Показаны записи 1041 - 1050 из 30956
</>
(4) Часть II. Глава 2. Примечания к Главе 3 Части II (3т)
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
12. Адаптация к другим языкам тривиальна – например, во французском, немецком и испанском языке соответствующие инструкции будут следующие:
g = gauche l = links i = izquierda
d = droit r = rechts d = derecho
e = ensemble z = zusammen j = juntos
В карте должны быть сделаны очевидные уточнения последовательности букв, в зависимости от алфавита языка.
13. Каждый играющий начинает, конечно, с того или иного уровня развития этих качеств – что составляет положительную сторону проекта, поскольку в этой игре соревнование происходит лишь с самим собой. Поэтому каждый может играть на собственном, подходящем ему уровне. Далее, за быстроту исполнения не полагается никакой премии. Все эти замечания должны быть отчетливо формулированы в контексте правильного отношения между тренером и играющим. Как и в случае настоящего спортивного тренера и играющего, задача тренера состоит в том, чтобы требовать наивысшего качества исполнения, возможного для спортсмена. Верхний уровень этого требования есть в точности тот момент, когда тренер замечает начинающиеся трудности, обычно по чрезмерному мышечному напряжению в плечах, челюстях, вокруг глаз и т. д. Такие сигналы указывают тренеру на необходимость несколько снизить требования, пока не исчезнут сигналы напряжения.
14. Cтроение добавочных карт следует трем правилам:
1. Сначала напишите первые 25 букв алфавита на большом куске бумаги.
2. Напишите указание r под буквой l, указание l под буквой r и указание t под буквой t.
3. Распределите указания l,r,t под остальными буквами, с тем ограничением, чтобы одно и то же указание было написано не более чем под двумя смежными буквами последовательности.
Указания и буквы должны быть неразличимы друг от друга, за исключением их положения – то есть написаны одним и тем же цветом, размером, шрифтом и т. д., поскольку одна из целей упражнения состоит в тренировке у играющего различений с помощью его собственной нервной системы, а не в манипуляции внешним представлением (картой). Читатели оценят ограничение, введенное в пункте 2 этих правил, обнаружив в ходе игры, что ошибки происходят обычно именно в этих случаях. В действительности правильная игра требует параллельной обработки поступающих зрительных стимулов, расщепляющей две зрительных системы, имеющихся у нашего вида, причем центральная зрительная система сосредоточивается на произносимой букве, тогда как периферическая зрительная система передает указание для действия. Это параллельно обычной функции этих двух зрительных систем, в которой центральное зрение связано с сознанием и речью, тогда как периферическое зрение связано с подсознанием, и очень часто с двигательными реакциями.
15. Различия, сообщаемые играющими после завершения шага 4, представляют обычно широкий диапазон вариаций различных сенсорных модальностей – причем во многих сообщениях содержатся спонтанные сдвиги субмодальностей. Точное отношение между обнаруженными сдвигами систем представления и сопутствующими явлениями, например, в первичных системах представления еще нуждаются в точном объяснении.
g = gauche l = links i = izquierda
d = droit r = rechts d = derecho
e = ensemble z = zusammen j = juntos
В карте должны быть сделаны очевидные уточнения последовательности букв, в зависимости от алфавита языка.
13. Каждый играющий начинает, конечно, с того или иного уровня развития этих качеств – что составляет положительную сторону проекта, поскольку в этой игре соревнование происходит лишь с самим собой. Поэтому каждый может играть на собственном, подходящем ему уровне. Далее, за быстроту исполнения не полагается никакой премии. Все эти замечания должны быть отчетливо формулированы в контексте правильного отношения между тренером и играющим. Как и в случае настоящего спортивного тренера и играющего, задача тренера состоит в том, чтобы требовать наивысшего качества исполнения, возможного для спортсмена. Верхний уровень этого требования есть в точности тот момент, когда тренер замечает начинающиеся трудности, обычно по чрезмерному мышечному напряжению в плечах, челюстях, вокруг глаз и т. д. Такие сигналы указывают тренеру на необходимость несколько снизить требования, пока не исчезнут сигналы напряжения.
14. Cтроение добавочных карт следует трем правилам:
1. Сначала напишите первые 25 букв алфавита на большом куске бумаги.
2. Напишите указание r под буквой l, указание l под буквой r и указание t под буквой t.
3. Распределите указания l,r,t под остальными буквами, с тем ограничением, чтобы одно и то же указание было написано не более чем под двумя смежными буквами последовательности.
Указания и буквы должны быть неразличимы друг от друга, за исключением их положения – то есть написаны одним и тем же цветом, размером, шрифтом и т. д., поскольку одна из целей упражнения состоит в тренировке у играющего различений с помощью его собственной нервной системы, а не в манипуляции внешним представлением (картой). Читатели оценят ограничение, введенное в пункте 2 этих правил, обнаружив в ходе игры, что ошибки происходят обычно именно в этих случаях. В действительности правильная игра требует параллельной обработки поступающих зрительных стимулов, расщепляющей две зрительных системы, имеющихся у нашего вида, причем центральная зрительная система сосредоточивается на произносимой букве, тогда как периферическая зрительная система передает указание для действия. Это параллельно обычной функции этих двух зрительных систем, в которой центральное зрение связано с сознанием и речью, тогда как периферическое зрение связано с подсознанием, и очень часто с двигательными реакциями.
15. Различия, сообщаемые играющими после завершения шага 4, представляют обычно широкий диапазон вариаций различных сенсорных модальностей – причем во многих сообщениях содержатся спонтанные сдвиги субмодальностей. Точное отношение между обнаруженными сдвигами систем представления и сопутствующими явлениями, например, в первичных системах представления еще нуждаются в точном объяснении.
</>
(3) Часть II. Глава 2. Примечания к Главе 3 Части II (3т)
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
8. Это отчасти объясняет тот факт, что на высших уровнях исполнения (например, на Олимпийских играх) различие между успехом и неудачей редко определяется лишь действительной физиологической компетентностью исполнителей, но также и тем, что ошибочно описывается как их психическое состояние. Хотя этот способ выражения человеческого опыта является примером сознательного (и по нашему мнению неправильного) принятия первородного греха Декарта, само по себе это явление убедительно свидетельствует о единстве психики и тела, достигаемом исполнителями в таких состязаниях.
9. Роджер Тэбб из Портленда, штат Орегон (Rtabb464@aol.com) – оптометрист, с которым я имел удовольствие работать. Роджер познакомил меня с рядом упражнений, значительно повлиявших на развитие формы нового кода.
10. 15 минут – это, конечно, статистический подход, которым можно пренебречь либо с помощью самокалибровки, либо при калибровке подготовленным наблюдателем. Замена статистического руководства (15 минут игры) калибровкой активации высокопроизводительного состояния составляет, конечно, еще один пример использования лежащей в основе НЛП дискретной модели.
15 минут представляют просто «среднее» время, в течение которого «средний» человек, при конгруэнтной игре, может войти в высокопроизводительное состояние. Это равносильно утверждению, что если наблюдать сотни человек в течение ряда лет, то большинство людей, конгруэнтно играющих в игру, сможет войти в высокопроизводительное состояние за 15 минут игры. Однако нередко случается, что некоторые достигают того же результата за 10 минут или меньше, а другим может понадобиться на это до получаса.
Упомянутые здесь игры (NASA, Алфавит, батут и т. д.) все нуждаются в тренере, способном калибровать физиологию играющего. Это существенная характеристика данного приложения. Тот, кто пытается играть в любую игру этого ряда в одиночку, в лучшем случае теряет время и приходит к случайным результатам. Это приводит к вопросу о самоприменении. Одна из особенно рекомендуемых практик в НЛП состоит в том, что от практиков требуется хорошая подготовка в самоприменении, но требование иметь тренера устраняет эту необходимость. Внимательный читатель, по-видимому, уже сам в этом разобрался. Есть ряд игр, которыми вы можете заменить предложенный здесь набор, и в которых главная и решающая функция тренера заменяется структурным элементом самой игры. Проектирование таких самоприменяемых игр предполагает явный набор критериев проектирования, что выходит за пределы данного изложения.
9. Роджер Тэбб из Портленда, штат Орегон (Rtabb464@aol.com) – оптометрист, с которым я имел удовольствие работать. Роджер познакомил меня с рядом упражнений, значительно повлиявших на развитие формы нового кода.
10. 15 минут – это, конечно, статистический подход, которым можно пренебречь либо с помощью самокалибровки, либо при калибровке подготовленным наблюдателем. Замена статистического руководства (15 минут игры) калибровкой активации высокопроизводительного состояния составляет, конечно, еще один пример использования лежащей в основе НЛП дискретной модели.
15 минут представляют просто «среднее» время, в течение которого «средний» человек, при конгруэнтной игре, может войти в высокопроизводительное состояние. Это равносильно утверждению, что если наблюдать сотни человек в течение ряда лет, то большинство людей, конгруэнтно играющих в игру, сможет войти в высокопроизводительное состояние за 15 минут игры. Однако нередко случается, что некоторые достигают того же результата за 10 минут или меньше, а другим может понадобиться на это до получаса.
Упомянутые здесь игры (NASA, Алфавит, батут и т. д.) все нуждаются в тренере, способном калибровать физиологию играющего. Это существенная характеристика данного приложения. Тот, кто пытается играть в любую игру этого ряда в одиночку, в лучшем случае теряет время и приходит к случайным результатам. Это приводит к вопросу о самоприменении. Одна из особенно рекомендуемых практик в НЛП состоит в том, что от практиков требуется хорошая подготовка в самоприменении, но требование иметь тренера устраняет эту необходимость. Внимательный читатель, по-видимому, уже сам в этом разобрался. Есть ряд игр, которыми вы можете заменить предложенный здесь набор, и в которых главная и решающая функция тренера заменяется структурным элементом самой игры. Проектирование таких самоприменяемых игр предполагает явный набор критериев проектирования, что выходит за пределы данного изложения.
</>
(2) Часть II. Глава 2. Примечания к Главе 3 Части II (3т)
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
4. Должен сознаться, что меня приводит в некоторое замешательство таксономия, предлагаемая Делозье в этой статье, в особенности поскольку я обнаруживаю в ней наложения и повторения. В частности, ее категории перцептуальных позиций (стр. 10), фильтров (стр. 14) и множественных описаний (стр. 15) кажутся мне применением разных терминов к одним и тем же паттернам. Возможно, она имела намерение изложить эти вещи с педагогическими целями, не добиваясь особого изящества.
Одна из (обычно небольших) неприятностей при использовании предыдущего опыта клиента в качестве источника ресурсов состоит в том, что якорь тащит за собой не только ресурсное состояние или желательное для клиента поведение, но также массу несущественной истории, бесполезной в новом контексте. Хотя обычно это просто неприятность, иногда она принимает странную форму, неподходящую для клиента. В самом деле, бывают случаи, когда выбранный предыдущий опыт, хотя и содержит позитивные аспекты, влечет за собой негативные ассоциации, которые могут снижать эффективность работы, или даже имеют общий отрицательный эффект (например, самосаботаж).
5. Важно заметить, что те же опорные точки в цепи превосходства, которые используются для достижения высокопроизводительных состояний, могут, напротив, быть в то же время опорными точками для невольного достижения состояния с менее чем оптимальным исполнением: это часто происходит под влиянием привычной реакции на некоторый возбудитель – например, способ дыхания и физиологические особенности, проявившиеся в этих не столь удачных случаях, при их сохранении могут закрепить состояние низкого качества. Обычный пример представляет синдром испуганного кролика – сильная тенденция людей задерживать дыхание при испуге.
6. В случае АА (анонимные алкоголики) и его эпистемологии внимание сосредоточено на вопросе – пить или не пить. Это попросту усиливает соблазн и сохраняет эти явления (сосредоточенность на вопросе «пить или не пить» и связанные с этим верования) в центре личного внимания человека. Тем самым стратегия АА заставляет индивида организовывать свое поведение около этих неподходящих опорных точек, не позволяя ему развивать свою жизнь. См. противоречие между намерением АА и его фактическими последствиями в блестящем изложении Бейтсона, в главе Эпистемология АА книги Этапы экологии разума.
7. Дисциплинированное состояние незнания надо отчетливо отличать от того типа состояний незнания, какой можно видеть, например, на почте в Санта Крус. Такие недисциплинированные состояния незнания можно обычно узнать по рассеянному взгляду и ответам Право же, я не знаю на самые обычные вопросы.
Одна из (обычно небольших) неприятностей при использовании предыдущего опыта клиента в качестве источника ресурсов состоит в том, что якорь тащит за собой не только ресурсное состояние или желательное для клиента поведение, но также массу несущественной истории, бесполезной в новом контексте. Хотя обычно это просто неприятность, иногда она принимает странную форму, неподходящую для клиента. В самом деле, бывают случаи, когда выбранный предыдущий опыт, хотя и содержит позитивные аспекты, влечет за собой негативные ассоциации, которые могут снижать эффективность работы, или даже имеют общий отрицательный эффект (например, самосаботаж).
5. Важно заметить, что те же опорные точки в цепи превосходства, которые используются для достижения высокопроизводительных состояний, могут, напротив, быть в то же время опорными точками для невольного достижения состояния с менее чем оптимальным исполнением: это часто происходит под влиянием привычной реакции на некоторый возбудитель – например, способ дыхания и физиологические особенности, проявившиеся в этих не столь удачных случаях, при их сохранении могут закрепить состояние низкого качества. Обычный пример представляет синдром испуганного кролика – сильная тенденция людей задерживать дыхание при испуге.
6. В случае АА (анонимные алкоголики) и его эпистемологии внимание сосредоточено на вопросе – пить или не пить. Это попросту усиливает соблазн и сохраняет эти явления (сосредоточенность на вопросе «пить или не пить» и связанные с этим верования) в центре личного внимания человека. Тем самым стратегия АА заставляет индивида организовывать свое поведение около этих неподходящих опорных точек, не позволяя ему развивать свою жизнь. См. противоречие между намерением АА и его фактическими последствиями в блестящем изложении Бейтсона, в главе Эпистемология АА книги Этапы экологии разума.
7. Дисциплинированное состояние незнания надо отчетливо отличать от того типа состояний незнания, какой можно видеть, например, на почте в Санта Крус. Такие недисциплинированные состояния незнания можно обычно узнать по рассеянному взгляду и ответам Право же, я не знаю на самые обычные вопросы.
</>
Часть II. Глава 2. Примечания к Главе 3 Части II (3т)
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
1. Может быть, самый очевидный пример наложения этого рода представляет отношение между метамоделью и Милтон-моделью. Метамодель, подробно изложенная в ранней публикации, есть основанная на синтаксисе система словесных возражений, имеющая целью вынудить клиента выйти из своего нежелательного переживания с помощью систематического использования возражений, которые:
1. требуют конкретности (или восстанавливают связь с первичными восприятиями на ПД), например, какой именно…? как именно…? и т. д.
или
2. возражают против связей (отображений), построенных клиентом между различными частями своего опыта (главным образом между ПД и Лингвистически опосредованными мысленными картами), например: Мой парень сводит меня с ума! Мой муж думает, что я ничего не умею, и т. д.
Рассматривая код, нужный для объяснения словесных паттернов Эриксона, мы находим в точности те же различия, какие были в метамодели. Однако эти различия используются здесь, чтобы создать движение, ведущее от ПД к менее конкретным представлениям. Эти представления доставляют клиенту, внимательно слушающему эриксоновы гипнотически излагаемые словесные пятна Роршаха, структуру, на которую они могут проектировать их собственные требования, готовясь к их изменению. Таким образом, метамодель и Милтон-модель часто представляются как взаимно обратные.
2. Должен сознаться, что мне не удалось найти каких-либо новых паттернов в работе, опубликованной под названием Проект человеческой техники. Как должно быть ясно сведущему читателю, эти документы представляют собой расширенную смесь классических гипнотических паттернов Эриксона и манипуляции субмодальностями. Это подтвердил электронный разговор с Дени Бриду (Denis Bridoux). В то же время он (Дени) предложил описание остроумной стратегии выработки навыков, по-видимому действующей без отображения подсознательного знания модели в явное представление – стратегии, построенной путем манипуляции этими двумя рядами переменных. Возможно, устные изложения Бендлера на его семинарах содержат некоторые действительно новые паттерны или приложения.
3. Части нового кода были разработаны в сотрудничестве с Джудит Делозье – книга, написанная в соавторстве Делозье и мною, содержит часть этого совместного предприятия. Черепахи до самого низу представляет собой запись семинара под названием Предпосылки личной гениальности, проведенного Джуди Делозье и Джоном Гриндером в марте 1986 года. Рукопись была отредактирована, чтобы восполнить пробелы несловесной и зрительной информацией, которая была доступна присутствующим, но не попала на звукозапись семинара.
Далее, читателям рекомендуется прочесть рассказ Делозье о новом коде – см. Мир НЛП, март 1995, том 2 №1, стр. 5-19. Частные характеристики нового кода, изложенные Делозье, значительно отличаются от моих. Некоторые из этих различий происходят несомненно от того факта, что я продолжал развивать и уточнять новый код в сотрудничестве с Кармен Бостик С-т Клер, с которой я работал, начиная с 1989 года. Делозье и я перестали работать вместе в 1988 году. Некоторые из различий отчасти происходят от относительной важности, приписанной, и до сих пор приписываемой нами некоторым аспектам нового кода.
1. требуют конкретности (или восстанавливают связь с первичными восприятиями на ПД), например, какой именно…? как именно…? и т. д.
или
2. возражают против связей (отображений), построенных клиентом между различными частями своего опыта (главным образом между ПД и Лингвистически опосредованными мысленными картами), например: Мой парень сводит меня с ума! Мой муж думает, что я ничего не умею, и т. д.
Рассматривая код, нужный для объяснения словесных паттернов Эриксона, мы находим в точности те же различия, какие были в метамодели. Однако эти различия используются здесь, чтобы создать движение, ведущее от ПД к менее конкретным представлениям. Эти представления доставляют клиенту, внимательно слушающему эриксоновы гипнотически излагаемые словесные пятна Роршаха, структуру, на которую они могут проектировать их собственные требования, готовясь к их изменению. Таким образом, метамодель и Милтон-модель часто представляются как взаимно обратные.
2. Должен сознаться, что мне не удалось найти каких-либо новых паттернов в работе, опубликованной под названием Проект человеческой техники. Как должно быть ясно сведущему читателю, эти документы представляют собой расширенную смесь классических гипнотических паттернов Эриксона и манипуляции субмодальностями. Это подтвердил электронный разговор с Дени Бриду (Denis Bridoux). В то же время он (Дени) предложил описание остроумной стратегии выработки навыков, по-видимому действующей без отображения подсознательного знания модели в явное представление – стратегии, построенной путем манипуляции этими двумя рядами переменных. Возможно, устные изложения Бендлера на его семинарах содержат некоторые действительно новые паттерны или приложения.
3. Части нового кода были разработаны в сотрудничестве с Джудит Делозье – книга, написанная в соавторстве Делозье и мною, содержит часть этого совместного предприятия. Черепахи до самого низу представляет собой запись семинара под названием Предпосылки личной гениальности, проведенного Джуди Делозье и Джоном Гриндером в марте 1986 года. Рукопись была отредактирована, чтобы восполнить пробелы несловесной и зрительной информацией, которая была доступна присутствующим, но не попала на звукозапись семинара.
Далее, читателям рекомендуется прочесть рассказ Делозье о новом коде – см. Мир НЛП, март 1995, том 2 №1, стр. 5-19. Частные характеристики нового кода, изложенные Делозье, значительно отличаются от моих. Некоторые из этих различий происходят несомненно от того факта, что я продолжал развивать и уточнять новый код в сотрудничестве с Кармен Бостик С-т Клер, с которой я работал, начиная с 1989 года. Делозье и я перестали работать вместе в 1988 году. Некоторые из различий отчасти происходят от относительной важности, приписанной, и до сих пор приписываемой нами некоторым аспектам нового кода.
Мы утверждаем, что этот формат – Шестишаговый Рефреминг – довольно точно иллюстрирует некоторые черты классического кода, которые мы считаем спорными. Разъясним это подробнее.
В классическом коде паттерны собраны в различные естественные группы: например, метамодель есть набор словесных паттернов. С свете эпистемологии, изложенной в начале этой книги, ясно, что этот набор паттернов сводится к манипуляциям на уровне Лингвистического кода. Таким образом, эти паттерны предназначены для изменения представлений посредством Лингвистического отображения, следующего за Первым Доступом – того, что Фрейд называл вторичным переживанием. Напротив, якорение есть набор паттернов, позволяющих практику НЛП работать с кусками первичного опыта разного размера, без надобности перевода их в какую-либо Лингвистическую форму. Иными словами, якорение – это множество процессов, определенных на ПД. Якоря являются множеством процедур для изоляции или перемещения кусков первичного опыта в разных конфигурациях, без применения каких-либо Лингвистических категорий.
В дальнейшем мы предложим принцип, по которому с этикой работы изменения, применяемой в НЛПпр, совместим лишь некоторый минимум перевода; набор паттернов, включающих применение якорей, – это в точности те процедуры, которые позволяют практику точно работать с клиентами, не разъясняя (и даже не выражая в словах) содержание, с которым работают клиент и практик. В несколько грубой форме можно сказать, что мы рассматриваем якоря как импровизированный способ привязывать ручки к кускам первичного опыта разной величины, чтобы производить быстрые и глубокие изменения, не входя в содержание материала работы.
Посмотрите на любой формат якорения классического кода – например, на якоря изменения личной истории (повторное запечатление) или якоря коллапса (или интеграцию якорей). Обратите внимание, что в этих специальных форматах, как и во всех форматах классического кода, всегда присутствуют следующие характерные черты:
В классическом коде паттерны собраны в различные естественные группы: например, метамодель есть набор словесных паттернов. С свете эпистемологии, изложенной в начале этой книги, ясно, что этот набор паттернов сводится к манипуляциям на уровне Лингвистического кода. Таким образом, эти паттерны предназначены для изменения представлений посредством Лингвистического отображения, следующего за Первым Доступом – того, что Фрейд называл вторичным переживанием. Напротив, якорение есть набор паттернов, позволяющих практику НЛП работать с кусками первичного опыта разного размера, без надобности перевода их в какую-либо Лингвистическую форму. Иными словами, якорение – это множество процессов, определенных на ПД. Якоря являются множеством процедур для изоляции или перемещения кусков первичного опыта в разных конфигурациях, без применения каких-либо Лингвистических категорий.
В дальнейшем мы предложим принцип, по которому с этикой работы изменения, применяемой в НЛПпр, совместим лишь некоторый минимум перевода; набор паттернов, включающих применение якорей, – это в точности те процедуры, которые позволяют практику точно работать с клиентами, не разъясняя (и даже не выражая в словах) содержание, с которым работают клиент и практик. В несколько грубой форме можно сказать, что мы рассматриваем якоря как импровизированный способ привязывать ручки к кускам первичного опыта разной величины, чтобы производить быстрые и глубокие изменения, не входя в содержание материала работы.
Посмотрите на любой формат якорения классического кода – например, на якоря изменения личной истории (повторное запечатление) или якоря коллапса (или интеграцию якорей). Обратите внимание, что в этих специальных форматах, как и во всех форматах классического кода, всегда присутствуют следующие характерные черты:
</>
(5) Часть II. Глава 1. Паттерны: форма versus vs содержание
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Рассмотрим теперь последствия применения словесных паттернов, закодированных в НЛП – например, в метамодели. Конечно, вы движетесь при этом к конкретности, с некоторым приближением к оптимальной эффективности. Но важнее здесь, в контексте процессов изменения, то обстоятельство, что применение модели доставляет вам три чрезвычайно важных преимущества:
1. Терапевт не вводит абсолютно никакого содержательного материала. Все содержание – все слова и ассоциированные с ними значения, конкретизация которых требуется от клиента – имеют своим источником спонтанное словотворчество клиента. Неопределенные существительные и глаголы сначала предъявляются клиентом, затем выделяются терапевтом, помещаются им в рамки возражения и, наконец, снова предъявляются клиенту.
Какой именно _____? для существительных
Как именно? ______? для глаголов
Это вполне конгруэнтно этике приложения НЛП к работе изменения. Это равносильно также тому, что все подразделения на уровне ПД, происходящие во взаимодействии между терапевтом и клиентом, являются подразделениями, созданными единственно клиентом (см. Главу 2 Части III, раздел Функции сортировки). Терапевт ограничивается в этом контексте стандартными операциями отображений спецификации, входящими в структуру языка (составляющими подмножество преобразований F2 ).
2. Терапевт систематически использует такие словесные паттерны, применяя НЛП к работе личного изменения. Если это делается последовательным и дисциплинированным образом, это защищает терапевта (а также его клиента) от подсознательной фильтрации, возникающей на подсознательном уровне процессов понимания терапевта. Иначе говоря, исключаются фильтры в мысленной карте терапевта, активируемые образами, ощущениями и звуками, составляющими смысл предложенного клиентом материала. На словесном уровне терапевт ограничивается исключительно тем, что обнаруживает, выделяет и переизлагает клиенту те части его предложений, которые не носят определенного характера. Цель терапевта – создать контекст, в котором он манипулирует происходящим у клиента процессом, приводя его к ряду новых выборов, расширяющих и обогащающих его жизненный опыт; при этом терапевт ничего не пытается понять.10
3. Задача дисциплинированного, компетентного НЛП терапевта – сосредоточиться на синтаксической структуре речевых паттернов клиента, то есть на выяснении, выделении и переизложении частей паттернов речи клиента в виде возражений, что скоро превращается в простое подсознательное действие. Это дает терапевту возможность замечать и интегрировать все виды несловесного поведения, предъявляемые клиентом. Такие формы поведения, главным образом подсознательные, почти всегда доставляют более убедительные указания на то, чтó происходит с клиентом.11
</>
(4) Часть II. Глава 1. Паттерны: форма versus vs содержание
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Мы попросим читателя визуализировать следующий отрывок:
…котенок играет шерстяным клубком…
Теперь ответьте на следующие вопросы: Какого цвета клубок? В каком положении находится котенок? Каково расстояние между котенком и шерстяным клубком? Какова величина клубка по сравнению с котенком? Какова окраска котенка – полосатая или сплошная, и какого цвета…?
Все эти образы принадлежат вам – вы их создали, вы их галлюцинировали. Крайне маловероятно, что эти подсознательно принятые решения, входящие в языковые процессы вашего понимания, соответствуют первоначальному образу, возникшему, когда мы предложили задачу вашему воображению. Речь шла о котенке и каком-то клубке шерсти – не особенно нагруженных эмоциональным содержанием.
Понять какое-нибудь слово или выражение – значит привести в действие, иногда сознательно и всегда подсознательно, ряд образов, звуков и ощущений, ассоциированных с этим словом или выражением. В этот процесс входит использование личной базы опытных данных, то есть ассоциаций всей вашей жизни с предложенными вам словами.9
Подумайте теперь, как вы понимаете следующие выражения:
а. Мой муж ведет себя не так, как мы обещали друг другу, когда мы только поженились.
б. В конце концов мы уже вместе больше 15 лет, все это несколько застоялось.
в. Он делает разные вещи с другими людьми. Вещи, которые мы раньше делали только друг с другом.
Если в каком-нибудь выражении существительные и глаголы не специфичны, а ваше намерение состоит в том, чтобы понять его, то, если вы не высоко дисциплинированный и компетентный профессионал, вы начнете галлюцинировать. Перестаньте это делать!
И вы это делали?
Обратите внимание на то, что подлинное содержание существительных и глаголов, не вызвавшее в этом случае никакого вопроса или уточнения терапевта, может вполне законным образом пробегать широкий диапазон представлений, от галлюцинаций значительного большинства людей, у которых этот минимальный отрывок вызывает представление о супружеской неверности, до регулярной игры в бридж между мужем и кем-нибудь другим (не с женой, которая является клиентом).
…котенок играет шерстяным клубком…
Теперь ответьте на следующие вопросы: Какого цвета клубок? В каком положении находится котенок? Каково расстояние между котенком и шерстяным клубком? Какова величина клубка по сравнению с котенком? Какова окраска котенка – полосатая или сплошная, и какого цвета…?
Все эти образы принадлежат вам – вы их создали, вы их галлюцинировали. Крайне маловероятно, что эти подсознательно принятые решения, входящие в языковые процессы вашего понимания, соответствуют первоначальному образу, возникшему, когда мы предложили задачу вашему воображению. Речь шла о котенке и каком-то клубке шерсти – не особенно нагруженных эмоциональным содержанием.
Понять какое-нибудь слово или выражение – значит привести в действие, иногда сознательно и всегда подсознательно, ряд образов, звуков и ощущений, ассоциированных с этим словом или выражением. В этот процесс входит использование личной базы опытных данных, то есть ассоциаций всей вашей жизни с предложенными вам словами.9
Подумайте теперь, как вы понимаете следующие выражения:
а. Мой муж ведет себя не так, как мы обещали друг другу, когда мы только поженились.
б. В конце концов мы уже вместе больше 15 лет, все это несколько застоялось.
в. Он делает разные вещи с другими людьми. Вещи, которые мы раньше делали только друг с другом.
Если в каком-нибудь выражении существительные и глаголы не специфичны, а ваше намерение состоит в том, чтобы понять его, то, если вы не высоко дисциплинированный и компетентный профессионал, вы начнете галлюцинировать. Перестаньте это делать!
И вы это делали?
Обратите внимание на то, что подлинное содержание существительных и глаголов, не вызвавшее в этом случае никакого вопроса или уточнения терапевта, может вполне законным образом пробегать широкий диапазон представлений, от галлюцинаций значительного большинства людей, у которых этот минимальный отрывок вызывает представление о супружеской неверности, до регулярной игры в бридж между мужем и кем-нибудь другим (не с женой, которая является клиентом).
</>
(3) Часть II. Глава 1. Паттерны: форма versus vs содержание
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Мы хотим сделать некоторые комментарии по поводу этой записи:
1. Терапевт очевидным образом не получил подготовки в НЛП.
2. Он эффективно воздерживается от словесного изображения того, о чем говорит клиентка. Это не значит, что он не размышляет самым бесцеремонным образом о сути дела, но он не говорит о своих размышлениях.
3. Если бы он получил подготовку в НЛП и применял метамодель, то несомненно, дело пошло бы быстрее. Посмотрите, например, на прямое действие некоторых основных возражений метамодели.
Первый пример:
Клиентка: Вот именно, …не знаю, как это выразить – скажем, мой муж ведет себя не так, как мы обещали друг другу, как только поженились.
Терапевт: Что именно вы обещали друг другу, как только поженились?
или
Терапевт: Ведет себя не так, как вы обещали друг другу, как только поженились, а как именно?
Второй пример:
Клиентка: Ну, вы знаете, как это бывает…в конце концов, мы уже прожили вместе больше 15 лет. Все это, может быть, немножко застоялось – знаете ли, раньше трава была зеленее…(голос начинает дрожать, как будто клиентке трудно продолжать).
Терапевт: Нет, я не знаю, как это бывает?
или
Терапевт: Чтó немножко застоялось?
Третий пример:
Клиентка: Об этом трудно сказать – ну, он делает разные вещи с другими. То, что мы раньше делали только друг с другом, так что… (голос ломается).
Терапевт: Что именно он делает с другими?
или
Терапевт: Какие именно вещи, которые вы раньше делали только друг с другом?
Дело здесь в том, что если вы пытаетесь понять кого-нибудь в контексте изменения вроде этого, то вы подсознательно и невольно приводите в действие ваши стандартные языковые средства, порождающие значения на подсознательном уровне, те же процессы, с помощью которых вы понимаете любые предложения и слова.
1. Терапевт очевидным образом не получил подготовки в НЛП.
2. Он эффективно воздерживается от словесного изображения того, о чем говорит клиентка. Это не значит, что он не размышляет самым бесцеремонным образом о сути дела, но он не говорит о своих размышлениях.
3. Если бы он получил подготовку в НЛП и применял метамодель, то несомненно, дело пошло бы быстрее. Посмотрите, например, на прямое действие некоторых основных возражений метамодели.
Первый пример:
Клиентка: Вот именно, …не знаю, как это выразить – скажем, мой муж ведет себя не так, как мы обещали друг другу, как только поженились.
Терапевт: Что именно вы обещали друг другу, как только поженились?
или
Терапевт: Ведет себя не так, как вы обещали друг другу, как только поженились, а как именно?
Второй пример:
Клиентка: Ну, вы знаете, как это бывает…в конце концов, мы уже прожили вместе больше 15 лет. Все это, может быть, немножко застоялось – знаете ли, раньше трава была зеленее…(голос начинает дрожать, как будто клиентке трудно продолжать).
Терапевт: Нет, я не знаю, как это бывает?
или
Терапевт: Чтó немножко застоялось?
Третий пример:
Клиентка: Об этом трудно сказать – ну, он делает разные вещи с другими. То, что мы раньше делали только друг с другом, так что… (голос ломается).
Терапевт: Что именно он делает с другими?
или
Терапевт: Какие именно вещи, которые вы раньше делали только друг с другом?
Дело здесь в том, что если вы пытаетесь понять кого-нибудь в контексте изменения вроде этого, то вы подсознательно и невольно приводите в действие ваши стандартные языковые средства, порождающие значения на подсознательном уровне, те же процессы, с помощью которых вы понимаете любые предложения и слова.
</>
(2) Часть II. Глава 1. Паттерны: форма versus vs содержание
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
В применении НЛП к процессу изменения – то есть в первом контексте, где были развиты модели НЛП – с этим требованием пытались справиться принципиально иным путем. В приведенном выше описании было сказано:
Надлежащая позиция НЛП терапевта – это позиция манипулятора, направляющего процесс, в котором клиент исследует содержание своей жизни и развивает свои новые возможности.
Номинализация манипулятор, произведенная от глагола манипулировать, часто действует как красная тряпка на профессиональных психотерапевтов, но мы используем этот термин намеренно, чтобы напомнить всем таким терапевтам изменения специальное этическое требование, связанное с их позицией. В частности, мы используем этот термин в данном контексте, чтобы подчеркнуть, как работает стратегия, применяемая в НЛП для защиты личности клиента: взаимодействие с клиентом ограничивается процессом, то есть терапевт манипулирует процессом, оставляя все содержание клиенту.
Как показал наш опыт, это весьма освобождающее ограничение – вы делаете то, что вы должны делать, чтобы клиент получил то, чего он хочет; причем то, что вы делаете, этично и ограничивается процессом. Предположим, что у вас классический клиент с депрессией. В таких случаях первая задача, с которой сталкивается терапевт – это установить раппорт с клиентом и получить его реакции. Учитывая сказанное выше, вы попросту делаете то что нужно, чтобы справиться с этой первой задачей. Эти действия начинаются с классической стратегии зеркального отражения, применявшейся в ранней работе НЛП, где вы тщательно повторяете позы клиента, его жесты, паттерны дыхания, интонации голоса, вокальные ритмы и т.д. – что составляет относительно невинную и мягкую манипуляцию – и доходят до метакомментария, что вы не знали, как скучны могут быть люди с депрессией, или даже до того, что манипулятор проливает слезы, не зная, что делать с таким нечувствительным человеком, или вдруг падает на пол, изображая сердечный приступ, чтобы привлечь все внимание клиента, или случайно проливает на него стакан холодной воды. Все эти действия входят в процесс манипуляции, при всем различии их стиля и последствий. Такая форма, или принцип процесс versus содержание, была и остается важнейшей для развития и быстрого распространения НЛП.
Один из более тонких способов, которыми психотерапевт неправильно влияет на своих клиентов – то есть манипулирует ими на содержательном уровне – это попытка понять, в чем состоит переживание клиента. Как это ни удивительно, усилие понять опыт другого человека может быть в высшей степени актом манипуляции,8 независимо от позитивных намерений того, кто пытается понять.
Мы приведем дальше пример работы терапевта НЛП со своим клиентом, предлагая вам обратить внимание на ваши внутренние реакции при попытке понять доставляемую клиентом словесную информацию.
Терапевт: Так вы говорите, что с вашим браком что-то не в порядке?
Клиентка: Вот именно, …не знаю, как это выразить – скажем, мой муж ведет себя не так, как мы обещали друг другу, как только поженились.
Терапевт: Хорошо, помогите мне понять это поведение, как это разошлось с тем, что вы обещали друг другу как только поженились?
Клиентка: Ну, вы знаете, как это бывает…в конце концов, мы уже прожили вместе больше 15 лет. Все это, может быть, немножко застоялось – знаете ли, раньше трава была зеленее…(голос начинает дрожать, как будто клиентке трудно продолжать).
Терапевт: Так о чем же мы теперь говорим?
Теперь вопрос к читателю: поняли ли вы, о чем идет речь? О чем говорит эта женщина? Чувствуете ли вы, чтó не ладится в этом браке? Понимаете ли? Запишите ответы на эти вопросы. Продолжим сеанс.
Клиентка: Об этом трудно сказать – ну, он делает разные вещи с другими. То, что мы раньше делали только между собой, так что… (голос ломается).
Терапевт: Ясно, что это очень сильно затрагивает ваши чувства. Что же вы чувствуете? (наклоняется вперед и слегка прикасается к женщине с видимым участием).
Клиентка: Думаю, я должна об этом рассказать – хотя мне противно даже думать об этом.
Терапевт: Ну, здесь вы в полной безопасности…продолжайте, скажите это!
Теперь скажите откровенно, читатель, в чем состоит проблема брака этой клиентки с ее точки зрения?
</>
Часть II. Глава 1. Паттерны: форма versus vs содержание
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Заметим, что в метамодели содержанию не придается абсолютно никакого значения. Это неиспользование содержания становится решающей характеристикой паттернирования НЛП во всех дальнейших применениях моделей НЛП классической эпохи. Грубо говоря, производящий изменения терапевт в процессе изменения занимает, в качестве эффективного руководителя, более высокий перцептуальный уровень, чем клиент (Джей Хейли в своем ценном описании гипнотической работы Милтона Эриксона, изложенном в книге Стратегии психотерапии, проницательно заметил и удачно обозначил это как метадополнительное положение).
Такая перцептуальная позиция охватывает тот уровень, на котором действует клиент. С точки зрения перцептуальной позиции терапевта, она определенно покрывает и клиента, и представление самого терапевта. Более конкретно, в то время как клиент сосредоточивается на содержании своего опыта, производящий изменения терапевт сосредоточивается на ряде добавочных вопросов, таких как отношение между ним и клиентом, подсознательные процессы отображения, используемые клиентом и т.д. Пользуясь этим широким диапазоном восприятия и манипулируя такими процессами, терапевт стремится создать контекст, в котором клиент может найти надлежащие альтернативные формы поведения и паттерны действия.
Иными словами, клиенту полностью предоставляется исследование содержания его жизни. Надлежащая позиция НЛП терапевта состоит в том, что он манипулирует этим процессом, в котором клиент исследует содержание своей жизни и развивает свои новые возможности. Один из этических принципов НЛП требует, чтобы терапевт в процессе изменения сам не вмешивался в содержание вопросов, исследуемых клиентом. Этим он нарушил бы особое отношение между ним и клиентом. Более конкретно, если бы терапевт НЛП комментировал содержательную сторону проблем клиента (положительно или отрицательно, словесно или несловесно), или предлагал альтернативы, или как-нибудь иначе влиял на процесс исследования, производимый клиентом, то он обманул бы особое доверие к нему клиента. И в самом деле, полная сосредоточенность НЛП терапевта на изменении синтаксических паттернов клиента самым отчетливым способом удовлетворяет этому этическому требованию и избегает злоупотребления этим специальным отношением.
Есть разнообразные и тонкие способы, которыми терапевт может повлиять на клиента. Например, Фрейд, в начальный период использовавший гипноз, кокаин и весьма содержательные обсуждения со своими клиентами (к счастью, не все эти способы одновременно!), понял, что клиенты в муках процесса изменения крайне впечатлительны и весьма чувствительны к малейшим указаниям терапевта, правильно ли они действуют (с точки зрения психоаналитика). Решение его состояло в том, чтобы минимизировать влияние психоаналитика на клиента, манипулируя физическим контекстом: он направлял взгляд клиента в сторону от себя (и тем самым исключал визуальные связи); ограничивал свои словесные реакции (по крайней мере в некоторых частях терапевтического сеанса) относительно бессодержательными поощрениями, указывающими пациенту, что он должен продолжать то, чтó делает (гм, продолжайте пожалуйста, что же дальше и т.д.) и уменьшал тем самым слуховые связи; он помещал клиента на кушетку, в то время как сам, как правило, сидел (кинестетическое ограничение). С помощью этих манипуляций Фрейд пытался удовлетворить особые этические требования к процессу изменения, защищая личность клиента. Конкретная цель его состояла в том, чтобы не навязывать словесной и несловесной обратной связью взгляды и ценности психоаналитика впечатлительному и уязвимому клиенту, борющемуся за свое изменение.
Такая перцептуальная позиция охватывает тот уровень, на котором действует клиент. С точки зрения перцептуальной позиции терапевта, она определенно покрывает и клиента, и представление самого терапевта. Более конкретно, в то время как клиент сосредоточивается на содержании своего опыта, производящий изменения терапевт сосредоточивается на ряде добавочных вопросов, таких как отношение между ним и клиентом, подсознательные процессы отображения, используемые клиентом и т.д. Пользуясь этим широким диапазоном восприятия и манипулируя такими процессами, терапевт стремится создать контекст, в котором клиент может найти надлежащие альтернативные формы поведения и паттерны действия.
Иными словами, клиенту полностью предоставляется исследование содержания его жизни. Надлежащая позиция НЛП терапевта состоит в том, что он манипулирует этим процессом, в котором клиент исследует содержание своей жизни и развивает свои новые возможности. Один из этических принципов НЛП требует, чтобы терапевт в процессе изменения сам не вмешивался в содержание вопросов, исследуемых клиентом. Этим он нарушил бы особое отношение между ним и клиентом. Более конкретно, если бы терапевт НЛП комментировал содержательную сторону проблем клиента (положительно или отрицательно, словесно или несловесно), или предлагал альтернативы, или как-нибудь иначе влиял на процесс исследования, производимый клиентом, то он обманул бы особое доверие к нему клиента. И в самом деле, полная сосредоточенность НЛП терапевта на изменении синтаксических паттернов клиента самым отчетливым способом удовлетворяет этому этическому требованию и избегает злоупотребления этим специальным отношением.
Есть разнообразные и тонкие способы, которыми терапевт может повлиять на клиента. Например, Фрейд, в начальный период использовавший гипноз, кокаин и весьма содержательные обсуждения со своими клиентами (к счастью, не все эти способы одновременно!), понял, что клиенты в муках процесса изменения крайне впечатлительны и весьма чувствительны к малейшим указаниям терапевта, правильно ли они действуют (с точки зрения психоаналитика). Решение его состояло в том, чтобы минимизировать влияние психоаналитика на клиента, манипулируя физическим контекстом: он направлял взгляд клиента в сторону от себя (и тем самым исключал визуальные связи); ограничивал свои словесные реакции (по крайней мере в некоторых частях терапевтического сеанса) относительно бессодержательными поощрениями, указывающими пациенту, что он должен продолжать то, чтó делает (гм, продолжайте пожалуйста, что же дальше и т.д.) и уменьшал тем самым слуховые связи; он помещал клиента на кушетку, в то время как сам, как правило, сидел (кинестетическое ограничение). С помощью этих манипуляций Фрейд пытался удовлетворить особые этические требования к процессу изменения, защищая личность клиента. Конкретная цель его состояла в том, чтобы не навязывать словесной и несловесной обратной связью взгляды и ценности психоаналитика впечатлительному и уязвимому клиенту, борющемуся за свое изменение.
Дочитали до конца.