Показаны записи 8641 - 8650 из 56266
</>
Сон/ ОС радикально отличается от всех этих полубодрств
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Э нет!
Сон/ ОС радикально отличается от всех этих полубодрствующих состояний сознания.
Сон/ ОС радикально отличается от всех этих полубодрствующих состояний сознания.
Ну, фактически можно обобщить на любую активную работу за компьютером/гаджетами. Она есть некий сорт транса, близкий к ОС. Чуть продолжая вашу логику.
Ну да. И я начал с вопроса "зачем". И вдруг, мне пришла в ответ ассоциация, относительно глобального запроса на ОС.
Дело в том, что единственное состояние сознания, которое способно "амортизировать" переход и пребывание в виртуальной реальности есть состояние сна/ ОС.
Дело в том, что единственное состояние сознания, которое способно "амортизировать" переход и пребывание в виртуальной реальности есть состояние сна/ ОС.
Ну, это неплохая формализация типичных ээ техник из контекста типичных интернетовских "осознанников". Собственно, моя положительная оценка относится к самой формализации как таковой — нарисовано красиво + насколько я могу судить верно схватывает все эти тусовочные подходы.
Зачем заниматься ОС большинству людей — ответ известный. Это что-то вроде врождённой фрейдистской тяги к саморазрушению. Ну или жажды новых/необычных впечатлений.
Короче, наркомания своеобразная.
Зачем заниматься ОС большинству людей — ответ известный. Это что-то вроде врождённой фрейдистской тяги к саморазрушению. Ну или жажды новых/необычных впечатлений.
Короче, наркомания своеобразная.
Она не отвечает на вопрос: для чего ОС?
В ней зафиксировано избыточное разнообразие способов достижения ОС.
Часть способов производят впечатления якорей, имеющих значение в большей мере для автора схемы.
В ней зафиксировано избыточное разнообразие способов достижения ОС.
Часть способов производят впечатления якорей, имеющих значение в большей мере для автора схемы.
Прикольная схема :)
</>
Два места силы/отправных точек окончательно путешеств
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
На плато вела только одна тропа. Когда мы взобрались на него, я увидел, что оно не столь обширно, как представлялось снизу. Растительность на плато не отличалась от той, что была у его подножия: поникший зеленый древовидный кустарник. Поначалу я не разглядел пропасти. Лишь когда дон Хуан подвел меня к ней, я увидел, что плато заканчивалось обрывом. Плато было круглым; с восточной и южной сторон склоны его были изъедены выветриванием, с севера же и запада оно казалось обрезанным ножом.
Края обрывов места силы?
Стоя на краю обрыва, я мог видеть дно ущелья, лежавшее примерно в шестистах футах подо мной.
183 метра.
Оно было покрыто все тем же древовидным кустарником. Я обошел плато и обнаружил, что оно не было в прямом смысле плато, а просто плоской вершиной внушительных размеров горы.
Что-то быстро обошел. Получается вершина типа пятачок с обрывом на 200 метров.
Частокол более низких гор к северу и югу от вершины явственно указывал на то, что они были частью гигантского каньона, прорезанного миллионы лет назад несуществующей более рекой.
Места силы – гребни каньонов.
Гребни каньона были изъедены эрозией. Кое где они были сглажены слоем почвы. Она не добралась лишь до того места, где я стоял. — Это твердая порода, — сказал дон Хуан, будто прочитав мои мысли. Он указал подбородком в сторону дна ущелья. — Все, что упадет с этого гребня, разлетится там внизу на кусочки.
Выходы скальной породы. Это всё места истечения лавы. А значит, это места разломов коры.
Это были первые слова, которыми мы обменялись с доном Хуаном в этот день, стоя на вершине. Перед тем как отправиться туда, он сказал мне, что его время на этой Земле подошло к концу. Он отправляется в свое окончательное путешествие.
Место силы для окончательного путешествия из первого внимания. А из второго внимания отправной точкой окончательного путешествия является дом нагваля.
Края обрывов места силы?
Стоя на краю обрыва, я мог видеть дно ущелья, лежавшее примерно в шестистах футах подо мной.
183 метра.
Оно было покрыто все тем же древовидным кустарником. Я обошел плато и обнаружил, что оно не было в прямом смысле плато, а просто плоской вершиной внушительных размеров горы.
Что-то быстро обошел. Получается вершина типа пятачок с обрывом на 200 метров.
Частокол более низких гор к северу и югу от вершины явственно указывал на то, что они были частью гигантского каньона, прорезанного миллионы лет назад несуществующей более рекой.
Места силы – гребни каньонов.
Гребни каньона были изъедены эрозией. Кое где они были сглажены слоем почвы. Она не добралась лишь до того места, где я стоял. — Это твердая порода, — сказал дон Хуан, будто прочитав мои мысли. Он указал подбородком в сторону дна ущелья. — Все, что упадет с этого гребня, разлетится там внизу на кусочки.
Выходы скальной породы. Это всё места истечения лавы. А значит, это места разломов коры.
Это были первые слова, которыми мы обменялись с доном Хуаном в этот день, стоя на вершине. Перед тем как отправиться туда, он сказал мне, что его время на этой Земле подошло к концу. Он отправляется в свое окончательное путешествие.
Место силы для окончательного путешествия из первого внимания. А из второго внимания отправной точкой окончательного путешествия является дом нагваля.
На плато вела только одна тропа. Когда мы взобрались на него, я увидел, что оно не столь обширно, как представлялось снизу. Растительность на плато не отличалась от той, что была у его подножия: поникший зеленый древовидный кустарник. Поначалу я не разглядел пропасти. Лишь когда дон Хуан подвел меня к ней, я увидел, что плато заканчивалось обрывом. Плато было круглым; с восточной и южной сторон склоны его были изъедены выветриванием, с севера же и запада оно казалось обрезанным ножом. Стоя на краю обрыва, я мог видеть дно ущелья, лежавшее примерно в шестистах футах подо мной. Оно было покрыто все тем же древовидным кустарником. Я обошел плато и обнаружил, что оно не было в прямом смысле плато, а просто плоской вершиной внушительных размеров горы. Частокол более низких гор к северу и югу от вершины явственно указывал на то, что они были частью гигантского каньона, прорезанного миллионы лет назад несуществующей более рекой. Гребни каньона были изъедены эрозией. Коегде они были сглажены слоем почвы. Она не добралась лишь до того места, где я стоял. — Это твердая порода, — сказал дон Хуан, будто прочитав мои мысли. Он указал подбородком в сторону дна ущелья. — Все, что упадет с этого гребня, разлетится там внизу на кусочки. Это были первые слова, которыми мы обменялись с доном Хуаном в этот день, стоя на вершине. Перед тем как отправиться туда, он сказал мне, что его время на этой Земле подошло к концу. Он отправляется в свое окончательное путешествие.
Этой ночью мне не спалось. Неглубокий сон овладел мною лишь под утро, когда дон Хуан вытащил меня из постели и повел на прогулку в горы. Kандшафт той местности, где он жил, сильно отличался от пустыни Соноры, но он велел мне не увлекаться сравнениями, ведь после того, как пройдешь четверть мили, все места в мире становятся совершенно одинаковыми. — Осмотр достопримечательностей — удел автомобилистов, — сказал он. — Они несутся с бешеной скоростью безо всяких усилий со своей стороны. Это занятие не для пешеходов. Так, когда ты едешь на автомобиле, ты можешь увидеть огромную гору, вид которой поразит тебя своим великолепием. Тот же вид уже не поразит тебя точно так же, если ты будешь идти пешком; он поразит тебя совсем по-другому, особенно если тебе придется на нее карабкаться или обходить ее. Утро было очень жарким. Мы шли вдоль пересохшего русла реки. Единственное, что было общим у этой местности с Сонорой, были тучи насекомых. Комары и мухи напоминали пикирующие бомбардировщики, целившие мне в ноздри, уши и глаза. Дон Хуан посоветовал мне не обращать на их гул внимания. — Не пытайся от них отмахнуться, — твердо произнес он. — Вознамерь их прочь. Установи вокруг себя энергетический барьер. Будь безмолвным, и этот барьер воздвигнется из твоего безмолвия. Никто не знает, как это получается. Это одна из тех вещей, которые древние маги называли энергетическими фактами. Останови свой внутренний диалог — вот все, что требуется.
Посидеть с доном Хуаном в полном молчании было для меня одним из самых замечательных переживаний из всего, что я знал. Мы удобно расположились в мягких креслах на задворках его дома в горах Центральной Мексики. Вечерело. Дул мягкий ветерок. Солнце опустилось за дом позади нас. Его угасающий свет создавал среди росших на заднем дворе больших деревьев причудливую игру зеленоватых теней. Деревья окружали дом дона Хуана, закрывая собою вид на город, где он жил. Это всегда порождало у меня ощущение того, что я нахожусь посреди дикой природы, отличной от безводной пустыни Соноры, но так или иначе дикой. — Сегодня мы обсудим важнейший вопрос магии, — внезапно сказал дон Хуан, — и начнем с разговора об энергетическом теле.
Дочитали до конца.