Показаны записи 13591 - 13600 из 56266
</>
Бих.: сфинктерный, д. рефлексов, рафинированный п., тене
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Уотсон выделяет 4 крупных класса реакций:
• видимые наследственные реакции — инстинктивные и эмоциональные реакции (чихание и т. д.)
(1) Инстинктивные реакции в одну кучку, а эмоциональные реакции совсем в другую. Ибо у человека большинство эмоций выученные, а врожденные эмоциональные реакции типа смеха обязательно подвергаются мощнейшему воспитательному/культуральному /индивидуальному переформированию. И в итоге, может получиться смех, выражающих переживание смертельного гнева. Где-то у нас такая ссылка была.
(2) Чиханий, зеваний, сопений, храпений, вздохов, морганий, тиков и прочее несть числа. Но, держу пари, что все их разнообразие бихевиористы не исследовали.
(3) Вообще-то, человек имеет такие замечательные штуки под названием «сфинктеры», которые находятся на границе тела и активность которых наблюдаема. И сфинктерный психоанализ есть – п. Эрика Эриксона. А вот, сфинктерного бихевиоризма нет.
(4) Истинно врожденные двигательные реакции есть двигательные рефлексы, которые модулируются накопленным прижизненным опытом. Бихевиоризм Двигательных Рефлексов – БДР.
(5) На переднем плане наблюдаемой активности мы видим двигательные паттерны «поведения». А на заднем плане наблюдаемой поведенческой активности мы можем уловить так называемое «теневые паттерны поведения» - ТПВ. Рафинированный Поведенческий Бихевиоризм. И бихеворизм Теневых Паттернов Поведения.
• видимые наследственные реакции — инстинктивные и эмоциональные реакции (чихание и т. д.)
(1) Инстинктивные реакции в одну кучку, а эмоциональные реакции совсем в другую. Ибо у человека большинство эмоций выученные, а врожденные эмоциональные реакции типа смеха обязательно подвергаются мощнейшему воспитательному/культуральному /индивидуальному переформированию. И в итоге, может получиться смех, выражающих переживание смертельного гнева. Где-то у нас такая ссылка была.
(2) Чиханий, зеваний, сопений, храпений, вздохов, морганий, тиков и прочее несть числа. Но, держу пари, что все их разнообразие бихевиористы не исследовали.
(3) Вообще-то, человек имеет такие замечательные штуки под названием «сфинктеры», которые находятся на границе тела и активность которых наблюдаема. И сфинктерный психоанализ есть – п. Эрика Эриксона. А вот, сфинктерного бихевиоризма нет.
(4) Истинно врожденные двигательные реакции есть двигательные рефлексы, которые модулируются накопленным прижизненным опытом. Бихевиоризм Двигательных Рефлексов – БДР.
(5) На переднем плане наблюдаемой активности мы видим двигательные паттерны «поведения». А на заднем плане наблюдаемой поведенческой активности мы можем уловить так называемое «теневые паттерны поведения» - ТПВ. Рафинированный Поведенческий Бихевиоризм. И бихеворизм Теневых Паттернов Поведения.
24 февраля 1913 года Джон Уотсон прочитал в Нью-Йорке знаменитую лекцию (манифест) — «Психология с точки зрения бихевиориста». Со времени бихевиоризма психология стала бурно развиваться, как экспериментальная наука. Уотсон вообще отрицал сознание как предмет научного исследования, сводя психические явления к различным формам поведения, понимаемого как совокупность реакций организма на стимулы из внешней среды. Цель психологического изучения — предсказать, какова будет реакция и определить природу действующего стимула. Возможности для реакции очень обширны.
Отрицание сознания в роли предмета научного исследования это звучит великолепно.
Уотсон выделяет 4 крупных класса реакций:
• видимые (экспрецит) — отпирание двери, игра на скрипке.
(1) В качестве видимых реакций указаны только предметные действия. Общая онтология наблюдаемой активности человека содержит гораздо больше позиций! Вся фишка в том, чтобы позиции этой онтологии тщательно формализовать ну а потом применять по полной.
Такая работа могла бы быть в основе современной версии бихевиоризма. Его можно было бы назвать «онтологическим бихевиоризмом». Или еще как-то красиво.
Ценность онтологической реинкарнации бихевиоризма трудно преувеличить.
Моделирование человеческой активности содержит невероятное более разнообразное преставление о возможных формах активности, которые классическим бихевиористам и не снились. Ну, для нас самый тривиальный пример – сигналы подсознания/частей.
Отрицание сознания в роли предмета научного исследования это звучит великолепно.
Уотсон выделяет 4 крупных класса реакций:
• видимые (экспрецит) — отпирание двери, игра на скрипке.
(1) В качестве видимых реакций указаны только предметные действия. Общая онтология наблюдаемой активности человека содержит гораздо больше позиций! Вся фишка в том, чтобы позиции этой онтологии тщательно формализовать ну а потом применять по полной.
Такая работа могла бы быть в основе современной версии бихевиоризма. Его можно было бы назвать «онтологическим бихевиоризмом». Или еще как-то красиво.
Ценность онтологической реинкарнации бихевиоризма трудно преувеличить.
Моделирование человеческой активности содержит невероятное более разнообразное преставление о возможных формах активности, которые классическим бихевиористам и не снились. Ну, для нас самый тривиальный пример – сигналы подсознания/частей.
Ну, всё же именно ОДНИМ словом пресуппозицию можно задать лишь тогда, когда его значение ДВОЙСТВЕННО. Если у него три или более значений, то как "вычислить" то, которое следует использовать?
(1) Ну уж, вот берем номинализации в роли пресуппозиций существования. Любые номинализации пресуппозицируют существование прономинированнного объекта. И с какого бока здесь приплелась двойственность?
(2) Более того, любая форма пресуппозиций вполне однозначна. Она задает вполне однозначный смысл.
(3) Другое дело, что если мы рассмотрим восприятие слова без его пресуппозиционной составляющей, а затем рассмотрим его вместе с его пресуппозиционной смысловой компонентой. При таком переходе действительно возникает эффект некоторой двойственности.
Но, такая двойственность является мета двойственностью по отношению к исходному явлению – всегда вполне определенному смыслу/значению конкретной пресуппозиции.
Так можно сказать, что каждое слово в предложение имеет очень очень много разных смыслов. Но, мы почему-то, когда читаем текст, имеем более или менее сходное понимание написанного.
Указанная тобою многосмысленность слов в контексте предложения имеет комплексный характер. И одним из элементов это комплекса внутрифразового многосмыслия являет собой пресуппозиция.
Пресуппозиция — это управляемая "многозначность". Если отличных смыслов более чем два, то она уже становится не управляемой, эффект от её восприятия как бы размазывается (по всем этим смыслам).
Да нет же. Пресуппозиция может быть экспрессирована, но может быть как бы «заретуширована».
И вот, когда пресуппозиция экспрессирована на передний план из общей массы внутрифразового многосмыслия, то она задает вполне конкретный смысл и значение.
Ну, если ПОС мы используем как систему — то есть и каждое слово-ПОС имеет чёткий ВТОРОЙ контекст прочтения, и все используемые в некоем тексте ПОС имеют одинаковый контекст — тогда получается уже система пресуппозиций-внушения.
Когда мы дополнительными средствами лингвистической/паралингвистической экспрессии оживляем пресуппозицию среди общего комплекса многозначности, но при этом средства экспрессии воздействуют за порогом сознания, тогда мы получаем пресуппозицию-внушение.
Например, таким путём ПОС используются в технике создания Аптайм-интерфейса на основе:
Ну, ниже ты говоришь скорее об утилизации аптайм-интерфейса, нежели о его создании.
— задания некоей ключевой фразы-внушения
— поиска к каждому слову других слов-ассоциаций третьего порядка
— последующей инжекции найденных ассоциаций в речь на другие/любые темы
Точно утилизация.
В таком случае нет жёсткого требования на то, чтобы каждое инжектируемое слово обладало именно двумя типовыми семантическими контекстами — можно и больше — потому что смысл (для подсознания) появляется путём вычисления ПЕРЕСЕЧЕНИЯ контекстов для всех инжектированных слов.
Это для сознания смысл будет определяться пересечением смысловых контекстов группы слов. А для подсознания смысл скорее определяется некоей свободной смысловой эмердженцией для группы слов. Которая может довольно значительно отклоняться от «закона пересечения контекстов».
(1) Ну уж, вот берем номинализации в роли пресуппозиций существования. Любые номинализации пресуппозицируют существование прономинированнного объекта. И с какого бока здесь приплелась двойственность?
(2) Более того, любая форма пресуппозиций вполне однозначна. Она задает вполне однозначный смысл.
(3) Другое дело, что если мы рассмотрим восприятие слова без его пресуппозиционной составляющей, а затем рассмотрим его вместе с его пресуппозиционной смысловой компонентой. При таком переходе действительно возникает эффект некоторой двойственности.
Но, такая двойственность является мета двойственностью по отношению к исходному явлению – всегда вполне определенному смыслу/значению конкретной пресуппозиции.
Так можно сказать, что каждое слово в предложение имеет очень очень много разных смыслов. Но, мы почему-то, когда читаем текст, имеем более или менее сходное понимание написанного.
Указанная тобою многосмысленность слов в контексте предложения имеет комплексный характер. И одним из элементов это комплекса внутрифразового многосмыслия являет собой пресуппозиция.
Пресуппозиция — это управляемая "многозначность". Если отличных смыслов более чем два, то она уже становится не управляемой, эффект от её восприятия как бы размазывается (по всем этим смыслам).
Да нет же. Пресуппозиция может быть экспрессирована, но может быть как бы «заретуширована».
И вот, когда пресуппозиция экспрессирована на передний план из общей массы внутрифразового многосмыслия, то она задает вполне конкретный смысл и значение.
Ну, если ПОС мы используем как систему — то есть и каждое слово-ПОС имеет чёткий ВТОРОЙ контекст прочтения, и все используемые в некоем тексте ПОС имеют одинаковый контекст — тогда получается уже система пресуппозиций-внушения.
Когда мы дополнительными средствами лингвистической/паралингвистической экспрессии оживляем пресуппозицию среди общего комплекса многозначности, но при этом средства экспрессии воздействуют за порогом сознания, тогда мы получаем пресуппозицию-внушение.
Например, таким путём ПОС используются в технике создания Аптайм-интерфейса на основе:
Ну, ниже ты говоришь скорее об утилизации аптайм-интерфейса, нежели о его создании.
— задания некоей ключевой фразы-внушения
— поиска к каждому слову других слов-ассоциаций третьего порядка
— последующей инжекции найденных ассоциаций в речь на другие/любые темы
Точно утилизация.
В таком случае нет жёсткого требования на то, чтобы каждое инжектируемое слово обладало именно двумя типовыми семантическими контекстами — можно и больше — потому что смысл (для подсознания) появляется путём вычисления ПЕРЕСЕЧЕНИЯ контекстов для всех инжектированных слов.
Это для сознания смысл будет определяться пересечением смысловых контекстов группы слов. А для подсознания смысл скорее определяется некоей свободной смысловой эмердженцией для группы слов. Которая может довольно значительно отклоняться от «закона пересечения контекстов».
По совету одного из своих преподавателей он поступил затем в Чикагский университет с целью изучать философию под руководством Джона Дьюи. Однако, по его собственным словам, он не понимал, о чём вообще говорит Дьюи
Неудивительно. Слушая лекции по психологии частенько можно столкнуться с тем, что ряд терминов ссылаются друг на друга, замыкаются в некое "ссылочное кольцо" (сепулькатор - делает сепульки, а сепульки - это то, что производится сепулькатором), но так и не указывается, как эти термины соотносятся с внешним миром, на какую наблюдаемую активность человека указывают. Но зато какой "развитый понятийный аппарат"!
и вскоре предпочёл сменить научного руководителя, обратившись к психологу Джеймсу Энджеллу и физиологу Генри Дональдсону. Он собирался работать вместе с Жаком Лёбом над исследованием мозга собак.
Что касается Жака Лёба, то он был в фаворе и авторитетом для Коржибского. АК ссылается на Лёба как чуть ли не на основателя идеи "человека-как-единого-целого". Не вспомню какие точно, но для меня, обывателя, факты начала 20 в., приводимые Коржибским из исследований Лёба, были просто откровением.
Неудивительно. Слушая лекции по психологии частенько можно столкнуться с тем, что ряд терминов ссылаются друг на друга, замыкаются в некое "ссылочное кольцо" (сепулькатор - делает сепульки, а сепульки - это то, что производится сепулькатором), но так и не указывается, как эти термины соотносятся с внешним миром, на какую наблюдаемую активность человека указывают. Но зато какой "развитый понятийный аппарат"!
и вскоре предпочёл сменить научного руководителя, обратившись к психологу Джеймсу Энджеллу и физиологу Генри Дональдсону. Он собирался работать вместе с Жаком Лёбом над исследованием мозга собак.
Что касается Жака Лёба, то он был в фаворе и авторитетом для Коржибского. АК ссылается на Лёба как чуть ли не на основателя идеи "человека-как-единого-целого". Не вспомню какие точно, но для меня, обывателя, факты начала 20 в., приводимые Коржибским из исследований Лёба, были просто откровением.
</>
Гомосексуальность - предопределение или продукт воспи
vseslavrus в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
В настоящее время мы имеем серьезно основание утверждать, что гомосексуальность является больше результатом воспитания, чем врожденных особенностей человека, хотя большинство родителей и склонно сваливать свою вину на наследственность и конституциональные факторы.
Я поддерживаю взгляд автора на эту проблему. В этом контексте интересен доклад Г.С. Кочаряна "Медицинские аспекты гомосексуальности", который я имел удовольствие слушать в феврале 2014 г. на форуме "Мужское здоровье и долголетие". Тема отношения к гомосексуальности как к норме или патологии активно разрабатывается этим автором, многие статьи и даже книга, освещающие этот вопрос, есть на его сайте в свободном доступе.
А что касается опыта профессора Мосса - на мой взгляд, это шикарная научная метафора.
Я поддерживаю взгляд автора на эту проблему. В этом контексте интересен доклад Г.С. Кочаряна "Медицинские аспекты гомосексуальности", который я имел удовольствие слушать в феврале 2014 г. на форуме "Мужское здоровье и долголетие". Тема отношения к гомосексуальности как к норме или патологии активно разрабатывается этим автором, многие статьи и даже книга, освещающие этот вопрос, есть на его сайте в свободном доступе.
А что касается опыта профессора Мосса - на мой взгляд, это шикарная научная метафора.
Если кому интересны бихевиористские дебри, то у Владимира Ромека есть статья - "Поведенческая психотерапия страхов". Кстати, неплохо освещающая историю вопроса.
Так вот, в этой статье он пишет, что у последователей и критиков Уотсона было два вопроса:
1. Почему обусловленные страхи такие стойкие?
2. Почему реакции страха не формируются на основании врожденных страхов во время подвижных спортивных игр, где могут случиться и потеря опоры, и громкие звуки.
На первый вопрос ответил Скиннер со своей теории оперантного научения. А на второй вопрос попытаюсь ответить я. На мой взгляд, все дело - во внезапности. Обратите внимание, что и потеря опоры у малыша, и громкие звуки - все это происходит именно внезапно, и тогда вызывает реакцию страха. Но если (взрослого) человека проинструктировали заранее, что в процессе, например, игры случаются и падения, и громкие свистки, и у человека сформировано ожидание этих событий, сам факт столкновений с ними уже не оказывает на человека такого шока.
У меня по аналогии вспомнился пример Альфреда Коржибского:
Несмотря на то, что этот пример из совершенно другого мира психологии, мне кажется, здесь есть общее. Что Коржибский в процессе "осознания абстрагированности", что предупрежденный об особенностях игры спортсмен, имели предварительное представление о потенциальных возможностях \ опасностях совершаемых действий. Тем самым шоковая и страховая реакции в значительной степени смягчаются.
Так вот, в этой статье он пишет, что у последователей и критиков Уотсона было два вопроса:
1. Почему обусловленные страхи такие стойкие?
2. Почему реакции страха не формируются на основании врожденных страхов во время подвижных спортивных игр, где могут случиться и потеря опоры, и громкие звуки.
На первый вопрос ответил Скиннер со своей теории оперантного научения. А на второй вопрос попытаюсь ответить я. На мой взгляд, все дело - во внезапности. Обратите внимание, что и потеря опоры у малыша, и громкие звуки - все это происходит именно внезапно, и тогда вызывает реакцию страха. Но если (взрослого) человека проинструктировали заранее, что в процессе, например, игры случаются и падения, и громкие свистки, и у человека сформировано ожидание этих событий, сам факт столкновений с ними уже не оказывает на человека такого шока.
У меня по аналогии вспомнился пример Альфреда Коржибского:
Для того, чтобы показать, до какой степени осознанность абстрагирования полезна семантически для всего организма, я приведу пример из собственного опыта. Однажды я путешествовал на корабле. Некий джентльмен посетил мою каюту и, увидев Структурный дифференциал, начал задавать о нем вопросы. После краткого объяснения, он спросил о практических применениях.
Мой гость сидел на моей койке; я же сидел на небольшом складном стульчике. Я поднялся, подошел к двери, затем сделал вид, что я вхожу, и он, как я ему предложил, произнес: «Присаживайтесь». Я же остался стоять, объясняя при этом, что, если бы я не был «осознающим абстрагирование», то для меня слово «присаживаться» отождествлялось бы со «стулом» (объектификация), и моя с.р была бы такой, что я бы сел с большой уверенностью. Если бы стул при этом сломался, то я бы, кроме удара, получил еще аффективный шок, «испуг». , который бы мог нанести вред моей нервной системе. Но если я бы осознавал абстрагирование, то мои с.р были бы другими. Я бы помнил о том, что слово, ярлык «стул» не является вещью, на которую я, предположительно, должен сесть. Я бы помнил о том, что мне нужно сесть на этот индивидуальный, уникальный, несловесный объект, который может быть крепким или шатким, . Соответственно, я бы сел осторожно. И если бы этот стул сломался, и я бы испытал физическую боль, я бы всё равно не пострадал от аффективного нервного шока.
В течение всех этих объяснений я ощупывал тот стульчик и тряс его. И я не заметил, что его ножки отпадали, и что этот стул становился непригодным для использования. В общем, когда я на самом деле на него сел, то он подо мной развалился. Однако, я не упал на пол. Я успел подхватиться, так сказать, и спас себя тем самым от болезненного переживания. Важно отметить, что подобная физическая готовность требует очень тщательной нервной бессознательной координации, которая была достигнута семантическим состоянием не-отождествления или осознанности абстрагирования. При достижении такой осознанности абстрагирования это работает инстинктивно и автоматически, и не требует постоянных усилий. Срабатывание занимает задержку действия величиной в долю секунды, но эта маленькая задержка на практике безвредна; напротив, она обладает очень важными психо-логическими и нейрологическими эффектами «отложенного действия».
(Стр. 44-45)
http://metapractice.livejournal.com/419089.html?thread=10546705#t10546705
Несмотря на то, что этот пример из совершенно другого мира психологии, мне кажется, здесь есть общее. Что Коржибский в процессе "осознания абстрагированности", что предупрежденный об особенностях игры спортсмен, имели предварительное представление о потенциальных возможностях \ опасностях совершаемых действий. Тем самым шоковая и страховая реакции в значительной степени смягчаются.
</>
Исследование словесной репрезентации мира ребенка
vseslavrus в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
1. Два-три раза в неделю она должна садиться рядом с ребенком на полчаса для бесед, чтобы знакомиться, как организуется жизнь ребенка не только в половом, но и во всяком другом отношении.
Данная техника тем и хороша, что применима не только к "половому вопросу", но к мировоззрению ребенка в принципе.
2. Время от времени она должна производить учет запаса слов ребенка и значений, которые он с ними связывает
Такие "опросы" позволят родителю выявить степень подробности, с которой ребенок делит мир на отдельные предметы, насколько он знает названия для определенных предметов, событий и процессов, как связывает их между собой.
3. должна выработать систему вопросов, освещающих мир, которым живет ребенок, и должна терпеливо отвечать на все его «почему»
Ну и, как мы помним из Милтон-модели, вопросы - это, пожалуй, самый ненавязчивый способ внушения. Своими вопросами мы можем направлять внимание ребенка по определенным траекториям или задавать в вопросах полезные, обучающие пресуппозиции о структуре мира и событиях в нем и о коммуникации с другими детьми.
4. Иногда мы шли дальше и сами подталкивали его на те или иные вопрос, стараясь, чтобы он задумался над своими дневными впечатлениями и формулировал их в виде тех или иных вопросов. Очень скоро мы начали вылавливать то, что ему давала окружающая среда: «Греси говорит то-то и то-то», «Сам говорит вот что». Такой порядок дал нам возможность пополнять сведения ребенка и исправлять их.
Итак, резюме: с помощью вопросов ребенку можно:
- исследовать его языковую картину мира (насколько хорошо для своего возраста он выделяет из окружающего пространства явления, события и объекты и называет их);
- стимулировать творческие и познавательные процессы (путем задавания вопросов к явлениям, событиям и объектам, названия или функций которых он пока не знает);
- направлять внимание и интерес ребенка.
Критерии выполнения:
- Если на все «почему» отвечать терпеливо и разумно, ребенок начинает верить, что его родители — самый надежный источник информации.
- родительская информация должна быть настолько занимательной, чтобы быть в состоянии выдержать конкуренцию с этой информацией «из-под полы», в противном случае родители потеряют свое влияние на ребенка.
- Всякую дурную информацию, исходящую от него, мы принимаем как совершенно неизбежное явление, и ребенку в ответ на его болтовню не говорится: «это нехорошо», «стыдно», «безобразно» и т. п. Все оценивается с точки зрения правильности или полноты делаемых им сообщений (с точки зрения степени его откровенности)
Данная техника тем и хороша, что применима не только к "половому вопросу", но к мировоззрению ребенка в принципе.
2. Время от времени она должна производить учет запаса слов ребенка и значений, которые он с ними связывает
Такие "опросы" позволят родителю выявить степень подробности, с которой ребенок делит мир на отдельные предметы, насколько он знает названия для определенных предметов, событий и процессов, как связывает их между собой.
3. должна выработать систему вопросов, освещающих мир, которым живет ребенок, и должна терпеливо отвечать на все его «почему»
Ну и, как мы помним из Милтон-модели, вопросы - это, пожалуй, самый ненавязчивый способ внушения. Своими вопросами мы можем направлять внимание ребенка по определенным траекториям или задавать в вопросах полезные, обучающие пресуппозиции о структуре мира и событиях в нем и о коммуникации с другими детьми.
4. Иногда мы шли дальше и сами подталкивали его на те или иные вопрос, стараясь, чтобы он задумался над своими дневными впечатлениями и формулировал их в виде тех или иных вопросов. Очень скоро мы начали вылавливать то, что ему давала окружающая среда: «Греси говорит то-то и то-то», «Сам говорит вот что». Такой порядок дал нам возможность пополнять сведения ребенка и исправлять их.
Итак, резюме: с помощью вопросов ребенку можно:
- исследовать его языковую картину мира (насколько хорошо для своего возраста он выделяет из окружающего пространства явления, события и объекты и называет их);
- стимулировать творческие и познавательные процессы (путем задавания вопросов к явлениям, событиям и объектам, названия или функций которых он пока не знает);
- направлять внимание и интерес ребенка.
Критерии выполнения:
- Если на все «почему» отвечать терпеливо и разумно, ребенок начинает верить, что его родители — самый надежный источник информации.
- родительская информация должна быть настолько занимательной, чтобы быть в состоянии выдержать конкуренцию с этой информацией «из-под полы», в противном случае родители потеряют свое влияние на ребенка.
- Всякую дурную информацию, исходящую от него, мы принимаем как совершенно неизбежное явление, и ребенку в ответ на его болтовню не говорится: «это нехорошо», «стыдно», «безобразно» и т. п. Все оценивается с точки зрения правильности или полноты делаемых им сообщений (с точки зрения степени его откровенности)
Этот метод лег в основу систематической десенсибилизации Джозефа Вольпе. Только здесь все собрано уже "пакетом", а у Вольпе инструкции расписаны подробно.
В бихевиоризме я встречал два термина - in vivo (в реальной ситуации) и in sensu (в воображении). Так вот, при прочтении этого примера от Уотсона у меня возникла следующая ассоциация - это то же редактирование субмодальности расстояния, только in vivo. В НЛП же мы выполняем это редактирование in sensu.
Мою мысль понесло дальше - эти "субмодальности"-характеристики реальной ситуации могут различаться на:
- субмодальности контекста - расстояние, время.
- субмодальности содержания - изменяется качество или количество фобического(-их) стимула(-ов) (вторая моя бабушка боялась собак, пока отец не завел пса; поначалу неопасный щенок, он со временем вырос до приличных размеров, но рос постепенно, и бабушка к нему привыкла).
Вторая моя мысль - о том, что десенсибилизация, борьба со страхами и фобиями - это не просто стирание одной реакции. Это противоборство двух реакций.
В примере Уотсона это противоборство страха и чувства насыщения.
В одном из примеров Эриксона это противоборство страха \ паники перед определенным участком дороги, который клиент не мог проехать безбоязненно, и сложного чувства от того, что этот клиент, при первых признаках страха, должен был вылезти из машины и лечь в своем лучшем костюме в грязную канаву рядом с дорогой и ждать там, пока страх не уляжется, после чего сесть в машину и ехать дальше, до следующего ощущения страха.
В примере с Бэтти Элис Эриксон это противоборство страха и её ярости от, как ей показалось, издевательства над ней отца.
В практике Вольпе это противоборство страха и мышечной релаксации по-Якобсону.
И т.п.
Главная задача - чтобы антипод страха был сильнее страха.
В бихевиоризме я встречал два термина - in vivo (в реальной ситуации) и in sensu (в воображении). Так вот, при прочтении этого примера от Уотсона у меня возникла следующая ассоциация - это то же редактирование субмодальности расстояния, только in vivo. В НЛП же мы выполняем это редактирование in sensu.
Мою мысль понесло дальше - эти "субмодальности"-характеристики реальной ситуации могут различаться на:
- субмодальности контекста - расстояние, время.
- субмодальности содержания - изменяется качество или количество фобического(-их) стимула(-ов) (вторая моя бабушка боялась собак, пока отец не завел пса; поначалу неопасный щенок, он со временем вырос до приличных размеров, но рос постепенно, и бабушка к нему привыкла).
Вторая моя мысль - о том, что десенсибилизация, борьба со страхами и фобиями - это не просто стирание одной реакции. Это противоборство двух реакций.
В примере Уотсона это противоборство страха и чувства насыщения.
В одном из примеров Эриксона это противоборство страха \ паники перед определенным участком дороги, который клиент не мог проехать безбоязненно, и сложного чувства от того, что этот клиент, при первых признаках страха, должен был вылезти из машины и лечь в своем лучшем костюме в грязную канаву рядом с дорогой и ждать там, пока страх не уляжется, после чего сесть в машину и ехать дальше, до следующего ощущения страха.
В примере с Бэтти Элис Эриксон это противоборство страха и её ярости от, как ей показалось, издевательства над ней отца.
В практике Вольпе это противоборство страха и мышечной релаксации по-Якобсону.
И т.п.
Главная задача - чтобы антипод страха был сильнее страха.
Применяйте этот метод только один раз в день, в полдень, когда ребенок голоден.
Сигнальное значение части, отвечающей за страх, будет куда меньше, чем таковое у части, отвечающей за голод. Интерференция меньше.
Так же, как проводить рефрейминг глубоко за полночь - возражений будет меньше (в т.ч. мета-возражений против проведения Р.), т.к. общая психологическая и физиологическая усталость велика.
В тот момент, когда ребенок увидит приготовленную ля него пищу и сядет за стол
По большому счету, в этот момент процесс пищеварения уже начался. Ребенок понимает, что обед от него никуда уже не уйдет. Он уже в процессе поедания пищи, да вот пища на полпути ко рту.
В тот момент, когда ребенок увидит приготовленную ля него пищу и сядет за стол, пусть кто-нибудь покажет ему одновременно на возможно большем расстоянии кролика. Можно, например, открыть дверь из столовой в соседнюю комнату и показать кролика у противоположной стены этой комнаты. В то время, когда кролик находится на далеком расстоянии, ребенок начинает есть.
1. Ребенок видит кролика, но у него в висцеральной кинестетике все занято разворачивающимся процессом пищеварения. Уже выделяется слюна, желудочный сок. Сигнальное значение этих процессов от такой блиииизкой еды куда выше, нежели чем вид далёооокого кролика где-то там вдали.
2. Ребенок начинает есть = ребенок получает подкрепление за то, что не_испытал сильного страха при виде кролика.
Не показывайте кролика в другое время, кроме как в указанный момент.
1. Во-первых, потому что интенсивность голода должна быть сильной и не приглушенной (удовлетворенной) начавшимся процессом потребления пищи. Интенсивность голода должна быть сильнее потенциального страха, голод не должен оставлять страху места в "переживательной ёмкости" ребенка.
2. Во-вторых, потому что не_испытывание страха со стороны ребенка должно быть подкреплено пищей - первичным, кстати, подкреплением.
На следующий день, когда ребенок приступит к еде, снова покажите ему кролика, сначала на том же самом месте, на котором он был показан накануне, а затем принесите его немного поближе. Когда ребенок начнет обнаруживать страх, остановите движение вперед.
1. На предыдущем шаге (в предыдущий день) ребенок обедал, при этом кролик был представлен ему во время обеда - на расстоянии.
2. На данном шаге (в настоящий день) кролик так же представлен уже ВО ВРЕМЯ поедания пищи. Ребенка погружают в те же самые стимулы, создавая впечатление продолжения вчерашнего процесса. Как будто запись вчера поставили "на паузу", а сегодня сняли.
3. Кролика приносят немного ближе, пока не ПОЯВЛЯЮТСЯ ПРИЗНАКИ СТРАХА. Т.е. появление слабых признаков страха является необходимым условием.
4. Также необходимо отметить, что при появлении признаков страха КРОЛИКА ОСТАВЛЯЮТ на месте, а не уносят. Если бы унесли на изначальную позицию, это лишь подкрепило бы реакцию страха.
5. А так - в ребенке будут одновременно соревноваться две реакции: а) насыщение - предполагается, что она сильнее; и б). страх - предполагается, что слабая.
6. За счет того, что ребенок все-таки голоден, есть он будет в течение некоторого времени. ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ он будет подвергаться слабому воздействию (визуальному и м.б. аудиальному) кролика. Предполагается, что предшествующий голод, время поедания и подкрепление пищей, каждым куском, определенных висцеральных ощущений (исключающих страх) переборят возможные ощущения легкого страха.
Повторяйте эту процедуру каждый день. Скоро ребенок сможет выносить присутствие кролика уже на столе., а через некоторое и на своих собственных коленях. Наступает успокоение, страх окончательно проходит.
Успокоение - вот что должно заменить страх.
Сигнальное значение части, отвечающей за страх, будет куда меньше, чем таковое у части, отвечающей за голод. Интерференция меньше.
Так же, как проводить рефрейминг глубоко за полночь - возражений будет меньше (в т.ч. мета-возражений против проведения Р.), т.к. общая психологическая и физиологическая усталость велика.
В тот момент, когда ребенок увидит приготовленную ля него пищу и сядет за стол
По большому счету, в этот момент процесс пищеварения уже начался. Ребенок понимает, что обед от него никуда уже не уйдет. Он уже в процессе поедания пищи, да вот пища на полпути ко рту.
В тот момент, когда ребенок увидит приготовленную ля него пищу и сядет за стол, пусть кто-нибудь покажет ему одновременно на возможно большем расстоянии кролика. Можно, например, открыть дверь из столовой в соседнюю комнату и показать кролика у противоположной стены этой комнаты. В то время, когда кролик находится на далеком расстоянии, ребенок начинает есть.
1. Ребенок видит кролика, но у него в висцеральной кинестетике все занято разворачивающимся процессом пищеварения. Уже выделяется слюна, желудочный сок. Сигнальное значение этих процессов от такой блиииизкой еды куда выше, нежели чем вид далёооокого кролика где-то там вдали.
2. Ребенок начинает есть = ребенок получает подкрепление за то, что не_испытал сильного страха при виде кролика.
Не показывайте кролика в другое время, кроме как в указанный момент.
1. Во-первых, потому что интенсивность голода должна быть сильной и не приглушенной (удовлетворенной) начавшимся процессом потребления пищи. Интенсивность голода должна быть сильнее потенциального страха, голод не должен оставлять страху места в "переживательной ёмкости" ребенка.
2. Во-вторых, потому что не_испытывание страха со стороны ребенка должно быть подкреплено пищей - первичным, кстати, подкреплением.
На следующий день, когда ребенок приступит к еде, снова покажите ему кролика, сначала на том же самом месте, на котором он был показан накануне, а затем принесите его немного поближе. Когда ребенок начнет обнаруживать страх, остановите движение вперед.
1. На предыдущем шаге (в предыдущий день) ребенок обедал, при этом кролик был представлен ему во время обеда - на расстоянии.
2. На данном шаге (в настоящий день) кролик так же представлен уже ВО ВРЕМЯ поедания пищи. Ребенка погружают в те же самые стимулы, создавая впечатление продолжения вчерашнего процесса. Как будто запись вчера поставили "на паузу", а сегодня сняли.
3. Кролика приносят немного ближе, пока не ПОЯВЛЯЮТСЯ ПРИЗНАКИ СТРАХА. Т.е. появление слабых признаков страха является необходимым условием.
4. Также необходимо отметить, что при появлении признаков страха КРОЛИКА ОСТАВЛЯЮТ на месте, а не уносят. Если бы унесли на изначальную позицию, это лишь подкрепило бы реакцию страха.
5. А так - в ребенке будут одновременно соревноваться две реакции: а) насыщение - предполагается, что она сильнее; и б). страх - предполагается, что слабая.
6. За счет того, что ребенок все-таки голоден, есть он будет в течение некоторого времени. ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ он будет подвергаться слабому воздействию (визуальному и м.б. аудиальному) кролика. Предполагается, что предшествующий голод, время поедания и подкрепление пищей, каждым куском, определенных висцеральных ощущений (исключающих страх) переборят возможные ощущения легкого страха.
Повторяйте эту процедуру каждый день. Скоро ребенок сможет выносить присутствие кролика уже на столе., а через некоторое и на своих собственных коленях. Наступает успокоение, страх окончательно проходит.
Успокоение - вот что должно заменить страх.
Как говорил Эриксон – каждый человек уникален, как его собственный отпечаток пальца.
Дочитали до конца.