Вполне аналогична ситуация при исследовании лингвистических паттернов, независимо от теоретических взглядов исследователя. Лингвист манипулирует синтаксическими, фонологическими и семантическими формами и судит, или просит носителей языка судить, являются ли некоторые последовательности правильно построенными предложениями языка, или двусмысленными последовательностями, или еще чем-нибудь из многих возможностей. Опорой здесь, по самой природе исследования, является грамматика, внутренняя для носителя языка – то есть сам носитель языка.Ситуация совсем не аналогичная. Из поверхностного описания лингвистического моделирования "восприятия" нового языка следует - что НИКОГДА отражение одного языка средствами другого языка не может стать объективным. Отражения языка в языке считают объективным, а оно субъективное. Но моделирование считают субъективным, а оно есть объективное.Чтобы выразить то же в несколько иной форме, предположим, что мы сумели построить прибор, который, как утверждают, приходит к тем же суждениям о зрительных явлениях, что люди с нормальным зрением. Как узнать, правильно ли работает этот прибор? Очевидно, мы сочтем прибор правильным в том и только том случае, если реакции этого прибора в точности совпадут с реакциями людей, обладающих нормальным зрением. Иными словами, при калибровке такого прибора мы используем то же множество суждений (интуиций), сообщаемых этими людьми, какое мы получаем и в отсутствие такого прибора. Аналогичный довод легко привести в случае исследования паттернов языка с помощью его естественных носителей.Куда как проще рассмотреть сходство показаний свидетелей по ходу судебного расследования. Известно, что такого сходства кот наплакал.Таким образом, в областях, где исследуемое образование паттернов относится к человеческому поведению, опорой и источником суждений неизбежно является человек.Этот вывод не есть/не должен быть следствием неких рассуждений. Этот вывод должен быть прямым, практически сенсорным фактом/феноменов в самом основании моделирования.