Да не за что. У меня как-то английский вообще в целом более ээ ресурсный язык. И речь (с поправкой на несовершенство владения) более "внушительная" обычно выходит, и отдельные мысли или сны, проскакивающие на английском, чаще чем "русские" ресурсные. Надо тренироваться обратно всё переводить, уезжать пока не собираюсь :)

В той точке моей эволюции я обычно не мог уследить за тем, что Эриксон делал. Периодически Эриксон делал что-либо похожее на примеры выше, но даже тогда у меня не было ни малейшей идеи как он достиг этого, так что большую часть времени мне было скучно, и я не был заинтересован возвращаться, чтобы увидеть Эриксона снова. Однако, Коннира вернулась несколько месяцев позже, чтобы провести ещё одну неделю с Эриксоном, и дальнейшее - её описание собственного опыта в течение этой недели, которое я процитировал из её отчёта с официального сайта Сущностной трансформации.

Это пример того, как Эриксон часто планировал далеко вперёд в его интервенциях, так что он мог аккуратно фреймировать и усиливать своё сообщение, чтобы сделать его по-настоящему внушительным. Если бы Эриксон просто прокомментировал платье женщины в начале сессии, это бы имело только крошечную долю того воздействия, которое оно имело после всей постройки и разговоров о цветовой слепоте, и потом назывании цветов правильно вокруг всего круга.

Это заняло у него довольно много времени, и он не выглядел хоть сколь-нибудь торопливым по этому поводу. Когда он наконец добрался до женщины в фиолетовом, он остановился на мгновение, и, выглядя смущённым, сказал: "Но у меня нет ни малейшей идеи, какого цвета ваше платье". Вы никогда не видели никого, кто бы попал в такое глубокое состояние замешательства, в какое попала эта женщина, и она была буквально нема. Эриксон немедленно продолжил: "Вы не скажете мне?". Этот запрос говорить для неё, в то время как она уже была в таком замешательстве и не имела возможности говорить, увеличило её замешательство экспоненциально. Эриксон затем предоставил ей некоторые внушения, которыми предложил ей уделять больше внимания её собственным нуждам, а не наблюдению за окружающими в поисках одобрения.

Примерно когда прошла половина утра Эриксон заметил, что, потому что дважды имел полиомелит, он был почти полностью слеп на цвет, но иногда он мог различить цвета, основываясь на тусклых ключах. Затем он повернулся к человеку справа и сказал: "Например, я думаю, что ваша рубашка в клетку по большей части состоит из разных оттенков жёлтого и коричневого, за исключением одной тонкой линии тёмно-красного". Затем он продолжил описывать, с идеальной точностью, цвета в одежде следующего человека по кругу. Он медленно прорабатывал свой путь вокруг по комнате, никогда не делая ни малейшей ошибки в назывании цветов.

В течение недели были разные люди по разным дням; некоторые зайдут только на день или два, и другие заходят в другие дни. Одним утром молодая женщина появилась и села в нескольких сиденьях слева от Эриксона. Она была одета от макушки до пальцев в фиолетовое - от банта в своих волосах до своих туфлей и чулок. Это был необычный наряд, но фиолетовый был единственным цветом, который Эриксон мог хорошо видеть. Не требовались большие навыки наблюдения, чтобы заключить, что эта женщина была "угождателем людей", которая могла бы использовать больше само-управления.

Мы все поняли вопрос Эриксона как интеллектуальный и теоретический, но он в действительности спрашивал нас: "Можете ли вы сказать, когда кто-то загипнотизирован - прямо здесь и сейчас". Эриксон хотел, чтобы мы все уделяли большее внимание тому, что происходит в данный момент, и он был не прочь ткнуть нас носом в наше невежество, чтобы сказать своё.

В смысле то как он спрятал внушения на глазах у всех присутствующих?

Ну м.б. Эриксон заставил типа претендовать Стива, что он так же крут :) А Стив типа пытался слинять от такой ээ чести :)

В другой момент, Эриксон задал вопрос нам всем: "Можете ли вы сказать когда кто-то загипнотизирован?". Как-то я знал, что это был вопрос с уловкой, так что я держал свой рот плотно закрытым. Другие предложили набор критериев. "Ну, присутствует "признак Шпигеля", когда глазные яблоки имеют тенденцию вращаться вверх". "Их движения имеют тенденцию замедляться и становиться прерывистыми". "С тем как кто-то входит в транс, сначала их лицо часто становится асимметричным, а потом более симметричным", и т.д. Эриксон слушал с предельным вниманием каждый из этих ответов. Затем, когда поток ответов постепенно замедлился и остановился, он повернулся к женщине, сидящей через несколько мест справа по кругу, и сказал: "Где мы, Мэри?". Она ответила высоким голосом, который мог принадлежать ребёнку в возрасте 5 или около, "Вверху на яблоне". Затем Эриксон сказал, "И как меня зовут?", и она ответила тем же мелодичным детским голосом, "Том-ми".