Это заняло у него довольно много времени, и он не выглядел хоть сколь-нибудь торопливым по этому поводу. Когда он наконец добрался до женщины в фиолетовом, он остановился на мгновение, и, выглядя смущённым, сказал: "Но у меня нет ни малейшей идеи, какого цвета ваше платье". Вы никогда не видели никого, кто бы попал в такое глубокое состояние замешательства, в какое попала эта женщина, и она была буквально нема. Эриксон немедленно продолжил: "Вы не скажете мне?". Этот запрос говорить для неё, в то время как она уже была в таком замешательстве и не имела возможности говорить, увеличило её замешательство экспоненциально. Эриксон затем предоставил ей некоторые внушения, которыми предложил ей уделять больше внимания её собственным нуждам, а не наблюдению за окружающими в поисках одобрения.

Примерно когда прошла половина утра Эриксон заметил, что, потому что дважды имел полиомелит, он был почти полностью слеп на цвет, но иногда он мог различить цвета, основываясь на тусклых ключах. Затем он повернулся к человеку справа и сказал: "Например, я думаю, что ваша рубашка в клетку по большей части состоит из разных оттенков жёлтого и коричневого, за исключением одной тонкой линии тёмно-красного". Затем он продолжил описывать, с идеальной точностью, цвета в одежде следующего человека по кругу. Он медленно прорабатывал свой путь вокруг по комнате, никогда не делая ни малейшей ошибки в назывании цветов.

В течение недели были разные люди по разным дням; некоторые зайдут только на день или два, и другие заходят в другие дни. Одним утром молодая женщина появилась и села в нескольких сиденьях слева от Эриксона. Она была одета от макушки до пальцев в фиолетовое - от банта в своих волосах до своих туфлей и чулок. Это был необычный наряд, но фиолетовый был единственным цветом, который Эриксон мог хорошо видеть. Не требовались большие навыки наблюдения, чтобы заключить, что эта женщина была "угождателем людей", которая могла бы использовать больше само-управления.

Мы все поняли вопрос Эриксона как интеллектуальный и теоретический, но он в действительности спрашивал нас: "Можете ли вы сказать, когда кто-то загипнотизирован - прямо здесь и сейчас". Эриксон хотел, чтобы мы все уделяли большее внимание тому, что происходит в данный момент, и он был не прочь ткнуть нас носом в наше невежество, чтобы сказать своё.

В этом опизоде он сказал только одно внушение: "Можете ли вы сказать когда кто-то загипнотизирован?". Что является неопределенным внушением для группы инициативных людей кого-то загипнотизировать.

---

И они стали делать описания, которые описывают результат гипноза.

---

Он в это время каким-то манером обозначал субъекта, к которому все должны были непроизвольно обращаться/который должен был начать принимать все звучащее буквально на свой счет.

---

И субъект ушел в транс да еще с возрастной регрессией.

---

А м.б. там было все еще как-то иначе.

В смысле то как он спрятал внушения на глазах у всех присутствующих?

Ага, "заставил" особенным способом - тем особенным взглядом поставив на одну грань сравнения себя и его.

Это выглядит просто невероятным!

Ну м.б. Эриксон заставил типа претендовать Стива, что он так же крут :) А Стив типа пытался слинять от такой ээ чести :)

Наверное, нужно совсем другое название для переживания Стива.

---

Ну да, какой-то сорт неуверенности. Но, то, что делал Эриксон способно еще больше увеличить эту неуверенность.

---

С тем, чтобы по контрасту все таки увеличить его уверенность?