Показаны записи 631 - 640 из 3693
Этот очень короткий и неполный обзор некоторых видов избыточности в биологических системах и релевантных вселенных указывает, что в общую рубрику "часть вместо целого" включается несколько различных видов отношений между частью и целым. Приведем список некоторых характеристик этих формальных отношений. Рассмотрим отдельные случаи иконической коммуникации.
(1) События или объекты, которые мы здесь называем "частью" или "сигналом", могут быть реальными компонентами существующей последовательности, или "целого". Стоящий ствол дерева указывает на вероятное существование невидимых корней. Облако может указывать на приближающуюся грозу, частью которой оно является. Обнаженный клык собаки может быть частью реальной атаки.
(2) "Часть" может иметь только обусловленные отношения со своим "целым": облако может указывать, что мы промокнем, если не войдем под крышу; обнаженный клык может быть началом атаки, которая будет завершена, если не будут выполнены определенные условия.
(3) "Часть" может быть полностью отделена от целого, чьим референтом она является. Обнаженный клык в данный момент может упоминать атаку, которая, если она состоится, будет включать новое обнажение клыков. Теперь "часть" стала подлинным иконическим сигналом.
(4) С момента возникновения подлинных иконических сигналов (что не обязательно должно было случиться через вышеупомянутые шаги 1, 2 и 3) открываются возможности для многих других путей эволюции:
a) "часть" может стать более или менее цифровой, т.е. величины внутри нее больше не ссылаются на величины внутри того целого, чьим референтом она является. Но это может, например, способствовать улучшению отношения сигнал/шум;
b) "часть" может принять специальное ритуальное или метафорическое значение в тех контекстах, в которых исходное целое, на которое она когда-то ссылалась, больше не релевантно. Игра взаимного вылизывания между собакой-матерью и щенком, когда-то следовавшая за кормлением щенка, может стать ритуалом принятия в стаю. Кормление птенца может стать ритуалом ухаживания и т.д.
Следует отметить, что во всех этих последовательностях, чьи ответвления и варианты здесь только упомянуты, коммуникация животных ограничивается сигналами, производными от действий самих животных, т.е. частями этих действий. Как уже отмечалось, внешняя вселенная избыточна в том смысле, что полна сообщений типа "часть вместо целого", и, возможно, по этой причине этот базовый стиль кодирования характерен для примитивной коммуникации животных. Однако в той степени, в какой животные вообще способны подавать сигналы о внешней вселенной, они делают это посредством действий, являющихся частью их отклика на эту вселенную. Галки показывают друг другу, что Лоренц - "поедатель галок", не посредством симуляции какой-то части акта поедания галок, а посредством частичной симуляции своей агрессии по отношению к такому существу. Время от времени для коммуникации используются актуальные фрагменты внешней среды - кусочки материала, потенциально пригодного для строительства гнезда, "трофеи" и тому подобное, но и в этих случаях сообщения, как правило, привносят избыточность скорее во вселенную "сообщение плюс отношения между организмами", чем во вселенную "сообщение плюс внешняя среда".
Непросто объяснить в терминах теории эволюции, почему для детерминирования такой иконической сигнализации снова и снова развивался генотипический контроль. С точки зрения человеческого наблюдателя, такие иконические сигналы довольно просто интерпретировать, и мы могли бы ожидать, что иконическое кодирование будет сравнительно простым для декодирования животными - в той степени, в какой животные должны обучаться делать это. Однако предполагается, что геном не способен к обучению в этом смысле, и мы могли бы, следовательно, ожидать, что генотипически детерминированные сигналы будут скорее неиконическими (aniconic), т.е. произвольными.
Можно предположить три возможных объяснения иконической природы генотипических сигналов.
(1) События или объекты, которые мы здесь называем "частью" или "сигналом", могут быть реальными компонентами существующей последовательности, или "целого". Стоящий ствол дерева указывает на вероятное существование невидимых корней. Облако может указывать на приближающуюся грозу, частью которой оно является. Обнаженный клык собаки может быть частью реальной атаки.
(2) "Часть" может иметь только обусловленные отношения со своим "целым": облако может указывать, что мы промокнем, если не войдем под крышу; обнаженный клык может быть началом атаки, которая будет завершена, если не будут выполнены определенные условия.
(3) "Часть" может быть полностью отделена от целого, чьим референтом она является. Обнаженный клык в данный момент может упоминать атаку, которая, если она состоится, будет включать новое обнажение клыков. Теперь "часть" стала подлинным иконическим сигналом.
(4) С момента возникновения подлинных иконических сигналов (что не обязательно должно было случиться через вышеупомянутые шаги 1, 2 и 3) открываются возможности для многих других путей эволюции:
a) "часть" может стать более или менее цифровой, т.е. величины внутри нее больше не ссылаются на величины внутри того целого, чьим референтом она является. Но это может, например, способствовать улучшению отношения сигнал/шум;
b) "часть" может принять специальное ритуальное или метафорическое значение в тех контекстах, в которых исходное целое, на которое она когда-то ссылалась, больше не релевантно. Игра взаимного вылизывания между собакой-матерью и щенком, когда-то следовавшая за кормлением щенка, может стать ритуалом принятия в стаю. Кормление птенца может стать ритуалом ухаживания и т.д.
Следует отметить, что во всех этих последовательностях, чьи ответвления и варианты здесь только упомянуты, коммуникация животных ограничивается сигналами, производными от действий самих животных, т.е. частями этих действий. Как уже отмечалось, внешняя вселенная избыточна в том смысле, что полна сообщений типа "часть вместо целого", и, возможно, по этой причине этот базовый стиль кодирования характерен для примитивной коммуникации животных. Однако в той степени, в какой животные вообще способны подавать сигналы о внешней вселенной, они делают это посредством действий, являющихся частью их отклика на эту вселенную. Галки показывают друг другу, что Лоренц - "поедатель галок", не посредством симуляции какой-то части акта поедания галок, а посредством частичной симуляции своей агрессии по отношению к такому существу. Время от времени для коммуникации используются актуальные фрагменты внешней среды - кусочки материала, потенциально пригодного для строительства гнезда, "трофеи" и тому подобное, но и в этих случаях сообщения, как правило, привносят избыточность скорее во вселенную "сообщение плюс отношения между организмами", чем во вселенную "сообщение плюс внешняя среда".
Непросто объяснить в терминах теории эволюции, почему для детерминирования такой иконической сигнализации снова и снова развивался генотипический контроль. С точки зрения человеческого наблюдателя, такие иконические сигналы довольно просто интерпретировать, и мы могли бы ожидать, что иконическое кодирование будет сравнительно простым для декодирования животными - в той степени, в какой животные должны обучаться делать это. Однако предполагается, что геном не способен к обучению в этом смысле, и мы могли бы, следовательно, ожидать, что генотипически детерминированные сигналы будут скорее неиконическими (aniconic), т.е. произвольными.
Можно предположить три возможных объяснения иконической природы генотипических сигналов.
(1) Физическая среда содержит внутренний паттерн (избыточность), т.е. восприятие некоторых событий или объектов делает другие события или объекты предсказуемыми для животных и/или наблюдателя.
(2) Звуки или другие сигналы одного животного могут привносить избыточность в систему "среда плюс сигнал", т.е. сигналы могут быть об окружающей среде.
(3) Последовательность сигналов будет определенно содержать избыточность: один сигнал животного делает другой сигнал от того же животного более предсказуемым.
(4) Сигналы могут привносить избыточность во вселенную "сигналы А плюс сигналы Б", т.е. сигналы могут быть о том взаимодействии, составной частью которого они являются.
(5) Если бы все правила (коды) коммуникации и мышления животных были генотипически фиксированы, список был бы завершен. Однако некоторые животные способны к обучению, т.е. повторение последовательностей может привести к тому, что они станут действовать как паттерны. В логике "каждое утверждение утверждает свою собственную истинность", однако в науках о природе мы всегда имеем дело с противоположностью этого обобщения. Воспринимаемые события, сопровождающие данный перцепт, предполагают, что этот перцепт должен "означать" эти события. Через несколько таких шагов организм может обучиться использовать информацию, содержащуюся в структурированных последовательностях внешних событий. Следовательно, я могу предсказать с успехом, превышающим случайный, что во вселенной "организм плюс окружающая среда" события будут возникать так, чтобы дополнять паттерны или конфигурации выученной адаптации организма к среде.
(6) То поведенческое "обучение", которое обычно исследуется в психологических лабораториях, принадлежит к другому порядку. С точки зрения животного, избыточность вселенной "действия животного плюс внешние события" увеличивается, когда животное регулярно отвечает определенными действиями на определенные события. Аналогично, избыточность этой вселенной увеличивается, если животному удается производить такие действия, которые служат регулярными предшественниками (или причинами) определенных внешних событий.
(7) Для каждого организма существуют ограничения и закономерности, определяющие, что именно будет выучено и при каких обстоятельствах это обучение произойдет. Эти закономерности и паттерны становятся базовыми предпосылками индивидуальной адаптации и социальной организации у всех видов животных.
(8) Последним по списку, но не по важности, идет вопрос о филогенетическом обучении и филогенезе в целом. В системе "организм плюс среда" существует такая избыточность, что из морфологии и поведения организма человеческий наблюдатель может угадать природу среды с успехом, превышающим случайный. Эта "информация" о среде впечаталась в организм благодаря длительному филогенетическому процессу, имеющему особый вид кодирования. Наблюдатель, который станет изучать водную среду на основании формы акулы, должен произвести дедукцию гидродинамики из адаптации к воде. Информация, содержащаяся в фенотипической акуле, имплицируется в формах, которые комплементарны характеристикам другой части вселенной "фенотип плюс среда", чья избыточность увеличивается фенотипом.
(2) Звуки или другие сигналы одного животного могут привносить избыточность в систему "среда плюс сигнал", т.е. сигналы могут быть об окружающей среде.
(3) Последовательность сигналов будет определенно содержать избыточность: один сигнал животного делает другой сигнал от того же животного более предсказуемым.
(4) Сигналы могут привносить избыточность во вселенную "сигналы А плюс сигналы Б", т.е. сигналы могут быть о том взаимодействии, составной частью которого они являются.
(5) Если бы все правила (коды) коммуникации и мышления животных были генотипически фиксированы, список был бы завершен. Однако некоторые животные способны к обучению, т.е. повторение последовательностей может привести к тому, что они станут действовать как паттерны. В логике "каждое утверждение утверждает свою собственную истинность", однако в науках о природе мы всегда имеем дело с противоположностью этого обобщения. Воспринимаемые события, сопровождающие данный перцепт, предполагают, что этот перцепт должен "означать" эти события. Через несколько таких шагов организм может обучиться использовать информацию, содержащуюся в структурированных последовательностях внешних событий. Следовательно, я могу предсказать с успехом, превышающим случайный, что во вселенной "организм плюс окружающая среда" события будут возникать так, чтобы дополнять паттерны или конфигурации выученной адаптации организма к среде.
(6) То поведенческое "обучение", которое обычно исследуется в психологических лабораториях, принадлежит к другому порядку. С точки зрения животного, избыточность вселенной "действия животного плюс внешние события" увеличивается, когда животное регулярно отвечает определенными действиями на определенные события. Аналогично, избыточность этой вселенной увеличивается, если животному удается производить такие действия, которые служат регулярными предшественниками (или причинами) определенных внешних событий.
(7) Для каждого организма существуют ограничения и закономерности, определяющие, что именно будет выучено и при каких обстоятельствах это обучение произойдет. Эти закономерности и паттерны становятся базовыми предпосылками индивидуальной адаптации и социальной организации у всех видов животных.
(8) Последним по списку, но не по важности, идет вопрос о филогенетическом обучении и филогенезе в целом. В системе "организм плюс среда" существует такая избыточность, что из морфологии и поведения организма человеческий наблюдатель может угадать природу среды с успехом, превышающим случайный. Эта "информация" о среде впечаталась в организм благодаря длительному филогенетическому процессу, имеющему особый вид кодирования. Наблюдатель, который станет изучать водную среду на основании формы акулы, должен произвести дедукцию гидродинамики из адаптации к воде. Информация, содержащаяся в фенотипической акуле, имплицируется в формах, которые комплементарны характеристикам другой части вселенной "фенотип плюс среда", чья избыточность увеличивается фенотипом.
Инженеры и математики сосредоточили свое внимание на внутренней структуре материала сообщения. Как правило, этот материал состоит из последовательности или набора событий и объектов, обычно являющихся членами конечных множеств - фонем и т.п. Эта последовательность вычленяется посредством отношения сигнал/шум и других характеристик из прочих нерелевантных событий (или объектов), происходящих в той же области пространства-времени. Если в полученной последовательности отсутствуют некоторые элементы, а получатель способен угадать отсутствующие элементы с успехом, превышающим случайный, то говорят, что материал сообщения содержит "избыточность". Отмечалось, что при таком использовании термин "избыточность" фактически становится синонимом "паттерна" (Attneave, 1959). Важно заметить, что этот паттерн всегда помогает получателю отличить сигнал от шума. Фактически характеристика под названием "отношение сигнал/шум" - это только особый случай избыточности. Маскировка - противоположность коммуникации - достигается:
a) уменьшением отношения сигнал/шум;
b) разрушением паттернов и регулярностей сигнала;
c) внесением подобных паттернов в шум.
Ограничивая свое внимание внутренней структурой материала сообщения, инженеры верят, что смогут избежать тех сложностей и трудностей, которые привносятся в теорию коммуникации концептом "смысл". Я, однако, стану утверждать, что "избыточность" - это по меньшей мере частичный синоним "смысла". Я вижу дело так: если получатель способен угадать отсутствующие части сообщения, то полученные части должны фактически нести смысл, относящийся к отсутствующим частям и являющийся информацией об этих частях.
Если теперь отойти от "узкой вселенной" структуры сообщения и рассмотреть внешний мир естественных феноменов, то мы сразу заметим, что этот внешний мир подобным же образом характеризуется избыточностью. Это значит, что, когда наблюдатель воспринимает только некоторые части последовательности или конфигурации феноменов, он во многих случаях способен с успехом, превышающим случайный, догадаться о частях, которые не может непосредственно воспринимать. Разумеется, принципиальная задача ученого - пролить свет на эти избыточности (паттерны) феноменального мира.
Если мы теперь рассмотрим большую вселенную, двумя частями которой являются две эти субвселенные, т.е. систему "сообщение плюс внешние феномены", то обнаружим, что эта большая система содержит избыточность особого типа. Способность наблюдателя предсказывать внешние феномены очень сильно увеличивается фактом получения им материала сообщения. Если я говорю вам: "Идет дождь" и вы выглядываете из окна, то от восприятия капель дождя вы получите меньше информации, чем получили бы без моего сообщения. Из моего сообщения вы могли бы догадаться, что увидите дождь.
a) уменьшением отношения сигнал/шум;
b) разрушением паттернов и регулярностей сигнала;
c) внесением подобных паттернов в шум.
Ограничивая свое внимание внутренней структурой материала сообщения, инженеры верят, что смогут избежать тех сложностей и трудностей, которые привносятся в теорию коммуникации концептом "смысл". Я, однако, стану утверждать, что "избыточность" - это по меньшей мере частичный синоним "смысла". Я вижу дело так: если получатель способен угадать отсутствующие части сообщения, то полученные части должны фактически нести смысл, относящийся к отсутствующим частям и являющийся информацией об этих частях.
Если теперь отойти от "узкой вселенной" структуры сообщения и рассмотреть внешний мир естественных феноменов, то мы сразу заметим, что этот внешний мир подобным же образом характеризуется избыточностью. Это значит, что, когда наблюдатель воспринимает только некоторые части последовательности или конфигурации феноменов, он во многих случаях способен с успехом, превышающим случайный, догадаться о частях, которые не может непосредственно воспринимать. Разумеется, принципиальная задача ученого - пролить свет на эти избыточности (паттерны) феноменального мира.
Если мы теперь рассмотрим большую вселенную, двумя частями которой являются две эти субвселенные, т.е. систему "сообщение плюс внешние феномены", то обнаружим, что эта большая система содержит избыточность особого типа. Способность наблюдателя предсказывать внешние феномены очень сильно увеличивается фактом получения им материала сообщения. Если я говорю вам: "Идет дождь" и вы выглядываете из окна, то от восприятия капель дождя вы получите меньше информации, чем получили бы без моего сообщения. Из моего сообщения вы могли бы догадаться, что увидите дождь.
ИЗБЫТОЧНОСТЬ И КОДИРОВАНИЕ*
* Bateson G. Redundancy and Coding // Animal Communications: Techniques of Study and Results of Research / Ed. by Thomas A.Sebeok. Indiana, 1968.
Дискуссия об эволюционных и прочих взаимоотношениях между коммуникативными системами людей и других животных сделала совершенно ясным, что средства кодирования, характерные для вербальной коммуникации, глубоко отличаются от средств кодирования кинестетики (kinesics) и пара-языка. Однако было отмечено, что существует значительное сходство между кодами кинестетики и параязыка и кодами неантропоидных млекопитающих.
Мы можем категорически утверждать, что человеческая вербальная система ни в каком простом смысле не является производной от этих преимущественно иконических (iconic) кодов. Существует популярное представление, что в процессе эволюции человека язык заместил более грубые системы других животных. Я считаю это полностью ошибочным и утверждаю следующее: если в любой сложной функциональной системе, способной к адаптивным эволюционным изменениям, данная функция начинает исполняться каким-то новым и более эффективным методом, то старый метод предается забвению и приходит в упадок. С появлением металлов ушла техника изготовления оружия методом обкапывания кремня.
Этот "упадок" органов и навыков под воздействием эволюционного замещения - необходимый и неизбежный системный феномен. Если бы вербальный язык в каком-то смысле был эволюционным замещением коммуникации, осуществлявшейся при помощи кинестетики и параязыка, нам следовало бы ожидать явного упадка старых и преимущественно иконических систем. Совершенно очевидно, что этого не случилось. Напротив, кинестетика человека стала богаче и сложнее, а параязык расцвел бок о бок с эволюцией вербального языка. Как кинестетика, так и параязык развились в сложные формы изобразительного искусства, музыки, балета, поэзии и т.п. Даже в повседневной жизни сложность человеческой кинестетической коммуникации, выражений лица и интонаций голоса далеко превосходит все, на что только могут быть способны другие животные. Мечта логика, что люди должны общаться только посредством недвусмысленных цифровых сигналов, не осуществилась и вряд ли осуществится.
Я утверждаю: эта отдельная отпочковавшаяся эволюция кинестетики и параязыка наряду с эволюцией вербального языка указывает на то, что наша иконическая коммуникация обслуживает функции, полностью отличные от функций языка, и, очевидно, выполняет функции, для выполнения которых вербальный язык непригоден.
Когда молодой человек говорит девушке: "Я тебя люблю", он использует слова для передачи того, что более убедительно передается тоном его голоса и его движениями, и если у девушки есть хоть какое-то соображение, то она уделит больше внимания этим сопутствующим знакам, чем словам. Существуют люди (профессиональные актеры, мошенники и пр.), способные использовать кинестетическую и параязыковую коммуникацию с той же степенью волевого контроля, с какой мы используем слова. Для этих людей, способных лгать кинестетически, невербальная коммуникация утрачивает свою полезность. Им труднее быть искренними и еще труднее уверить в своей искренности других. Они пойманы процессом уменьшения отклика: когда им не доверяют, они стараются улучшить свои навыки симуляции параязыковой и кинестетической искренности. Однако именно этот навык и вызывает у других недоверие.
* Bateson G. Redundancy and Coding // Animal Communications: Techniques of Study and Results of Research / Ed. by Thomas A.Sebeok. Indiana, 1968.
Дискуссия об эволюционных и прочих взаимоотношениях между коммуникативными системами людей и других животных сделала совершенно ясным, что средства кодирования, характерные для вербальной коммуникации, глубоко отличаются от средств кодирования кинестетики (kinesics) и пара-языка. Однако было отмечено, что существует значительное сходство между кодами кинестетики и параязыка и кодами неантропоидных млекопитающих.
Мы можем категорически утверждать, что человеческая вербальная система ни в каком простом смысле не является производной от этих преимущественно иконических (iconic) кодов. Существует популярное представление, что в процессе эволюции человека язык заместил более грубые системы других животных. Я считаю это полностью ошибочным и утверждаю следующее: если в любой сложной функциональной системе, способной к адаптивным эволюционным изменениям, данная функция начинает исполняться каким-то новым и более эффективным методом, то старый метод предается забвению и приходит в упадок. С появлением металлов ушла техника изготовления оружия методом обкапывания кремня.
Этот "упадок" органов и навыков под воздействием эволюционного замещения - необходимый и неизбежный системный феномен. Если бы вербальный язык в каком-то смысле был эволюционным замещением коммуникации, осуществлявшейся при помощи кинестетики и параязыка, нам следовало бы ожидать явного упадка старых и преимущественно иконических систем. Совершенно очевидно, что этого не случилось. Напротив, кинестетика человека стала богаче и сложнее, а параязык расцвел бок о бок с эволюцией вербального языка. Как кинестетика, так и параязык развились в сложные формы изобразительного искусства, музыки, балета, поэзии и т.п. Даже в повседневной жизни сложность человеческой кинестетической коммуникации, выражений лица и интонаций голоса далеко превосходит все, на что только могут быть способны другие животные. Мечта логика, что люди должны общаться только посредством недвусмысленных цифровых сигналов, не осуществилась и вряд ли осуществится.
Я утверждаю: эта отдельная отпочковавшаяся эволюция кинестетики и параязыка наряду с эволюцией вербального языка указывает на то, что наша иконическая коммуникация обслуживает функции, полностью отличные от функций языка, и, очевидно, выполняет функции, для выполнения которых вербальный язык непригоден.
Когда молодой человек говорит девушке: "Я тебя люблю", он использует слова для передачи того, что более убедительно передается тоном его голоса и его движениями, и если у девушки есть хоть какое-то соображение, то она уделит больше внимания этим сопутствующим знакам, чем словам. Существуют люди (профессиональные актеры, мошенники и пр.), способные использовать кинестетическую и параязыковую коммуникацию с той же степенью волевого контроля, с какой мы используем слова. Для этих людей, способных лгать кинестетически, невербальная коммуникация утрачивает свою полезность. Им труднее быть искренними и еще труднее уверить в своей искренности других. Они пойманы процессом уменьшения отклика: когда им не доверяют, они стараются улучшить свои навыки симуляции параязыковой и кинестетической искренности. Однако именно этот навык и вызывает у других недоверие.
</>
"...что многие проекты ЗНАЧИТЕЛЬНО продвинулись..."
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
После того, как выбрали формулировку функции, процесс рефрейминга шёл без особых вопросов. На этапе экологической проверки зафиксировали где-то 5-10 возражений — оказалось не очень мало, но и не слишком много.
Можно сказать - типовое количество.
Большую часть обработали стандартно. Один раз было возражение от части, что, мол, сомнительно что новая часть будет работать, поскольку не убедительно выглядит. Попросили эту часть самостоятельно изменить субмодальности и детали содержания видеофильма, чтобы выглядело убедительно — вроде получилось (по сигналам проверили, что возражение было снято).
Забавно.
Я попытался параллельно найти сигналы, которые были бы ээ релевантны рефреймингу создания части.
В каком смысле релеванты?
В итоге, обнаружил в первой трети процедуры сигнал со смыслом общего отрицания/сомнения. По ходу процедуры он последовательно уменьшался с каждым шагом уточнения функции и фильма и к концу прекратился.
Типа сигнал
Проход в будущее делал в три шага, примерно так: (а) Выбрать день на следующей неделе, когда с удовлетворением обнаружишь, что целевой результат в целевом контексте уже достигнут, по крайне мере по некоторым направлением
Это понятно.
(б) Выбрать день на неделе после следующей, когда ОДНАЖДЫ не сработает новое поведение, что ты заметишь, и тебе не будет это нравиться. Однако потом заметишь, как новое поведение снова начало работать.
Хм, хитро.
(в) Выбрать день в течение следующего месяца, когда заметишь, что многие проекты серьёзно продвинулись, и сможешь отследить, что это произошло благодаря срабатыванию целевой функции.
"...что многие проекты ЗНАЧИТЕЛЬНО продвинулись..."
Можно сказать - типовое количество.
Большую часть обработали стандартно. Один раз было возражение от части, что, мол, сомнительно что новая часть будет работать, поскольку не убедительно выглядит. Попросили эту часть самостоятельно изменить субмодальности и детали содержания видеофильма, чтобы выглядело убедительно — вроде получилось (по сигналам проверили, что возражение было снято).
Забавно.
Я попытался параллельно найти сигналы, которые были бы ээ релевантны рефреймингу создания части.
В каком смысле релеванты?
В итоге, обнаружил в первой трети процедуры сигнал со смыслом общего отрицания/сомнения. По ходу процедуры он последовательно уменьшался с каждым шагом уточнения функции и фильма и к концу прекратился.
Типа сигнал
Проход в будущее делал в три шага, примерно так: (а) Выбрать день на следующей неделе, когда с удовлетворением обнаружишь, что целевой результат в целевом контексте уже достигнут, по крайне мере по некоторым направлением
Это понятно.
(б) Выбрать день на неделе после следующей, когда ОДНАЖДЫ не сработает новое поведение, что ты заметишь, и тебе не будет это нравиться. Однако потом заметишь, как новое поведение снова начало работать.
Хм, хитро.
(в) Выбрать день в течение следующего месяца, когда заметишь, что многие проекты серьёзно продвинулись, и сможешь отследить, что это произошло благодаря срабатыванию целевой функции.
"...что многие проекты ЗНАЧИТЕЛЬНО продвинулись..."
- —в) Поведенчески задействуйте часть, чтобы обнаружить отвечает ли она соответственно.
- —Ну да, поведенческая проверка в самом само финале, когда она уже не может не сработать. Ну, и в самом финале следует все равно убедиться сработала процедура или же нет.
--Вот этот пункт мне кажется наиболее ээ натянутым из всего этапа "проверки". Допустим, мы создали часть, которая занималась бы прыжками с парашютом. И как это "проверять поведенчески"?
Ну, ты забыл, что формулировка «часть занималась прыжками с парашютом», - это совершенно неудовлетворительная формулировка для создания подобной части!
Самая общая подходящая: часть, которая обучит прыжкам с парашютом.
Вот этот пункт мне кажется наиболее ээ натянутым из всего этапа "проверки". Допустим, мы создали часть, которая занималась бы прыжками с парашютом. И как это "проверять поведенчески"?
Часть, охотно обучающая прыжкам с парашютом, проявится при таких условиях своеобразной приятной навязчивостью «парашютных» мыслей. И все дела.
(1) Во-первых, под рукой нет контекста для проверки — его что, непременно оператор должен заранее организовать для любой создаваемой субъекту части?
Контекст для проверки возможного обучения есть голова субъекта.
(2) Во-вторых, было бы наивно и даже, в приведённом примере, опасно в самом деле верить, что внезапно у субъекта появились некие новые НАВЫКИ в их конечном/изученном состоянии (а новая часть ведь всегда формируются вокруг одного или нескольких навыков). Появились лишь необходимые предпосылки для быстрого самообучения.
Предпосылки для быстрого обучения.
Ну т.е. это какое-то ээ маркетинговое шулерство получается, требовать поведенчески задействовать часть. Для любой более-менее сложной и действительно новой функции созданной части она не сможет И НЕ ДОЛЖНА вот так с разбегу бросаться демонстрировать сразу же отточенные варианты поведения.
Она бросится учиться, а не прыгать с парашютом.
Поэтому проверить можно лишь: — по сигналам
Ну, по сигналам всегда пожалуйста.
факт того, что существующие ресурсы загрузились, и субъект может демонстрировать уже знакомые ему варианты поведения — в нужной сборке/последовательности и при нужных стимулах
Готовность к обучению проявляется весьма легко.
какие-то прото-варианты нового поведения, что типа есть ростки/зачатки нового навыка (или навыков)
В роли таких зачатков может быть работа воображения.
- —Ну да, поведенческая проверка в самом само финале, когда она уже не может не сработать. Ну, и в самом финале следует все равно убедиться сработала процедура или же нет.
--Вот этот пункт мне кажется наиболее ээ натянутым из всего этапа "проверки". Допустим, мы создали часть, которая занималась бы прыжками с парашютом. И как это "проверять поведенчески"?
Ну, ты забыл, что формулировка «часть занималась прыжками с парашютом», - это совершенно неудовлетворительная формулировка для создания подобной части!
Самая общая подходящая: часть, которая обучит прыжкам с парашютом.
Вот этот пункт мне кажется наиболее ээ натянутым из всего этапа "проверки". Допустим, мы создали часть, которая занималась бы прыжками с парашютом. И как это "проверять поведенчески"?
Часть, охотно обучающая прыжкам с парашютом, проявится при таких условиях своеобразной приятной навязчивостью «парашютных» мыслей. И все дела.
(1) Во-первых, под рукой нет контекста для проверки — его что, непременно оператор должен заранее организовать для любой создаваемой субъекту части?
Контекст для проверки возможного обучения есть голова субъекта.
(2) Во-вторых, было бы наивно и даже, в приведённом примере, опасно в самом деле верить, что внезапно у субъекта появились некие новые НАВЫКИ в их конечном/изученном состоянии (а новая часть ведь всегда формируются вокруг одного или нескольких навыков). Появились лишь необходимые предпосылки для быстрого самообучения.
Предпосылки для быстрого обучения.
Ну т.е. это какое-то ээ маркетинговое шулерство получается, требовать поведенчески задействовать часть. Для любой более-менее сложной и действительно новой функции созданной части она не сможет И НЕ ДОЛЖНА вот так с разбегу бросаться демонстрировать сразу же отточенные варианты поведения.
Она бросится учиться, а не прыгать с парашютом.
Поэтому проверить можно лишь: — по сигналам
Ну, по сигналам всегда пожалуйста.
факт того, что существующие ресурсы загрузились, и субъект может демонстрировать уже знакомые ему варианты поведения — в нужной сборке/последовательности и при нужных стимулах
Готовность к обучению проявляется весьма легко.
какие-то прото-варианты нового поведения, что типа есть ростки/зачатки нового навыка (или навыков)
В роли таких зачатков может быть работа воображения.
</>
Поведенческая проверка сразу после сеанса — сомнител
eugzol в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
—в) Поведенчески задействуйте часть, чтобы обнаружить отвечает ли она соответственно.
—Ну да, поведенческая проверка в самом само финале, когда она уже не может не сработать. Ну, и в самом финале следует все равно убедиться сработала процедура или же нет.
Вот этот пункт мне кажется наиболее ээ натянутым из всего этапа "проверки". Допустим, мы создали часть, которая занималась бы прыжками с парашютом. И как это "проверять поведенчески"?
(1) Во-первых, под рукой нет контекста для проверки — его что, непременно оператор должен заранее организовать для любой создаваемой субъекту части?
(2) Во-вторых, было бы наивно и даже, в приведённом примере, опасно в самом деле верить, что внезапно у субъекта появились некие новые НАВЫКИ в их конечном/изученном состоянии (а новая часть ведь всегда формируются вокруг одного или нескольких навыков). Появились лишь необходимые предпосылки для быстрого самообучения.
Ну т.е. это какое-то ээ маркетинговое шулерство получается, требовать поведенчески задействовать часть. Для любой более-менее сложной и действительно новой функции созданной части она не сможет И НЕ ДОЛЖНА вот так с разбегу бросаться демонстрировать сразу же отточенные варианты поведения.
Поэтому проверить можно лишь:
— по сигналам
— факт того, что существующие ресурсы загрузились, и субъект может демонстрировать уже знакомые ему варианты поведения — в нужной сборке/последовательности и при нужных стимулах
— какие-то прото-варианты нового поведения, что типа есть ростки/зачатки нового навыка (или навыков)
—Ну да, поведенческая проверка в самом само финале, когда она уже не может не сработать. Ну, и в самом финале следует все равно убедиться сработала процедура или же нет.
Вот этот пункт мне кажется наиболее ээ натянутым из всего этапа "проверки". Допустим, мы создали часть, которая занималась бы прыжками с парашютом. И как это "проверять поведенчески"?
(1) Во-первых, под рукой нет контекста для проверки — его что, непременно оператор должен заранее организовать для любой создаваемой субъекту части?
(2) Во-вторых, было бы наивно и даже, в приведённом примере, опасно в самом деле верить, что внезапно у субъекта появились некие новые НАВЫКИ в их конечном/изученном состоянии (а новая часть ведь всегда формируются вокруг одного или нескольких навыков). Появились лишь необходимые предпосылки для быстрого самообучения.
Ну т.е. это какое-то ээ маркетинговое шулерство получается, требовать поведенчески задействовать часть. Для любой более-менее сложной и действительно новой функции созданной части она не сможет И НЕ ДОЛЖНА вот так с разбегу бросаться демонстрировать сразу же отточенные варианты поведения.
Поэтому проверить можно лишь:
— по сигналам
— факт того, что существующие ресурсы загрузились, и субъект может демонстрировать уже знакомые ему варианты поведения — в нужной сборке/последовательности и при нужных стимулах
— какие-то прото-варианты нового поведения, что типа есть ростки/зачатки нового навыка (или навыков)
7) Протестируйте часть и убедитесь что она там:
Хорошо сказать – «убедитесь». Другое дело проделать это «убедитесь» в достаточной мере убедительно для самого субъекта.
С другой стороны, весьма убедительное для субъекта его «убеждение» в том, что часть функционирует, будет работать как эффект плацебо. Скажем, сидел субъект по ходу сеанса и не верил ни в бога, ни в черта, ни в какую-то новую часть. Но, вот в самом финале он вдруг получает некие доказательства наличия и функционирования новой части. И тогда, задним числом субъект как бы подгрузит/объективирует все предшествующие внушения и семантики.
а) Идите внутрь и спросите.
Ну, в этом месте опять возникает сказка про убедительные/драматические сигналы.
б) Пройдите в будущее, многократно.
Про такое говорят в народе: «не лаской , так таской».
в) Поведенчески задействуйте часть, чтобы обнаружить отвечает ли она соответственно.
Ну да, поведенческая проверка в самом само финале, когда она уже не может не сработать. Ну, и в самом финале следует все равно убедиться сработала процедура или же нет.
Хорошо сказать – «убедитесь». Другое дело проделать это «убедитесь» в достаточной мере убедительно для самого субъекта.
С другой стороны, весьма убедительное для субъекта его «убеждение» в том, что часть функционирует, будет работать как эффект плацебо. Скажем, сидел субъект по ходу сеанса и не верил ни в бога, ни в черта, ни в какую-то новую часть. Но, вот в самом финале он вдруг получает некие доказательства наличия и функционирования новой части. И тогда, задним числом субъект как бы подгрузит/объективирует все предшествующие внушения и семантики.
а) Идите внутрь и спросите.
Ну, в этом месте опять возникает сказка про убедительные/драматические сигналы.
б) Пройдите в будущее, многократно.
Про такое говорят в народе: «не лаской , так таской».
в) Поведенчески задействуйте часть, чтобы обнаружить отвечает ли она соответственно.
Ну да, поведенческая проверка в самом само финале, когда она уже не может не сработать. Ну, и в самом финале следует все равно убедиться сработала процедура или же нет.
Для каждой возражающей части:
а) Попросите эту часть усилить сигнал для "да" и уменьшить для "нет."
б) Спросите "Какая твоя функция для меня?" "Что ты делаешь для меня?"
в) Если функция не говорит вам что за возражение у части, спросите "В чём конкретно твоё возражение или касательство?"
г) Сделайте полный письменный лист всех частей, которые возражают и их функций.
(1) Ага! В рефрейминге создания новой части (РСНЧ) никаких дураков и вольницы нет. Работа происходит с такими намерениями/функциями частей, которые служат целям личностным и осознанным.
(2) Контроль качества коммуникации с частями только через сигналинг.
(3) «В чем конкретно твое возражение или касательство?» - классное слово «касательство». Но, в отредактированном варианте по-русски это звучало совершенно сходно, например: «чего конкретно касается твое возражение?»
Язык кинестетики при затруднении понимания части.
Хороший прием. Надо его запомнить.
а) Попросите эту часть усилить сигнал для "да" и уменьшить для "нет."
б) Спросите "Какая твоя функция для меня?" "Что ты делаешь для меня?"
в) Если функция не говорит вам что за возражение у части, спросите "В чём конкретно твоё возражение или касательство?"
г) Сделайте полный письменный лист всех частей, которые возражают и их функций.
(1) Ага! В рефрейминге создания новой части (РСНЧ) никаких дураков и вольницы нет. Работа происходит с такими намерениями/функциями частей, которые служат целям личностным и осознанным.
(2) Контроль качества коммуникации с частями только через сигналинг.
(3) «В чем конкретно твое возражение или касательство?» - классное слово «касательство». Но, в отредактированном варианте по-русски это звучало совершенно сходно, например: «чего конкретно касается твое возражение?»
Язык кинестетики при затруднении понимания части.
Хороший прием. Надо его запомнить.
</>
![[pic]](http://pix.academ.org/img/2014/10/14/150x120_0fc9e35402ec72dac16753829f02e9e6.jpg)
Рефрейминг создания НОВОЙ ЧАСТИ (3) Близкий к тексту перевод алгоритма создания новой части
metanymous в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
http://metapractice.livejournal.com/321859.html
Оригинал взят у meta_eugzol в Близкий к тексту перевод алгоритма создания новой части
1) Идентифицируйте желаемый результат, функцию части. "Я хочу часть которая будет достигать Х."
2) Получите доступ к любому историческому опыту делания Х, или любому близкому. Шагните внутрь каждого опыта и получите доступ ко все аспектам делания Х или частям Х. Идите сквозь каждое воспоминание во всех репрезентирующих системах.
3) Создайте детализированный набор картинок как вы бы вели себя если бы вы в действительности демонстрировали то что эта часть вас собирается делать вас делающим чтобы достигнуть результата Х:
а) Сначала создайте диссоциированный визуальный и аудиальный сконструированный ролик.
б) Когда вы видите всю последовательность которой вы удовлетворены, шагните внутрь изображения и идите сквозь всю последовательность снова изнутри, чувствуя на что это похоже делать эти поведения.
в) Если вы не удовлетворены, идите назад на 3а и измените ролик. Делайте это до тех пор пока вы не станете удовлетворены этой фантазией изнутри также как и снаружи.
4) Экологическая проверка. "Делает ли какая-либо часть возражение к моему обладанию частью которая будет ответственна за делание этой фантазии реальностью?" Убедитесь что вы проверили во всех репрезентирующих системах для того чтобы найти все возражающие части. Для каждой возражающей части:
а) Попросите эту часть усилить сигнал для "да" и уменьшить для "нет."
б) Спросите "Какая твоя функция для меня?" "Что ты делаешь для меня?"
в) Если функция не говорит вам что за возражение у части, спросите "В чём конкретно твоё возражение или касательство?"
г) Сделайте полный письменный лист всех частей которые возражают и их функций.
5) Удовлетворите все возражающие части:
а) Переопределите часть которую вы создаёте чтобы учесть все функции и касательства каждой из частей которые возражали.
б) Идите назад на шаг 3 и сделайте новую или модифицированную фантазию которая удовлетворит касательства каждой части которая возражала.
в) Свертесь с каждой частью чтобы убедиться что каждая удовлетворена что эта новая репрезентация поведения новой части не будет пересекаться с её функцией.
6) Попросите свои бессознательные ресурсы проанализировать фантазию и вытянуть из неё существенные ингридиенты. Ваше бессознательное должно использовать эту информацию для построения части и придания ей сущности.
7) Протестируйте часть и убедитесь что она там:
а) Идите внутрь и спросите.
б) Пройдите в будущее, многократно.
в) Поведенчески задействуйте часть чтобы обнаружить отвечает ли она соответственно.
Оригинал взят у meta_eugzol в Близкий к тексту перевод алгоритма создания новой части
Создание новой части: План
1) Идентифицируйте желаемый результат, функцию части. "Я хочу часть которая будет достигать Х."
2) Получите доступ к любому историческому опыту делания Х, или любому близкому. Шагните внутрь каждого опыта и получите доступ ко все аспектам делания Х или частям Х. Идите сквозь каждое воспоминание во всех репрезентирующих системах.
3) Создайте детализированный набор картинок как вы бы вели себя если бы вы в действительности демонстрировали то что эта часть вас собирается делать вас делающим чтобы достигнуть результата Х:
а) Сначала создайте диссоциированный визуальный и аудиальный сконструированный ролик.
б) Когда вы видите всю последовательность которой вы удовлетворены, шагните внутрь изображения и идите сквозь всю последовательность снова изнутри, чувствуя на что это похоже делать эти поведения.
в) Если вы не удовлетворены, идите назад на 3а и измените ролик. Делайте это до тех пор пока вы не станете удовлетворены этой фантазией изнутри также как и снаружи.
4) Экологическая проверка. "Делает ли какая-либо часть возражение к моему обладанию частью которая будет ответственна за делание этой фантазии реальностью?" Убедитесь что вы проверили во всех репрезентирующих системах для того чтобы найти все возражающие части. Для каждой возражающей части:
а) Попросите эту часть усилить сигнал для "да" и уменьшить для "нет."
б) Спросите "Какая твоя функция для меня?" "Что ты делаешь для меня?"
в) Если функция не говорит вам что за возражение у части, спросите "В чём конкретно твоё возражение или касательство?"
г) Сделайте полный письменный лист всех частей которые возражают и их функций.
5) Удовлетворите все возражающие части:
а) Переопределите часть которую вы создаёте чтобы учесть все функции и касательства каждой из частей которые возражали.
б) Идите назад на шаг 3 и сделайте новую или модифицированную фантазию которая удовлетворит касательства каждой части которая возражала.
в) Свертесь с каждой частью чтобы убедиться что каждая удовлетворена что эта новая репрезентация поведения новой части не будет пересекаться с её функцией.
6) Попросите свои бессознательные ресурсы проанализировать фантазию и вытянуть из неё существенные ингридиенты. Ваше бессознательное должно использовать эту информацию для построения части и придания ей сущности.
7) Протестируйте часть и убедитесь что она там:
а) Идите внутрь и спросите.
б) Пройдите в будущее, многократно.
в) Поведенчески задействуйте часть чтобы обнаружить отвечает ли она соответственно.
Дочитали до конца.