Показаны записи 28301 - 28310 из 30962
Я помню и скучный анализ предложений, и дальнейшее скучное изучение сравнительной анатомии в Кембридже. Оба предмета преподавались так, что казались мучительно далекими от реальности. А ведь нам могли бы что-то рассказать о связующем паттерне, о том, что любая коммуникация требует контекста, что без контекста смысла не существует, что контексты даруют Смысл, поскольку существует классификация контекстов. Учитель мог бы привести доводы, что рост и дифференциация должны управляться коммуникацией. Формы животных и растений - это трансформанты сообщений.
Сам язык - это форма коммуникации. Структура входящих сообщений должна каким-то образом отражаться в структуре выходящих. Анатомия должна содержать разновидность грамматики, поскольку вся анатомия есть трансформанта материала сообщений, которому должна быть придана контекстно-зависимая форма. И наконец, придание контекстно- зависимой формы (contextual shaping) есть только другое название грамматики.
Таким образом, мы возвращаемся к паттернам связи и более абстрактному, широкому (и почти бессодержательному) утверждению о существовании паттерна паттернов связи.
Эта книга построена на той точке зрения, что мы - части живого мира. В начале этой главы в качестве эпиграфа я поместил абзац из бл. Августина, в котором ясно формулируются его эпистемологические предпосылки. Сегодня подобная формулировка вызывает ностальгию. Большинство из нас потеряло то чувство единства биосферы и человечества, которое бы укрепляло и утешало нас утверждением красоты. Большинство из нас сегодня не верит, что несмотря на разнобой на уровне фрагментов нашего ограниченного опыта, большее целое изначально красиво.
Мы потеряли сердцевину христианства. Мы потеряли Шиву, индуистского танцора, чей танец на тривиальном уровне одновременно служит и созиданию, и разрушению, но в целом является красотой. Мы потеряли Абраксаса, гностического бога как дня, так и ночи, который и ужасен, и прекрасен. Мы потеряли тотемизм, чувство параллелизма между устройством человека и устройством животных и растений. Мы потеряли даже Умирающего Бога.
Мы начинаем заигрывать с экологическими идеями, и хотя мы немедленно опошляем эти идеи до уровня коммерции или политики, это говорит по крайней мере о том, что в душе человека по-прежнему существует стремление объединить и тем самым благословить тот совокупный природный мир, к которому мы принадлежим.
Сам язык - это форма коммуникации. Структура входящих сообщений должна каким-то образом отражаться в структуре выходящих. Анатомия должна содержать разновидность грамматики, поскольку вся анатомия есть трансформанта материала сообщений, которому должна быть придана контекстно-зависимая форма. И наконец, придание контекстно- зависимой формы (contextual shaping) есть только другое название грамматики.
Таким образом, мы возвращаемся к паттернам связи и более абстрактному, широкому (и почти бессодержательному) утверждению о существовании паттерна паттернов связи.
Эта книга построена на той точке зрения, что мы - части живого мира. В начале этой главы в качестве эпиграфа я поместил абзац из бл. Августина, в котором ясно формулируются его эпистемологические предпосылки. Сегодня подобная формулировка вызывает ностальгию. Большинство из нас потеряло то чувство единства биосферы и человечества, которое бы укрепляло и утешало нас утверждением красоты. Большинство из нас сегодня не верит, что несмотря на разнобой на уровне фрагментов нашего ограниченного опыта, большее целое изначально красиво.
Мы потеряли сердцевину христианства. Мы потеряли Шиву, индуистского танцора, чей танец на тривиальном уровне одновременно служит и созиданию, и разрушению, но в целом является красотой. Мы потеряли Абраксаса, гностического бога как дня, так и ночи, который и ужасен, и прекрасен. Мы потеряли тотемизм, чувство параллелизма между устройством человека и устройством животных и растений. Мы потеряли даже Умирающего Бога.
Мы начинаем заигрывать с экологическими идеями, и хотя мы немедленно опошляем эти идеи до уровня коммерции или политики, это говорит по крайней мере о том, что в душе человека по-прежнему существует стремление объединить и тем самым благословить тот совокупный природный мир, к которому мы принадлежим.
Есть люди, которые предпочитают определять носы через их «функцию», т. е. обоняние. Но если вы разберетесь в этих определениях, вы придете к тому же, но только с использованием временного контекста вместо пространственного. Вы устанавливаете значение органа благодаря тому, что знаете его роль в последовательностях взаимодействий между существом и окружающей средой. Я называю это временным контекстом.
Временная классификация идет поперек пространственной классификации контекстов. Однако в эмбриологии первое определение всегда должно даваться в терминах формальных отношений. Хобот зародыша не может, вообще говоря, ничего обонять. Эмбриология формальна.
Позвольте мне проиллюстрировать этот род связи, этот связующий паттерн рассказом об открытии Гёте. Он был неплохим ботаником и имел большие способности к распознаванию нетривиальных вещей (т. е. к распознаванию связующего паттерна). Он навел порядок в словаре общей сравнительной анатомии цветущих растений. Он обнаружил, что определение «листа» как «плоской зеленой штуки», или «стебля» как «цилиндрической штуки» неудовлетворительно.
Подход к определению состоит в том (и где-то в глубине процессов роста растения это именно так и делается), чтобы заметить, что почки (т. е. стебли-дети) формируются в точках ответвления листьев. Исходя из этого, ботаник конструирует определения на основе отношений между стеблем, листом, почкой, точкой ответвления и т. д.
Временная классификация идет поперек пространственной классификации контекстов. Однако в эмбриологии первое определение всегда должно даваться в терминах формальных отношений. Хобот зародыша не может, вообще говоря, ничего обонять. Эмбриология формальна.
Позвольте мне проиллюстрировать этот род связи, этот связующий паттерн рассказом об открытии Гёте. Он был неплохим ботаником и имел большие способности к распознаванию нетривиальных вещей (т. е. к распознаванию связующего паттерна). Он навел порядок в словаре общей сравнительной анатомии цветущих растений. Он обнаружил, что определение «листа» как «плоской зеленой штуки», или «стебля» как «цилиндрической штуки» неудовлетворительно.
Подход к определению состоит в том (и где-то в глубине процессов роста растения это именно так и делается), чтобы заметить, что почки (т. е. стебли-дети) формируются в точках ответвления листьев. Исходя из этого, ботаник конструирует определения на основе отношений между стеблем, листом, почкой, точкой ответвления и т. д.
Как читать книги
http://community.livejournal.com/mindmaps/54169.html
http://community.livejournal.com/mindmaps/54169.html
</>
Читаем-анализируем: "Экологический подход к зрительному восприятию" Дж. Гибсона
metanymous в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Гибсон полагал, что человек наделен двумя видами зрения — обычным, в результате которого возникает то, что он называл «видимым миром», и так называемым картинным зрением, продуктом которого является «видимое поле». Дихотомию «ощущение — восприятие» он заменил дихотомией «видимое поле — видимый мир». Способность переживать видимое поле появилась у человека, считал Гибсон, на поздних этапах его культурно-исторического развития и является производной от его способности воспринимать рисунки.
Статья по Биологической обратной связи.
Данная статья была опубликована в журнале Медицинские науки №3 (21) 2007 г. В связи с ограниченным тиражом журнала выкладываю статью в свободный доступ.
О возможности коррекции высших психических функций при шизотипическом личностном расстройстве у детей младшего школьного возраста средствами биологической обратной связи
Заюнчковский О.С., Зверева Н.В.
http://community.livejournal.com/ru_psychology/722903.html
Данная статья была опубликована в журнале Медицинские науки №3 (21) 2007 г. В связи с ограниченным тиражом журнала выкладываю статью в свободный доступ.
О возможности коррекции высших психических функций при шизотипическом личностном расстройстве у детей младшего школьного возраста средствами биологической обратной связи
Заюнчковский О.С., Зверева Н.В.
http://community.livejournal.com/ru_psychology/722903.html
Познавательное метамоделирование: - "почему люди смеются?"4
http://community.livejournal.com/metapractice/63422.html
Якорение: паттерн, модель, техники/шаблоны, практика10
http://community.livejournal.com/metapractice/64189.html
Якорь СЛЕВА, Якорь СПРАВА!!!4
http://community.livejournal.com/metapractice/61341.html
http://community.livejournal.com/metapractice/63422.html
Якорение: паттерн, модель, техники/шаблоны, практика10
http://community.livejournal.com/metapractice/64189.html
Якорь СЛЕВА, Якорь СПРАВА!!!4
http://community.livejournal.com/metapractice/61341.html
Что же такое рассказ, раз он способен связать через А и В свои части? И верно ли, что общий факт подобной связи частей лежит у самых корней того, что значит быть живым? Я предлагаю вам понятие контекста, паттерна, протяженного во времени.
Что, например, происходит, когда я иду к фрейдовскому психоаналитику? Я вхожу и создаю нечто, что мы назовем контекстом, который, по крайней мере символически (как часть мира идей) ограничен и изолирован закрытой дверью. Пространственные структуры комнаты и двери используются как образ некоторого странного не-пространственного сообщения. Однако я прихожу с рассказами: не только с запасом рассказов для вываливания на аналитика, но и рассказами, встроенными в самое мое существо.
Паттерны и последовательности детских переживаний встроены в меня. Отец сделал то-то и то-то, моя тетка поступила так-то и так-то, но все это было снаружи моей кожи. Однако чему бы я ни обучился, мое обучение имело место внутри последовательностей моих субъективных переживаний действий, совершенных важными другими - моей теткой, моим отцом.
Что, например, происходит, когда я иду к фрейдовскому психоаналитику? Я вхожу и создаю нечто, что мы назовем контекстом, который, по крайней мере символически (как часть мира идей) ограничен и изолирован закрытой дверью. Пространственные структуры комнаты и двери используются как образ некоторого странного не-пространственного сообщения. Однако я прихожу с рассказами: не только с запасом рассказов для вываливания на аналитика, но и рассказами, встроенными в самое мое существо.
Паттерны и последовательности детских переживаний встроены в меня. Отец сделал то-то и то-то, моя тетка поступила так-то и так-то, но все это было снаружи моей кожи. Однако чему бы я ни обучился, мое обучение имело место внутри последовательностей моих субъективных переживаний действий, совершенных важными другими - моей теткой, моим отцом.
Гештальтпсихологи признавали, что смысл или значение вещи воспринимаются, по-видимому, так же непосредственно, как и ее цвет. Значение предмета, как говорится, написано на его лице, и поэтому он обладает физиономическим качеством в том смысле, в каком обладает этим качеством человек, эмоции которого проявляются на его лице. Так, в «Принципах гештальтпсихологии» мы читаем: «Каждая вещь говорит, что она собой представляет...» фрукт говорит: «Съешь меня»; вода говорит: «Выпей меня»; гром говорит: «Бойся меня»; женщина говорит: «Люби меня» (Koffka, 1935, с. 7). Эти значения ясны и очевидны и составляют существенные черты внутреннего опыта как такового. Коффка считал, что подобного рода значения нельзя свести к бледным образам памяти или неосознаваемым установкам на определенные реакции. Почтовый ящик «приглашает» отправить письмо, рукоятка «хочет», чтобы ее взяли в руки, то есть вещи «говорят нам, что с ними делать» (с. 353). Следовательно, у них есть то, что Коффка назвал «свойством навязывания».
Курт Левин придумал термин Auffordefungscharakter, который в 1929 году Дж. Ф. Браун перевел на английский язык как invitation character, а в 1931 году Д. А. Адаме — как valency (историческую справку о переводе этих терминов см. у Marrow, 1969, с. 56).
Последний термин стал общеупотребительным. По Левину, у валентности есть соответствующии ей вектор, который можно представить в виде стрелки, влекущей наблюдателя к объекту или отталкивающей от него. Как можно объяснить валентности, то есть те свойства объектов, которые приглашают вести себя определенным образом, навязывают поведение? Никто (даже среди гештальттеоретиков) не считал их физическими свойствами, и классическая физика с ними действительно не имела дела. А коль скоро это так, то они могут только быть феноменальными свойствами — единственный вывод, к которому можно прийти, если не отказаться от дуализма.
В самом деле, если существуют два мира — физический и феноменальный — и валентность не принадлежит физическому миру, она должна принадлежать миру феноменальному, то есть, если воспользоваться выражением Коффки, она должна относиться к «поведенческому», а не «географическому» объекту. Валентность объекта присваивается ему по мере накопления внутреннего опыта у наблюдателя благодаря наличию у наблюдателя потребностей. Коффка считал, что у почтового ящика свойство навязывания возникает только тогда, когда у наблюдателя есть потребность отправить письмо. Ящик привлекает наблюдателя лишь тогда, когда у него есть неотправленное письмо, и больше никогда. Он полагал, что если потребности наблюдателя изменяются, то значение объекта изменяется тоже.
Курт Левин придумал термин Auffordefungscharakter, который в 1929 году Дж. Ф. Браун перевел на английский язык как invitation character, а в 1931 году Д. А. Адаме — как valency (историческую справку о переводе этих терминов см. у Marrow, 1969, с. 56).
Последний термин стал общеупотребительным. По Левину, у валентности есть соответствующии ей вектор, который можно представить в виде стрелки, влекущей наблюдателя к объекту или отталкивающей от него. Как можно объяснить валентности, то есть те свойства объектов, которые приглашают вести себя определенным образом, навязывают поведение? Никто (даже среди гештальттеоретиков) не считал их физическими свойствами, и классическая физика с ними действительно не имела дела. А коль скоро это так, то они могут только быть феноменальными свойствами — единственный вывод, к которому можно прийти, если не отказаться от дуализма.
В самом деле, если существуют два мира — физический и феноменальный — и валентность не принадлежит физическому миру, она должна принадлежать миру феноменальному, то есть, если воспользоваться выражением Коффки, она должна относиться к «поведенческому», а не «географическому» объекту. Валентность объекта присваивается ему по мере накопления внутреннего опыта у наблюдателя благодаря наличию у наблюдателя потребностей. Коффка считал, что у почтового ящика свойство навязывания возникает только тогда, когда у наблюдателя есть потребность отправить письмо. Ящик привлекает наблюдателя лишь тогда, когда у него есть неотправленное письмо, и больше никогда. Он полагал, что если потребности наблюдателя изменяются, то значение объекта изменяется тоже.
Важное обстоятельство, связанное с возможностями окружающего мира, заключается в том, что они в определенном смысле объективны, реальны и физикальны в отличие от значений и смыслов, которые, как часто считают, субъективны, феноменальны и духовны. Но на самом деле предоставление возможности не является ни объективным, ни субъективным свойством; или, если хотите, оно является одновременно и тем, и другим.
Понятие возможности не укладывается в узкие рамки дихотомии субъективное-объективное и помогает понять всю ее несостоятельность. Возможность в равной степени является и фактом окружающего мира, и поведенческим фактом. Это одновременно и физическое, и психическое, хотя и ни то, и ни другое. Возможность обращена и к окружающему миру, и к наблюдателю.
Не следует путать понятие ниши для определенного вида с тем, что некоторые зоопсихологи называют феноменальным окружением вида. Нишу ошибочно принимают за тот «частный мир», «субъективный мир» или мир «сознания», в котором, как полагают, живут животные. Не вызывает сомнений, что поведение наблюдателя зависит от восприятия им окружения, но это не означает, что его поведение непосредственно связано с так называемым частным, или субъективным, или осознаваемым окружением. Жизнь живого организма тесно связана с окружением, но окружение в своем существовании не зависит от организма.
Понятие возможности не укладывается в узкие рамки дихотомии субъективное-объективное и помогает понять всю ее несостоятельность. Возможность в равной степени является и фактом окружающего мира, и поведенческим фактом. Это одновременно и физическое, и психическое, хотя и ни то, и ни другое. Возможность обращена и к окружающему миру, и к наблюдателю.
Не следует путать понятие ниши для определенного вида с тем, что некоторые зоопсихологи называют феноменальным окружением вида. Нишу ошибочно принимают за тот «частный мир», «субъективный мир» или мир «сознания», в котором, как полагают, живут животные. Не вызывает сомнений, что поведение наблюдателя зависит от восприятия им окружения, но это не означает, что его поведение непосредственно связано с так называемым частным, или субъективным, или осознаваемым окружением. Жизнь живого организма тесно связана с окружением, но окружение в своем существовании не зависит от организма.
Объединенное (от двух глазниц) поле зрения — а у всех высших животных по два глаза — составляет две выборки из объемлющего строя. Они в большей или меньшей степени накладываются друг на друга (у людей в большей степени, чем, например, у лошадей), и получается, что структура этих частей строя должна быть одна и та же. Но это не совсем так, поскольку две точки наблюдения слегка разнесены, в результате чего возникает диспаратность двух структур.
Эта диспаратность, или непарность, максимальна, как я отмечал выше, для контура, который является проекцией края носа животного. Край носа — самый крайний левый выступ, который видит правый глаз, и самый крайний правый выступ, который видит левый глаз. В этой максимальной непарности заключена информация о нулевой удаленности, то есть информация осознания себя в центре компоновки, простирающихся вдаль поверхностей. У горизонта непарность минимальна.
Эта диспаратность, или непарность, максимальна, как я отмечал выше, для контура, который является проекцией края носа животного. Край носа — самый крайний левый выступ, который видит правый глаз, и самый крайний правый выступ, который видит левый глаз. В этой максимальной непарности заключена информация о нулевой удаленности, то есть информация осознания себя в центре компоновки, простирающихся вдаль поверхностей. У горизонта непарность минимальна.
Дочитали до конца.