[42] О: Тем не менее, большинство бесед бывает только о том, злятся ли люди или о чем-то вроде этого. Они заняты, рассказывая друг другу о своем дружелюбии, что иногда является ложью. В конце концов, что происходит, когда они не могут придумать, что сказать? Они все испытывают неловкость.

---

[43] Д: Но разве это не информация, папа? Я имею в виду, информация о том, что они не подшучивают?

---

[44] О: Несомненно, да. Но это другой вид информации, нежели сообщение “Кот лежит на подстилке”.

[37] О: Хорошо. Ты упоминаешь мою рыбалку – вопрос, который меня задевает, – и возникает пробел, молчание в разговоре. И это молчание говорит тебе, что мне не нравятся шуточки о том, сколько рыб я не поймал. Это точно как француз, который перестает размахивать руками, когда обижается.

---

[38] Д: Прости, папа, но ты сказал…

---

[39] О: Нет, подожди минуту… не надо напускать тумана извинениями. Ведь завтра я опять пойду на рыбалку… и я знаю, что вряд ли я поймаю рыбу.

---

[40] Д: Но, папа, ты сказал, что все разговоры говорят другим людям только то, что ты на них не злишься…

---

[41] О: Разве? Нет, не все разговоры, но многие. Иногда, если оба человека готовы внимательно слушать, есть возможность сделать больше, чем обменяться приветствиями и добрыми пожеланиями. Даже сделать больше, чем обменяться информацией. Два человека могут даже обнаружить что-то, чего никто из них до этого не знал.

[24] Д: Хорошо, значит они перестают размахивать своими руками, когда начинают злиться.

---

[25] О: Подожди минуту. Вопрос в конечном счете состоит в том, что один француз говорит другому французу своим размахиванием руками. У нас есть часть ответа: он говорит ему кое-что о том, что он чувствует в отношении другого парня. Он говорит ему, что он не чувствует сильной злости и что он желает и способен быть “глупым”, как ты это называешь.

---

[26] Д: Но это неразумно. Он не может делать всю эту работу, чтобы позднее иметь возможность сказать другому парню, что он злится, просто опустив руки. Откуда он знает, что позднее он разозлится?

---

[27] О: Он не знает. Просто на всякий случай.

---

[28] Д: Но, папа, в этом нет смысла. Я не улыбаюсь для того, чтобы позднее сказать тебе, что я злюсь, перестав улыбаться.

---

[29] О: Знаешь, я думаю, что это отчасти и есть причина улыбаться. И есть множество людей, которые улыбаются, чтобы сказать тебе, что они не злятся, когда в действительности злятся.

---

[30] Д: Но это другая вещь, папа. Это один из способов лгать лицом. Как при игре в покер.

---

[31] О: Да.

---

[32] О: На чем мы остановились? Ты думаешь, что французам нет смысла так сильно стараться, чтобы говорить друг другу, что они не злятся или не обижаются. Но о чем, в конце концов, бывает большинство разговоров? Я имею в виду, среди американцев?

---

[33] Д: Но, папа, о самых разных вещах – о бейсболе, о мороженом, о садах и играх. Люди говорят о других людях, о себе и о том, что они получили на Рождество.

---

[34] О: Да-да… Только кто слушает? Хорошо, пусть они говорят о бейсболе и садах. Но обмениваются ли они информацией? И если да, то какой информацией?

---

[35] Д: Конечно. Когда ты приходишь с рыбалки и я спрашиваю тебя: “Ты что-нибудь поймал?”, а ты говоришь: “Ничего”, то я не знаю, что ты ничего не поймал, пока ты мне не скажешь.

---

[36] О: Хм…

[09] О: А ты что думаешь? Я имею в виду, о чем ты думаешь, когда француз размахивает своими руками?

---

[10] Д: Я думаю, что это выглядит глупо, папа. Но я не думаю, что так кажется и другому французу. Они не могут все казаться друг другу глупыми. Если бы они казались, они бы перестали. Разве нет?

---

[11] О: Возможно, но это не очень простой вопрос. О чем еще они заставляют тебя думать?

---

[12] Д: Ну, они все выглядят возбужденными…

---

[13] О: Хорошо… “глупыми” и “возбужденными”.

---

[14] Д: Но действительно ли они так возбуждены, как выглядят? Если бы я была так возбуждена, я бы хотела танцевать, или петь, или дать кому-то по носу… Но они только продолжают размахивать своими руками. Они не могут быть возбуждены по-настоящему.

---

[15] О: Хорошо, действительно ли они так глупы, как тебе кажется? И вообще, почему ты иногда хочешь танцевать, петь или дать кому-то по носу?

---

[16] Д: Ох. Иногда мне просто этого хочется.

---

[17] О: Возможно, когда француз размахивает своими руками, ему просто “этого хочется”.

---

[18] Д: Но он не может так себя чувствовать все время, папа, он просто не может.

---

[19] О: Ты хочешь сказать, что когда француз размахивает своими руками, он определенно не чувствует себя так, как чувствовала бы себя ты, если бы размахивала своими. Несомненно, ты права.

---

[20] Д: Но как же он себя все-таки чувствует?

---

[21] О: Ну, предположим, ты говоришь с французом, и он размахивает своими руками. Затем в середине беседы, после того как ты что-то сказала, он внезапно перестает размахивать руками и просто говорит. Что ты тогда подумаешь? Что он перестал быть глупым и возбужденным?

---

[22] Д: Нет… я бы испугалась. Я бы подумала, что я сказала что-то такое, что задело его чувства, и он, вероятно, сильно разозлился.

---

[23] О: Да, и ты можешь быть права.

[1]Дочь: Папа, почему французы размахивают руками?

---

[2]Отец: Что ты имеешь в виду?

---

[3]Д: Я имею в виду, когда они говорят. Почему они размахивают руками, и все такое прочее?

---

[4]О: Ну, а почему ты улыбаешься? Или почему ты иногда топаешь ногой?

---

[5]Д: Но, папа, это не то же самое. Я не размахиваю руками, как французы. Я не думаю, что они могут перестать это делать. Они могут, папа?

---

[6]О: Я не знаю, им может быть трудно перестать… Ты можешь перестать улыбаться?

---

[7]Д: Но, папа, я не улыбаюсь все время. Трудно остановиться, когда хочется улыбаться. Но мне не хочется этого всегда. Тогда я перестаю.

---

[8]О: Это верно, но тогда и француз не всегда размахивает руками одинаково. Иногда он размахивает одним способом, иногда другим, а иногда, я думаю, он перестает ими размахивать.

Сейчас под англ. текстом размещу имеющийся перевод из книги, чтобы сохранить оригинальную разбивку. Кстати, она в переводе тоже нарушена. В переводе всего 5 частей

В оригинале 9 частей.

---

Ха, опять 8 и 9 часть не присутствуют в pdf варианте. Интересно, а как в печатном.

F: Anyhow, it is all nonsense. I mean, the notion that language is made of words is all nonsense—and when I said that gestures could not be translated into "mere words," I was talking nonsense, because there is no such thing as "mere words." And all the syntax and grammar and all that stuff is nonsense. It's all based on the idea that "mere" words exist—and there are none.

---

D: But, Daddy .. .

---

F: I tell you—we have to start all over again from the beginning and assume that language is first and fore-most a system of gestures. Animals after all have only gestures and tones of voice—and words were invented later. Much later. And after that they invented school-masters.

---

D: Daddy?

---

F: Yes.

---

D: Would it be a good thing if people gave up words and went back to only using gestures?

---

F: Hmm. I don't know. Of course we would not be able to have any conversations like this. We could only bark, or mew, and wave our arms about, and laugh and grunt and weep. But it might be fun—it would make life a sort of ballet—with dancers making their own music.

D: Daddy, when they teach us French at school, why don't they teach us to wave our hands?

---

F: I don't know. I'm sure I don't know. That is probably one of the reasons why people find learning languages so difficult.

F: But then, what do I mean by saying that “mere words” can never convey the same message as gestures—if there are no "mere words"?

---

D: Well, the words might be written.

---

F: No—that won't let me out of the difficulty. Because written words still have some sort of rhythm and they still have overtones. The point is that no mere words exist. There are onl y

---

words with either gesture or tone of voice or something of the sort. But, of course, gestures without words are common enough.