[userpic]

Не болтать о планах = защита от чужих ожиданий ↑

meta_eugzol в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)

Этюды моделирования
  18.1. Путь бизнесмена vs путь воина metanymous
    Быть свободным от ожиданий других людей eugzol
Дело в том, что наиболее логичный стоп-ресурс в данном случае напрашивается в виде неких отрицательных эмоций и переживаний. Он позволяет, например, оправдать финансовые потери при незапланированном отказе от путешествия.
Мне кажется, ключевая проблема тут именно в слове ОПРАВДАТЬ. То есть это либо реальный негатив со стороны окружающих людей, либо типа интериоризированные переживания ээ навроде супер-эго.
И какой-то больший негатив может перевесить этот первичный негатив – типа из двух зол – негатива от прерывания планов + негатива от следования планов – человек выберет меньшее.
Но это похоже на то, что программисты называют "костылём" – заплатка/патч в то место системы, где надо просто целиком переписать кусок.
Если говорить о варианте именно "переписывания" – то нагвалисты дали действенный приём – умалчивать или даже намеренно врать и запутывать всех окружающих людей в отношении своих планов. Нет сведений о твоих планах = нет ожиданий других людей = интериоризация в форме стирания "суперэго" + открытость "везению".
"Идея не иметь личной истории это нечто, что делают Яки?", спросил я.
"Это нечто, что делаю я."
"Где ты научился этому?"
"Я научился этому по ходу своей жизни."
"Твой отец научил тебя этому?"
"Нет. Скажем, я научился этому сам, и сейчас я собираюсь отдать тебе секрет этого, так что ты не уйдёшь с пустыми руками сегодня."
Он понизил свой голос до драматического шёпота. Я засмеялся над его спектаклем. Я должен был признать, он был изумителен в этом. У меня проскочила мысль, что я находился в присутствии прирождённого актёра.
"Запиши это", сказал он покровительственно. "Почему нет? Ты кажешься более спокойным, когда пишешь."
Я посмотрел на него и мои глаза, должно быть, выдали моё замешательство. Он хлопнул себя по бедрам и очень радостно рассмеялся.
"Лучше всего стереть всю личную историю", сказал он медленно, как если бы давая мне время записать это в моей неловкой манере, "потому что это сделает нас свободными от обременительных мыслей других людей."
Я не мог поверить, что он в действительности говорит это. У меня случился момент замешательства. Он, должно быть, прочитал на моём лице моё внутреннее замешательство и незамедлительно его использовал.
"Взять тебя, например", продолжил он говорить. "Прямо сейчас ты не знаешь, приедешь ты или уйдёшь. И это так, потому что я стёр мою личную историю. Я создал, мало по малу, туман вокруг меня и моей жизни. И сейчас никто не знает наверняка, кто я или что я делаю."
"Но ты сам знаешь, кто ты, не так ли?", вставил я.
"Да уж поставь на то что я... не знаю", воскликнул он и начал кататься по полу, смеясь над моим удивлённым видом.
Он сделал достаточно длинную паузу, чтобы заставить меня поверить, что он собирается сказать что он знает, как я этого и ожидал. Его уловка была очень грозной для меня. Я в действительности начал бояться.
"Это маленький секрет, который я собираюсь дать тебе сегодня", сказал он низким голосом. "Никто не знает моей личной истории. Никто не знает, кто я, или что я делаю. Даже я не знаю."
Он скосил взгляд. Он смотрел не на меня, а за меня через моё правое плечо. Он сидел скрестив ноги, его спина была прямой, и всё же он выглядел столь расслабленным. В этот момент он был самой картиной свирепости. Я воображал его как индейского вождя, "краснокожего воина", из романтических саг поселенцев [frontier sagas] из моего детства. Мой романтизм увлёк меня и наиболее коварное ощущение двойственности окутало меня. Я мог искренне сказать, что он мне довольно нравился, и на том же выдохе я мог сказать, что я смертельно боялся его. Он сохранял этот странный пристальный взгляд долгое мгновение."Идея не иметь личной истории это нечто, что делают Яки?", спросил я.
"Это нечто, что делаю я."
"Где ты научился этому?"
"Я научился этому по ходу своей жизни."
"Твой отец научил тебя этому?"
"Нет. Скажем, я научился этому сам, и сейчас я собираюсь отдать тебе секрет этого, так что ты не уйдёшь с пустыми руками сегодня."
Он понизил свой голос до драматического шёпота. Я засмеялся над его спектаклем. Я должен был признать, он был изумителен в этом. У меня проскочила мысль, что я находился в присутствии прирождённого актёра.
"Запиши это", сказал он покровительственно. "Почему нет? Ты кажешься более спокойным, когда пишешь."
Я посмотрел на него и мои глаза, должно быть, выдали моё замешательство. Он хлопнул себя по бедрам и очень радостно рассмеялся.
"Лучше всего стереть всю личную историю", сказал он медленно, как если бы давая мне время записать это в моей неловкой манере, "потому что это сделает нас свободными от обременительных мыслей других людей."
Я не мог поверить, что он в действительности говорит это. У меня случился момент замешательства. Он, должно быть, прочитал на моём лице моё внутреннее замешательство и незамедлительно его использовал.
"Взять тебя, например", продолжил он говорить. "Прямо сейчас ты не знаешь, приедешь ты или уйдёшь. И это так, потому что я стёр мою личную историю. Я создал, мало по малу, туман вокруг меня и моей жизни. И сейчас никто не знает наверняка, кто я или что я делаю."
"Но ты сам знаешь, кто ты, не так ли?", вставил я.
"Да уж поставь на то что я... не знаю", воскликнул он и начал кататься по полу, смеясь над моим удивлённым видом.
Он сделал достаточно длинную паузу, чтобы заставить меня поверить, что он собирается сказать что он знает, как я этого и ожидал. Его уловка была очень грозной для меня. Я в действительности начал бояться.
"Это маленький секрет, который я собираюсь дать тебе сегодня", сказал он низким голосом. "Никто не знает моей личной истории. Никто не знает, кто я, или что я делаю. Даже я не знаю."
Он скосил взгляд. Он смотрел не на меня, а за меня через моё правое плечо. Он сидел скрестив ноги, его спина была прямой, и всё же он выглядел столь расслабленным. В этот момент он был самой картиной свирепости. Я воображал его как индейского вождя, "краснокожего воина", из романтических саг поселенцев [frontier sagas] из моего детства. Мой романтизм увлёк меня и наиболее коварное ощущение двойственности окутало меня. Я мог искренне сказать, что он мне довольно нравился, и на том же выдохе я мог сказать, что я смертельно боялся его. Он сохранял этот странный пристальный взгляд долгое мгновение.
http://metapractice.livejournal.com/330710.html?thread=8494038#t8494038

7 комментариев

сначала старые сначала новые