Синтаксис и семантика в науке и жизни ↑
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Это различение имело несколько источников – стиль и форма преобладали над содержанием споров, сопровождавших нормальное течение дня в доме Гриндеров – в частности, моя мать Эйлин наделена описательным стилем речи, очаровывавшим всех ее детей. Ее способ выражения столь отчетлив, что когда наши высказывания, например, не удовлетворяли ее личным требованиям точности, она настаивала, чтобы мы повторяли их в более конкретной форме. Несомненно, моя чувствительность к паттернам языка и отчасти то, что впоследствии получило название метамодели, происходит от этих разговоров.
Пусть меня простят почитатели мистера Гриндера, ежели таковые по ошибке все еще есть среди метапрактиков, но с моей точки зрения, в моих личных ценностях действия матери мистера Гриндера являются буквально ужасными. Потому, что они формируют навык РАЗДЕЛЯТЬ то что говориться с тем как/с какими чувствами это говориться. Она учила отделять содержание сказанного от его экспрессии. В традициях русской культуры ценно ровно противоположное. Кстати, вам не видать никакого гипноза, пока ваши слова по содержанию и форме не будут одним и тем же - при этом их эстетические формы не имеют практически никакого значения. Кстати, это принципы эриксонианства.
Другим источником были иезуиты, известные своей мастерской аргументацией, и я обязан им чем-то вроде того, что получали ученики софистических школ древней Греции. Иезуиты научили меня не только правильным формам устной речи и мышления, но особенно важной оценке отношения между высказыванием и предполагаемыми свидетельствами в пользу этого высказывания. Они хорошо подготовили меня к будущему.
В средние века иезуиты активно использовали казуистику, систему пробабилизма, а также применяли различные приемы для трактовки вещей в выгодном для себя ключе, в частности мысленные оговорки и т. п. Из-за подобной морали в бытовом языке слово «иезуит» стало синонимом хитрого, двуличного человека. Многие тезисы иезуитской морали были осуждены папой Иннокентием XI, Александром VII и другими. С иезуитами полемизировал Паскаль в своих Письмах к провинциалу. Несмотря на то, что современные иезуиты не сильно выделяются своей философией на фоне других католических орденов, часть критиков[кто?] считает, что иезуиты не до конца отвергли принятую в средние века мораль, допускающую очень вольное трактование различных вещей и событий.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Иезуиты
Мой опыт в течение так называемой холодной войны и разведывательные работы в Европе, в частности, необходимость изображать из себя нечто, чем я безусловно не был (члена неамериканской национальной и лингвистической группы в контексте, где ошибки могли быть фатальными), обострили у меня различение между формой и содержанием и научили меня ценить гибкость в поведении. Этот опыт также весьма развил мою способность «действовать Как Если Бы».
"Как если бы" - из разведческого контекста. Супер. Притворяемся создателем НЛП, только так, чтобы никто ни о чем не догадался.
Наконец, сосредоточенное изучение синтаксиса в аспирантуре Калифорнийского Университета в Сан-Диего доставило мне одновременно две важные вещи. Во-первых, оно усовершенствовало мою способность отличать процесс от содержания (которые в естественных языковых системах называются синтаксисом и семантикой).
В науке с пользой отделяют синтаксис от семантики. А в жизни от такого разделения происходит одно только г. В жизни с пользой СОЕДИНЯЮТ синтаксис и семантику. И в моделировании.
3 комментария
сначала старые сначала новые
Во-вторых, оно научило меня диссоциации между мною как личностью и языком моего самовыражения, то есть прямому восприятию не обязательно совпадающих переживаний – того, что я говорю о себе, что другие говорят обо мне, и чем я являюсь.
Научило еще одной диссоциации. Там где стоит учиться прямо противоположному - ассоциации.
Более конкретно, я научился рассматривать язык как орудие – острое, но все же лишь орудие для исследования мира и моего отношения к нему. В этом смысле НЛП кажется мне естественным распространением трансформационной грамматики на более широкую область – ведущим к тому, что лучше всего было бы назвать синтаксисом переживания.
Да, мы это уже установили с помощью оговорки Френка Пьюселика. Гриндер привнес в НЛП уже готовую мета модель трансформационной грамматики.
В действительности эта стратегия резкого различения между процессом и содержанием была уже довольно отчетливо выражена в учебнике, написанном мной совместно с Сьюзетт Хейден Элджин, подготовленном к печати в 1969 году (за несколько лет до встречи с моим будущим соавтором в создании НЛП Ричардом Бендлером) и опубликованном в 1973 году, где я утверждал:
А ведь во всех натуральных сценах их соавторства, например, описанных в книге, - нигде нет третьего наблюдателя. Никто точно не может сказать на что была в точности похожа их совместная эээ творческая кухня. Кто первый генерировал идеи?
… те же множества правил (языка), то же множество категорий структурируют также восприятия. Конкретно, эти категории или, точнее, заключенные в них различия воздействуют на информацию, поступающую в нервную систему на предсознательном уровне, преобразуя этот материал, группируя, резюмируя его, опуская его части, и вообще производя искажения, прежде чем нервная система представляет возникающую таким образом обедненную картину «внешнего мира» нашему сознанию.
Гриндер и Элджин,
Введение в трансформационную грамматику, стр. 3.
… если наше предыдущее обсуждение в некотором смысле справедливо, то деятельность, именуемая лингвистикой, будет играть важнейшую роль в освобождении нашего мышления от структуры, навязанной нашим родным языком. Пытаясь построить явный набор формальных утверждений, отражающий структуру анализируемого языка, мы осознаём категории и различия, неотделимо связанные с тканью самой языковой системы. Это осознание, то есть введение в сознание систематического искажения, вносимого нашей языковой системой, дает возможность избежать подсознательного или предсознательного искажения, о котором была речь…
Гриндер и Элджин,
Введение в трансформационную грамматику, стр. 8.
"... введение в сознание систематического искажения, вносимого нашей языковой системой, дает возможность избежать подсознательного или предсознательного искажения..." - это "введение в сознание" является для всего последующего условием только необходимым, но не достаточным.
Научило еще одной диссоциации. Там где стоит учиться прямо противоположному - ассоциации.
Более конкретно, я научился рассматривать язык как орудие – острое, но все же лишь орудие для исследования мира и моего отношения к нему. В этом смысле НЛП кажется мне естественным распространением трансформационной грамматики на более широкую область – ведущим к тому, что лучше всего было бы назвать синтаксисом переживания.
Да, мы это уже установили с помощью оговорки Френка Пьюселика. Гриндер привнес в НЛП уже готовую мета модель трансформационной грамматики.
В действительности эта стратегия резкого различения между процессом и содержанием была уже довольно отчетливо выражена в учебнике, написанном мной совместно с Сьюзетт Хейден Элджин, подготовленном к печати в 1969 году (за несколько лет до встречи с моим будущим соавтором в создании НЛП Ричардом Бендлером) и опубликованном в 1973 году, где я утверждал:
А ведь во всех натуральных сценах их соавторства, например, описанных в книге, - нигде нет третьего наблюдателя. Никто точно не может сказать на что была в точности похожа их совместная эээ творческая кухня. Кто первый генерировал идеи?
… те же множества правил (языка), то же множество категорий структурируют также восприятия. Конкретно, эти категории или, точнее, заключенные в них различия воздействуют на информацию, поступающую в нервную систему на предсознательном уровне, преобразуя этот материал, группируя, резюмируя его, опуская его части, и вообще производя искажения, прежде чем нервная система представляет возникающую таким образом обедненную картину «внешнего мира» нашему сознанию.
Гриндер и Элджин,
Введение в трансформационную грамматику, стр. 3.
… если наше предыдущее обсуждение в некотором смысле справедливо, то деятельность, именуемая лингвистикой, будет играть важнейшую роль в освобождении нашего мышления от структуры, навязанной нашим родным языком. Пытаясь построить явный набор формальных утверждений, отражающий структуру анализируемого языка, мы осознаём категории и различия, неотделимо связанные с тканью самой языковой системы. Это осознание, то есть введение в сознание систематического искажения, вносимого нашей языковой системой, дает возможность избежать подсознательного или предсознательного искажения, о котором была речь…
Гриндер и Элджин,
Введение в трансформационную грамматику, стр. 8.
"... введение в сознание систематического искажения, вносимого нашей языковой системой, дает возможность избежать подсознательного или предсознательного искажения..." - это "введение в сознание" является для всего последующего условием только необходимым, но не достаточным.
Кстати, вам не видать никакого гипноза, пока ваши слова по содержанию и форме не будут одним и тем же - при этом их эстетические формы не имеют практически никакого значения. Кстати, это принципы эриксонианства.
А поясните пожалуйста этот тезис.
А поясните пожалуйста этот тезис.
А помнишь мы вспоминали великого актера в роли директора пионер лагеря в фильме "Добро пожаловать или посторонним вход запрещен. Как он учил пионеров перед отчетным концертом, типа: о "громком" надо говорить громко, а о "тихом" - тихо. Под этот же принцип попадает вся конгруэнтность. Весь эриксонианский раппорт, который стрится только на абсолютной искренности и открытости. Все паттерны Цезаря Милано и т.д. и т.п.
Конечно, я сильно зло и полемически заострил слова Гриндера. Но, это только потому, что его слова составляют маленький кусочек его эээ "лингвистической" правды. Но, он не словом не обмолвился об огромных областях невербальной правды. И самое главное, о неизмеримых областях "правды" соединяющей вербальное и невербальное. Последнее есть например вся область языкоидов и т.д.
Конечно, я сильно зло и полемически заострил слова Гриндера. Но, это только потому, что его слова составляют маленький кусочек его эээ "лингвистической" правды. Но, он не словом не обмолвился об огромных областях невербальной правды. И самое главное, о неизмеримых областях "правды" соединяющей вербальное и невербальное. Последнее есть например вся область языкоидов и т.д.