Читаем-анализируем: "Экологический подход к зрительному восприятию" Дж. Гибсона
metanymous в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Выпуск 2
| Читаем-анализируем: "Экологический подход к зрительному восприятию" Дж. Гибсона | |||||
| 2. Читаем-анализируем: "Экологический подход к зрительному восприятию" Дж. Гибсона | 58 | metanymous | |||
| Читаем-анализируем: "Экологический подход к зрительному восприятию" Дж. Гибсона | 40 | metanymous | |||
| Читаем-анализируем: "Экологический подход к зрительному восприятию" Дж. Гибсона | |||||
| Читаем-анализируем: "Экологический подход к зрительному восприятию" Дж. Гибсона | metanymous | ||||
http://community.livejournal.com/metapractice/94267.html
Тут вот, открывают "америку", изобретают "велосипед":
В том, что мы можем видеть окружающее пространство в трёхмерном изображении (пусть для этого придётся изрядно покрутить головой), есть определённое преимущество. Но плюс не только в этом, считает Марк Чангизи (Mark Changizi) из политехнического института Ренсселеера (Rensselaer Polytechnic Institute - RPI), по сути обнаруживший другое поистине раскрывающее глаза преимущество бинокулярного зрения: "прямосмотрящие" животные также способны видеть сквозь предметы.
Study Says Eyes Evolved for X-Ray Vision
http://news.rpi.edu/update.do?artcenterkey=2486&setappvar=page%281%29
Бинокулярное зрение позволяет видеть сквозь предметы
http://blessmaster.livejournal.com/68102.html
А вот они, первые открытия: Эксперимент Каплана. В решающем эксперименте, который проводил Г. А. Каплан, была кинетическая, а не статическая информация (Kaplan, 1969). Показывались кинокадры со случайной текстурой, которая заполняла весь экран. При этом с одной стороны от определенной линии происходило постепенное добавление (или изъятие) оптической структуры, а с другой стороны от нее структура сохранялась. Кадр за кадром снималась на фотопленку случайно текстурированная бумага, причем каждый последующий кадр отличался от предыдущего за счет тщательно производившихся срезов бумаги. Ни на одном отдельно взятом кадре не было видно никакой линии, однако с одной стороны этой невидимой линии создавалось постепенное удаление текстуры с помощью последовательного отрезания узких полос бумаги. Постепенное прибавление текстуры можно было получить, запустив пленку в обратном направлении. Никто ранее не проводил опытов с такого рода удалением или прибавлением оптической структуры. ... Все наблюдатели без исключения видели, как одна поверхность уходила за другую (или выходила из-за нее), а эта вторая поверхность закрывала (или открывала) первую. Изъятие всегда воспринималось как закрывание, а добавление — как открывание. Поверхность, скрывающаяся из виду, никогда не виделась как поверхность, перестающая существовать, а поверхность, появляющаяся в виду, никогда не воспринималась как поверхность, лишь сейчас обретающая существование. Короче говоря, у заслоняющего края одна поверхность виделась буквально позади другой. (J. GIBSON the Ecological approach to visual perception)
57 комментариев
сначала старые сначала новые
Есть много общеупотребительных слов, значения которых связаны с тем фактом, что предметы могут закрывать друг друга. Объекты и поверхности бывают, как говорится, открытыми и закрытыми, заслоненными и не-заслоненными, скрытыми и нескрытыми, спрятанными и неспрятанными. Сюда еще можно было бы добавить астрономический термин occultation — покрытие, но его первоначальным значением является прерывание света, исходящего от небесного светила, как бывает при затмении. Нам нужно подобрать слово для обозначения явления, сутью которого является пересечение не пучка световых лучей, а зрительного телесного угла. Я выбрал слово заслонение. Заслоненная поверхность — это поверхность, которая пропала из виду, которая скрыта от взора. Заслоняющий край — это край заслоняющей поверхности. Впервые этот термин был предложен Дж. Дж. Гибсоном, Дж. Капланом, X. Н. Рейнольдсом и К. Уилером в статье, посвященной различным способам, посредством которых вещи могут переходить из видимого состояния в невидимое (Gibson е. а., 1969).
Нужно понимать, что точка наблюдения движется в среде туда-сюда, вперед-назад, чаще всего по старым путям, но иногда и по новым. Такие изменения положения обратимы, и это обращение действительно происходит, когда тот, кто занимает это положение, приходит и уходит, и даже тогда, когда он слегка изменяет свою позу. Любая грань или фасетка, любая поверхность компоновки, которые постепенно скрываются при смещении, при обратном смещении будут постепенно открываться. Потеря из виду представляет собой явление, обратное появлению в виду. Следовательно, заслоняющая и заслоняемая поверхности могут меняться ролями. Заслоняющая поверхность может стать заслоняемой, и наоборот, причем поверхности при этом не подвергаются никаким метаморфозам, затрагивающим их сущность; речь идет о превращениях особого рода.
Различия между: 1) поверхностью, которая прекратила свое существование, 2) поверхностью, которая больше не освещается, 3) поверхностью, которая находится у горизонта, и 4) поверхностью, которая заслонена,— описаны в статье Гибсона с соавторами (Gibson е. а., 1969) и проиллюстрированы в кинофильме (Gibson, 1968а). В 1969 году Каплан опубликовал результаты экспериментов по изучению восприятия заслонения, в процессе которых испытуемым демонстрировались фильмы (Kaplan, 1969).
Теперь мы должны установить различие между краем как просто стыком двух поверхностей и краем, благодаря которому одна поверхность закрывает другую, заслоняющим краем. В соответствии с терминологией, предложенной в 3-й главе для описания компоновки, край — это ребро выпуклого двугранного угла (его следует отличать от вогнутого двугранного угла1). Заслоняющий край — это ребро двугранного угла, у которого только одна грань проецируется в точку наблюдения. Такой заслоняющий край будет называться прямым заслоняющим краем. Была определена также изогнутая выпуклость (в отличие от изогнутой вогнутости). Кромка этой выпуклости, вернее, линия касания образующей зрительного телесного угла, представляет собой еще один вид заслоняющего края — искривленный заслоняющий край. Прямой заслоняющий край является «острым» краем, а искривленный заслоняющий край — «округлым». Оба края изображены на рис. 5.6. Второй из них скользит по поверхности, когда точка наблюдения движется, а первый — нет. Заметьте, что для существования заслоняющего края всегда необходима какая-то выпуклость, выпячивание вещества в среду.
У заслоняющего края поверхность всегда «загибается», а за ним, как правило, «простирается» другая поверхность. Эти поверхности связаны и непрерывны. Есть ли в изменяющемся оптическом строе информация, задающая связность и непрерывность?
Вот предварительная гипотеза о непрерывной поверхности объекта:
Продолжение поверхности объекта задается у заслоняющего края всякий раз, когда перспективное преобразование формы или текстуры в оптическом строе доходит до своего предела и когда перспективное искажение любой последовательности форм или текстур постепенно достигает этого предела. Это правило для потери из виду; если его обратить, получится правило для появления в виду.
Вот предварительная гипотеза о непрерывной поверхности фона:
Всякий раз, когда в оптическом строе происходит такое регулярное возмущение постоянства форм и текстур, при котором они постепенно изымаются у контура, у заслоняющего края будет задаваться продолжение поверхности фона. Это — правило для потери из виду; заменив «изымаются» на «добавляются», получаем правило для появления в виду.
Вот предварительная гипотеза о непрерывной поверхности объекта:
Продолжение поверхности объекта задается у заслоняющего края всякий раз, когда перспективное преобразование формы или текстуры в оптическом строе доходит до своего предела и когда перспективное искажение любой последовательности форм или текстур постепенно достигает этого предела. Это правило для потери из виду; если его обратить, получится правило для появления в виду.
Вот предварительная гипотеза о непрерывной поверхности фона:
Всякий раз, когда в оптическом строе происходит такое регулярное возмущение постоянства форм и текстур, при котором они постепенно изымаются у контура, у заслоняющего края будет задаваться продолжение поверхности фона. Это — правило для потери из виду; заменив «изымаются» на «добавляются», получаем правило для появления в виду.
Интересно сравнить заслоняющие края объектов и других выпуклостей на поверхности суши с земным горизонтом, большим кругом, который делит объемлющий строй на две полусферы. У горизонта перспективное уменьшение земных поверхностей достигает своего предела. Горизонт в такой же мере является пределом перспективного уменьшения, как ребро края является пределом перспективного искажения (сжатия) земных поверхностей. Принято говорить, что такие объекты, как железнодорожные поезда на Великой равнине или суда в океане, исчезают вдали по мере удаления от фиксированной точки наблюдения. В технике живописи, подчиняющейся законам перспективы, считается, что на линии горизонта лежат точки схода, то есть те точки, где сходятся параллельные линии, которыми передается земная поверхность. Железнодорожный поезд «исчезает» в той же самой точке, где «встречаются» железнодорожные рельсы. Таким образом, горизонт подобен заслоняющему краю в том, что он является местом, где вещи появляются в виду и теряются из виду. Однако потеря из виду вдали существенно отличается от потери из виду у острого или округлого края. Земной горизонт поэтому не может служить заслоняющим краем для земных объектов или форм. В действительности он и не похож на заслоняющий край. Его можно лишь мысленно представить себе как край, заслоняющий моря и страны за горизонтом, если землю, кажущуюся плоской, представить !зогнутой и вообразить окружающий мир в виде огром-юго и потому необозримого шара.
Людей долгое время смущало то, что горизонт действительно видится как заслоняющий край для небесных объектов, таких, как солнце и луна. Эти объекты постепенно убывают у контура, как при заходе солнца, или постепенно разрастаются у того же самого контура, как при восходе луны. Это происходит в соответствии со второй сформулированной выше гипотезой. Объект видится за горизонтом, то есть мы видим, что он удален на расстояние, превышающее максимальное из доступных для зрения земных расстояний, и, несмотря на это, мы располагаем информацией о том, что он является телесной поверхностью. Эта противоречивая информация, я думаю, является причиной того, что солнце и луна у горизонта кажутся громадными.
Людей долгое время смущало то, что горизонт действительно видится как заслоняющий край для небесных объектов, таких, как солнце и луна. Эти объекты постепенно убывают у контура, как при заходе солнца, или постепенно разрастаются у того же самого контура, как при восходе луны. Это происходит в соответствии со второй сформулированной выше гипотезой. Объект видится за горизонтом, то есть мы видим, что он удален на расстояние, превышающее максимальное из доступных для зрения земных расстояний, и, несмотря на это, мы располагаем информацией о том, что он является телесной поверхностью. Эта противоречивая информация, я думаю, является причиной того, что солнце и луна у горизонта кажутся громадными.
1. В идеальном случае, когда на поверхности земли ничего нет, в любую точку наблюдения проецируется любая часть поверхности. Однако такое открытое окружение вряд ли пригодно для жизни.
2. В том случае, когда на земле есть какая-то обстановка, то есть когда на субстрате имеется компоновка из светонепроницаемых поверхностей, какие-то части компоновки будут проецироваться в произвольно выбранную фиксированную точку наблюдения, а все остальные части в эту точку проецироваться не будут.
3. Оптически открытая поверхность объекта всегда отделяется от оптически закрытой поверхности заслоняющим краем. В то же самое время заслоняющий край всегда связывает ее с оптически скрытой поверхностью.
4. Обратимость заслонения задает тот факт, что дальняя сторона является продолжением ближней стороны.
5. Любая поверхность компоновки, которая в данной фиксированной точке наблюдения скрыта, в некоторой другой фиксированной точке станет открытой.
6. Скрытая и открытая поверхности сменяют друг друга. Все то, что данное движение открывает, обратное движение прячет. Этот принцип обратимого заслонения справедлив как для движения точки наблюдения, так и для перемещения изолированных объектов.
7. Теперь мы видим, что разделение скрытой и открытой поверхностей у заслоняющего края лучше всего задается перспективной структурой строя, тогда как связь скрытой и открытой поверхностей у заслоняющего края задается глубинной инвариантной структурой. Возможно, поэтому пауза в локомоции привлекает внимание к различиям между скрытым и открытым, в то время как сама локомоция делает очевидной непрерывную связь между ними.
2. В том случае, когда на земле есть какая-то обстановка, то есть когда на субстрате имеется компоновка из светонепроницаемых поверхностей, какие-то части компоновки будут проецироваться в произвольно выбранную фиксированную точку наблюдения, а все остальные части в эту точку проецироваться не будут.
3. Оптически открытая поверхность объекта всегда отделяется от оптически закрытой поверхности заслоняющим краем. В то же самое время заслоняющий край всегда связывает ее с оптически скрытой поверхностью.
4. Обратимость заслонения задает тот факт, что дальняя сторона является продолжением ближней стороны.
5. Любая поверхность компоновки, которая в данной фиксированной точке наблюдения скрыта, в некоторой другой фиксированной точке станет открытой.
6. Скрытая и открытая поверхности сменяют друг друга. Все то, что данное движение открывает, обратное движение прячет. Этот принцип обратимого заслонения справедлив как для движения точки наблюдения, так и для перемещения изолированных объектов.
7. Теперь мы видим, что разделение скрытой и открытой поверхностей у заслоняющего края лучше всего задается перспективной структурой строя, тогда как связь скрытой и открытой поверхностей у заслоняющего края задается глубинной инвариантной структурой. Возможно, поэтому пауза в локомоции привлекает внимание к различиям между скрытым и открытым, в то время как сама локомоция делает очевидной непрерывную связь между ними.
Движущийся наблюдатель и движущееся солнце — это те условия, в которых земное зрение эволюционировало в течение миллионов лет. Но к движущемуся наблюдателю применим инвариантный принцип обратимого заслонения; аналогичный принцип обратимого освещения применим и к движущемуся солнцу. Все, что теряется из виду, появится в виду, и все, что освещено, будет затенено.
При постепенном замещении оптической текстуры, как и при ее постепенном изъятии по одну сторону контура, оптический строй теряет текстуру, однако теряет ее по-разному. Для демонстрации имеющихся здесь различий был создан специальный кинофильм (Gibson, 1968a). В случае замещения текстуры ее утрата задает поверхность, которая уходит в небытие. В случае изъятия текстуры ее утрата задает поверхность, которая уходит из виду у заслоняющего края, как это описывалось в предыдущем разделе. Именно эти существенно различные события люди видят, когда смотрят наш фильм. По крайней мере они это утверждают.
На мой взгляд, наиболее общим термином для обозначения того, что происходит в оптическом строе в тот момент, когда что-либо происходит во внешнем мире, является возмущение структуры строя. В настоящее время не существует терминологии для описания оптических изменений (собственно говоря, физических изменений), поэтому нужно искать подходящие термины. Я говорил об оптических преобразованиях и перестановках, В связи с изменениями света и тени речь шла о флуктуациях. Использовал я и такой термин, как оптические превращения. Я считаю, что не следует говорить о движениях в строе. По-видимому, из общих терминов наиболее удачным является термин возмущение. Рассмотрим описанные разновидности возмущений.
1. Постепенное изъятие и добавление элементов по одну сторону контура (смещение объекта относительно фона).
2. Постепенное уменьшение и увеличение брешей (перемещение объекта по небу).
3. Срезание или соскальзывание оптической текстуры у контура (вращение круга).
4. Перспективные преобразования (поворачивание грани объекта).
5. Увеличение до предела и уменьшение (приближение и удаление объекта).
6. Деформация (текучие, вязкие и эластичные события).
7. Возникновение новой структуры (разрывание).
8. Аннулирование текстуры (рассеяние в небе).
9. Замещение старой текстуры новой (рассеяние на земле).
10. Изменение «цветовой структуры» (химические события).
Что за странный список феноменов! Они с трудом поддаются описанию, и, чтобы разобраться в этом описании, тоже требуются немалые усилия. И тем не менее эти оптические происшествия или подобные им все время происходят в строе света, попадающего в глаз. Они тем не менее несут информацию о событиях в окружающем мире. Благодаря им на киноэкране передается «движение», несущее огромную смысловую нагрузку. Эти возмущения, конечно, подчиняются определенным законам и ожидают своего исследователя, исследователя со свежим взглядом, свободного от предрассудков, любовно накопленных за длительное время господства теории световой стимуляции.
1. Постепенное изъятие и добавление элементов по одну сторону контура (смещение объекта относительно фона).
2. Постепенное уменьшение и увеличение брешей (перемещение объекта по небу).
3. Срезание или соскальзывание оптической текстуры у контура (вращение круга).
4. Перспективные преобразования (поворачивание грани объекта).
5. Увеличение до предела и уменьшение (приближение и удаление объекта).
6. Деформация (текучие, вязкие и эластичные события).
7. Возникновение новой структуры (разрывание).
8. Аннулирование текстуры (рассеяние в небе).
9. Замещение старой текстуры новой (рассеяние на земле).
10. Изменение «цветовой структуры» (химические события).
Что за странный список феноменов! Они с трудом поддаются описанию, и, чтобы разобраться в этом описании, тоже требуются немалые усилия. И тем не менее эти оптические происшествия или подобные им все время происходят в строе света, попадающего в глаз. Они тем не менее несут информацию о событиях в окружающем мире. Благодаря им на киноэкране передается «движение», несущее огромную смысловую нагрузку. Эти возмущения, конечно, подчиняются определенным законам и ожидают своего исследователя, исследователя со свежим взглядом, свободного от предрассудков, любовно накопленных за длительное время господства теории световой стимуляции.
Можно ли изучать математическими средствами такие возмущения структуры? Разумеется, для их изучения нужны разные математические методы, поскольку некоторые из этих возмущений противоречат постулатам теории множеств. Для некоторых из рассматривавшихся выше изменений в какие-то моменты времени нарушается взаимная однозначность отображения элементов, поскольку с течением времени некоторые элементы строя теряются, а некоторые вновь появляются. Изъятие или добавление текстуры во время заслонения является примером такого нарушения. Перспективные искажения и сжатие текстуры сохраняют взаимную однозначность отображения лишь до тех пор, пока не достигнут своего предела, после чего текстура теряется. Возникновение новой текстуры при разрыве поверхности, «аннулирование» текстуры вследствие рассеяния поверхности и замещение старой текстуры новой представляют собой еще несколько случаев утраты взаимной однозначности отображения или проективного соответствия. Во всех этих случаях далеко не для каждого элемента объемлющего строя, существующего в данный момент, в следующий момент в строе найдется элемент, который ему можно будет поставить в соответствие. Еще одним примером может служить случай с оптическим строем, элементы которого «вспыхивают» или мерцают, в результате чего происходит то, что я называл флуктуациями в связи с изменениями света и тени.
С другой стороны, некоторые из этих оптических возмущений все же сохраняют, по-видимому, взаимную однозначность соответствия элементов на протяжении какого-то времени. К их числу можно отнести перспективные преобразования, деформации (то есть топологические преобразования) и даже срезание или соскальзывание оптической текстуры у контура. Элементы сохраняются (не теряются и не приобретаются) как в случае частичных перестановок точечной текстуры, так и при более существенных перестановках, например при случайных смещениях типа броуновского движения. Для любого такого возмущения можно найти инварианты — соотношения, пропорции и отношения между элементами. Возмущения, перечисленные первыми, имеют наибольшее число инвариантов перестановки, упоминавшиеся в конце -— наименьшее. Возмущение связности или порядка смежности более серьезно, чем простое возмущение формы. Полное нарушение порядка смежности элементов еще более серьезно. Тем не менее, если структура сохраняется для всех этих возмущений, возможна математическая теория инвариантов. Вот чего нет, так это теории инвариантов, которые оставались бы неизменными при возмущениях для структур, элементы которых не сохраняются.
С другой стороны, некоторые из этих оптических возмущений все же сохраняют, по-видимому, взаимную однозначность соответствия элементов на протяжении какого-то времени. К их числу можно отнести перспективные преобразования, деформации (то есть топологические преобразования) и даже срезание или соскальзывание оптической текстуры у контура. Элементы сохраняются (не теряются и не приобретаются) как в случае частичных перестановок точечной текстуры, так и при более существенных перестановках, например при случайных смещениях типа броуновского движения. Для любого такого возмущения можно найти инварианты — соотношения, пропорции и отношения между элементами. Возмущения, перечисленные первыми, имеют наибольшее число инвариантов перестановки, упоминавшиеся в конце -— наименьшее. Возмущение связности или порядка смежности более серьезно, чем простое возмущение формы. Полное нарушение порядка смежности элементов еще более серьезно. Тем не менее, если структура сохраняется для всех этих возмущений, возможна математическая теория инвариантов. Вот чего нет, так это теории инвариантов, которые оставались бы неизменными при возмущениях для структур, элементы которых не сохраняются.
Глава 11
Феномены заслонения были описаны в 5-й главе. Они являются составной частью экологической оптики. Однако им не уделяли должного внимания, до тех пор пока не были проведены демонстрации и эксперименты, придавшие им убедительность. Описанные в двух предыдущих главах эксперименты с поверхностями, компоновкой, их изменениями и кинестезиями были достаточно нетрадиционны, однако по-настоящему революционным является эксперимент, который я не могу назвать иначе, как открытием заслоняющего края. Это открытие имеет фундаментальный характер в силу следующих причин. Если согласиться с тем, что существуют места, где непрозрачные поверхности видятся одна поверх другой, что можно воспринимать скрытые поверхности, то возникает парадокс. Нам трудно свыкнуться с мыслью, что скрытая поверхность может восприниматься,— мы привыкли считать, что она может только припоминаться. Для того чтобы какую-либо вещь можно было воспринимать, она должна быть «дана органам чувств», она должна стимулировать рецепторы. Если этого нет, то вещь может переживаться только в виде образа — ее можно вспомнить, вообразить, постичь, возможно, узнать, но не воспринять. Таково общепризнанное учение — теория восприятия, основанного на ощущениях. Если заслоненная поверхность может восприниматься, то это учение рушится.
Феномены заслонения были описаны в 5-й главе. Они являются составной частью экологической оптики. Однако им не уделяли должного внимания, до тех пор пока не были проведены демонстрации и эксперименты, придавшие им убедительность. Описанные в двух предыдущих главах эксперименты с поверхностями, компоновкой, их изменениями и кинестезиями были достаточно нетрадиционны, однако по-настоящему революционным является эксперимент, который я не могу назвать иначе, как открытием заслоняющего края. Это открытие имеет фундаментальный характер в силу следующих причин. Если согласиться с тем, что существуют места, где непрозрачные поверхности видятся одна поверх другой, что можно воспринимать скрытые поверхности, то возникает парадокс. Нам трудно свыкнуться с мыслью, что скрытая поверхность может восприниматься,— мы привыкли считать, что она может только припоминаться. Для того чтобы какую-либо вещь можно было воспринимать, она должна быть «дана органам чувств», она должна стимулировать рецепторы. Если этого нет, то вещь может переживаться только в виде образа — ее можно вспомнить, вообразить, постичь, возможно, узнать, но не воспринять. Таково общепризнанное учение — теория восприятия, основанного на ощущениях. Если заслоненная поверхность может восприниматься, то это учение рушится.
В решающем эксперименте, который проводил Г. А. Каплан, была кинетическая, а не статическая информация (Kaplan, 1969). Показывались кинокадры со случайной текстурой, которая заполняла весь экран. При этом с одной стороны от определенной линии происходило постепенное добавление (или изъятие) оптической структуры, а с другой стороны от нее структура сохранялась. Кадр за кадром снималась на фотопленку случайно текстурированная бумага, причем каждый последующий кадр отличался от предыдущего за счет тщательно производившихся срезов бумаги. Ни на одном отдельно взятом кадре не было видно никакой линии, однако с одной стороны этой невидимой линии создавалось постепенное удаление текстуры с помощью последовательного отрезания узких полос бумаги. Постепенное прибавление текстуры можно было получить, запустив пленку в обратном направлении. Никто ранее не проводил опытов с такого рода удалением или прибавлением оптической структуры.
По существу, в этом опыте в выборке из оптического строя было выделено и контролировалось обратимое возмущение структуры — обратимое превращение. Оно названо превращением, а не преобразованием потому, что элементы структуры либо терялись, либо приобретались, вследствие чего нарушалось взаимно-однозначное соответствие. Что же при этом воспринималось?
Все наблюдатели без исключения видели, как одна поверхность уходила за другую (или выходила из-за нее), а эта вторая поверхность закрывала (или открывала) первую. Изъятие всегда воспринималось как закрывание, а добавление — как открывание. Поверхность, скрывающаяся из виду, никогда не виделась как поверхность, перестающая существовать, а поверхность, появляющаяся в виду, никогда не воспринималась как поверхность, лишь сейчас обретающая существование. Короче говоря, у заслоняющего края одна поверхность виделась буквально позади другой.
Все наблюдатели без исключения видели, как одна поверхность уходила за другую (или выходила из-за нее), а эта вторая поверхность закрывала (или открывала) первую. Изъятие всегда воспринималось как закрывание, а добавление — как открывание. Поверхность, скрывающаяся из виду, никогда не виделась как поверхность, перестающая существовать, а поверхность, появляющаяся в виду, никогда не воспринималась как поверхность, лишь сейчас обретающая существование. Короче говоря, у заслоняющего края одна поверхность виделась буквально позади другой.
Если показ фильма прекращался и строй останавливался, то восприятие края исчезало — оно сменялось восприятием совершенно непрерывной поверхности. Если оптическое превращение возобновлялось, то опять возникало восприятие края. Однако заслоняющий край никак не был связан с «движением» изображения как такового; имело значение только добавление или изъятие, а также то, с какой стороны оно происходило.
Эти результаты производят сильное впечатление. В этом опыте не было никакой неопределенности в ответах, никакого угадывания, как это бывает в обычных психофизических экспериментах. Наблюдатель видел либо край, либо обрезной край, либо кромку листа, а позади него — еще одну поверхность. Но он видел это лишь при изменении строя во времени.
Скрывшаяся поверхность продолжала видеться и после того, как она скрылась, а открывшаяся казалась существовавшей и до того, как она открылась. Было бы неправильно описывать эту ситуацию таким образом, что в первом случае поверхность помнится, а во втором — предвосхищается. Лучше было бы сказать, что она воспринималась ретроспективно и проспективно. Вполне разумно считать, что восприятие простирается в прошлое и в будущее. Заметьте, однако, что считать так — значит вступать в противоречие с общепринятым учением, согласно которому восприятие ограничено настоящим. Решающая статья Каплана (Kaplan, 1969) вышла в свет одновременно с кинофильмом «Переход от видимого к невидимому: изучение оптических превращений» (Gibson, 1968) и статьей с тем же названием (Gibson e. a., 1969). Проводилось четкое различение ухода из виду и ухода в небытие, причем предполагалось, что существует информация, задающая каждый из этих случаев. Описанию этой информации посвящены 5-я и 6-я главы настоящей книги. Уход из виду представляет собой обратимое превращение, а уход в небытие — необратимое.
Эти результаты производят сильное впечатление. В этом опыте не было никакой неопределенности в ответах, никакого угадывания, как это бывает в обычных психофизических экспериментах. Наблюдатель видел либо край, либо обрезной край, либо кромку листа, а позади него — еще одну поверхность. Но он видел это лишь при изменении строя во времени.
Скрывшаяся поверхность продолжала видеться и после того, как она скрылась, а открывшаяся казалась существовавшей и до того, как она открылась. Было бы неправильно описывать эту ситуацию таким образом, что в первом случае поверхность помнится, а во втором — предвосхищается. Лучше было бы сказать, что она воспринималась ретроспективно и проспективно. Вполне разумно считать, что восприятие простирается в прошлое и в будущее. Заметьте, однако, что считать так — значит вступать в противоречие с общепринятым учением, согласно которому восприятие ограничено настоящим. Решающая статья Каплана (Kaplan, 1969) вышла в свет одновременно с кинофильмом «Переход от видимого к невидимому: изучение оптических превращений» (Gibson, 1968) и статьей с тем же названием (Gibson e. a., 1969). Проводилось четкое различение ухода из виду и ухода в небытие, причем предполагалось, что существует информация, задающая каждый из этих случаев. Описанию этой информации посвящены 5-я и 6-я главы настоящей книги. Уход из виду представляет собой обратимое превращение, а уход в небытие — необратимое.
Важность результатов эксперимента Каплана заключалась не в том, что у заслоняющего края воспринималась глубина, а в том, что воспринималось постоянство заслоняемой поверхности. Восприятие глубины в этом опыте можно осмыслить и в рамках традиционных теорий, а вот восприятие постоянства абсолютно несовместимо с ними. Только Мишотт в одной из своих экспериментальных работ столкнулся с чем-то напоминающим восприятие постоянства (Michotte, Thines, Crabbe, 1964). Им было обнаружено новое явление, которое он назвал «тоннель-феноменом», или «тоннель-эффектом»,— восприятие движущегося объекта в интервале между его вхождением в тоннель и выходом из тоннеля. Однако Мишотт не связывал этот эффект с постепенным изъятием и добавлением текстуры, которое происходит при вхождении в тоннель и при выходе из него. Он объяснял тоннель-эффект в традиционном для гештальтпсихологов стиле — присущей восприятию тенденцией к заполнению промежутков. Мишотт не представлял себе, насколько универсально явление заслонения, возникающее во время движения наблюдателя. Но он отдавал себе отчет в парадоксальности того факта, что объект может быть виден даже тогда, когда нет чувственной основы для того, чтобы его видеть. Он понимал, что «экранирование» или «закрывание» объекта — факт зрительного восприятия. Мишотт мог только предполагать, что восприятие объекта должно как-то сохраняться и после того, как прекращается приток сенсорных данных. Он не принял более радикальной гипотезы, согласно которой постоянство объекта воспринимается как особая реальность. Между постоянством воспринимаемого и восприятием постоянства — громадная разница.
Давно было известно, что на картинах можно создать видимость наложения. Этого же эффекта можно добиться и с помощью других средств показа застывшего строя. Широкую известность получило открытие Рубина, показавшего, что изображение замкнутого контура или фигуры влечет за собой появление фона, который воспринимается как нечто целостное, простирающееся за фигурой. Но все такого рода демонстрации связывались с восприятием формы, с видением контуров и линий, а не с восприятием заслоняющих краев поверхностей в загроможденном земном окружении. Из этих демонстраций следовало, что так называемую глубину можно воссоздать с помощью наложения на картине, но из них никак нельзя было вывести то, что заслоненная поверхность выглядит постоянной.
Создается впечатление, что заслоняющий край ускользнул от внимания как физиков, так и психологов. Правда, если исходить из того, как преподаются сейчас эти дисциплины и какой круг проблем они затрагивают, то и в самом деле получается, что это явление и не физическое, и не психическое. Оно неразрывно связано с компоновкой поверхностей и точкой наблюдения.
Создается впечатление, что заслоняющий край ускользнул от внимания как физиков, так и психологов. Правда, если исходить из того, как преподаются сейчас эти дисциплины и какой круг проблем они затрагивают, то и в самом деле получается, что это явление и не физическое, и не психическое. Оно неразрывно связано с компоновкой поверхностей и точкой наблюдения.
Теория обратимого заслонения была изложена в 5-й главе с использованием введенных понятий проецирующихся и непроецирующихся в данный момент времени поверхностей объемлющего оптического строя. Было выяснено, что обратимость заслонения является следствием обратимости локомоций и движений в среде. В 6-й главе обратимость заслонения противопоставлялась необратимости таких изменений как разрушение, растворение и переход из твердого состояния в жидкое или газообразное. Было показано, что появление и исчезновение поверхностей в результате таких изменений не являются временным обращением друг друга. Эти изменения таковы, что если кинопленку, на которой снято одно событие, прокрутить назад, то противоположного события не получится (Gibson, Kaushall, 1973).
Далее, в 7-й главе, посвященной восприятию самого себя, принцип обратимого заслонения был распространен на те случаи, когда наблюдатель поворачивает голову. При этом границы поля зрения сравнивались с заслоняющими краями окна. Этот принцип обратимого заслонения можно широко использовать, поэтому было бы полезно собрать все упомянутые выше теоретические положения вместе и представить их в виде единого списка утверждений.
Далее, в 7-й главе, посвященной восприятию самого себя, принцип обратимого заслонения был распространен на те случаи, когда наблюдатель поворачивает голову. При этом границы поля зрения сравнивались с заслоняющими краями окна. Этот принцип обратимого заслонения можно широко использовать, поэтому было бы полезно собрать все упомянутые выше теоретические положения вместе и представить их в виде единого списка утверждений.
Мне хотелось бы напомнить еще раз, что для обозначения того, что я назвал заслонением, можно было использовать множество других пар терминов. Здесь и далее слова спрятанный и неспрятанный употребляются в самом широком смысле (хотя у них и есть нежелательный оттенок, связанный с зарытыми в землю сокровищами!). Термины проецирующийся и непроецирующийся, используемые в 5-й главе, тоже подходят, если не считать того, что их значения связаны с формированием изображения на экране и это придает им совершенно ненужный оттенок. Варианты закрытый и незакрытый ИЛИ экранированный и не экранированный тоже годятся. Эти термины использовал Мишотт. Скрытый и открытый — тоже возможные варианты, так же как нераскрытый и раскрытый. Все эти термины обозначают различные виды заслонения. Наиболее общие термины — на виду и вне вида — противопоставляются терминам существовать и не существовать. Не следует забывать, что все эти термины обозначают обратимые превращения, то есть процессы, в результате которых нечто становится спрятанным или неспрятанным, уходит из виду или оказывается на виду. Термины исчезать и возникать употребляться не будут. Несмотря на то что эти слова широко употребительны, их многозначность способствует распространению пренебрежительного отношения к психологии восприятия. То же самое можно сказать и о словах видимый и невидимый.
Существует несколько различных вариантов потери из виду, причем некоторые осуществляются посредством заслонения, а другие без него. В первом случае есть заслоняющий край и постепенное изъятие у одной стороны контура, во втором случае этого нет. Я могу представить себе три способа ухода из виду без заслонения: во-первых, благодаря уменьшению телесного угла при увеличении расстояния вплоть до сжатия его в так называемую точку схода на небе или на горизонте; во-вторых, уход из виду в «темноту» в том случае, когда освещение сходит на нет; в-третьих, уход из виду при закрывании глаз. Возможно, уход из виду в тумане или в дымке представляет собой еще одну разновидность, однако он очень похож на утрату структуры в темноте (4-я глава). Я также могу представить себе три разновидности заслонения, которые отличаются от самозаслонения (5-я глава): во-первых, у края непрозрачной закрывающей поверхности; во-вторых, у края поля зрения наблюдателя; в-третьих, заслонение небесных тел у горизонта земли. Что касается ухода поверхности в небытие, то имеется очень много разновидностей разрушения, так много, что я счел возможным ограничиться лишь списком примеров в 6-й главе, посвященной экологическим событиям.
Существует несколько различных вариантов потери из виду, причем некоторые осуществляются посредством заслонения, а другие без него. В первом случае есть заслоняющий край и постепенное изъятие у одной стороны контура, во втором случае этого нет. Я могу представить себе три способа ухода из виду без заслонения: во-первых, благодаря уменьшению телесного угла при увеличении расстояния вплоть до сжатия его в так называемую точку схода на небе или на горизонте; во-вторых, уход из виду в «темноту» в том случае, когда освещение сходит на нет; в-третьих, уход из виду при закрывании глаз. Возможно, уход из виду в тумане или в дымке представляет собой еще одну разновидность, однако он очень похож на утрату структуры в темноте (4-я глава). Я также могу представить себе три разновидности заслонения, которые отличаются от самозаслонения (5-я глава): во-первых, у края непрозрачной закрывающей поверхности; во-вторых, у края поля зрения наблюдателя; в-третьих, заслонение небесных тел у горизонта земли. Что касается ухода поверхности в небытие, то имеется очень много разновидностей разрушения, так много, что я счел возможным ограничиться лишь списком примеров в 6-й главе, посвященной экологическим событиям.
Следующие шесть утверждений об обратимом заслонении взяты из первых пяти глав.
1. Вещества окружающего мира отличаются степенью их устойчивости, причем некоторые из них более устойчивы по отношению к разрушению, растворению и испарению, чем другие.
2. Точно так же и поверхности окружающего мира различаются по степени их устойчивости, причем некоторые из них существуют лишь очень непродолжительное время, тогда как другие относительно постоянны. Поверхности уходят в небытие, когда образующие их вещества растворяются, разрушаются или испаряются.
3. В освещенной среде поверхность считается не-спрятанной в данной точке наблюдения, если в этой точке для нее в объемлющем оптическом строе есть зрительный угол. Если же у поверхности нет телесного угла в этой точке наблюдения (но есть в другой), то такая поверхность спрятана.
4. Постоянная компоновка окружающего мира для любой фиксированной точки наблюдения делится на спрятанные и неспрятанные поверхности. А для любой постоянной поверхности, наоборот, все возможные точки
276
наблюдения делятся на те, в которых поверхность спрятана, и те, в которых она не спрятана.
5. Поверхность, у которой зрительного телесного угла нет ни в одной точке наблюдения, не является ни спрятанной, ни неспрятанной. Такой поверхности не существует, о ней нельзя сказать, что она не видна.
6. Для любого движения точки наблюдения, скрывающего ранее неспрятанные поверхности, найдется противоположное движение, открывающее эти поверхности. Таким образом, спрятанное и неспрятанное могут сменять друг друга. В этом заключается закон обратимого заслонения для локомоции в загроможденном окружении. Из него следует, что при достаточно большом количестве обратимых локомоции все поверхности могут побывать как в спрятанном, так и в неспрятанном состоянии.
7. Места, в которых на какое-то время благодаря заслоняющим краям компоновка распадается на спрятанные, и неспрятанные поверхности, являются местоположениями заслонений. Они могут быть как прямыми, так и искривленными. К ним относятся и те места, где спрятанные и неспрятанные поверхности примыкают друг к другу по заслоняющему краю. Таким образом, воспринимать заслоняющий край объекта (даже если этот заслоняющий край и точка наблюдения неподвижны) означает воспринимать как разделенность его дальней и ближней поверхностей, так и их соединенность.
1. Вещества окружающего мира отличаются степенью их устойчивости, причем некоторые из них более устойчивы по отношению к разрушению, растворению и испарению, чем другие.
2. Точно так же и поверхности окружающего мира различаются по степени их устойчивости, причем некоторые из них существуют лишь очень непродолжительное время, тогда как другие относительно постоянны. Поверхности уходят в небытие, когда образующие их вещества растворяются, разрушаются или испаряются.
3. В освещенной среде поверхность считается не-спрятанной в данной точке наблюдения, если в этой точке для нее в объемлющем оптическом строе есть зрительный угол. Если же у поверхности нет телесного угла в этой точке наблюдения (но есть в другой), то такая поверхность спрятана.
4. Постоянная компоновка окружающего мира для любой фиксированной точки наблюдения делится на спрятанные и неспрятанные поверхности. А для любой постоянной поверхности, наоборот, все возможные точки
276
наблюдения делятся на те, в которых поверхность спрятана, и те, в которых она не спрятана.
5. Поверхность, у которой зрительного телесного угла нет ни в одной точке наблюдения, не является ни спрятанной, ни неспрятанной. Такой поверхности не существует, о ней нельзя сказать, что она не видна.
6. Для любого движения точки наблюдения, скрывающего ранее неспрятанные поверхности, найдется противоположное движение, открывающее эти поверхности. Таким образом, спрятанное и неспрятанное могут сменять друг друга. В этом заключается закон обратимого заслонения для локомоции в загроможденном окружении. Из него следует, что при достаточно большом количестве обратимых локомоции все поверхности могут побывать как в спрятанном, так и в неспрятанном состоянии.
7. Места, в которых на какое-то время благодаря заслоняющим краям компоновка распадается на спрятанные, и неспрятанные поверхности, являются местоположениями заслонений. Они могут быть как прямыми, так и искривленными. К ним относятся и те места, где спрятанные и неспрятанные поверхности примыкают друг к другу по заслоняющему краю. Таким образом, воспринимать заслоняющий край объекта (даже если этот заслоняющий край и точка наблюдения неподвижны) означает воспринимать как разделенность его дальней и ближней поверхностей, так и их соединенность.
Ниже приводятся еще три положения, касающиеся обратимого заслонения; они взяты из 5-й главы.
8. При неподвижной точке наблюдения ближняя, то есть ставшая временно «передней», поверхность любого непрозрачного объекта закрывает дальнюю поверхность, то есть ту, которая временно стала «задней». Если, однако, объект повернется, эти поверхности поменяются местами. Ближняя поверхность закроет еще и фон, на котором расположен объект (если таковой имеется), но при смещении объекта те части фона, которые уходят за объект у одного края, появляются у другого. Все это можно увидеть в кинофильме «Переход от видимого к невидимому: изучение оптических превращений» (Gibson, 1968).
9. Любому движению объекта, при котором вследствие своей телесности и благодаря наложению он закрывает поверхность, соответствует обратное движение, при котором эта поверхность открывается.
10. По мере того как объекты окружающего мира движутся (или по мере того как их двигают), ближняя и дальняя стороны любого объекта будут многократно меняться местами. Это верно и в отношении наблюдателя в той мере, в какой он способен перемещаться.
8. При неподвижной точке наблюдения ближняя, то есть ставшая временно «передней», поверхность любого непрозрачного объекта закрывает дальнюю поверхность, то есть ту, которая временно стала «задней». Если, однако, объект повернется, эти поверхности поменяются местами. Ближняя поверхность закроет еще и фон, на котором расположен объект (если таковой имеется), но при смещении объекта те части фона, которые уходят за объект у одного края, появляются у другого. Все это можно увидеть в кинофильме «Переход от видимого к невидимому: изучение оптических превращений» (Gibson, 1968).
9. Любому движению объекта, при котором вследствие своей телесности и благодаря наложению он закрывает поверхность, соответствует обратное движение, при котором эта поверхность открывается.
10. По мере того как объекты окружающего мира движутся (или по мере того как их двигают), ближняя и дальняя стороны любого объекта будут многократно меняться местами. Это верно и в отношении наблюдателя в той мере, в какой он способен перемещаться.
Теперь обратимся к теореме об обратимом заслонении для случая, когда наблюдатель осматривается вокруг, поворачивая голову. Предполагается, что точка наблюдения занята (см. 7-ю главу).
11. При любом фиксированном положении головы все поверхности окружающей компоновки можно разделить на те, которые попадают в поле зрения, и те, которые находятся за его пределами. При каждом повороте головы поверхности появляются в виду у ведущего края поля зрения и пропадают из виду у ведомого. Таким образом, наблюдатель, который осматривается вокруг, может видеть единое окружение и самого себя в его середине.
11. При любом фиксированном положении головы все поверхности окружающей компоновки можно разделить на те, которые попадают в поле зрения, и те, которые находятся за его пределами. При каждом повороте головы поверхности появляются в виду у ведущего края поля зрения и пропадают из виду у ведомого. Таким образом, наблюдатель, который осматривается вокруг, может видеть единое окружение и самого себя в его середине.
Следующая теорема касается необратимого разрушения и созидания поверхностей, а также тех необратимых оптических превращений, которые им сопутствуют (см. 6-ю главу).
12. Уход поверхности в небытие не является обратным по отношению к выходу этой поверхности из небытия, точно так же как возмущение оптической структуры, задающее одно из этих двух событий, не является обратным по отношению к возмущению структуры, задающему другое событие. Таким образом, наблюдатель сможет отличить исчезновение поверхности по причине, скажем, ее разрушения, от исчезновения в результате заслонения, если, конечно, он научился видеть разницу между различными оптическими превращениями. У нас есть данные, свидетельствующие о том, что эти два типа исчезновения обычно различаются (Gibson e. a., 1969). Это, конечно же, не означает, что дети и даже взрослые всегда замечают эти различия. Иногда заметить их бывает очень трудно. Например, их трудно обнаружить в трюках виртуозного фокусника, построенных на обмане восприятия.
12. Уход поверхности в небытие не является обратным по отношению к выходу этой поверхности из небытия, точно так же как возмущение оптической структуры, задающее одно из этих двух событий, не является обратным по отношению к возмущению структуры, задающему другое событие. Таким образом, наблюдатель сможет отличить исчезновение поверхности по причине, скажем, ее разрушения, от исчезновения в результате заслонения, если, конечно, он научился видеть разницу между различными оптическими превращениями. У нас есть данные, свидетельствующие о том, что эти два типа исчезновения обычно различаются (Gibson e. a., 1969). Это, конечно же, не означает, что дети и даже взрослые всегда замечают эти различия. Иногда заметить их бывает очень трудно. Например, их трудно обнаружить в трюках виртуозного фокусника, построенных на обмане восприятия.
Заслонение поверхности можно ликвидировать, а разрушение — нельзя. Заслонение можно ликвидировать с помощью движений головы, тела или конечностей в противоположном направлении. Разрушение же не удается ликвидировать просто с помощью противоположного движения, хотя разрушенное иногда удается восстановить. Мне кажется, что маленькие дети должны уметь отличать те оптические превращения, которые можно ликвидировать, от тех, которые нельзя. Возможно ли, чтобы они не обращали на них внимания? Они играют в прятки, вертят головами, рассматривают свои руки — все это примеры обратимых заслонений. Но они также разливают молоко, разбивают стекла, ломают башни из кубиков — и все это вещи, которые восстановить нельзя. Гипотеза эта еще не проверена на детях, потому что все проведенные эксперименты проникнуты духом рационализма, который был привнесен Жаном Пиаже. Пиаже утверждал, то у детей должно формироваться понятие постоянства или сохранения, сосредоточивая свои исследования не на том, что дети видят, а на том, во что они верят (см., например, Bower, 1974, гл. 7).
Животные и люди способны ориентироваться в ареале обитания. Утратить такую способность — значит «дезориентироваться» или «заблуждаться». Принято считать, что крыса, которая может выбрать маршрут, ведущий к цели (например, к какой-то определенной ячейке в лабиринте), ориентирована на эту цель. Если к цели ведет несколько путей, животное способно выбрать кратчайший из них. Аналогичным образом человек способен выучить дорогу на работу, на почту, в магазин и обратную дорогу домой, проходящую по улицам города. Когда же он научается делать это в незнакомом городе, он становится ориентированным в новом ареале обитания. И у животных, и у людей есть способность находить дорогу. В более широком смысле они обладают способностью находить путь. Иными словами, они могут научиться распознаванию мест. Наблюдатели могут двигаться в направлении тех мест в своем окружении, которые предоставляют им определенные возможности. Если это люди, а не животные, то они к тому же способны еще и указать на эти места, то есть определить их направление по отношению к своему местонахождению, несмотря на то что эти места могут быть заслонены самыми различными поверхностями.
В настоящее время существует два объяснения того, как животные учатся находить дорогу к скрытым местам: условнорефлекторная теория и теория когнитивных карт. Обе они неадекватны. Нахождение пути, разумеется, не является результатом соединения реакций, обусловленных стимулами. Но можно ли объяснить этот поиск сверкой по внутренней карте лабиринта и кто этот внутренний наблюдатель, который смотрит на карту? Теория обратимого заслонения лучше объясняет этот феномен.
В настоящее время существует два объяснения того, как животные учатся находить дорогу к скрытым местам: условнорефлекторная теория и теория когнитивных карт. Обе они неадекватны. Нахождение пути, разумеется, не является результатом соединения реакций, обусловленных стимулами. Но можно ли объяснить этот поиск сверкой по внутренней карте лабиринта и кто этот внутренний наблюдатель, который смотрит на карту? Теория обратимого заслонения лучше объясняет этот феномен.
Гипотеза обратимых оптических преобразований и заслонений решает следующую проблему: как, несмотря на различия перспективных обликов внешнего мира для разных наблюдателей, они тем не менее воспринимают один и тот же внешний мир? Перспективная видимость не является необходимой основой восприятия.
Верно, что для каждой точки наблюдения существует свой оптический строй и что в любой момент времени разные наблюдатели должны занимать различные точки. Однако наблюдатели передвигаются, и по одному и тому же пути может проследовать любой из них. Если передвигаются несколько наблюдателей, то всем им будут доступны одни и те же инварианты оптических преобразований и заслонений. В той мере, в какой наблюдатели выявляют инварианты, все они воспринимают один и тот же внешний мир. И каждому будет понятно, что его (или ее) место во внешнем мире, занимаемое в данный момент, отличается от всех других, занимаемых остальными.
Верно, что для каждой точки наблюдения существует свой оптический строй и что в любой момент времени разные наблюдатели должны занимать различные точки. Однако наблюдатели передвигаются, и по одному и тому же пути может проследовать любой из них. Если передвигаются несколько наблюдателей, то всем им будут доступны одни и те же инварианты оптических преобразований и заслонений. В той мере, в какой наблюдатели выявляют инварианты, все они воспринимают один и тот же внешний мир. И каждому будет понятно, что его (или ее) место во внешнем мире, занимаемое в данный момент, отличается от всех других, занимаемых остальными.
В 8-й главе, посвященной возможностям, я показал, почему некоторые места окружающего мира являются укромными. Другими словами, эти места предоставляют возможность укрыться или спрятать свое имущество от глаз других наблюдателей. Видеть, оставаясь невидимым,— этот феномен демонстрирует возможность использования понятия оптического заслонения в социальной психологии. Советую перечитать отрывок из 8-й главы, посвященный укромным местам.
Восприятие заслоненных мест и объектов действительно происходит, участвовать в нем могут сразу несколько наблюдателей. В этом отношении мы все воспринимаем один и тот же внешний мир. Но иногда встречаются случаи полного неведения относительно спрятанных предметов. Если вы скрываете от меня что-то принадлежащее лично вам, например тайник в горах, тайную любовницу или родимое пятно на ягодицах, то в таком случае мы с вами не воспринимаем один и тот же мир. Общественное знание возможно, но возможно и альтернативное ему, личное знание.
Играть в прятки любят не только дети, но и животные, которые прячутся, чтобы не стать добычей хищника, а хищник в свою очередь прячется в засаде от своей жертвы. Нередко одному наблюдателю хочется пошпио-нить за другим, понаблюдать за ним, оставаясь невидимым. Он подглядывает в замочную скважину или выглядывает из-за угла, точнее, из-за его заслоняющего края. Противоположным является стремление остаться невидимым для других, потребность в уединении. Норы, пещеры, хижины и дома предоставляют не только возможность укрыться от ветра, холода и дождя, но и скрыться от посторонего взгляда и от «глаз общественности».
Сложившийся у людей обычай прикрывать тело одеждой, когда тебя видят другие, объясняется желанием скрыть от других те участки кожного покрова, которые принято скрывать в силу условностей, действующих в данной культуре.
Выставлять напоказ обычно закрытые поверхности считается нескромным или непристойным. Однако искусство модельеров одежды состоит в том, чтобы сделать доступной некоторую информацию о компоновке этих скрытых поверхностей. Умелое обращение с заслоняющими краями одежды во время постепенного обнажения тела считается разновидностью театрального искусства, называемого стриптизом.
Восприятие заслоненных мест и объектов действительно происходит, участвовать в нем могут сразу несколько наблюдателей. В этом отношении мы все воспринимаем один и тот же внешний мир. Но иногда встречаются случаи полного неведения относительно спрятанных предметов. Если вы скрываете от меня что-то принадлежащее лично вам, например тайник в горах, тайную любовницу или родимое пятно на ягодицах, то в таком случае мы с вами не воспринимаем один и тот же мир. Общественное знание возможно, но возможно и альтернативное ему, личное знание.
Играть в прятки любят не только дети, но и животные, которые прячутся, чтобы не стать добычей хищника, а хищник в свою очередь прячется в засаде от своей жертвы. Нередко одному наблюдателю хочется пошпио-нить за другим, понаблюдать за ним, оставаясь невидимым. Он подглядывает в замочную скважину или выглядывает из-за угла, точнее, из-за его заслоняющего края. Противоположным является стремление остаться невидимым для других, потребность в уединении. Норы, пещеры, хижины и дома предоставляют не только возможность укрыться от ветра, холода и дождя, но и скрыться от посторонего взгляда и от «глаз общественности».
Сложившийся у людей обычай прикрывать тело одеждой, когда тебя видят другие, объясняется желанием скрыть от других те участки кожного покрова, которые принято скрывать в силу условностей, действующих в данной культуре.
Выставлять напоказ обычно закрытые поверхности считается нескромным или непристойным. Однако искусство модельеров одежды состоит в том, чтобы сделать доступной некоторую информацию о компоновке этих скрытых поверхностей. Умелое обращение с заслоняющими краями одежды во время постепенного обнажения тела считается разновидностью театрального искусства, называемого стриптизом.
Демонстрация того, что обратимые заслонения представляют собой факт зрительного восприятия, имеет большое значение. Из этого факта следует, что заслоняющий край виден как таковой, что постоянство спрятанной поверхности тоже можно увидеть и что можно воспринимать связь между спрятанным и неспрятанным. Наличие способности осознавать скрытое и воспринимать ближнюю и дальнюю стороны любого объекта в единстве заставляет пересмотреть большинство психологических проблем.
Нужно отказаться от учения, согласно которому все сознание есть память, за исключением того содержания, которое представлено в сознании в данный момент времени. То же самое нужно сделать и с теорией восприятия глубины. Нам удалось показать, что фиксация взора не так уж и важна для зрения. Оказалось возможным создание новой теории ориентации, нахождения пути и обучения месту в окружающем мире. Проблемы общественного знания, эгоцентричности и уединенности перестали казаться неразрешимыми.
Нужно отказаться от учения, согласно которому все сознание есть память, за исключением того содержания, которое представлено в сознании в данный момент времени. То же самое нужно сделать и с теорией восприятия глубины. Нам удалось показать, что фиксация взора не так уж и важна для зрения. Оказалось возможным создание новой теории ориентации, нахождения пути и обучения месту в окружающем мире. Проблемы общественного знания, эгоцентричности и уединенности перестали казаться неразрешимыми.
Вопреки утверждению Гельмгольца некоторые психологи настаивали на том, что человек осознает окружающий мир, расположенный позади него. Одним из них был Коффка. Он утверждал, что феноменальное пространство простирается во всех направлениях: вон там — одна стена комнаты, там — другая, там — третья, и то, что располагается позади нас,— тоже феноменальное пространство. Если стоишь у кромки обрыва спиной к нему, то отчетливо осознаешь пространство позади себя. «Поведенческое пространство не противостоит мне, а включает меня».
Что же лежит между «спереди» и «сзади»? Коффка полагал, что это и есть «тот самый феноменальный объект, который мы называем Эго». Это такой же обособленный объект, как и другие объекты феноменального пространства (Koffka, 1935, с. 322). От этого описания всего лишь один шаг до теории, в соответствии с которой голова и тело наблюдателя загораживают поверхности внешнего мира, которые находятся вне заслоняющих краев поля зрения. Коффка ничего не упоминал о поворотах головы и не смог в полной мере оценить значение того факта, что спрятанное и неспрятанное могут меняться местами, но он признавал это как факт восприятия.
Что же лежит между «спереди» и «сзади»? Коффка полагал, что это и есть «тот самый феноменальный объект, который мы называем Эго». Это такой же обособленный объект, как и другие объекты феноменального пространства (Koffka, 1935, с. 322). От этого описания всего лишь один шаг до теории, в соответствии с которой голова и тело наблюдателя загораживают поверхности внешнего мира, которые находятся вне заслоняющих краев поля зрения. Коффка ничего не упоминал о поворотах головы и не смог в полной мере оценить значение того факта, что спрятанное и неспрятанное могут меняться местами, но он признавал это как факт восприятия.
Когда, много лет назад, я ввел различение таких разновидностей внутреннего опыта, как видимое поле и видимый мир, я продолжал развивать идею, выдвинутую Кофф-кой (Gibson, 1950b, гл. 3). Я утверждал, что видимое поле состоит из мозаики цветов, чем-то похожей на картину, тогда как видимый мир состоит из знакомых объектов и поверхностей, которые располагаются друг за другом. Видимое поле имеет границу, близкую по форме к овалу. В нем около 180° по горизонтали и около 140° по вертикали. Его границы нечетки, однако, если присмотреться, их можно легко заметить. Зрительный мир не имеет таких границ; он безграничен, подобно поверхности сферы, простирающейся вокруг нас. Видимое поле четко в центре и размыто на периферии, то есть ближе к границам оно становится менее определенным, а у зрительного мира нет такого центра определенности — он четок везде. При повороте головы овальные границы видимого поля перемещаются, при наклоне — вращаются, но зрительный мир при этом остается совершенно неподвижным и всегда — вертикальным. Мозаика зрительного поля искажается при движении. Так, например, когда наблюдатель движется в направлении какой-либо точки, видимое поле начинает растекаться от этой точки, а феноменальные поверхности мира всегда остаются жесткими.
Видимое поле — особый род внутреннего опыта, который возникает в ответ на фиксированную выборку из объемлющего строя, то есть при фиксации головы и глаз. В чистом виде видимое поле возникает только тогда, когда открыт и фиксирован только один глаз. Видимый мир — это разновидность внутреннего опыта, возникающая, естественно, благодаря целостному объемлющему строю при условии, что смотрят вокруг обоими глазами, каждый из которых занимает свою (несколько отличающуюся от другого) точку наблюдения. Поле зрения двух глаз — это нечто вроде наложенных друг на друга поперечных сечений перекрывающихся телесных углов, фиксируемых глазами. Полю зрения одного глаза можно было бы поставить в соответствие плоскую картину, которую вырезает телесный угол этого глаза. Это соответствие имело бы тот смысл, что все, находящееся внутри телесного угла, можно было бы заменить этой картинкой и при этом феноменальное впечатление осталось бы почти тем же самым. Однако видимый мир — это такая разновидность внутреннего опыта, которая ничему не соответствует — ни картине, ни кинофильму, ни даже «панорамному» кинофильму. Видимый мир не является проекцией экологического мира. Как это может быть? Видимый мир есть результат извлечения инвариантной информации из объемлющего оптического строя посредством исследовательской деятельности зрительной системы, а осознание наблюдателем своего собственного тела во внешнем мире является составной частью внутреннего опыта.
Осознание чего-то «вовне» и чего-то «здесь» является взаимодополнительным. Заслоняющие границы поля зрения образуют «здесь». Содержание и детали поля зрения являются тем, что «вовне», и чем меньше эти детали, тем дальше они находятся.
Видимое поле — особый род внутреннего опыта, который возникает в ответ на фиксированную выборку из объемлющего строя, то есть при фиксации головы и глаз. В чистом виде видимое поле возникает только тогда, когда открыт и фиксирован только один глаз. Видимый мир — это разновидность внутреннего опыта, возникающая, естественно, благодаря целостному объемлющему строю при условии, что смотрят вокруг обоими глазами, каждый из которых занимает свою (несколько отличающуюся от другого) точку наблюдения. Поле зрения двух глаз — это нечто вроде наложенных друг на друга поперечных сечений перекрывающихся телесных углов, фиксируемых глазами. Полю зрения одного глаза можно было бы поставить в соответствие плоскую картину, которую вырезает телесный угол этого глаза. Это соответствие имело бы тот смысл, что все, находящееся внутри телесного угла, можно было бы заменить этой картинкой и при этом феноменальное впечатление осталось бы почти тем же самым. Однако видимый мир — это такая разновидность внутреннего опыта, которая ничему не соответствует — ни картине, ни кинофильму, ни даже «панорамному» кинофильму. Видимый мир не является проекцией экологического мира. Как это может быть? Видимый мир есть результат извлечения инвариантной информации из объемлющего оптического строя посредством исследовательской деятельности зрительной системы, а осознание наблюдателем своего собственного тела во внешнем мире является составной частью внутреннего опыта.
Осознание чего-то «вовне» и чего-то «здесь» является взаимодополнительным. Заслоняющие границы поля зрения образуют «здесь». Содержание и детали поля зрения являются тем, что «вовне», и чем меньше эти детали, тем дальше они находятся.
Учёные из университета Карнеги-Меллона (Carnegie Mellon University) изучили положение областей головного мозга, которые "кодируют" несколько типов существительных человеческого языка. Оказалось, что в голове устанавливается свой собственный порядок.
Авторы эксперимента представили вниманию 11 участников исследования 60 слов. Далее они попросили их представить себе свойства того или иного "предмета". Выяснилось, что в головах опрашиваемых все слова как бы сами собой поделились на три основные группы: 1 — с которыми человек физически взаимодействует, 2 — имеющие отношение к еде, 3 — относящиеся к укрытию или какому-либо ограждению.
http://www.membrana.ru/lenta/?10023
Авторы эксперимента представили вниманию 11 участников исследования 60 слов. Далее они попросили их представить себе свойства того или иного "предмета". Выяснилось, что в головах опрашиваемых все слова как бы сами собой поделились на три основные группы: 1 — с которыми человек физически взаимодействует, 2 — имеющие отношение к еде, 3 — относящиеся к укрытию или какому-либо ограждению.
http://www.membrana.ru/lenta/?10023
Прости, но мне кажется, что они делали плохую калибровку.
попробую проанализировать, что такое перекрытие двух предметов.
1. есть 2 предмета (пусть 2)
2. есть фактура каждого из предметов, есть граница каждого из предметов
3. при перекрытии двух объектов у общего объекта есть общая граница, а так же есть интересная особенность фактуры. если они до этого имели отличающиеся фактуры, то мы получаем эффект изменения фактуры при изменении угла взгляда.
т.е. перекрытие двух объектов это такой зрительный объект, который имеет особенность изменения фактуры в виде движения этой фактуры при изменении угла зрения.
1. есть 2 предмета (пусть 2)
2. есть фактура каждого из предметов, есть граница каждого из предметов
3. при перекрытии двух объектов у общего объекта есть общая граница, а так же есть интересная особенность фактуры. если они до этого имели отличающиеся фактуры, то мы получаем эффект изменения фактуры при изменении угла взгляда.
т.е. перекрытие двух объектов это такой зрительный объект, который имеет особенность изменения фактуры в виде движения этой фактуры при изменении угла зрения.
поясняющая картинка для перекрытия двух объектов
4. изменение границы как для отдельных объектов так и для общего объекта (результата перекрытия двух объектов) происходят в обоих случаях, поэтому не могут являтся универсальным показателем перекрытия двух объектов.
ага добавляется факт, что для существования заслоняющего края нужна некая выпуклость. т.е. фактически если механизмы восприятия выделяют заслоняющий край, то механизмам восприятия известно, что этот край должен быть выпуклым.
можно сказать, что гибсон строит кибернетическую модель, указывая, способы выделения информации из ээ входного потока. понятно, что в ходе эволюции мозг должен был решать задачи существования в окружающей среде, поэтому мозг подчинен именно этим задачам и именно исходя из этого идет обработка ээ входного потока.
Ну, так у Г. этих видов "перекрытия" выделено несколько типов. В частности, в основной теме цитата о "перекрытии", которое возникает безо всяких границ.
Фактура есть один инвариант, меняющийся/неменяющийся при изменении угла зрения. Заслоняющий край - другой инвариант.
Заслоняющий край Гибсон определил вовсе не как "общую границу".
Фактура есть один инвариант, меняющийся/неменяющийся при изменении угла зрения. Заслоняющий край - другой инвариант.
Заслоняющий край Гибсон определил вовсе не как "общую границу".
Тут дело не в границе как таковой. В описываемом эксперименте границы нет. Она не видима. Просто офсетки одной поверхности прибавляются, а другой убавляются к офсеткам исходной поверхности. Такое прибавление-убавление производит:
--впечатление границы, которой на самом деле нет
--впечатление заслонения одной поверхности другой поверхностью
--впечатление "сокрытия" - заслоненная поверхность как бы сама по себе воображается существующей позади поверхности заслоняющей.
--впечатление границы, которой на самом деле нет
--впечатление заслонения одной поверхности другой поверхностью
--впечатление "сокрытия" - заслоненная поверхность как бы сама по себе воображается существующей позади поверхности заслоняющей.
В твоем разборе и терминологии тогда уж лучше это назвать не изменением границы, а перемещением границы.
Ну, я не уверен в отношении обязательного наличия "выпуклости" для воспроизведения эффектов заслонения. Заслони один плоский лист бумаги другим листом. Что в этом случае будет выпуклостью? Нечто связанное с толщиной листа? Ну, тогда начни уменьшать толщину листа за пределы способности глаза различать эту толщину. И что мы получим? Заслонение есть, а выпуклости нет.
Экологическую модель. А где в этом кибернетика?
Гибсон только показывает, что мозг заточен на восприятие форм/инвариантов этого мира, в котором есть место только природным объектам.
Гибсон только показывает, что мозг заточен на восприятие форм/инвариантов этого мира, в котором есть место только природным объектам.
а может ли прочитавший и проанализировавший Дж. Гибсона уважаемый all ответить на вопрос: как формируются инварианты по Гибсону?
Инварианты формируются в процессе обучения восприятию в ходе движений.
Гибсон приводит к идее непосредственного восприятия возможностей. А как формируются возможности? Точнее как живое существо (в общем смысле) может понять, что появилась новая(!) возможность?
пусть есть следующая модель:
живое существо совершает некие случайные движения. какая-то цепочка случайных движений ведёт к новой возможности. но как живое существо понимает, что оно достигло новой возможности или (что аналогично) что оно создало цепочку поведения, которое ведёт к новой возможности?
можно исходить из потребностей, т.е. новая возможность -- это новый способ удовлетворение некой/неких потребностей, но тогда как ээ перешагнуть от потребностей организма в еде или тепле, к потребности говорить и другим эээ высшим потребностям?
пусть есть следующая модель:
живое существо совершает некие случайные движения. какая-то цепочка случайных движений ведёт к новой возможности. но как живое существо понимает, что оно достигло новой возможности или (что аналогично) что оно создало цепочку поведения, которое ведёт к новой возможности?
можно исходить из потребностей, т.е. новая возможность -- это новый способ удовлетворение некой/неких потребностей, но тогда как ээ перешагнуть от потребностей организма в еде или тепле, к потребности говорить и другим эээ высшим потребностям?
однажды так получилось, что я сидел на окне и наблюдал за тем, что происходит за окном. потом перестал наблюдать, задумался, только боковым зрением видел окно. в этот момент по окну пробежал жучок. мне же показалось, что за окном пробежало некое животное, пробежало быстро и поэтому обратил на это внимание. когда я присмотрелся то заметил жучка. но хорошо запомнил момент ээ перестроения восприятия. когда я увидел, что на окне жучок, то произошло и ээ переосмысление уже воспринятого движения, как движения жучка по поверхности окна, а не как некоторого животного за окном.
Инварианты формируются в процессе обучения восприятию в ходе движений.
можно ли обучить разному восприятию? можно ли обучить конкурирующему восприятию? какая часть восприятия отвечает за ээ уточнение гипотезы восприятия?
Инварианты формируются в процессе обучения восприятию в ходе движений.
можно ли обучить разному восприятию? можно ли обучить конкурирующему восприятию? какая часть восприятия отвечает за ээ уточнение гипотезы восприятия?
Экологическую модель. А где в этом кибернетика?
Если ничего не путаю, то кибернетика была построена на наблюдении за живым и использования метафор живого восприятия/взаимодействия и дальнейшим применением этих метафор к электроным устройствам.
Гибсон даёт и хорошую модель для реализации в электронных устройствах. Осталось только экспериментировать для проверки гипотез Гибсона применительно к компьютерному восприятию, к задачам ИИ. Интересно, кто уже пробовал применять идеи Гибсона?
Если ничего не путаю, то кибернетика была построена на наблюдении за живым и использования метафор живого восприятия/взаимодействия и дальнейшим применением этих метафор к электроным устройствам.
Гибсон даёт и хорошую модель для реализации в электронных устройствах. Осталось только экспериментировать для проверки гипотез Гибсона применительно к компьютерному восприятию, к задачам ИИ. Интересно, кто уже пробовал применять идеи Гибсона?
вопрос по тексту.
Возможно, поэтому пауза в локомоции привлекает внимание к различиям между скрытым и открытым, в то время как сама локомоция делает очевидной непрерывную связь между ними.
если представить ситуацию следующим образом:
осуществляется локомоция. восприятие осознаёт или строит теории относительно тех или иных предметов, на основе инвариантной структуры скрытия/открытия. потом локомоция останавливается информация об инвариантной структуре более не поступает, но остаётся информация об инвариантной структуре полученной до этого.
то задаюсь вопросом: а когда возможа ситуация, когда привлекается внимание между скрытым и открытым.
в неком начале наблюдения? или в ситуации когда инвариантная структура была потеряна? когда такое может произойти?
хотя это просто вопрос к тексту Гибсона. в тексте не уточнена ситуация, когда возникает такой интерес.
Наверное, и сам интерес нужно рассматривать, как желание получить/воспринять инвариантную структуру.
Возможно, поэтому пауза в локомоции привлекает внимание к различиям между скрытым и открытым, в то время как сама локомоция делает очевидной непрерывную связь между ними.
если представить ситуацию следующим образом:
осуществляется локомоция. восприятие осознаёт или строит теории относительно тех или иных предметов, на основе инвариантной структуры скрытия/открытия. потом локомоция останавливается информация об инвариантной структуре более не поступает, но остаётся информация об инвариантной структуре полученной до этого.
то задаюсь вопросом: а когда возможа ситуация, когда привлекается внимание между скрытым и открытым.
в неком начале наблюдения? или в ситуации когда инвариантная структура была потеряна? когда такое может произойти?
хотя это просто вопрос к тексту Гибсона. в тексте не уточнена ситуация, когда возникает такой интерес.
Наверное, и сам интерес нужно рассматривать, как желание получить/воспринять инвариантную структуру.
возможно сказанное имеет отношение к типу движения, когда утром живой организм выходит из укрытия, а вечером возвращается в укрытие. тогда направление освещённости подсказывает как ориентироваться в пространстве, если нужно, допустим, пройти назад несколько другим маршрутом.
У Гибсона есть фраза:
Любой ребенок начинает социализироваться лишь тогда, когда он начинает воспринимать значение предметов не только для него самого, но и для других
Как понимаю, Гибсон подчёркивает важность для социализации разделения некоторого общего мира. Т.е. подводит к тому, что вторая сигнальная система возникает тогда, когда люди начинают разделять осознание возможности предметов не только для себя, но и для других. И тогда вторую сигнальную систему можно рассматривать, как некий способ общего восприятия возможностей различных предметов.
?
Любой ребенок начинает социализироваться лишь тогда, когда он начинает воспринимать значение предметов не только для него самого, но и для других
Как понимаю, Гибсон подчёркивает важность для социализации разделения некоторого общего мира. Т.е. подводит к тому, что вторая сигнальная система возникает тогда, когда люди начинают разделять осознание возможности предметов не только для себя, но и для других. И тогда вторую сигнальную систему можно рассматривать, как некий способ общего восприятия возможностей различных предметов.
?
..однажды так получилось, что я сидел на окне и наблюдал за тем, что происходит за окном. потом перестал наблюдать, задумался, только боковым зрением видел окно. в этот момент по окну пробежал жучок...
угу, уже прочитал эксперимент с объектом с невидимой поддержкой.
угу, уже прочитал эксперимент с объектом с невидимой поддержкой.
Гибсон приводит к идее непосредственного восприятия возможностей. А как формируются возможности? Точнее как живое существо (в общем смысле) может понять, что появилась новая(!) возможность?
Возможность у Гибсона как и все остальное, конечно, инвариантная.
пусть есть следующая модель: живое существо совершает некие случайные движения. какая-то цепочка случайных движений ведёт к новой возможности. но как живое существо понимает, что оно достигло новой возможности или (что аналогично) что оно создало цепочку поведения, которое ведёт к новой возможности?
Новые возможности по Гибсону это новые инварианты. А каким движениями-восприятиями эти новые инварианты будут обеспечены это дело второе.
можно исходить из потребностей, т.е. новая возможность -- это новый способ удовлетворение некой/неких потребностей, но тогда как ээ перешагнуть от потребностей организма в еде или тепле, к потребности говорить и другим эээ высшим потребностям?
Некоторое количество потребностей вполне допустимо описать языком тех же инвариантов. Что, фактически Гибсон и сделал.
Возможность у Гибсона как и все остальное, конечно, инвариантная.
пусть есть следующая модель: живое существо совершает некие случайные движения. какая-то цепочка случайных движений ведёт к новой возможности. но как живое существо понимает, что оно достигло новой возможности или (что аналогично) что оно создало цепочку поведения, которое ведёт к новой возможности?
Новые возможности по Гибсону это новые инварианты. А каким движениями-восприятиями эти новые инварианты будут обеспечены это дело второе.
можно исходить из потребностей, т.е. новая возможность -- это новый способ удовлетворение некой/неких потребностей, но тогда как ээ перешагнуть от потребностей организма в еде или тепле, к потребности говорить и другим эээ высшим потребностям?
Некоторое количество потребностей вполне допустимо описать языком тех же инвариантов. Что, фактически Гибсон и сделал.
Гибсон даёт и хорошую модель для реализации в электронных устройствах. Осталось только экспериментировать для проверки гипотез Гибсона применительно к компьютерному восприятию, к задачам ИИ. Интересно, кто уже пробовал применять идеи Гибсона?
Когда я смотрю всяческие продвинутые стрелялки с активным перемещением, я вижу, что их создатели на каком-то своем уровне отмоделировали инварианты восприятия в движении. Но, совершенно не по Гибсону. В частности, нигде не используется точка истечения оптического строя.
В итоге, при сильно реалистичности передачи впечатлений от перемещений, все таки, впечатление от них очень странные и отличающиеся от естественных.
И теперь я понял, что цель создателей как раз в этом и состоит. Они никогда не будут использовать разработки типа Гибсона. Они специально создают привычку к частично "ненормальному" восприятию/моделям.
Когда я смотрю всяческие продвинутые стрелялки с активным перемещением, я вижу, что их создатели на каком-то своем уровне отмоделировали инварианты восприятия в движении. Но, совершенно не по Гибсону. В частности, нигде не используется точка истечения оптического строя.
В итоге, при сильно реалистичности передачи впечатлений от перемещений, все таки, впечатление от них очень странные и отличающиеся от естественных.
И теперь я понял, что цель создателей как раз в этом и состоит. Они никогда не будут использовать разработки типа Гибсона. Они специально создают привычку к частично "ненормальному" восприятию/моделям.
--вопрос по тексту.
--Возможно, поэтому пауза в локомоции привлекает внимание к различиям между скрытым и открытым, в то время как сама локомоция делает очевидной непрерывную связь между ними.
--если представить ситуацию следующим образом: осуществляется локомоция. восприятие осознаёт или строит теории относительно тех или иных предметов, на основе инвариантной структуры скрытия/открытия. потом локомоция останавливается информация об инвариантной структуре более не поступает, но остаётся информация об инвариантной структуре полученной до этого.
А вот, я читал в какой-то книге, посвященной экспериментальным исследованиям восприятия, что ежели изображение, проецируемое на сетчатку останавливают тем или иным способом, то глаз перестает что-либо видеть. Правда, потом добавлено, что через достаточное время какое-то изображение/зрительное восприятие восстанавливается. Но, в той книге не было описано подробно что это за изображение/восприятие.
Есть другая модель примерно того же самого. Визуализация с закрытыми глазами. Ее официально никто толком не изучал. Но, если двигать глазами за закрытыми веками специфическими движениями-EMDR, то образы исчезают. Но, через более менее длительное время появляются другие образы, которые никак не привязаны к движениям глаз. Для их восприятия движения глаз тоже не нужны. Это очень странные внутренние образы. Я уже много лет хотел бы предпринять сравительное изучение таких образов на более менее представительной выборке. Но, пока так и не собрался.
то задаюсь вопросом: а когда возможна ситуация, когда привлекается внимание между скрытым и открытым. в неком начале наблюдения? или в ситуации когда инвариантная структура была потеряна? когда такое может произойти?
Это очень интересные вопросы. Но, никто не знает на них заранее ответы. Хотя, такие ответы можно было бы найти экспериментально.
хотя это просто вопрос к тексту Гибсона. в тексте не уточнена ситуация, когда возникает такой интерес. Наверное, и сам интерес нужно рассматривать, как желание получить/воспринять инвариантную структуру.
Мы имеем не полные тексты Гибсона. Мы имеем весьма ограниченные изданием материалы.
Много раз собирался найти какой-нибудь центр/сайт, на котором публикуются современные последователи Гибсона.
--Возможно, поэтому пауза в локомоции привлекает внимание к различиям между скрытым и открытым, в то время как сама локомоция делает очевидной непрерывную связь между ними.
--если представить ситуацию следующим образом: осуществляется локомоция. восприятие осознаёт или строит теории относительно тех или иных предметов, на основе инвариантной структуры скрытия/открытия. потом локомоция останавливается информация об инвариантной структуре более не поступает, но остаётся информация об инвариантной структуре полученной до этого.
А вот, я читал в какой-то книге, посвященной экспериментальным исследованиям восприятия, что ежели изображение, проецируемое на сетчатку останавливают тем или иным способом, то глаз перестает что-либо видеть. Правда, потом добавлено, что через достаточное время какое-то изображение/зрительное восприятие восстанавливается. Но, в той книге не было описано подробно что это за изображение/восприятие.
Есть другая модель примерно того же самого. Визуализация с закрытыми глазами. Ее официально никто толком не изучал. Но, если двигать глазами за закрытыми веками специфическими движениями-EMDR, то образы исчезают. Но, через более менее длительное время появляются другие образы, которые никак не привязаны к движениям глаз. Для их восприятия движения глаз тоже не нужны. Это очень странные внутренние образы. Я уже много лет хотел бы предпринять сравительное изучение таких образов на более менее представительной выборке. Но, пока так и не собрался.
то задаюсь вопросом: а когда возможна ситуация, когда привлекается внимание между скрытым и открытым. в неком начале наблюдения? или в ситуации когда инвариантная структура была потеряна? когда такое может произойти?
Это очень интересные вопросы. Но, никто не знает на них заранее ответы. Хотя, такие ответы можно было бы найти экспериментально.
хотя это просто вопрос к тексту Гибсона. в тексте не уточнена ситуация, когда возникает такой интерес. Наверное, и сам интерес нужно рассматривать, как желание получить/воспринять инвариантную структуру.
Мы имеем не полные тексты Гибсона. Мы имеем весьма ограниченные изданием материалы.
Много раз собирался найти какой-нибудь центр/сайт, на котором публикуются современные последователи Гибсона.
Все, что теряется из виду, появится в виду, и все, что освещено, будет затенено.
Вот что самое главное.
Вот что самое главное.
--У Гибсона есть фраза: Любой ребенок начинает социализироваться лишь тогда, когда он начинает воспринимать значение предметов не только для него самого, но и для других
--Как понимаю, Гибсон подчёркивает важность для социализации разделения некоторого общего мира.
Возможности занимать позиции и траектории движения, которые занимали другие наблюдатели.
Т.е. подводит к тому, что вторая сигнальная система возникает тогда, когда люди начинают разделять осознание возможности предметов не только для себя, но и для других.
В его определении понятия социализация не опирается на разделение/различение первой или второй сигнальной системы.
И тогда вторую сигнальную систему можно рассматривать, как некий способ общего восприятия возможностей различных предметов.
Вторую сигнальную систему можно определить как способ получения описаний позиций восприятия и траекторий, которые могут занимать другие наблюдатели.
--Как понимаю, Гибсон подчёркивает важность для социализации разделения некоторого общего мира.
Возможности занимать позиции и траектории движения, которые занимали другие наблюдатели.
Т.е. подводит к тому, что вторая сигнальная система возникает тогда, когда люди начинают разделять осознание возможности предметов не только для себя, но и для других.
В его определении понятия социализация не опирается на разделение/различение первой или второй сигнальной системы.
И тогда вторую сигнальную систему можно рассматривать, как некий способ общего восприятия возможностей различных предметов.
Вторую сигнальную систему можно определить как способ получения описаний позиций восприятия и траекторий, которые могут занимать другие наблюдатели.