память - это очень комплексная штука, а данная статья описывает конкретный феномен - реконсолидация. Этот феномен заключается в том, что при повторном вспоминании человек может изменять содержание воспоминаний и в дальнейшем вспоминать уже изменённое содержание. Причем, данный механизм завязан на синтез белков и при блокировке этого синтеза реконсолидации не происходит.

---

Кстати, почему у тебя черный ящик распростроняется только на процессы хранения, а не на сам факт хранения информации? Мы же не знаем что и как хранится, может быть в памяти хранятся только индексы, а сама информация добывается из внешнего мира по этим индексам?

In a typical experiment, participants are asked to respond to difficult questions, the answers to which they usually do not know, and have to use their existing knowledge on the subject matter to provide an estimate (e.g., ‘‘How high is the Eiffel tower?’’). Some time afterwards, they are provided with the solution, and later are asked to recall their original answer to the question. Typically, the recalled answer is biased, such that, in hindsight, it is closer to the solution than it actually had been. The effect is automatic – neither providing information on the nature of the phenomenon, nor discrediting the solution, nor incentives, are effective in preventing it.

---

В типичном эксперименте, участников попросили отвечать на сложные вопрос, ответы на которые они не знают и должны использовать их знания по теме вопроса для того, чтобы ответить приблизительно, например, “Какова высота Эйфелевой башни?”. Некоторое время спустя, им дали правильный ответ, а позже попросили вспомнить их изначальный ответ на вопрос. Типично, вспомненный ответ искажен так, что в ретроспективе он ближе к правильному ответу, чем он действительно был. Этот эффект автоматичен, ни предоставление информации о природе феномена, ни дискредитация правильного ответа, ни вознаграждения не являются эффективными в его предотвращении.

Features that are relatively stable seem to play a particularly important role in defining contexts. Things that move around, or come and go, do not reliably define a context. For much the same reason states that change frequently over time, such as one’s state of hunger or thirst, are also less reliable indicators of specific contexts. Not only does one feel variably hungry or thirsty in a given context, but one also feels quite hungry or thirsty in multiple contexts. For these reasons, internal states are not very useful in helping organisms disambiguate one context from another, except in unusual cases. The enormous variety of spatial configurations in the natural world, and the fact that spatial configurations of stable environmental features do not frequently change, makes the use of space a particularly good choice in defining context, precisely because this variety affords the possibility of reliable discrimination between contexts. Given these considerations it is not surprising that spatial representation and context-dependent (episodic) memory utilize the same neural substrate.

---

Черты, которые относительно стабильны похоже играют важную роль в определении контекста. Вещи, которые двигаются вокруг или приходят и уходят, не надёжно определяют контекст. По той же самой причине, состояния которые часто меняются во времени, такие как голод или жажда, так же являются менее надёжными индикаторами специфического контекста. Человек не только вариативно чувствует голод или жажду в заданном контексте, но человек чувствует голод или жажду во множестве контекстов. По этим причинам, внутренние состояния не очень помогают организмам распознавать один контекст от другого, за исключением необычных случаев. Огромное разнообразие пространственных конфигураций в природе, и тот факт что пространственные конфигурации стабильных признаков окружения не меняются часто, делает использование пространства хорошим выбором в определении контекста, точнее потому что это разнообразие даёт возможность надёжного различения контекстов. Исходя из этих размышлений, не удивительно, что пространственное представление и контекстно зависимая (эпизодическая) память используют один и тот же нейронный субстрат.

[Experiments] showed that subjects must be physically present in the room while learning Set 2 to observe this effect. Mentally reinstating the spatial context in which Set 1 was learned or briefly revisiting the original test room did not trigger an incorporation of Set 2 items into Set 1 (Panel 3).

---

[Эксперименты] показали, что испытуемые должны физически присутствовать во время обучения набору №2, для того чтобы этот эффект [реконсолидация] наблюдался. Ментальное восстановление пространственного контекста, в котором набор №1 был выучен, или короткое посещение изначальной комнаты, в которой проводился тест, не запускали встраивание предметов из набора №2 в набор №1.

всё в тему :)

The fact that updating is triggered only after the recognition of a familiar context, within which some change has occurred, turns out to be critical, as we discuss below.

---

Тот факт, что обновление [воспоминаний] запускается только после распознания знакомого контекста, в котором произошли некоторые изменения, является критическим, как мы описываем ниже.

It is now generally assumed that the hippocampus, critical for episodic memory, is centrally implicated in representing context (see Nadel, 2008) – at least the form of context that captures the configuration of environmental elements. We assume that a collection of hippocampal place cells (O’Keefe and Nadel, 1987) comprises a ‘‘cognitive map’’ of an environment, and that this cognitive map simply is the configural representation of that context. An animal (or human) recognizes a context by calling up the appropriate cognitive map.

---

Предполагается, что гиппокамп, критичный для эпизодической памяти, [центрально???] вовлечен в отображение контекста, по крайней мере той формы контекста, которая схватывает конфигурацию элементов окружения. Мы предполагаем, что коллекция клеток гиппокампа составляет “когнитивную карту” окружения, и эта когнитивная карта просто конфигурационное отображение этого контекста. Животное (или человек) распознаёт контекст вызывая подходящую когнитивную карту.

Employing the same procedure as the original study, subjects learned a set of objects in Session 1. Forty-eight hours later (Session 2), subjects were randomly divided into three groups. The ‘‘question’’ group met a different experimenter in a different room than in Session 1, and was asked to describe the Set-learning procedure experienced in the first session. The ‘‘experimenter’’ group met the same experimenter in a different room, and was not asked the reminder question. The ‘‘context’’ group returned to the same room, but met a different experimenter, and was not asked a reminder question. All subjects then learned a second set of unrelated objects. Again 48 h later (Session 3), all subjects returned to the same room in which they had learned Set 1, and the same experimenter who had presented Set 1 during Session 1 asked the subjects to recall the objects learned during Session 1. Only when subjects learned Sets 1 and 2 in the same spatial context were Set 2 items incorporated into the memory for Set 1 (see effects involving context in Panels 1 and 2 in Fig. 3 below). Neither the experimenter alone (Panel 2), the question alone (Panel 2), nor experimenter and question (Panel 2), led to memory updating.

---

Использую туже самую процедуру что и в первоначальном эксперименте, испытуемые обучались набору объектов в Сессии №1. 48 часов спустя (Сессия №2), испытуемых разделили на три группы случайным образом. "Вопросительная" группа встретилась с экспериментатором в команте отличной от Сессии №1, их попросили описать процедуру заучивания набора предметов, которую они испытали в Сессии №1. "Экспериментаторская" группа встретилась встретилась с тем же экспериментатором и им не был задан вопрос о воспоминании Сессии №1. "Контекстная" группа вернулась в туже комнату, но встретили другого экспериментатора и им не был задан вопрос о воспоминании Сессии№1. Затем все испытуемые выучили второй набор объектов не связанных объектов. Опять через 48 часов (Сессия №3) все испытуемые вернулись в комнаты, в которых они выучили первый набор, и тот же экспериментатор, который представлял первый набор во время Сессии №1, попросил вспомнить объекты выученные во время Сессии №1. Только когда испытуемые изучали оба набора в одном пространственном контексте, предметы из второго набора встраивались в воспоминания о первом наборе (см. графики в статье). Ни экспериментатор отдельно, ни вопрос о процедуре отдельно, ни экспериметатор и вопрос не вели к обновлению воспоминания.

In pursuit of this goal we recently addressed the question of the updating of human episodic memory in a newly developed paradigm (Hupbach et al., 2007). Subjects were exposed to a set of small objects such as a pen, a fan, and so on, and were given up to four trials to learn which objects were in this Set in Session 1. Forty-eight hours later (Session 2), subjects were either reminded of the first session or not, and immediately afterwards learned a second set of objects. Forty-eight hours later (Session 3), subjects were asked to recall the first set only, i.e., the objects learned in Session 1 (see Panel 1 below). Reminded subjects showed a high number of intrusions from Set 2 when recalling Set 1 in Session 3, whereas subjects who had not been reminded showed virtually no intrusions, demonstrating that the updating of preexisting memory is dependent on reactivation of that memory.

---

Для реализации этой цели мы обратились к вопросу обновления эпизодической памяти человека в заново созданой парадигме. Испытуемым был представлен набор маленьких объектов: ручка, веер и так далее. им было дано до 4 попыток выучить какие объекты были в этом наборе (Сессия №1). 48 часов спустя (Сессия №2) испытуемым напоминали о первой сессии или нет, и затем немедленно обучали второму набору объектов. Через 48 часов (Сессия №3), испытуемых просили вспомнить только первый набор, то есть объекты выученные в Сессию №1. Испытуемые, которым напоминали о первой сессии, показали большее количество вторжений из второго набора при вспоминании во время Сессии №3, а испытуемые которым не напоминали практически не показывали вторжений, демострируя что обновление существующих воспоминаний зависит от реактивации этих воспоминаний.

Walker et al. (2003) were the first to demonstrate reconsolidation effects in humans. Participants were trained on a procedural motor-skill task that involved finger-tapping a simple sequence (e.g., 4–1–3–2). Twenty-four hours later, they briefly rehearsed the sequence (reactivating it), and learned a second sequence immediately afterwards (e.g., 2–3–1–4). When tested on Day 3, accuracy performance for Sequence 1 was significantly impaired in comparison to a group of participants who did not rehearse (and hence reactivate) Sequence 1 before learning Sequence 2. This shows that the reactivation of the memory for Sequence 1 on Day 2 destabilized it such that a competing motor pattern could interfere. Robertson et al. (2004) have demonstrated that retrieval or practice of motor skills results in two independent outcomes that are quite consistent with the notion of reconsolidation. First, skill memory becomes fragile and susceptible to translation, distortion, or the addition of new components. Second, retrieval allows for further strengthening and stabilization of the skill. It is interesting to note that a single long practice session of a particular skill is less beneficial than several interleaved learning trials which provided multiple opportunities for reconsolidation, reminiscent of the verbal learning paradigms of the 1960s comparing the effects of spaced versus massed retrieval.

---

Волкер (2003) был первым, кто продемонстрировал эффекты реконсолидации у людей. Участники были обучены выполнению задачи основаной на процедурном моторном навыке, задача заключалась в выстукивании пальцами простой последовательности (4-1-3-2). 24 часа спустя они непродолжительно повторяли последовательность (реактивируя её) и изучали другую последовательность сразу после этого (2-3-1-4). При тестировании на третий день, точность испольнения Последовательности №1 была значительно хуже по сравнению с исполнению группой участников, которые не повторяли (то есть не реактивировали) Последовательность №1 перед изучением Последовательности №2. Это показывает, что реактивация памяти для Последовательности №1 на второй день дестабилизировала её таким образом, что конкурирующий моторный паттерн смог вмешаться. Робертсон (2004) продемонстрировал, что восстановление или практика моторных навыков результирует в виде 2 независимых проявлений, которые вполне коррелируют с реконсолидацией. Во-первых, моторная память становится хрупкой и подверженной преобразованию, искажению или добавлению новых компонентов. Во-вторых, восстановление позволяет дальнейшее усиление и стабилизацию навыка. Интересно, что одно долгое занятие с отработкой конкретного навыка приносит худшии результаты по сравнению с несколькими попытками обучению, которые предоставляли возможности для реконсолидации. Это напоминает парадигмы вербального обучения шестидесятых сравнивающие эффекты интервального повторения (http://tv-polyglot.ru/stati/175-krivaya-zabyvaniya-ebbingauza.html) и многократного повторения.