От М. Али до Гибсона и М. Эриксона

Эриксон часто пользовался описаниями развития ребенка в раннем детстве - как он учится узнавать свою собственную руку, вставать, ходить и говорить - для того, чтобы вызвать у пациента ощущение процесса его собственного развития. Когда он рассказывал мне истории, возвращавшие меня к моему самому раннему опыту научения, то я в состоянии транса мог пережить заново колоссальные усилия и частые неудачи, сопровождающие решение новой задачи или приобретение нового навыка. В то же время я прекрасно осознавал, что мне удалось приобрести эти навыки. Практический вывод состоял в том, что я могу научиться преодолевать другие трудности в моей сегодняшней жизни.

---

...

---

Первые опыты с автоматическим письмом надо начинать очень осторожно и терпеливо. Ваши испытуемые, пока вы не дадите им самим явным образом убедиться в их защищенности, будут скованы в своем письме, поскольку при этом выражаются вовне очень интимные, личные вещи, с которыми они еще не готовы встретиться лицом к лицу. Поэтому если вы хотите использовать автоматическое письмо, то позвольте вашему пациенту сказать "я не могу" и начните учить его раскрепощать руку так, чтобы она стала двигаться, вычерчивая каракули. Постепенно, начертив какое-то количество бессмысленных каракулей, он вложит в каракули тайную информацию, которую нельзя будет прочитать (разобрать). Затем он начнет писать всякую всячину, вроде "сегодня прекрасный июньский день". Затем он может раскрепоститься и начать писать личностно важную информацию. Однажды я потратил шестнадцать часов, разбирая совершенно немыслимый почерк, что в конечном счете позволило мне понять всю суть дела - кажется, эта история попала в "Сборник научных работ".

---

...

---

Я сказал ему: "У вас головные боли, у вас мигрень, которая убивает вас изо дня в день. И это длится уже девять лет. Врач, которому вы доверяете, ежедневно лечит вашу головную боль уже три года. А у вас нет ни малейшего улучшения. И вот теперь он привез вас сюда, чтобы я поработал с вами. Я не стану работать с вами, а сделаю следующее. Вы положите руки на колени и посмотрите, какая рука первой дотронется до вашего лица - левая или правая".

---

Какая борьба началась между его двумя руками - это надо было видеть? Одной из рук понадобилось полчаса, чтобы победить.

---

В тот самый момент, когда он коснулся своего лица, я сказал: "В мышцах возникает напряжение и вы держите его в руках, когда руки соревнуются". Ему было неприятно чувствовать это напряжение. "Если вы хотите иметь головную боль, то почему бы не иметь ее, расслабив при этом мышцы шеи и плеч? Я не думаю, что головная боль вам нравится больше, чем соревнование между вашими мышцами плеч и шеи. Мне бы хотелось, чтобы вы узнали, что такое расслабление мышц, позволив своим рукам посоревноваться в релаксации". Итак, я преподал ему урок напряжения и релаксации. И с тех пор он избавился от головной боли. Это было, по крайней мере, шесть или восемь лет назад.

---

...

---

Я сказал ему: "У вас головные боли, у вас мигрень, которая убивает вас изо дня в день. И это длится уже девять лет. Врач, которому вы доверяете, ежедневно лечит вашу головную боль уже три года. А у вас нет ни малейшего улучшения. И вот теперь он привез вас сюда, чтобы я поработал с вами. Я не стану работать с вами, а сделаю следующее. Вы положите руки на колени и посмотрите, какая рука первой дотронется до вашего лица - левая или правая".

---

Какая борьба началась между его двумя руками - это надо было видеть? Одной из рук понадобилось полчаса, чтобы победить.

---

В тот самый момент, когда он коснулся своего лица, я сказал: "В мышцах возникает напряжение и вы держите его в руках, когда руки соревнуются". Ему было неприятно чувствовать это напряжение. "Если вы хотите иметь головную боль, то почему бы не иметь ее, расслабив при этом мышцы шеи и плеч? Я не думаю, что головная боль вам нравится больше, чем соревнование между вашими мышцами плеч и шеи. Мне бы хотелось, чтобы вы узнали, что такое расслабление мышц, позволив своим рукам посоревноваться в релаксации". Итак, я преподал ему урок напряжения и релаксации. И с тех пор он избавился от головной боли. Это было, по крайней мере, шесть или восемь лет назад.

---

И мой голос пойдет вслед за вами

---

М. Эриксон

Орудия — это изолированные объекты совершенно особого типа. Они удобны в обращении, «ухватисты», портативны и, как правило, жестки. Целенаправленное использование таких объектов присуще не только людям. Остальные животные, в частности приматы, тоже используют острые колючки, камни и палки. Однако люди, по-видимому, являются единственными животными, которые производят орудия и ходят на двух ногах, для того чтобы руки были свободны.

---

...

---

J.GIBSON

---

the Ecological approach to visual perception

ОРУДИЕ —ЭТО НЕЧТО ВРОДЕ ПРОДОЛЖЕНИЯ РУКИ. Этот объект дает возможность резать, причем резать особым способом, не так, как режут ножом. Каждый может почувствовать, как ножницы режут, взяв их в руки.

---

В процессе использования орудие прикрепляется к руке, становится ее продолжением, своего рода частью тела того, кто его использует, и, следовательно, перестает быть частью окружающего мира. Однако, когда орудие не используется, оно является просто изолированным объектом окружающего мира, объектом, который можно, конечно, взять и перенести, но который все же остается объектом, внешним по отношению к наблюдателю. Наличие возможности прикреплять что-либо к телу наводит на мысль о том, что граница между животным и окружающим миром подвижна и не всегда проходит по поверхности кожи. Этот факт убеждает в неправомерности абсолютного противопоставления «объективного» и «субъективного». Когда мы рассматриваем возможности, которые предоставляют вещи, нам удается избежать этой философской дихотомии.

Как задаются движения конечностей

---

Рассмотрим подробно появление в поле зрения тех сложных, непрерывно деформирующихся очертаний, которые являются проекциями конечностей и других выступающих частей тела наблюдателя. Обычно они входят в поле и выходят из поля у его нижнего края, в противном случае для их обнаружения полю приходится скользить вниз. Они почти всегда находятся в движении. В каком-то смысле они задают объекты, вернее, полуобъекты. Их можно было бы назвать субъективными объектами, подчеркнув тем самым, что между субъективным и объективным нельзя провести четкой границы. Пятиконечные очертания, которые задают руки, имеют большое значение для людей и приматов. Их непрерывно деформирующиеся контуры и глубинные инварианты делают возможным то, что психологи назвали (кстати, весьма неудачно) координацией «глаз — рука». Правильнее было бы сказать, что они образуют основу зрительного управления манипуляцией. И когда мы берем объект в руки и используем его в качестве орудия, он становится чем-то вроде продолжения руки, почти частью тела.

Младенцы и детеныши обезьян часами рассматривают свои руки, что вполне естественно, так как они должны научиться различать возмущения оптической структуры, которые задают точность хватания. Все манипуляции — от неумелых попыток хватания у младенцев до тончайших действий часовщика — для того, чтобы быть успешными, должны направляться оптическими возмущениями. Некоторые виды преобразований и заслонений были перечислены в предыдущей главе.

Оптическое уменьшение выпрямляющегося силуэта руки задает ее вытягивание, попытку что-нибудь достать, тогда как оптическое увеличение задает сгибание руки, подтягивание чего-нибудь к себе. При удалении рука заслоняет все уменьшающуюся часть окружающего мира, при приближении — все увеличивающуюся его часть. Вполне конкретное несимметричное увеличение руки означает поднесение ее ко рту — это постигает каждый ребенок. Симметричное увеличение руки приведет к тому, что она закроет глаза так, что ничего не будет видно. При этом, конечно, можно подглядывать сквозь пальцы. И это не только развлечение, но и полезное упражнение в практической оптике.

Зрительный телесный угол руки не может стать меньше некоторого минимального угла; зрительный телесный угол изолированного объекта, такого, например, как мяч, можно сделать очень маленьким, если его метнуть. Диапазоны максимально возможного увеличения и уменьшения объединяют такие крайности, как здесь и там, тело и мир, и благодаря этому перебрасывается еще один мостик между субъективным и объективным.

Вы, вероятно, считаете, что соприкосновение конечностей с какой-либо поверхностью задается только с помощью осязания, то есть посредством механорецепторов кожи, и что не может быть и речи об оптическом задании этого факта. И тем не менее его можно передать и оптическими средствами. Когда прекращается уменьшение заслонения поверхности конечностью, когда у заслоняющих краев руки или ноги прекращается изъятие и добавление поверхностной текстуры — в этот момент конечность соприкасается с поверхностью и не скользит по ней. Так задается, например, тот факт, что подошва находится на земле. Животные, обитающие на суше, привыкли к тому, что у них под ногами земь и что об этом у них есть не только тактильная, но и оптическая информация. Этим объясняется, почему невидимый прозрачный пол, настланный над настоящим полом, механическую поддержку обеспечивает, а оптическую — нет и почему младенцам и детенышам других животных, обитающих на суше, если их поместить на такой прозрачный пол, бывает явно не по себе, поэтому они стремятся назад и вообще ведут себя так, словно падают (9-я глава).

Края поля зрения заслоняют внешнее окружение; когда голова поворачивается и заслонение изменяется, то, что было скрыто, открывается, а то, что было открыто, скрывается. Аналогичные явления происходят при локомоциях, сопровождающихся поворотами головы. Правило состоит в том, что все то, что уходит из виду, появляется в виду, и все то, что появляется в виду, уходит из виду. Следовательно, наряду с собственными движениями наблюдателю, который смотрит вокруг, переходит с места на место, берет в руки вещи, наступает на них ногами, дан также неподвижный и неизменный окружающий мир.

Было выделено три типа движений — повороты головы относительно тела, движение конечностей относительно тела и передвижение относительно окружения, то есть локомоция. Для каждого из них существует свой тип оптической информации, задающей его: в случае поворачивания головы — скольжение поля зрения по объемлющему строю, в случае движения конечностей (особенно при манипуляциях) — вхождение в поле зрения специфических очертаний и в случае локомоции — течение объемлющего строя. Я предлагаю во всех этих случаях извлечение такой информации называть зрительной кинестезией.

Вертикальная, плоская, протяженная, твердая поверхность (например, стена или отвесный склон обрыва) представляет собой преграду при пешем передвижении. Незначительно отклоняющийся от горизонтальной поверхности склон дает возможность ходить, а крутой — только карабкаться; в последнем случае поверхность не должна быть ровной, должно быть нечто, за что «можно ухватиться» руками или на что «можно опереться» ногами. Аналогично склон сулит падение, если он крут, а край крутого обрыва — это место, откуда можно упасть. Он опасен и выглядит опасным. Если воспринимается определенная компоновка, то воспринимаются и те возможности, которые она предоставляет.

---

Изолированные объекты, если они предоставляют животному возможность какой-либо деятельности, должны быть сравнимы по величине с этими животными. Такие объекты открывают животным, особенно тем, у которых есть руки, удивительно разнообразные возможности. Объектами можно манипулировать, из них можно что-то сделать. Некоторые из них являются портативными в том смысле, что они дают возможность поднимать их и переносить, тогда как другие такой возможности не дают. Одни «ухватисты», то есть удобны для захвата, другие — нет. У объекта, удобного для захвата, расстояние между противоположными поверхностями должно быть меньше размера ладони. Пятидюймовый куб можно ухватить, а десятидюймовый — нельзя (Gibson, 1966b, с. 119). У большего объекта должна быть «рукоятка», чтобы его можно было ухватить. Обратите внимание на то, что размер объекта, определяющий его «ухватистость», задан в оптическом строе. Коль скоро это так, то для восприятия этой возможности не нужно, чтобы со зрительным ощущением размера предварительно ассоциировалось тактильное ощущение размера.

Листы, палки, волокна, емкости, одежда и орудия — все это изолированные объекты, которые предоставляют возможность манипулировать ими (см. 3-ю главу). Ниже приведено несколько дополнительных примеров.

---

1. Продолговатый объект среднего размера и веса дает возможность держать его в руках. Если он используется для нанесения ударов или забивания, то это дубинка или молоток. Если шимпанзе, сидящий в клетке, использует его для того, чтобы подтащить к себе банан, находящийся вне пределов досягаемости, то это будет нечто вроде грабель. В любом случае этот объект является продолжением руки. Прочная палка позволяет использовать ее еще и в качестве рычага, и этой возможностью можно воспользоваться. Острый продолговатый объект дает возможность проколоть что-либо; если он велик — это копье, если мал — иголка или шило.

---

...

ВОСПРИЯТИЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ НЕ ПОДРАЗУМЕВАЕТ КЛАССИФИКАЦИИ ОБЪЕКТОВ

---

То, что камень может служить снарядом, вовсе не означает, что он не может выполнять какую-либо другую функцию. Он может быть прессом для бумаги, подставкой для книги, молотком или грузилом. Его можно положить на другой камень, с тем чтобы построить пирамиду или каменную стену. Все эти возможности взаимосвязаны, и между ними нет существенных различий. Те названия, которые им произвольно даются, не имеют никакого значения для процесса восприятия. Если вы знаете, как поступить с изолированным объектом, который можно взять в руку, для чего его можно использовать, то называть вы его можете, как вам заблагорассудится.

---

Теория возможностей ограждает нас от существующей ныне путаницы, связанной с философским принципом, согласно которому объекты объединяются в фиксированные классы по определенным общим признакам, а затем этим классам даются названия. Но при наличии класса объектов, которому присвоено имя, нельзя определить необходимые и достаточные признаки, задающие этот класс, — это было известно уже Людвигу Витгенштейну. Объекты, объединенные в один класс, имеют лишь «фамильное сходство». Но из этого не следует, что нельзя научиться пользоваться этими вещами и понимать их назначение. Для того чтобы воспринять возможности, которые предоставляют вещи, совсем необязательно их классифицировать и именовать.

---

...

Возможность, как я уже отмечал, обращена в обе стороны — и к окружающему миру, и к наблюдателю. То же самое можно сказать и об информации, задающей возможность. Но это ни в коей мере не подразумевает подразделения на два царства — духа и материи, то есть психофизического дуализма. Это говорит лишь о том, что информация, задающая полезность окружающего мира, сопутствует информации, задающей самого наблюдателя — его тело, ноги, руки, рот. Это только лишний раз подчеркивает, что экстероцепция сопровождается проприцепцией, то есть что воспринимать мир — значит одновременно воспринимать самого себя. Такая точка зрения совершенно несовместима с дуализмом в любой форме — ни с противопоставлением психического и материального, ни с противопоставлением души и тела. Постижение мира неразрывно связано с постижением того отношения дополнительности, в котором постигающий находится к миру.

Ребенок начинает, без сомнения, с восприятия тех возможностей, которые вещи предоставляют ему в его индивидуальном поведении. То, как он ходит, сидит, хватает, соответствует тому, какие у него руки, ноги и т. д. Однако он должен научиться воспринимать не только те возможности, которые вещи предоставляют ему самому, но и те возможности, которые они открывают для других наблюдателей. Нередко для всех животных одного вида открывается одна и та же возможность. Так бывает, например, в том случае, когда возможность является частью экологической ниши. Описанные выше инварианты, позволяющие ребенку воспринимать одни и те же трехмерные очертания с различных точек наблюдения, позволяют и другим детям воспринимать одни и те же трехмерные очертания с различных точек наблюдения. Эти инварианты, несмотря на различную перспективу, позволяют разным детям воспринимать общие возможности одних и тех же телесных очертаний — скажем, возможность быть игрушкой. Любой ребенок начинает социализироваться лишь тогда, когда он начинает воспринимать значение предметов не только для него самого, но и для других.

Зрительная кинестезия рук и других конечностей. В 7-й главе, посвященной оптической информации для восприятия собственного тела и его движений, был раздел о руках и других конечностях. В поле зрения всегда внедряются определенные очертания; если их там нет, то при соскальзывании поля вниз они обнаружатся. Если это очертания с пятью отростками и они беспрестанно корчатся и извиваются, то такие очертания задают руки. Любая манипуляция задается соответствующим изменением силуэта с пятью отростками. Доставание, хватание, приглашение, пощипывание, обнимание управляются непрерывными оптическими движениями, которые задают их, о чем я буду говорить в 13-й главе.

---

Однако экспериментов со зрительными кинестезиями не было. Можно упомянуть лишь так называемое координирование глаза и руки, как будто все исчерпывается ассоциированием ощущений от этих органов.

---

...

Заслонение поверхности можно ликвидировать, а разрушение — нельзя. Заслонение можно ликвидировать с помощью движений головы, тела или конечностей в противоположном направлении. Разрушение же не удается ликвидировать просто с помощью противоположного движения, хотя разрушенное иногда удается восстановить. Мне кажется, что маленькие дети должны уметь отличать те оптические превращения, которые можно ликвидировать, от тех, которые нельзя. Возможно ли, чтобы они не обращали на них внимания? Они играют в прятки, вертят головами, рассматривают свои руки — все это примеры обратимых заслонений. Но они также разливают молоко, разбивают стекла, ломают башни из кубиков — и все это вещи, которые восстановить нельзя. Гипотеза эта еще не проверена на детях, потому что все проведенные эксперименты проникнуты духом рационализма, который был привнесен Жаном Пиаже. Пиаже утверждал, то у детей должно формироваться понятие постоянства или сохранения, сосредоточивая свои исследования не на том, что дети видят, а на том, во что они верят (см., например, Bower, 1974, гл. 7).

---

...

Разумеется, восприятие постоянства доступно не только зрительной системе. Это амодальная форма восприятия, в которой участвуют все воспринимающие системы и которая выходит за рамки отдельных «чувств». Зрение сопровождается осязанием и слухом. Во время прогулки маленький ребенок, глядя на странный, необъятный мир, может приникнуть к руке матери, потеряв на время ее из виду, чтобы убедиться в ее постоянстве. Когда мать исчезает за углом или теряется из виду в темноте, ее постоянство подтверждается ее слышимым голосом. Информацию, задающую продолжающееся существование чего-то, могут нести как прикосновение или звук, так и свет. Непрерывная стимуляция для восприятия постоянства необязательна.

---

...

Даже в том случае, когда фиксация искусственно поддерживается в лабораторных условиях, это все равно не чистая фиксация, не установившееся положение. Глаз нельзя зафиксировать в буквальном смысле этого слова. Он все время совершает серии едва заметных движений, или микросаккад. За последние годы точность регистрации таких движений глаз значительно возросла. В настоящее время имеются данные, свидетельствующие в пользу того, что рассматривание крошечных предметов слагается из крошечных движений. Коль скоро это так, то любой процесс рассматривания — это всегда исследование, даже при так называемом фиксировании. При точной регистрации глаза никогда не будут совершенно неподвижными, поскольку глазные мышцы, которые управляют их положением, подвержены тремору и глаза дрожат точно так же, как и руки, вытянутые прямо перед собой. По-видимому, между саккадами, малыми саккадами, микросаккадами и тремором не существует четкого деления. Вероятно, наиболее общий вывод, к которому мы приходим, можно сформулировать так: положение глаза складывается из совокупности очень мелких движений.

---

...

Конвергенция и дивергенция. В оптике сетчаточного изображения предполагается, что два изображения одного и того же трехмерного объекта, имеющиеся на каждой сетчатке, должны сливаться в единую картинку в мозгу. Предполагается также, что в этом процессе слияния как-то участвуют конвергенция и дивергенция глаз. Если бы сетчаточные изображения не объединялись и не сливались физиологически воедино, мы видели бы два объекта вместо одного. В экологической оптике не делается таких допущений и отвергается сама идея передачи физиологического изображения в мозг. С точки зрения экологической оптики при восприятии одного объекта двумя глазами трудностей возникает не больше, чем при осязании одного объекта двумя руками или чем при восприятии одного события двумя ушами. Система из двух спаренных глаз регистрирует как совпадение структур оптических строев, соответствующих положению каждого из двух глаз, так и перспективные различия этих структур, то есть и конгруэнтность, и диспаратность в одно и то же время. Пара глаз — это не два независимых канала для ощущений, а единая система. Сведение и разведение зрительных осей, по-видимому, способствуют извлечению информации о конгруэнтности/ диспаратности.

---

...

Манипуляция, по-видимому, появилась у приматов одновременно с прямохождением и вертикальной позой благодаря эволюционному преобразованию передних конечностей в руки, а лап — в то, что теперь называется кистями. Иногда говорят, что, начав ходить на двух ногах, обезьяна освободила руки для других действий. Кисти задаются посредством «пятиконечных извивающихся отростков», появляющихся в поле зрения снизу (см. 7-ю главу). Они принадлежат Я и находятся в постоянном соприкосновении с объектами внешнего мира. Очертания и размер объектов воспринимаются фактически соотносимо с кистью как ухватистые или неухватистые, то есть с точки зрения тех возможностей, которые они предоставляют для манипуляции. Детеныши приматов учатся видеть объекты во взаимосвязи со своими руками. Манипуляция ограничивает восприятие, а восприятие ограничивает манипуляцию.

ЧТО ПРОИСХОДИТ С ДЕТЕНЫШАМИ ПРИМАТОВ, ЕСЛИ ИХ ЛИШИТЬ ВОЗМОЖНОСТИ СМОТРЕТЬ НА СВОИ РУКИ?

---

Обезьяны, которых от рождения лишали возможности видеть свое тело и руки, очень отличались от обычных обезьян, хотя возможность касаться руками предметов и чувствовать движения своих рук у них сохранялась. Оказавшись в нормальных условиях, они вели себя вначале так, будто не могут ни достать, ни ухватить объект, а должны искать его ощупью. Щиток из светонепроницаемого материала и фартук, плотно охватывавшие шею обезьяны, делали невозможной зрительную кинестезию, препятствуя тем самым развитию зрительного управления движениями, позволяющими дотянуться и схватить предмет. В этом, на мой взгляд, основной итог эксперимента Р. Хелда и Дж. А. Бауэра (Held, Bauer, 1974). Советую перечитать рассуждения об оптической информации для движения рук в 7-й главе.

Необходимо иметь в виду, что животные живут в среде, которая в силу своей вещественности позволяет им при наличии опоры передвигаться. Среду хочется называть «пространством», но с этим желанием нужно бороться. Ведь только в среде отраженный свет может прийти в состояние равновесия (в пустом пространстве это невозможно), в результате чего в нем появляется информация о поверхностях и веществах. Это означает, что каждой точке наблюдения соответствует свой световой строй, а каждой движущейся точке наблюдения — изменяющийся строй. В отличие от пространства среда способствует тому, чтобы упругие волны, возникающие в результате механических событий (звук), и диффундирующие летучие вещества (запах) могли достичь любой точки наблюдения (Gibson, 1966b, гл. 1). Запах специфичен для летучего вещества, звук специфичен для события, но наиболее специфичен по сравнению со всем остальным зрительный телесный угол, содержащий все виды структурированных инвариантов, необходимых для восприятия возможностей, предоставляемых объектом. Именно поэтому восприятие чего-либо — это вместе с тем восприятие того, как можно к этому приблизиться и что с ним можно делать.

---

Информация содержится в среде, а не распространяется в ней, как могут, например, распространяться сигналы. Куда бы мы ни пошли, везде мы можем видеть, слышать и обонять. Следовательно, восприятие в среде сопровождает локомоцию в ней.

---

...

Правило зрительного управления движениями рук гораздо сложнее правил управления локомоциями. Однако младенец, глядя на свои ручки, которые вторгаются в его поле зрения в виде извивающихся отростков, не формулирует никаких правил; во всяком случае, не заметно, чтобы эта сложность составляла проблему для его нервной системы. Я не в состоянии выразить эти правила в словах, за исключением нескольких наиболее простых случаев.

---

Часто локомоторное приближение заканчивается достижением и захватом. Процесс достижения заключается в том, что то очертание, которое выглядит как кисть, уменьшается до тех пор, пока не произойдет соприкосновение. Если объект имеет размер, сравнимый с размером ладони, то такой объект можно схватить; если же он слишком велик или, наоборот, слишком мал, то его схватить невозможно. Дети учатся зрительно определять размер предметов с помощью хватания: они видят размах своей собственной руки и диаметр мяча одновременно (Gibson, 1966b, рис. 7.1, с. 119). Ребенок учится зрительно соотносить размеры объекта с хватательным движением пальцев задолго до того, как у него появляются знания, позволяющие ему отличать дюйм от двух дюймов или трех. Шкала размеров, которую усваивает ребенок, соотносится с его телом, а не с каким-то условным эталоном размера.

Предоставляемой продолговатым объектом возможностью бить и наносить удары человек овладевает достаточно легко. А вот некоторые виды деятельности, такие, например, как ковка или попадание в цель, невозможны без зрительного контроля. В них входит то, что мы называем неопределенным словом прицеливание. Я не буду пытаться формулировать правила прицеливания, только замечу, что оно связано с чем-то вроде центрирования или симметризации уменьшающейся формы на фоне фиксированной формы.

---

Метание само по себе несложно. Просто делайте так, чтобы зрительный угол объекта, который вы держите в вашей руке, уменьшался; в конце концов он совсем исчезнет, причем произойдет это весьма интересным образом. Конечно, при этом нужно будет отпустить объект, однако это уже вопрос гаптического управления, а не зрительного. Прицельное метание гораздо сложнее. Это хорошо известно тем, кому приходилось играть с мячом. Оно представляет собой нечто прямо противоположное направленной локомоции.

---

Орудие обычно используют в соответствии с определенными правилами. Правила пользования щипцами аналогичны правилам хватания; при этом орудие служит в известном смысле продолжением руки. Одним из достижений знаменитого шимпанзе, участвовавшего в опытах Кёлера, было использование палки при доставании банана, находящегося вне клетки (Kohler, 1925).

---

...

Невозможно перечислить все виды деятельности, в которых участвуют руки. Нужно учесть также, что манипуляция входит составной частью в другие, более сложные формы поведения, такие, как еда, питье, передвижение, уход за ребенком, проявление нежности, жестикуляция, а также действия, после которых остаются следы, в частности письмо и рисование, о которых будет сказано в четвертой части книги.

---

Необходимо помнить, что зрительное управление руками неразрывно связано со зрительным восприятием объекта. Акт метания дополняет восприятие объекта, который можно метнуть. Перемещение предметов представляет собой неотъемлемую часть процесса видения и оценки того, можно ли эти предметы перемещать или нет.

---

Заключение о манипуляции. В настоящее время относительно манипуляций ясно только то, что движения рук нельзя считать реакциями на стимулы. Манипуляцию невозможно понять с этих позиций. Будет ли единственной альтернативой этому взгляд на руки как на инструменты разума? Например, у Пиаже иногда проскальзывает мысль, что руки ребенка являются орудиями его интеллекта. Но это все равно что сказать, будто рука является орудием для маленького ребенка, который сидит внутри, в том же смысле, в каком объект является орудием ребенка, у которого есть руки. Конечно же, это ошибочная точка зрения. Альтернатива не в том, чтобы возвратиться к ментализму. Не следует думать, будто руки запускаются с помощью каких-то команд или ими управляют каким-то иным способом.

---

...

Термины покрывание и раскрывание используются применительно к одежде или, например, к детскому одеялу, а также в том случае, когда на поверхность наносятся слои непрозрачного вещества. Однако движение руки, которое скрывает объект, не всегда является в точности обратным к движению, которое раскрывает его, как это имеет место в случае с открыванием-закрыванием. В этом случае восприятие спрятанных поверхностей может быть более трудным.

---

Термины соединение и разъединение применимы к объекту, состоящему из меньших объектов, то есть к тому, что можно собрать и разобрать. Существуют игрушки такого типа. Детали, которые можно подогнать друг к другу, образуют такой сборный объект. Разъединение обычно представляет собой более простой акт манипуляции, чем соединение. Детям хочется посмотреть, что у этих составных объектов внутри. Поэтому естественно ожидать, что они будут разбирать их на части или разобьют, если не смогут разобрать. После таких зрительно-мануальных взаимодействий они смогут воспринять внутренние поверхности объекта вместе с разделяющими их пазами, щелями и отверстиями. Идя по этому пути, дети начинают постигать такие механизмы, как часы или двигатели внутреннего сгорания.

---

...

Таким образом, несмотря на то, что зрительно контролируемая локомоция не управляется командами, идущими изнутри, и не является цепочкой реакций, она тем не менее целенаправленна и регулярна.

---

Манипуляция, подобно активной локомоции, управляется зрительно. Таким образом, она зависит от осознания рук как таковых и тех возможностей, которые открываются для действий с помощью рук. Однако трудно сформулировать то, в чем выражается их регулярность.

---

...

ВЛИЯНИЕ ПОСТОЯННОЙ СТИМУЛЯЦИИ НА ВОСПРИЯТИЕ

---

Считается, что восприятие останавливается, когда исчезают ощущения, а ощущения исчезают, когда исчезает стимул или вскоре после этого. Поэтому для восприятия постоянного объекта необходим постоянный стимул. Дело, однако, заключается в том, что наличие истинно постоянного стимула на сетчатке или на коже свидетельствует лишь о том, что наблюдатель не хочет или не может двигать глазами или руками. В этом случае чувственное восприятие вскоре исчезает из-за сенсорной адаптации (4-я глава). Постоянство объекта задается инвариантами структуры, а не постоянством стимуляции.

---

...

---

Существует распространенное заблуждение, будто если удастся потрогать руками то, что видишь, то оно реально. Считается, что чувство осязания более достоверно, чем зрительное чувство. Теория зрения епископа Беркли была основана на этой идее. Это, конечно, неверно. Галлюцинации бывают не только зрительными, но и тактильными. Если чувства на самом деле являются такими воспринимающими системами, какими я их описал, то гаптическая система имеет собственные формы исследовательско-приспособительной деятельности и свои автоматические тесты на реальность (Gibson, 1966b). Одна воспринимающая система не может проверять другую. Зрение и осязание — два способа получения в основном одной и той же информации о внешнем мире.

---

...

Но информация как таковая во многом независима от стимульного потока. Каковы те формы передачи знания, которые сложились в нашей культуре? Сейчас я не готов отвечать на этот вопрос, так как для этого нужно перейти на другой уровень описания, а нынешняя дискуссия о «коммуникационной среде» представляется мне легковесной и искусственной. По моему мнению, есть множество таких форм. Все они чрезвычайно сложны и проникают друг в друга. И все же мне представляется очевидным существование трех способов вооружить познание, способствовать восприятию и расширить пределы понимания — это использование приборов, словесных описаний и картин. Слова и картины действуют совершенно иначе, нежели приборы, поскольку в первом случае информация получается как бы из вторых рук. Рассмотрим каждый из этих способов в отдельности.

---

...

---

Ребенок, научившийся говорить, может разговаривать и сам с собой, по крайней мере так считают многие. В этом случае говорят, что ребенок «интериоризовал» свою речь. Даже если не уточнять значения этого слова, можно по аналогии предположить, что ребенок, умеющий рисовать, способен интериоризовать процесс рисования, то есть рисовать как бы «про себя», без участия рук. Такая теория могла бы стать основой теории внутреннего языка и внутренних образов. Но я не верю в такую возможность. К окончательному решению этого вопроса лучше вернуться после того, как мы рассмотрим изобразительную деятельность отдельно.

---

...

Сложная и разнообразная техника изготовления картин подразделяется на две группы методов: фотографические, ими пользуются лишь последние сто пятьдесят лет, и хирографические, с ними люди знакомы вот уже в течение по крайней мере двадцати тысяч лет (Gibson, 1954, с. 21). Для фотографирования нужен фотоаппарат и вспомогательные приспособления для системы «глаз — рука» человека-наблюдателя, а хирография предполагает наличие графических инструментов определенного вида для системы «глаз — рука». В следующем разделе будет показано, что инварианты, наличие которых обеспечивается этими двумя способами обработки поверхностей, имеют много общего, но они не эквивалентны. У каждой фотографии есть единственная, характерная только для этой фотографии узловая точка.

---

[В основу деления на фотографические и хирографические методы Гибсон кладет использование оптических приспособлений для формирования изображений. К хирографическим методам он относит все «ручные» способы изготовления изображений — живопись, рисование, аппликацию и др.— Прим. ред.]

---

У хирографической картины такой точки может и не быть — это зависит от того, выполнена она в так называемой правильной перспективе или нет. Подлинная точка наблюдения обычно не совпадает с узловой точкой, поскольку на практике трудно добиться того, чтобы люди придерживались определенных правил при рассматривании картин. (О том, что «предписывает» искусственная перспектива и к каким заблуждениям она приводит, речь пойдет далее в данной главе.) Заметьте, что обработка поверхности для симуляции инвариантов исключает обработку, которая изменяла бы поверхность как таковую. Поверхность можно разукрасить, орнаментировать, можно изменить ее отражательную способность, можно преобразовать текстуру, можно сделать все что угодно, лишь бы она не перестала задавать самое себя. Без сомнения, декорирование и роспись тесно переплетаются, в особенности в архитектуре и гончарном ремесле, однако в своем крайнем проявлении они принципиально различны. Художник-декоратор и художник-живописец — профессии разные, не нужно их путать. На мой взгляд, в эстетике этому различию не уделяют должного внимания. Мы умеем различать поверхность как эстетический объект и поверхность как средство симуляции информации. Разумеется, может так случиться, что поверхность, с помощью которой симулируется информация, является одновременно и эстетическим объектом, но в принципе это разные вещи. Картина — это поверхность, которая всегда задает нечто отличное от того, чем она является.

---

...

Данного выше определения недостаточно. Сказав, что картина создает строй оптической информации, мы избавляемся от неразберихи и путаницы, однако, я думаю, этим сказано еще далеко не все. Картина — это еще и определенная разновидность письма. Она позволяет накапливать, сохранять, удалять и заменять инварианты, которые были извлечены наблюдателем, по крайней мере некоторые из них. Картины сродни письменным текстам в том плане, что на них может смотреть несколько раз один человек или одновременно несколько. Они обеспечивают некое подобие общения между теми, кто увидел их первыми, и теми, кому еще это предстоит, включая будущие поколения. Картинные галереи, как и библиотеки,— постоянно пополняющиеся хранилища знаний, в которых они накапливаются. Посредством картин знание передается как бы из вторых рук, и поэтому они служат эффективным средством обучения молодежи. Однако знание, которое передается с помощью картин,— это неявное знание, его нельзя выразить в словах. Невозможно в принципе описать словами подавляющее большинство из тех бесформенных инвариантов, содержащихся в оптическом строе, который порождается картиной. Художники их могут схватить, но они не могут их выразить словами.

---

...

Теория рисования и развитие этого процесса у детей

---

Давайте рассмотрим это замечательное занятие, позволяющее сохранить наши субъективные впечатления; попробуем понять, что оно из себя представляет. Кроманьонский человек изображал то, что его интересовало, на стенах своих пещер. Много воды утекло с тех пор, и все это время люди занимались рисованием. Мы все умеем рисовать, рисуют даже те, кто не умеет писать. Появлением письменности мы обязаны нашим предкам, которые научились запечатлевать свои слова на поверхностях, а этому научиться труднее, чем научиться запечатлевать то, что воспринимаешь. Клинопись, слоговая азбука и алфавит никогда не были бы изобретены, если бы люди к этому времени не имели тысячелетнего опыта рисования. Но что же такое рисование?

---

В литературе по искусству нет ответа на этот вопрос, в художественных школах этому не учат. Знакомство с руководствами по рисованию приводит в полное замешательство, ибо в них ничего не сказано о том, как взаимодействуют глаз и рука, нет никакой теории такого взаимодействия. Не найти ответа на интересующий нас вопрос и в курсах технического рисования. Нет его и в курсах рисования для архитекторов. Курсы так называемого черчения, с которыми я знаком, полны неустранимых противоречий, которые затушевываются, дабы скрыть невежество. Ненамного лучше обстоит дело и с курсами так называемого художественного рисования. Есть ли у нас сейчас теория взаимодействия глаза и руки? Пока еще нет, хотя не исключено, что сформулированная в 12-й главе гипотеза о том, как осуществляется зрительное управление манипуляциями, может послужить фундаментом для такой теории.

---

...

На мой взгляд, нам следует отнестись к фундаментальным графическим действиям очень серьезно и подвергнуть их тщательному изучению. Из всего множества орудий, изобретенных для ручного труда, особого внимания заслуживают те, которые оставляют следы на поверхности,— спицы, кисточки, перья, карандаши и мелки. Движение такого орудия по поверхности одновременно и осязается, и видится. В традиционной сенсорной психологии основное внимание уделялось кожно-мышечным кинестезиям, в моей же перцептивной психологии главное значение придается зрительным кинестезиям. Но кинестезия — это кратковременный акт сознания. Для того же, чтобы увидеть, как происходит последовательное запечатление движения орудия, нужно некоторое время. Движущееся орудие оставляет след, который напоминает послеобраз, возникающий при вращении в темноте головешки, с той лишь разницей, что этот след в виде канавки, бороздки или штриха не исчезает со временем, как послеобраз. Сказанное относится в основном к линиям и орудиям с острым концом, однако этот же принцип остается в силе для пятен и кисточек.

---

Маленький ребенок упражняется в том, что мы назвали фундаментальным графическим действием везде, где только можно,— на песке, в грязи, на тарелке с манной кашей, чем приводит в смятение своих родителей. Если ребенку в возрасте 16 месяцев дать в руки предмет, который оставляет следы, он немедленно пустит его в ход, используя для этого первую попавшуюся поверхность. Гибсон и Йонас обнаружили, что ребенок от полутора до двух лет, усердно марающий карандашом бумагу, прекращает это занятие, если незаметно подменить его карандаш другим, не оставляющим следов (Gibson, Yonas, 1968). Более того, трехлетний «художник» отказывается рисовать «картинку в воздухе» и требует бумагу, чтобы можно было нарисовать «настоящую картинку».

---

А теперь попытаемся представить себе, какие открытия сможет сделать для себя ребенок, который смотрит, как на поверхности накапливаются следы, при условии, что делает он это достаточно часто. У ребенка для этого нет слов; адекватных терминов просто не существует.

---

...

Копировать какой-нибудь объект, обводя его контур, гораздо легче, чем копировать «на глазок». С помощью тестов Бине было обнаружено, что обычный ребенок приобретает способность копировать от руки ромбовидные фигуры только после семи лет. Говоря о рисовании от руки, мы имеем в виду, в частности, то обстоятельство, что рисование ничем не ограничено — ни линейкой, ни циркулем, ни чем-либо другим. Однако оно же ведь чем-то управляется. Я полагаю, что оно управляется инвариантами наподобие тех, которые были перечислены выше.

---

...

Рисование в собственном смысле слова

---

Постепенно ребенок начинает рисовать в полном смысле слова — рисовать мужчин, женщин, дома, цветы, солнце на небе и т. п. Ребенок, как и прежде, наносит на поверхность линии, запечатлевающие движение инструмента в его руке, однако теперь он запечатлевает еще и инварианты, извлекаемые им, в процессе осознания. Он рисует себя и других так, как воспринимает, сообразно со своим внутренним опытом. Теперь следы, которые он оставляет на бумаге,— это не просто линии или контуры фигур, а характерные черты окружающего мира. Независимо от того, смотрит ли он во время рисования на нечто реальное, думает ли о чем-нибудь реальном или пытается представить себе нечто вовсе не реальное, в его зрительной системе резонируют инварианты. В этом смысле художник ничем не отличается от ребенка. Инварианты — это не абстракции и не понятия. Не являются они и знанием; инварианты — это просто инварианты.

Инварианты невыразимые с словах знаниях. Т.е. сам инвариант словами описать вполне можно, а вот скрываемое/раскрываемое ими знание словами описать нельзя. Как знания, скрываемые/раскрываемые образами сновидений. Как бессознательные знания.

У Выготского описаны стадии детского рисунка. Эта информация здесь будет уместна?

Сравним теперь изложенную выше теорию рисунка с традиционной теорией. В традиционной теории предполагается, что рисунки делаются либо «с натуры», либо «по памяти», либо с помощью «воображения». Рисунок — всегда копирование. Копирование образа восприятия — это рисунок с натуры. Копирование образа, хранящегося в памяти,— это рисование по памяти. Копирование сложного образа, который слагается из нескольких образов памяти,— это рисование с помощью воображения. Эта теория рисования согласуется с менталистским учением, которое предполагает наличие оптического изображения на сетчатке, физиологического изображения в плоскости рецепторов, передаваемого далее по нервам, церебрального изображения в мозгу и, наконец, психического образа, который подвергается всевозможным продуктивным преобразованиям.

---

...

---

Как же в соответствии с этой теорией происходит копирование образа? Ответ на этот вопрос нередко подменяют метафорой: образы проецируются из глаза вовне. Люди, несведущие в зрении, а таких немало, считают ее вполне приемлемой. Видимость правдоподобия придает этому понятию факт существования так называемых послеобразов, то есть ощущений, возникающих после чрезмерной стимуляции сетчаточных рецепторов слепящим светом. После-образы видятся принадлежащими той поверхности, на которой зафиксирован взгляд наблюдателя. Рассуждают примерно так: если физиологические послеобразы сетчатки можно вынести вовне, то почему нельзя сделать то же самое с мысленными послеобразами мозга? В этом случае процедура рисования с натуры протекала бы в такой последовательности: осматривание модели, формирование образа, проецирование его вовне и обведение контура. Процедура рисования по памяти или с помощью воображения отличалась бы только в том отношении, что художник должен был бы «обращаться» к своей памяти и «вызывать» образ в воображении. Если он не в состоянии обвести спроецированный мысленный образ, то по крайней мере он может его скопировать от руки. Возможно, скажут, что рисунок не будет в точности похож на образ, но он будет хотя бы в чем-то на него похож. А как может быть иначе? Полагают даже, что проецирование мысленного образа вовне на уже имеющийся рисунок объясняет восприятие этого рисунка. Одно время такой точки зрения придерживался Е. А. Гомбрих (Gombrich, 1960).

---

...

КОНЕЧНОСТЬ

---

Таким образом, в обычном объемлющем строе существует информация, задающая близость частей тела самого наблюдателя по отношению к точке наблюдения — ближе всего расположена голова, потом туловище, конечности, пальцы. Следовательно, в ощущении самого себя, когда голова переживается как центр, а тело — как периферия, нет ничего мистического. Переживание собственного Я — это не философская абстракция; для такого переживания в оптической информации есть соответствующая основа.

---

...

Да.

Информация для восприятия расстояния

---

Вопрос о том, как может восприниматься расстояние, был поставлен очень давно. Если под расстоянием понимать расстояние до объекта в пространстве, то тогда это линия, упирающаяся одним своим концом в глаз и проецирующаяся на сетчатке в одну точку (на что обращал внимание еще в 1709 году епископ Беркли). Следовательно, расстояние само по себе видеть нельзя, а коль скоро это так, то возникает множество недоразумений, от которых еще никому не удавалось избавиться. Однако вместо того, чтобы считать, что расстояние — это нечто простирающееся по воздуху, можно встать на точку зрения, согласно которой расстояние простирается по земле; в этом случае его можно увидеть. Оно будет проецироваться (это было показано мною в 1950 году) в виде градиента уменьшения оптического размера и увеличения оптической плотности деталей на поверхности земли. Однако этот градиент форм, становящихся одновременно меньше, тоньше и компактнее, достигает предела у земного горизонта, где в соответствии с законами естественной перспективы все зрительные телесные углы сжимаются до нуля. У градиента есть и другой предел, который образуют проекционные формы носа, тела и конечностей. Нос проецируется в максимальной близости точно так же, как горизонт проецируется на максимальном удалении.

---

Таким образом, расстояние не является линией, упирающейся одним своим концом в глаз, как думал епископ Беркли. Думать так — значит путать абстрактное геометрическое пространство с жизненным пространством окружающего мира. Это значит подменять осью Z в декартовой системе координат число шагов, которое нужно пройти по земле до фиксированного объекта.

---

...

Как задаются движения конечностей

---

Рассмотрим подробно появление в поле зрения тех сложных, непрерывно деформирующихся очертаний, которые являются проекциями конечностей и других выступающих частей тела наблюдателя. Обычно они входят в поле и выходят из поля у его нижнего края, в противном случае для их обнаружения полю приходится скользить вниз. Они почти всегда находятся в движении. В каком-то смысле они задают объекты, вернее, полуобъекты.

---

...

Я предлагаю лишь признать, что наряду с мышечно-суставной кинестезией существует зрительная кинестезия. Во время пассивной езды в транспорте мышечно-суставная кинестезия не функционирует. Единственно надежную информацию о смещении дает зрительная кинестезия. Классическое чувство движения ненадежно, так как рыбы в воде и птицы в воздухе должны напрягать мышцы и заставлять работать суставы лишь для того, чтобы оставаться на одном месте. В некотором смысле животное движется, а в некотором — нет. С помощью зрения регистрируется передвижение (как пассивное, так и активное) относительно земной поверхности (детально этот вопрос будет разбираться в 10-й главе), а гаптическая система извлекает дополнительную информацию о движении конечностей относительно тела (Gibson, 1966b, гл. 4).

---

...

Было выделено три типа движений — повороты головы относительно тела, движение конечностей относительно тела и передвижение относительно окружения, то есть локомоция. Для каждого из них существует свой тип оптической информации, задающей его: в случае поворачивания головы — скольжение поля зрения по объемлющему строю, в случае движения конечностей (особенно при манипуляциях) — вхождение в поле зрения специфических очертаний и в случае локомоции — течение объемлющего строя. Я предлагаю во всех этих случаях извлечение такой информации называть зрительной кинестезией.

---

...

В экологической оптике различают незанятые и занятые точки наблюдения (см. 7-ю главу). В первом случае это — место, где наблюдатель может находиться, а во втором — место, где наблюдатель действительно находится. Объемлющий оптический строй, следовательно, изменяется, поскольку в него входит телесный угол, образуемый наблюдателем, контуры тела которого неповторимы из-за анатомических особенностей индивида. В физиологической оптике такой угол называется слепой областью. Однако слепым он является только для экстероцепции, но не для проприоцепции. Он подобен самому наблюдателю. Его очертания зависят от формы носа, головы и конечностей. Эти очертания изменяются, когда человек надевает очки или когда на лошадь надевают шоры. Таким образом, как только точка наблюдения занята кем-то, этот кто-то задается вполне однозначно независимо от того, ребенок это или взрослый, обезьяна или собака.

Сейчас я ни в коем случае не стал бы называть свою книгу 1950 года «Восприятие видимого мира» поскольку такое название порождает путаницу. Более удачным названием было бы «Зрительное восприятие мира». Термин видимый мир следует сохранить для обозначения того, что получается в результате осознания окружающего мира с помощью зрения.

---

Наблюдатель, кроме того, что он воспринимает свое положение здесь по отношению к окружающему миру, воспринимает еще и свое тело как находящееся здесь же. Конечности наблюдателя внедряются в поле зрения, и даже его собственный нос представляет собой нечто вклинивающееся в поле. Без сомнения, длина человеческого носа определяет то, как он себя видит. (В этом отношении полезно сравнить Эго бабуина и Эго слона.) Нос для нас — это левосторонний край в правом поле зрения и правосторонний край в левом поле зрения. Следовательно, он вызывает особого рода субъективные ощущения, в теории бинокулярного зрения называемые двоящимся образом и представляющие собой предельный случай перекрестной диплопии. Таким образом, нос может служить теоретическим нулем для такого параметра, как расстояние от места, занимаемого наблюдателем.

---

...

5. Поток текстурированного объемлющего строя, заслоняемый характерными очертаниями, внедряющимися в поле зрения, задает локомоцию для тех животных, у которых есть ноги. Если вы во время ходьбы наклоните голову вниз, то в поле вашего зрения у нижней его границы попадут два движущихся «выпячивания», которые будут поочередно подниматься и опускаться (7-я глава). Кошка, передвигаясь, видит то же самое, за исключением того, что у нее это передние конечности, а не задние. С текучим строем конечности вступают в оптический контакт в том месте, где течение наиболее сильное, а текстура максимально груба. Несмотря на то что конечности заслоняют некоторые части поверхности, тем не менее поверхность видна и позади них. Имеющиеся на поверхностях выпуклости и вогнутости влияют на координацию контакта, поэтому вы, как и кошка, должны ставить стопы так, чтобы не оступиться.

---

...

Собственно, паттерн "смотреть на/сквозь руки-коммуникацию" уже найден, пока мы читали Гибсона.

---

Пока этот паттерн не выкладываю, потому что жаба давит в отношении сообщества по тайцзы под именем kajhe, у которого произошел полный отказ от принципов моделирования. И которые решили заменить моделирование эээ братанием с желтым тигром. Но, никому такое братание еще на пользу не пошло. Ну что же, каждый решает/делает выбор за/для себя самого.

Орудие есть продолжение руки.

---

Граница между организмом и окружающим миром не проходит по поверхности тела.

И когда мы берем объект в руки и используем его в качестве орудия, он становится чем-то вроде продолжения руки, почти частью тела.

---

ЧУВСТВА ЗА ГРАНИЦАМИ ТЕЛА

---

http://blogs.yandex.ru/search.xml?text=%D1%87%D1%83%D0%B2%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0+%D0%B7%D0%B0+%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%B0%D0%BC%D0%B8+%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B0&ft=blog%2Ccomments%2Cmicro&server=livejournal.com&author=metanymous&holdres=mark

Еще пример рассматривания рук - зрительное внимание к кистям рук при выполнении форм тайцзи-цюань.

Это есть во всех силовых видах.

---

Но, сути дела это не меняет. Вот, вчера я "бросил слово" своей

...своей знакомой старухе метров за сто. Слева шумят заросли деревьев под ветром. Справа дорога, на которой шумят машины. Вот в этот коридор и позвал/крикнул ей свою знакомую. Я ее позвал - она не слышит - идет впереди спиной ко мне. И тогда я "бросил" ей слово и она сразу оглянулась, но не остановилась, м.б. не расслышала. И я бросил второй раз слово "стой". И она стала и ждала, пока я не поравняюсь с ней.

---

Простой пример техники.

---

Ну, понятно, что можно бросить не только слово, но и типа удар или еще чего такое.

А сейчас я скажу вам еще одну вещь в отношении ребенка, и она состоит в том, что ребенок не знает своего тела. Он не знает, что его руки принадлежат ему, не осознает, что он двигает ими. Ребенок не осознает своих колен или ступней — они для него просто объекты. Ему предстоит снова и снова почувствовать их. Научиться осознавать тело — действительно очень трудная задача.

---

(Erickson, Zeig, 1980, p. 236)

Зрительный телесный угол руки не может стать меньше некоторого минимального угла; зрительный телесный угол изолированного объекта, такого, например, как мяч, можно сделать очень маленьким, если его метнуть. Диапазоны максимально возможного увеличения и уменьшения объединяют такие крайности, как здесь и там, тело и мир, и благодаря этому перебрасывается еще один мостик между субъективным и объективным.

---

Зрительный телесный угол (руки) есть субмодальность. Попробуйте уменьшить в своих образах зрительный телесный угол руки меньше допустимой для нее в реальности величины. Вы будете удивлены получившимися эффектами.

У меня получается тогда какой-то взгляд четвероногого :)

Да ты что? А поподробнее?

---

Потому что у меня работает совсем по другому.

Ну две извивающиеся штуки внизу зрительного поля - которые занимают НЕБОЛЬШОЙ телесный угол - это же ноги. Или если с другой стороны - уменьшение телесного угла рук задает их опускание к низу.

Да я понял: у тебя уменьшение вызывает связанное с ним "опускание". А у меня нет. Скорее "поднимание" и "извивание".

Это тогда типа передвижения шимпанзе по деревьям, с перехватыванием веток руками? :)

Перехватывают ветки руками и летят на них вперед паучьи обезьяны.

---

Но, у меня получаются какие-то змееподобные/лентоподобные структуры, улетающие вперед.

Вот это вот соприкосновение путем локомоции, сделанное во внутреннем образе есть еще одна важнейшая субмодальность_локомоции.

Зрительная кинестезия:

---

-- повороты головы относительно тела,

---

--движение конечностей относительно тела

---

--и передвижение относительно окружения, то есть локомоция.

---

Для каждого из них существует свой тип оптической информации, задающей его:

---

--в случае поворачивания головы — скольжение поля зрения по объемлющему строю,

---

--в случае движения конечностей (особенно при манипуляциях) — вхождение в поле зрения специфических очертаний

---

--и в случае локомоции — течение объемлющего строя.

---

...наша задача исследовать некие специальные варианты зрительной кинестезии во внешнем и внутреннем зрительном восприятии

Мне вот что в попытках ээ прямо увидеть это оптический строй не понятно. Как разбираться с расплывчатостью изображения из-за смотрения двумя глазами? Это два разных оптических строй? Это один оптический строй с ээ инвариантами_расплывчатости?

Ты имеешь ввиду особенный вид расплывчатости, который возникает от смотрения двумя глазами на критических расстояниях? Гибсон называл такую расплывчатость - ДИСПАРАНТНОСТЬЮ. Например, абсолютной диспарантностью обладает наш нос/его вид. Изображения от нашего носа просто таки даже совершенно раздваиваются и никогда не будут/не смогут быть сведены вместе.

---

Типа этого?

Да, точно. Восприятие текстур окружающих поверхностей сильно меняется (сдвигается, расплывается, фокусируется) от малейшего изменения фокуса глаз - каким образом при таком раскладе можно эту текстуру ухватить/увидеть?

В этом месте прячется секрет прото-технологии. В каких-то случаях диспарантность следует игнорировать. В других ее используют. Например, самовнушения с закрытым один глазом и интенсивным разглядыванием носа оставшимся глазом очень сильно отличаются от самовнушений в противоположном варианте. Потому, что заслоняющий край носа задает большую часть эго. Левое или правое эго задействовано - тут комментарии излишни.

У большего объекта должна быть «рукоятка», чтобы его можно было ухватить.

---

Или Гибсон в гостях у нагвалистов.

---

Ибо одна из нагвалистких техник для само-оздоровления требует крутить некую воображаемую "рукоятку", которая приделана, ни много-ни мало, как к самому ЭТОМУ МИРУ. До тех пор, пока не появится зачетное ощущение этой "рукоятки". И дело сделано. Результат будет обязательно получен.

---

Ну, а мы фиксируем, что "рукоятка" есть типовой инструментальный DHE-интерфейс.

Те названия, которые им произвольно даются, не имеют никакого значения для процесса восприятия. Если вы знаете, как поступить с изолированным объектом, который можно взять в руку, для чего его можно использовать, то называть вы его можете, как вам заблагорассудится.

---

- Не допускай, чтобы мои глаза беспокоили тебя, - сказала она. - по правде говоря, я старая. В последнее время у меня бывают головокружения. Я думаю, что мне нужны очки. Она разразилась смехом и стала дурачиться, глядя через свернутые кольцом пальцы, как будто они были очками.

---

- Старая индейская женщина в очках! Это будет посмешище, - сказала она, хихикая.

---

Тогда я принял решение грубо удалиться отсюда без всяких объяснений. Но перед отъездом отсюда я хотел оставить некоторые вещи для Паблито и его сестер. Я открыл багажник машины, чтобы достать подарки, которые я привез им. Я наклонился глубоко в него, чтобы достать сначала два пакета, которые были уложены против стенки заднего сидения, за запасной камерой. Я взял один и уже приготовился взять другой, как вдруг я ощутил легкую пушистую лапу на затылке. Я непроизвольно вскрикнул и стукнулся головой об открытую крышку. Я обернулся, чтобы посмотреть. Давление пушистой лапы не позволяло мне повернуться полностью, но я смог мельком заметить серебристую руку или лапу, нависающую над моей шеей. Я изогнулся в панике, метнулся прочь от багажника и упал ни сидение с пакетом в руке. Все тело у меня сотрясалось, мускулы ног, сжались и я непроизвольно вскочил и побежал прочь.

---

- Я не собиралась напугать тебя, - сказала донья Соледад извиняющимся тоном, когда я наблюдал за ней с расстояния десяти футов. Она показала мне ладони своих рук в жесте капитуляции, как бы заверяя меня, что то, что я ощутил, не было ее рукой.

---

- Что ты сделала со мной? - спросил я, пытаясь говорить спокойно и отрешенно.

---

Она казалась совершенно озадаченной и растерянной. Она пробормотала что-то и встряхнула головой, словно не могла сказать это или не знала, о чем я говорю.

---

- Ну ладно, донья Соледад, сказал я, подойдя ближе к ней, - не разыгрывай трюков со мной.

---

Казалось, она вот-вот расплачется. Я хотел утешить ее, но какая-то часть меня сопротивлялась. После краткой паузы я сказал ей, что я ощущал и видел.

---

- Это действительно ужасно! - сказала она пронзительным голосом. Очень детским жестом она закрыла свое лицо правым предплечьем. Я подумал, что она плачет. Я подошел к ней и попытался было обнять своей рукой ее плечо. Я не мог заставить себя сделать это. Я остановился перед ней, чтобы посмотреть ей в лицо. Я мог видеть ее черные сияющие глаза и часть ее лица за рукой. Она не плакала. Она улыбалась. Я отскочил назад. Ее улыбка ужасала меня. Мы оба долго стояли неподвижно. Она продолжала закрывать свое лицо, но я мог видеть ее глаза, которые наблюдали за мной. Когда я стоял там, почти парализованный страхом, я ощущал крайнюю подавленность. Я оказался в безвыходном положении. Донья Соледад была колдуньей. Мое тело знало это, и все же я не мог реально поверить в это. Я хотел верить в то, что донья Соледад стала сумасшедшей и содержится в этом доме как в психушке. Я не отважился двинуться или отвести свои глаза от нее. Мы, должно быть, стояли в этом положении пять или шесть минут. Она держала свою руку поднятой и, несмотря на это, неподвижной. Она стояла около задней части машины, прислонившись почти к левому крылу. Крышка багажника все еще была открыта. Я задумал сделать бросок к правой двери. Ключи были в зажигании. Я немного расслабился, чтобы набрать импульс для бега. Она, казалось, немедленно заметила изменение моего положения. Ее рука двинулась вниз, открывая все ее лицо. Ее зубы были стиснуты. Глаза свои она фиксировала на мне. Взгляд их был суров и неприветлив.

---

http://lib.ru/KASTANEDA/kast5.txt_with-big-pictures.html

Воспринимать мир — воспринимать самого себя

Дрожание рук = саккадам глаз.

Конгруэнтность - диспарантность - трехмерность.

Восприятие = локомоции