запрашивали указания, как использовать игры, подобные алфавитной игре, с детьми различного возраста.16
Вообще говоря, и предполагая, что взрослый хорошо знает ребенка, мы попросту рекомендуем, чтобы взрослый продумал, в каком опыте ребенку нужно улучшить свое исполнение – например, на уроке математики, или в футбольной команде, или в конкретных обстоятельствах семейной жизни. Затем взрослый должен обнаружить стимулы, однозначно (или почти однозначно) связанные с теми контекстами, где по мнению взрослого ребенок нуждается в улучшении. После этого можно прямо перейти к игре. Когда, согласно калибровке взрослого, действующего здесь как тренер, ребенок вошел в высокопроизводительное состояние, взрослый предлагает стимулы (например, приведенные ниже вопросы) во время игры ребенка. Если, например, взрослый хочет помочь ребенку в улучшении его производительности в математическом классе, он может просто задать ему – в тот момент, когда по его зрительным и слуховым данным ребенок находится в активированном состоянии – три следующих вопроса, или некоторые из них:
Где ты обычно сидишь на уроке математики?
Носит ли усы твой учитель математики?(Или: Носит ли косу
твоя учительница математики?)
Какие вопросы задает классу твой учитель математики?
Многие взрослые запрашивали указания, как использовать игры, подобные алфавитной игре, с детьми различного возраста.16
Вообще говоря, и предполагая, что взрослый хорошо знает ребенка, мы попросту рекомендуем, чтобы взрослый продумал, в каком опыте ребенку нужно улучшить свое исполнение – например, на уроке математики, или в футбольной команде, или в конкретных обстоятельствах семейной жизни. Затем взрослый должен обнаружить стимулы, однозначно (или почти однозначно) связанные с теми контекстами, где по мнению взрослого ребенок нуждается в улучшении. После этого можно прямо перейти к игре. Когда, согласно калибровке взрослого, действующего здесь как тренер, ребенок вошел в высокопроизводительное состояние, взрослый предлагает стимулы (например, приведенные ниже вопросы) во время игры ребенка. Если, например, взрослый хочет помочь ребенку в улучшении его производительности в математическом классе, он может просто задать ему – в тот момент, когда по его зрительным и слуховым данным ребенок находится в активированном состоянии – три следующих вопроса, или некоторые из них:
Где ты обычно сидишь на уроке математики?
Носит ли усы твой учитель математики?(Или: Носит ли косу
твоя учительница математики?)
Какие вопросы задает классу твой учитель математики?
</>
Калибровка/ДГ/Шепот/К. исполнения игр нового кода
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
...
Вдобавок, что наиболее важно в этом игровом контексте, попытка означает возбуждение нежелательного физического напряжения в теле играющего, уменьшение его естественного изящества, координации и скорости. Важнее всего, конечно, что если тренер разрешает играющему пытаться играть в игру, то эти атрибуты (уменьшение естественного изящества, координации и скорости играющего) подсознательно переносятся затем в тот контекст, в котором играющий желает изменить свой опыт – контекст, выбранный на шаге 1 формата. Но это как раз противоречит всему намерению нового кода. Смысл изложенного выше обобщения в следующем:
Качество состояния играющего во время игры определяет качество изменений, которые играющий испытает впоследствии, вернувшись в контекст, в котором он хотел произвести изменение.
Таким образом, тренер, правильно исполняющий свою роль, должен прервать играющего, если обнаружит (опять-таки, посредством калибровки), что играющий играет менее чем в оптимальном состоянии. Он использует разделяющие состояния и любую другую технику (например, разрыв паттернов), чтобы перевести состояние играющего в нечто приближающееся, по мнению тренера, к оптимальному состоянию.
Вдобавок, что наиболее важно в этом игровом контексте, попытка означает возбуждение нежелательного физического напряжения в теле играющего, уменьшение его естественного изящества, координации и скорости. Важнее всего, конечно, что если тренер разрешает играющему пытаться играть в игру, то эти атрибуты (уменьшение естественного изящества, координации и скорости играющего) подсознательно переносятся затем в тот контекст, в котором играющий желает изменить свой опыт – контекст, выбранный на шаге 1 формата. Но это как раз противоречит всему намерению нового кода. Смысл изложенного выше обобщения в следующем:
Качество состояния играющего во время игры определяет качество изменений, которые играющий испытает впоследствии, вернувшись в контекст, в котором он хотел произвести изменение.
Таким образом, тренер, правильно исполняющий свою роль, должен прервать играющего, если обнаружит (опять-таки, посредством калибровки), что играющий играет менее чем в оптимальном состоянии. Он использует разделяющие состояния и любую другую технику (например, разрыв паттернов), чтобы перевести состояние играющего в нечто приближающееся, по мнению тренера, к оптимальному состоянию.
Дочитали до конца.