Re: Имитация "личности" vs "разума", "духовности" ↑
snusmumrik702 в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
2. Как можно тестировать духовность?
6 комментариев
сначала старые сначала новые
Личность и индивидуальность не стоит противопоставлять, например:
Личность и индивидуальность
http://psylist.net/obh/00066.htm
2. Как можно тестировать духовность?
Во-первых, наличие проявлений духовности можно тестировать интуитивно.
Во-вторых, для диагностики проявлений духовности можно предложить множество(!) готовых моделей:
(1) «ДУХОВНОСТЬ — высшие стороны внутреннего мира, которые проявляются в человечности, сердечности, доброте, искренности, теплоте, открытости для других людей. … http://psihotesti.ru/gloss/tag/duhovnost/ » Вот тебе, готовая модель. В данном случае проявления духовности приравниваются в эффективности проявления нейро-«отзеркаливания» (работы зеркальных нейронов) на уровне высших ментальных процессов.
Эффективность работы «отзеркаливающих» систем можно тестировать и на поведенческом, и на нейронных уровнях.
Это у нас модель «духовности» на основе нейрологии.
(2) Второй способ тестировать «духовность» заключается в том, чтобы обратиться к интегральным представлениям о «духовности», в которых д. была бы представлена в виде некоей ужасно сложно системы. Например, такой:
Кен Уилбер. «Интегральная духовность. Новая роль религии в современном и постсовременном мире».
http://naturalworld.ru/kniga_integralnaya-duhovnost-novaya-rol-religii-v-sovremennom.htm
Из такой системы можно извлечь, буквально, сотни показателей «духовности» и её развития. Из сотен показателей всегда найдётся пара десятков пригодных для экспертного и/ или нейросетевого тестирования.
Да, это отличный критерий. И у этого критерия есть ещё некоторый замечательный социальный интерфейс – это «моральный/ категорический императив Канта»:
Категори́ческий императи́в (от лат. imperativus – повелительный) – понятие в учении И. Канта о морали, представляющее собой высший принцип нравственности. Понятие категорического императива было сформулировано И. Кантом в его труде «Основы метафизики нравственности» (1785) и подробно исследовано в «Критике практического разума» (1788).
По Канту, благодаря наличию воли человек может совершать поступки, исходя из принципов. Если человек устанавливает для себя принцип, зависящий от какого-либо объекта желания, то такой принцип не может стать моральным законом, поскольку достижение такого объекта всегда зависит от эмпирических условий. Понятие счастья, личного или общего, всегда зависит от условий опыта. Только безусловный принцип, т.е. не зависящий от всякого объекта желания, может иметь силу подлинного морального закона.[1]
Таким образом, моральный закон может состоять лишь в законодательной форме принципа:
«поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом».
Поскольку человек является субъектом возможной безусловно доброй воли, он есть высшая цель. Это позволяет представить высший принцип нравственности в другой формулировке [2]:
«поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».
Нравственный закон, не зависящий от посторонних причин, единственно делает человека по-настоящему свободным.
В то же время, для человека моральный закон есть императив, который повелевает категорически, поскольку человек имеет потребности и подвержен воздействию чувственных побуждений, а значит способен к максимам, противоречащим моральному закону. Императив означает отношение человеческой воли к этому закону как обязательность, т.е. внутреннее разумное принуждение к нравственным поступкам. В этом заключается понятие долга.
Человек, таким образом, должен стремиться в бесконечном прогрессе своих максим к идее нравственно совершенного закона. В этом состоит добродетель – самое высшее, чего может достичь конечный практический разум.
В своем сочинении «Религия в пределах только разума», касаясь вопроса об отношении религии и морали, Кант пишет:
Мораль, поскольку она основана на понятии о человеке как существе свободном, но именно поэтому и связывающем себя безусловными законами посредством своего разума, не нуждается ни в идее о другом существе над ним, чтобы познать свой долг, ни в других мотивах, кроме самого закона, чтобы этот долг исполнить. ...ведь то, что возникает не из него самого и его свободы, не может заменить ему отсутствия моральности. Следовательно, для себя самой мораль отнюдь не нуждается в религии; благодаря чистому практическому разуму она довлеет сама себе.
[3]