Показаны записи 1621 - 1630 из 3693
Нейробиологический механизм, позволяющий нам спонтанно и интуитивно предвидеть вероятный дальнейший ход событий, исходя из определенной текущей ситуации, был раскрыт с помощью весьма изобретательного и хитроумного эксперимента, придуманного молодой сотрудницей Джакомо Риззолатти.
Марией Алессандрой Умилта (Maria Alessandra Umilta). Она продолжила работу с обезьянами, у которых в предыдущих экспериментах были идентифицированы нервные клетки, управляющие действиями. При этом речь шла о тех нейроронах, в которых была заложена программа совершенно определенного действия.10 Как уже было описано, у одной из обезьян была обнаружена управляющая действиями нервная клетка, которая посылала сигнал тогда, и только тогда, когда обезьяна хватала лапой орех, лежащий на подносе. То, что речь шла о зеркальной нервной клетке, проявлялось в том, что эта клетка спонтанно активизировалась и в тех случаях, когда обезьяна только наблюдала за тем, как кто-то из присутствующих в лаборатории брал орех. Умилта повторила этот эксперимент, но при этом изменила одно существенное для обезьяны условие.
Сначала животному в течение короткого времени показывали орех, а потом закрывали орех и поднос, устанавливая перед ним перегородку. Если теперь кто-то, пришедший в комнату, брал орех, то обезьяна могла видеть только то, как рука этого человека, сразу после ее появления в поле зрения обезьяны, исчезала за перегородкой.11 То есть обезьяна не могла видеть собственно хватание. Тем не менее, восприятия короткой начальной последовательности действий оказалось достаточно для командного нейрона обезьяны, чтобы «знать», в чем тут дело. Зеркальная клетка, хранящая программу всей последовательности действий «хватание ореха», подавала сигнал, хотя у нее была информация только о части последовательности действий.12 Этот эксперимент объясняет многое из того, что раньше не могли объяснить, — прежде всего, относительно интуиции.
10 Как уже было сказано ранее, собственно говоря, программа хранится не только в этой одной клетке, а в комплексе связанных между собой клеток, в который входит эта клетка.
11 Такая постановка эксперимента получила название «hidden condition» («скрытое условие»),
12 Значение этого эксперимента настолько велико, что он был опубликован в ведущем журнале «Neuron». Мария Алессандра Умилта дала своей работе необычное для научной статьи, но очень точное название: «I know what you are doing» («Я знаю, что ты делаешь»).
Марией Алессандрой Умилта (Maria Alessandra Umilta). Она продолжила работу с обезьянами, у которых в предыдущих экспериментах были идентифицированы нервные клетки, управляющие действиями. При этом речь шла о тех нейроронах, в которых была заложена программа совершенно определенного действия.10 Как уже было описано, у одной из обезьян была обнаружена управляющая действиями нервная клетка, которая посылала сигнал тогда, и только тогда, когда обезьяна хватала лапой орех, лежащий на подносе. То, что речь шла о зеркальной нервной клетке, проявлялось в том, что эта клетка спонтанно активизировалась и в тех случаях, когда обезьяна только наблюдала за тем, как кто-то из присутствующих в лаборатории брал орех. Умилта повторила этот эксперимент, но при этом изменила одно существенное для обезьяны условие.
Сначала животному в течение короткого времени показывали орех, а потом закрывали орех и поднос, устанавливая перед ним перегородку. Если теперь кто-то, пришедший в комнату, брал орех, то обезьяна могла видеть только то, как рука этого человека, сразу после ее появления в поле зрения обезьяны, исчезала за перегородкой.11 То есть обезьяна не могла видеть собственно хватание. Тем не менее, восприятия короткой начальной последовательности действий оказалось достаточно для командного нейрона обезьяны, чтобы «знать», в чем тут дело. Зеркальная клетка, хранящая программу всей последовательности действий «хватание ореха», подавала сигнал, хотя у нее была информация только о части последовательности действий.12 Этот эксперимент объясняет многое из того, что раньше не могли объяснить, — прежде всего, относительно интуиции.
10 Как уже было сказано ранее, собственно говоря, программа хранится не только в этой одной клетке, а в комплексе связанных между собой клеток, в который входит эта клетка.
11 Такая постановка эксперимента получила название «hidden condition» («скрытое условие»),
12 Значение этого эксперимента настолько велико, что он был опубликован в ведущем журнале «Neuron». Мария Алессандра Умилта дала своей работе необычное для научной статьи, но очень точное название: «I know what you are doing» («Я знаю, что ты делаешь»).
Явление зеркального отражения можно продемонстрировать и на примере человека. Для этой цели используются методы нейровизуализации, с помощью которых можно получить изображения срезов головного мозга без вмешательства в организм исследуемого человека. Эти методы позволяют получать изображения активных нейрональных сетей в определенный момент времени или в определенной ситуации. В настоящее время одним из наиболее часто используемых методов является функциональная ЯМР-томография.6 Испытуемый помещается в камеру, в которой могут быть установлены небольшой монитор и устройство ручного управления, например джойстик, а также микрофон и наушники, поэтому испытуемые имеют акустический контакт с внешним миром, и их могут подвергать различным экспериментальным процедурам. ЯМР-томограф дает цветные изображения активизирующихся при этих процедурах областей исследуемого головного мозга. С помощью таких методов, как ЯМР-томография, можно доказать явления зеркального отражения. У людей, наблюдающих за действиями других, активизируются сети их собственных командных нейронов. У них появляется резонанс именно в тех нейрональных сетях, которые активизировались бы в том случае, если бы испытуемые сами выполнили соответствующее действие.
Относительно людей можно сделать и некоторые другие наблюдения, которые невозможно получить с обезьянами, так как они не понимают наших указаний.
Управляющие действиями нервные клетки активизируются не только при наблюдении за действиями других. Они подают сигналы и тогда, когда испытуемого просят представить себе соответствующее действие. Но самый сильный сигнал исходит от них в тех случаях, когда человека просят синхронно воспроизвести наблюдаемое действие. Зеркальные нейроны премоторной системы, управляющей действиями, находятся у человека в той же области головного мозга, в которой расположены и нервные клетки, отвечающие за генерацию речи. А что, если язык состоит не из чего иного, как из представлений программах действий?
6 К современным методам исследований относится наряду с функциональной ЯМР-томографа также позитронная эмиссионная томография (ПЭТ).
Относительно людей можно сделать и некоторые другие наблюдения, которые невозможно получить с обезьянами, так как они не понимают наших указаний.
Управляющие действиями нервные клетки активизируются не только при наблюдении за действиями других. Они подают сигналы и тогда, когда испытуемого просят представить себе соответствующее действие. Но самый сильный сигнал исходит от них в тех случаях, когда человека просят синхронно воспроизвести наблюдаемое действие. Зеркальные нейроны премоторной системы, управляющей действиями, находятся у человека в той же области головного мозга, в которой расположены и нервные клетки, отвечающие за генерацию речи. А что, если язык состоит не из чего иного, как из представлений программах действий?
6 К современным методам исследований относится наряду с функциональной ЯМР-томографа также позитронная эмиссионная томография (ПЭТ).
</>
Эксперименты Джакомо Риззолатти. Открытие зеркальных
metatheo в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Джакомо Риззолатти (Giacomo Rizzolatti), директор Института физиологии Пармского университета, не только сам отличается очарованием итальянского Альберта Эйнштейна, также очень привлекательны и сделанные им открытия.
Встреча с ним, состоявшаяся некоторое время тому назад, произвела на меня глубокое впечатление. Я встретился с человеком ясного ума, способного к быстрым ассоциациям, с человеком, который осознал, что значение результатов его исследований выходит далеко за пределы сто специальности. Вместе со своими сотрудниками он уже давно занимается изучением вопросов о том, как мозг управляет планированием и выполнением целенаправленных действий.
Поэтому неудивительно, что умные командные нейроны типа Астерикса* уже почти 20 лет являются темой его научных исследований. В 1980-х годах он начал проводить эксперименты с обезьянами. Позднее, в конце 1990-х годов, на основании схожести головного мозга обезьян и людей, Риззолатти распространил сферу своих исследований и на человека. Результаты, полученные при исследовании людей, оказались идентичными результатам исследований обезьян В 1996 году, исследуя мозг обезьян, он сделал следующее наблюдение.
Множество командных нейронов животных были под наркозом подсоединены к очень чувствительным измерительным датчикам. Когда животные проснулись после наркоза, то без каких-либо дополнительных воздействий на нервные клетки удалось точно зарегистрировать, когда и с какой частотой они посыпали свои сигналы. Таким образом, ученые смогли идентифицировать отдельные командные нейроны и соотнести их с конкретными действиями. Каждая из этих нервных клеток подавала сигнал тогда, и только тогда, когда обезьяна выполняла определенное действие.
Звездой в этом ансамбле исследованных клеток оказалась нервная клетка по типу Астерикса, управляющая действиями, которая подавала сигнал тогда — и только тогда, когда обезьяна тянулась лапой к ореху, лежащему на столе.3 У этой клетки имеется план выполнения именно этого действия, и никакого больше. Ни при взгляде на орех, ни при каких-либо иных хватательных движениях лапы, то есть без ореха, эта клетка не проявляла никакой активности.
О том, что это действительно был план действий, закодированный в этой клетке, а, например, не вид ореха, свидетельствует следующий вариант этого эксперимента:
нервная клетка посылала сигнал и в тех случаях, когда обезьяна была вынуждена хватать орех в полной темноте, после того как его показали ей при свете. Риззолатти идентифицировал у животного командный нейрон, который кодировал план акции «хватание ореха, лежащего на поверхности». Каждый раз, когда обезьяна выполняла это действие, акция начиналась с биоэлектрического сигнала этой нервной клетки. Но это еще не все. Ученые заметили еще нечто удивительное, а именно: эта нервная клетка активизировалась и тогда, когда обезьяна наблюдала, как кто-либо другой брал орех с подноса. Легко понять, что это означало. Это наблюдение произвело сенсацию в нейробиологии.
* (прим. metatheo) Метафора про Астерикса и Обеликса описана до этого в тексте. но вот текст из сноски 15, который коротко объясняет:
Мы назвали управляющие действиями нервные клетки премоторной области коры головного мозга командными нейронами по типу Астерикса (Астерикс намечает цели действий и разматывает планы). Нейроны моторного кортекса, непосредственно управляющие отдельными мышцами, мы назвали двигательными нейронами по типу Обеликса (Обеликс действует).
3 Зеркальные нейроны или зеркальные нервные клетки в английской специальной литературе называются «mirror neurons».
Встреча с ним, состоявшаяся некоторое время тому назад, произвела на меня глубокое впечатление. Я встретился с человеком ясного ума, способного к быстрым ассоциациям, с человеком, который осознал, что значение результатов его исследований выходит далеко за пределы сто специальности. Вместе со своими сотрудниками он уже давно занимается изучением вопросов о том, как мозг управляет планированием и выполнением целенаправленных действий.
Поэтому неудивительно, что умные командные нейроны типа Астерикса* уже почти 20 лет являются темой его научных исследований. В 1980-х годах он начал проводить эксперименты с обезьянами. Позднее, в конце 1990-х годов, на основании схожести головного мозга обезьян и людей, Риззолатти распространил сферу своих исследований и на человека. Результаты, полученные при исследовании людей, оказались идентичными результатам исследований обезьян В 1996 году, исследуя мозг обезьян, он сделал следующее наблюдение.
Множество командных нейронов животных были под наркозом подсоединены к очень чувствительным измерительным датчикам. Когда животные проснулись после наркоза, то без каких-либо дополнительных воздействий на нервные клетки удалось точно зарегистрировать, когда и с какой частотой они посыпали свои сигналы. Таким образом, ученые смогли идентифицировать отдельные командные нейроны и соотнести их с конкретными действиями. Каждая из этих нервных клеток подавала сигнал тогда, и только тогда, когда обезьяна выполняла определенное действие.
Звездой в этом ансамбле исследованных клеток оказалась нервная клетка по типу Астерикса, управляющая действиями, которая подавала сигнал тогда — и только тогда, когда обезьяна тянулась лапой к ореху, лежащему на столе.3 У этой клетки имеется план выполнения именно этого действия, и никакого больше. Ни при взгляде на орех, ни при каких-либо иных хватательных движениях лапы, то есть без ореха, эта клетка не проявляла никакой активности.
О том, что это действительно был план действий, закодированный в этой клетке, а, например, не вид ореха, свидетельствует следующий вариант этого эксперимента:
нервная клетка посылала сигнал и в тех случаях, когда обезьяна была вынуждена хватать орех в полной темноте, после того как его показали ей при свете. Риззолатти идентифицировал у животного командный нейрон, который кодировал план акции «хватание ореха, лежащего на поверхности». Каждый раз, когда обезьяна выполняла это действие, акция начиналась с биоэлектрического сигнала этой нервной клетки. Но это еще не все. Ученые заметили еще нечто удивительное, а именно: эта нервная клетка активизировалась и тогда, когда обезьяна наблюдала, как кто-либо другой брал орех с подноса. Легко понять, что это означало. Это наблюдение произвело сенсацию в нейробиологии.
* (прим. metatheo) Метафора про Астерикса и Обеликса описана до этого в тексте. но вот текст из сноски 15, который коротко объясняет:
Мы назвали управляющие действиями нервные клетки премоторной области коры головного мозга командными нейронами по типу Астерикса (Астерикс намечает цели действий и разматывает планы). Нейроны моторного кортекса, непосредственно управляющие отдельными мышцами, мы назвали двигательными нейронами по типу Обеликса (Обеликс действует).
3 Зеркальные нейроны или зеркальные нервные клетки в английской специальной литературе называются «mirror neurons».
Однако зеркальные нейроны могут быть приведены в резонанс не только в результате наблюдений за действиями, производимыми другими лицами. Такой же эффект вызывают звуки, типичные для производимого действия. Если в описанном эксперименте орехи будут завернуты в бумагу, шелестящую при развертывании, то этого звука будет достаточно для активизации у обезьяны соответствующих зеркальных нейронов, управляющих действиями. Человеку достаточно услышать разговор о каком-то действии, чтобы привести в резонанс зеркальные нейроны. Вывод: не только наблюдения, но и любые восприятия процесса, выполняемого другими, могут активизировать зеркальные нейроны в головном мозге наблюдателя.
<...>
Зеркальные нейроны премоторной системы, управляющей действиями, находятся у человека в той же области головного мозга, в которой расположены и нервные клетки, отвечающие за генерацию речи. А что, если язык состоит не из чего иного, как из представлений программах действий?
Хм. Какие там есть гипотезы возникновение языка? Но более практично — это к вопросу о коммуникации/трансу. Тоже зеркальные нейроны значит!
Управляющие действиями нервные клетки активизируются не только
при наблюдении за действиями других. Они подают сигналы и тогда, когда ис-
пытуемого просят представить себе соответствующее действие.
И идеомоторика тоже зеркальные нейроны?
ИДЕНТИФИКАЦИЯ ОГРАНИЧЕНИЙ МОДЕЛИ МИРА
Во второй фазе психотерапии наиболее полезны различия Метамодели, предназначенные для идентификации границ модели, применяемой пациентом для организации своего текущего опыта. Конкретно в их число входят:
Модальные операторы
Семантическая неправильность
Причина-Следствие
Чтение Мыслей
Утраченный Перформатив
Когда пациент употребляет ПС, в состав которых входит модальный оператор возможности или необходимости, он в буквальном смысле задает пределы своей модели. Его коммуникация представляет собой прямую языковую репрезентацию той части его модели, в которой выборы неадекватны или просто отсутствуют. Обратим внимание на то, что Метамодельные вопросы-вызовы, относящиеся к модальным операторам, -- это просьба, обращенная к пациенту восстановить опущение более высокого уровня, эти вопросы основаны на допущении о наличии семантически неправильного процесса моделирования Причина-Следствие.
Стадия идентификации ограничения модели. Модальные операторы и Семантическая неправильность (причина-следствие, чтение мыслей, утраченный перформатив)
Для понимания глобальной стратегии важнее, однако, тот факт, что две основные формы семантической неправильности -- Причина-Следствие и Чтение Мыслей -- это языковые репрезентации нечетких функций, которые в настоящий момент пациентом не контролируются. То есть появление модальных операторов и успешное применение процессов d-¹ ,r-¹ ,v-¹ ,n-¹ на уровне 1 (между ГС и ПС) и на уровне 2 (между Референтной и Глубинной Структурами) сигнализирует психотерапевту, что пришло время переходить в третью фазу выбора методов оказания помощи пациенту в его изменении.
Весьма интересная ремарка.
Решил я посмотреть на то, как сами БиГи используют свое разделение паттернов метамодели на 3 класса.
И разобрал первый транскрипт http://metatheo.livejournal.com/6071.html
Однако какого-то очевидного разбиения на этапы обнаружить не удалось. Впрочем, транскрипт из первого тома, а цитаты — из второго. Второй транскрипт я уже, наверное, не стану в виде ЖЖ-диалога разбивать. Оказалось весьма муторно и не так удобно, как предполагалось. Однако разбор интересный получился. Думаю над результатами. Один из выводов, который напрашивается — это то, что задавая вопросы метамодели надо знать куда ты идешь. Наверное, это кому-то покажется очевидным. Но для меня сейчас это весьма занятная мысль. Т.е. необходимо представить конец и чуть ли не туда стремится попасть. Конечно, по дороге вероятнее всего придется изменить маршрут и прийти вообще в другое место, но стремится куда-то точно нужно. Просто исходить из текущей фразы при выборе вопроса метамодели — так можно долго и интересно блуждать, но без большой пользы. Хм. А ведь когда-то у БиГов на руках оказалась формализованная метамодель — они уже ей в какой-то степени владели. По-крайней мере Бэндлер… Хм.
Во второй фазе психотерапии наиболее полезны различия Метамодели, предназначенные для идентификации границ модели, применяемой пациентом для организации своего текущего опыта. Конкретно в их число входят:
Модальные операторы
Семантическая неправильность
Причина-Следствие
Чтение Мыслей
Утраченный Перформатив
Когда пациент употребляет ПС, в состав которых входит модальный оператор возможности или необходимости, он в буквальном смысле задает пределы своей модели. Его коммуникация представляет собой прямую языковую репрезентацию той части его модели, в которой выборы неадекватны или просто отсутствуют. Обратим внимание на то, что Метамодельные вопросы-вызовы, относящиеся к модальным операторам, -- это просьба, обращенная к пациенту восстановить опущение более высокого уровня, эти вопросы основаны на допущении о наличии семантически неправильного процесса моделирования Причина-Следствие.
Стадия идентификации ограничения модели. Модальные операторы и Семантическая неправильность (причина-следствие, чтение мыслей, утраченный перформатив)
Для понимания глобальной стратегии важнее, однако, тот факт, что две основные формы семантической неправильности -- Причина-Следствие и Чтение Мыслей -- это языковые репрезентации нечетких функций, которые в настоящий момент пациентом не контролируются. То есть появление модальных операторов и успешное применение процессов d-¹ ,r-¹ ,v-¹ ,n-¹ на уровне 1 (между ГС и ПС) и на уровне 2 (между Референтной и Глубинной Структурами) сигнализирует психотерапевту, что пришло время переходить в третью фазу выбора методов оказания помощи пациенту в его изменении.
Весьма интересная ремарка.
Решил я посмотреть на то, как сами БиГи используют свое разделение паттернов метамодели на 3 класса.
И разобрал первый транскрипт http://metatheo.livejournal.com/6071.html
Однако какого-то очевидного разбиения на этапы обнаружить не удалось. Впрочем, транскрипт из первого тома, а цитаты — из второго. Второй транскрипт я уже, наверное, не стану в виде ЖЖ-диалога разбивать. Оказалось весьма муторно и не так удобно, как предполагалось. Однако разбор интересный получился. Думаю над результатами. Один из выводов, который напрашивается — это то, что задавая вопросы метамодели надо знать куда ты идешь. Наверное, это кому-то покажется очевидным. Но для меня сейчас это весьма занятная мысль. Т.е. необходимо представить конец и чуть ли не туда стремится попасть. Конечно, по дороге вероятнее всего придется изменить маршрут и прийти вообще в другое место, но стремится куда-то точно нужно. Просто исходить из текущей фразы при выборе вопроса метамодели — так можно долго и интересно блуждать, но без большой пользы. Хм. А ведь когда-то у БиГов на руках оказалась формализованная метамодель — они уже ей в какой-то степени владели. По-крайней мере Бэндлер… Хм.
Стимул vs сигнал - разницу понял.
А вот такой злободневный вопрос: вот наши якоря. Мы же мечтаем, чтобы они работали как СТИМУЛЫ, а они работают чаще как только СИГНАЛЫ.
Вот, какую бы тему поднять в постоянной теме про якоря!
А вот такой злободневный вопрос: вот наши якоря. Мы же мечтаем, чтобы они работали как СТИМУЛЫ, а они работают чаще как только СИГНАЛЫ.
Вот, какую бы тему поднять в постоянной теме про якоря!
с доказательством на рыбках:)
стимул -- нечто в ходе коммуникации, что ведет к непосредственной реакции
сигнал -- нечто в коммуникации, на что получающая особь может выбирать реакцию.
в посте wolf-kitses (http://wolf-kitses.livejournal.com/270621.html) выделяет три признака по которым можно определять, что является стимулом, а что сигналом в ходе коммуникации. автор этолог, и соответсвенно выполняет наблюдения за организмами в естественных условиях. в ходе наблюдения ставится вопрос о формах управляющего воздействия, т.е. по сути этологу важно выяснить отдельные моменты коммуникации, а не только судить о всей коммуникации по результату.
То есть, ставя вопрос о функции, мы должны сперва ответить на вопрос о естественности выделения «словаря» единиц поведения, которым приписываем эту самую сигнальную функцию. Что разумно и правильно, ибо структурный анализ должен предшествовать функциональному, единицы поведения должны быть выделены до предположений о единицах коммуникации и (главное!) независимо от них, а неявное привнесение функциональных моментов в выделение демонстраций и вообще в составление «словаря» видового репертуара (по-научному этограммы) – главное зло.
исходя из этой задачи автор выделяет 3 критерия отличия сигнала от стимула.
1. эффект воздействия двух стимулов суммируется с поглощением эффекта более слабого стимула более сильным, в то время как воздействие двух сигналов рождает новый смысл: реакция на их совместное предъявление будет качественно отличатся от реакции на каждый из них по отдельности и от алгеброической суммы эффектов (более сильный не будет поглащать более малый) обоих сигналов, т.е. будет выражена комбинативность действий.
2. отдельная часть сигнала (знак) произволена, а стимул нет. организм может использовать сигнал "не по назначению", в своих собственных "частных интересах", зачастую противоположных интересам системы и даже вредных для нее. в том числе и не только в процессе интеллектуального выбора, но так же и при инстинктивном поведении. а т.к. все особи в популяции являются "эгоистическими индивидами",то какая-то часть их будет использовать именно таким образом общие сигналы системы, наплевав на "общий интерес" и собственный долговременный выйгрыш (следующий из кооперативного поддерживания видоспецифической структуры отношений).
3. если стимул состоит из нескольких компонентов, то для стимула свойственна возможность компенсации одного компонента другим. т.е. если есть недостаток одного компонента, то можно увеличить другие компоненты и тем самым добиться реализации стимула. для сигнала же свойственен анализ отдельных компонентов, и разборку потока коммуникации на элементарные единицы с последующим вооссозданием через комбинаторику единиц опыта. поэтому для сигнал раскладывается на части, которые "действуют" через свое наличие и состав элементов и результат будет больше суммы отдельных частей, а не как стимулы.
таким образом
1 -- это правило отличие отдельного сигнала от отдельного стимула
2 -- возможность "эгоистичного" использования сигналов
3 -- отличие комплекса сигналов от комплекса стимулов
стимул -- нечто в ходе коммуникации, что ведет к непосредственной реакции
сигнал -- нечто в коммуникации, на что получающая особь может выбирать реакцию.
в посте wolf-kitses (http://wolf-kitses.livejournal.com/270621.html) выделяет три признака по которым можно определять, что является стимулом, а что сигналом в ходе коммуникации. автор этолог, и соответсвенно выполняет наблюдения за организмами в естественных условиях. в ходе наблюдения ставится вопрос о формах управляющего воздействия, т.е. по сути этологу важно выяснить отдельные моменты коммуникации, а не только судить о всей коммуникации по результату.
То есть, ставя вопрос о функции, мы должны сперва ответить на вопрос о естественности выделения «словаря» единиц поведения, которым приписываем эту самую сигнальную функцию. Что разумно и правильно, ибо структурный анализ должен предшествовать функциональному, единицы поведения должны быть выделены до предположений о единицах коммуникации и (главное!) независимо от них, а неявное привнесение функциональных моментов в выделение демонстраций и вообще в составление «словаря» видового репертуара (по-научному этограммы) – главное зло.
исходя из этой задачи автор выделяет 3 критерия отличия сигнала от стимула.
1. эффект воздействия двух стимулов суммируется с поглощением эффекта более слабого стимула более сильным, в то время как воздействие двух сигналов рождает новый смысл: реакция на их совместное предъявление будет качественно отличатся от реакции на каждый из них по отдельности и от алгеброической суммы эффектов (более сильный не будет поглащать более малый) обоих сигналов, т.е. будет выражена комбинативность действий.
2. отдельная часть сигнала (знак) произволена, а стимул нет. организм может использовать сигнал "не по назначению", в своих собственных "частных интересах", зачастую противоположных интересам системы и даже вредных для нее. в том числе и не только в процессе интеллектуального выбора, но так же и при инстинктивном поведении. а т.к. все особи в популяции являются "эгоистическими индивидами",то какая-то часть их будет использовать именно таким образом общие сигналы системы, наплевав на "общий интерес" и собственный долговременный выйгрыш (следующий из кооперативного поддерживания видоспецифической структуры отношений).
3. если стимул состоит из нескольких компонентов, то для стимула свойственна возможность компенсации одного компонента другим. т.е. если есть недостаток одного компонента, то можно увеличить другие компоненты и тем самым добиться реализации стимула. для сигнала же свойственен анализ отдельных компонентов, и разборку потока коммуникации на элементарные единицы с последующим вооссозданием через комбинаторику единиц опыта. поэтому для сигнал раскладывается на части, которые "действуют" через свое наличие и состав элементов и результат будет больше суммы отдельных частей, а не как стимулы.
таким образом
1 -- это правило отличие отдельного сигнала от отдельного стимула
2 -- возможность "эгоистичного" использования сигналов
3 -- отличие комплекса сигналов от комплекса стимулов
3-ий далее.
Первую описывает закон гетерогенной суммации, установленный немецким этологом А.Зайцем в 1930-х гг. (Seitz, 1940, 1941). Зайц работал с цихлидами, где практически все визуальные демонстрации (ухаживания и угрозы) складываются минимум из трёх компонентов.
Первый это собственно демонстрация, то есть ритуализированные телодвижения или их комплексы, внешний образ которых разительно отличается от образа рыбки во время обыденной позы, повседневной активности и т.п. Второй компонент – это рисунок на теле рыбы, разнообразные пятна и полосы: почти все они имеют сигнальное значение, но у разных особей варьирует как их размер, так и (для рыб это главное) угол наклона полос, особенно образующих лицевую «маску» относительно линии движения рыбы и линии демонстрирования при исполнении демонстраций. А третий – это раскраска, как бы «интенсивность заливки» структурных элементов рисунка. Соответственно, действенность сигнала (измеряемая интенсивностью специфической реакции на его предъявления) есть некая функция от выраженности всех трёх элементов, и важно исследовать, может ли недоразвитие одного компонента компенсироваться переразвитием другого?
Закон гетерогенной суммации говорит нам – да, может, но лишь для стимулов и не для знаков
Первую описывает закон гетерогенной суммации, установленный немецким этологом А.Зайцем в 1930-х гг. (Seitz, 1940, 1941). Зайц работал с цихлидами, где практически все визуальные демонстрации (ухаживания и угрозы) складываются минимум из трёх компонентов.
Первый это собственно демонстрация, то есть ритуализированные телодвижения или их комплексы, внешний образ которых разительно отличается от образа рыбки во время обыденной позы, повседневной активности и т.п. Второй компонент – это рисунок на теле рыбы, разнообразные пятна и полосы: почти все они имеют сигнальное значение, но у разных особей варьирует как их размер, так и (для рыб это главное) угол наклона полос, особенно образующих лицевую «маску» относительно линии движения рыбы и линии демонстрирования при исполнении демонстраций. А третий – это раскраска, как бы «интенсивность заливки» структурных элементов рисунка. Соответственно, действенность сигнала (измеряемая интенсивностью специфической реакции на его предъявления) есть некая функция от выраженности всех трёх элементов, и важно исследовать, может ли недоразвитие одного компонента компенсироваться переразвитием другого?
Закон гетерогенной суммации говорит нам – да, может, но лишь для стимулов и не для знаков
пост К расшифровке «языка животных»-2 http://wolf-kitses.livejournal.com/270621.html
где ставится вопрос по различию междку стимулом и сигналом в мире животных.
Я уже писал, что коммуникативное значение сигналов и стимулов противоположно – хороший стимул оказывается плохим сигналом, и наоборот. Возникает вопрос – как отличить одно от другого в полевых исследованиях, где этолог видит лишь некоторый набор элементов (демонстраций), выделенных из «всего остального поведения» в предположении о наличии сигнальной функции? Да и эта последняя не дана ему непосредственно. Эмпирически можно установить только управляющее воздействие разных демонстраций на последующий выбор поведения второй особью и на развитие процесса взаимодействия в целом. А вот выводы о характере этого управления этологи неизбежно делают дедуктивно (то ли это «принуждающее действие стимула», то ли это сигнал (знак) действующий лишь характером передаваемой информации, а свободный выбор форм реагирования оставляющий за самой особью?).
То есть первый вопрос о формах управляющего воздействия, зафиксированных в процессе коммуникации («знак или стимул»?) обязательно влечёт за собой второй – о естественности разбиения потока поведения на элементы. Действительно ли в качестве единиц поведения – демонстраций - мы выделили именно те элементы, которые значимы для самих взаимодействующих особей? Действительно ли с их выделением всё остальное поведение можно записать в «фон», несигнальный континуум идеального характера, способный только неспецифически возбуждать участников взаимодействия?
То есть, ставя вопрос о функции, мы должны сперва ответить на вопрос о естественности выделения «словаря» единиц поведения, которым приписываем эту самую сигнальную функцию. Что разумно и правильно, ибо структурный анализ должен предшествовать функциональному, единицы поведения должны быть выделены до предположений о единицах коммуникации и (главное!) независимо от них, а неявное привнесение функциональных моментов в выделение демонстраций и вообще в составление «словаря» видового репертуара (по-научному этограммы) – главное зло.
предлагается три критерия
1. Действительно, если эффект воздействия двух стимулов суммируется с поглощением эффекта более слабого более сильным, то взаимодействие двух сигналов рождает новый смысл: реакция на их совместное предъявление будет качественно отличаться от реакции на каждый из них по отдельности и от алгебраической суммы эффектов обоих сигналов, то есть будет выражена комбинативность действия.
2. Второй критерий отделения знаков от стимулов основан на том, что знак произволен, а стимул нет. То есть если сигналы в неком коммуникативном процессе подаются знаками, то животное может использовать сигнал «не по назначению», в своих собственных «частных интересах», зачастую противоположных интересам системы и даже вредных для неё. А поскольку все особи в популяции являются «эгоистическими индивидами», то какая – то часть из них будет использовать общие сигналы системы именно так, наплевав на «общий интерес» (и собственный долговременный выигрыш), следующий из кооперативного поддерживания видоспецифической структуры отношений.
3. Третий критерий отделения знаков от стимулов основан на том, что всякий сигнал является комплексным, то есть включает несколько входящих в него компонентов, или должен быть разложен на элементарные компоненты в «анализирующем» процессе восприятия. Последний предполагает «разборку» потока стимуляции на входе на элементарные единицы с последующим воссозданием через комбинаторику единиц тех образов, которые, как предполагается из прошлого опыта коммуникации, в потоке стимуляции присутствуют и которые надо бы распознать.
Отсюда следует, что всякий сигнал в структурном отношении разлагаем на компоненты, сигнальные свойства которых могут быть в разном соотношении с сигнальным свойствами целого. В одном случае сигнальные свойства целого есть сумма сигнальных свойств его компонентов, в другом - сумма сигнальных свойств частей комплексного сигнала много меньше сигнальных свойств целого и, главное, воздействие целостного сигнала специфично, воздействие структурных составляющих – нет.
Первая ситуация наблюдается при коммуникативном использовании стимулов, вторая – знаков.
где ставится вопрос по различию междку стимулом и сигналом в мире животных.
Я уже писал, что коммуникативное значение сигналов и стимулов противоположно – хороший стимул оказывается плохим сигналом, и наоборот. Возникает вопрос – как отличить одно от другого в полевых исследованиях, где этолог видит лишь некоторый набор элементов (демонстраций), выделенных из «всего остального поведения» в предположении о наличии сигнальной функции? Да и эта последняя не дана ему непосредственно. Эмпирически можно установить только управляющее воздействие разных демонстраций на последующий выбор поведения второй особью и на развитие процесса взаимодействия в целом. А вот выводы о характере этого управления этологи неизбежно делают дедуктивно (то ли это «принуждающее действие стимула», то ли это сигнал (знак) действующий лишь характером передаваемой информации, а свободный выбор форм реагирования оставляющий за самой особью?).
То есть первый вопрос о формах управляющего воздействия, зафиксированных в процессе коммуникации («знак или стимул»?) обязательно влечёт за собой второй – о естественности разбиения потока поведения на элементы. Действительно ли в качестве единиц поведения – демонстраций - мы выделили именно те элементы, которые значимы для самих взаимодействующих особей? Действительно ли с их выделением всё остальное поведение можно записать в «фон», несигнальный континуум идеального характера, способный только неспецифически возбуждать участников взаимодействия?
То есть, ставя вопрос о функции, мы должны сперва ответить на вопрос о естественности выделения «словаря» единиц поведения, которым приписываем эту самую сигнальную функцию. Что разумно и правильно, ибо структурный анализ должен предшествовать функциональному, единицы поведения должны быть выделены до предположений о единицах коммуникации и (главное!) независимо от них, а неявное привнесение функциональных моментов в выделение демонстраций и вообще в составление «словаря» видового репертуара (по-научному этограммы) – главное зло.
предлагается три критерия
1. Действительно, если эффект воздействия двух стимулов суммируется с поглощением эффекта более слабого более сильным, то взаимодействие двух сигналов рождает новый смысл: реакция на их совместное предъявление будет качественно отличаться от реакции на каждый из них по отдельности и от алгебраической суммы эффектов обоих сигналов, то есть будет выражена комбинативность действия.
2. Второй критерий отделения знаков от стимулов основан на том, что знак произволен, а стимул нет. То есть если сигналы в неком коммуникативном процессе подаются знаками, то животное может использовать сигнал «не по назначению», в своих собственных «частных интересах», зачастую противоположных интересам системы и даже вредных для неё. А поскольку все особи в популяции являются «эгоистическими индивидами», то какая – то часть из них будет использовать общие сигналы системы именно так, наплевав на «общий интерес» (и собственный долговременный выигрыш), следующий из кооперативного поддерживания видоспецифической структуры отношений.
3. Третий критерий отделения знаков от стимулов основан на том, что всякий сигнал является комплексным, то есть включает несколько входящих в него компонентов, или должен быть разложен на элементарные компоненты в «анализирующем» процессе восприятия. Последний предполагает «разборку» потока стимуляции на входе на элементарные единицы с последующим воссозданием через комбинаторику единиц тех образов, которые, как предполагается из прошлого опыта коммуникации, в потоке стимуляции присутствуют и которые надо бы распознать.
Отсюда следует, что всякий сигнал в структурном отношении разлагаем на компоненты, сигнальные свойства которых могут быть в разном соотношении с сигнальным свойствами целого. В одном случае сигнальные свойства целого есть сумма сигнальных свойств его компонентов, в другом - сумма сигнальных свойств частей комплексного сигнала много меньше сигнальных свойств целого и, главное, воздействие целостного сигнала специфично, воздействие структурных составляющих – нет.
Первая ситуация наблюдается при коммуникативном использовании стимулов, вторая – знаков.
Извиняюсь за неоднозначность своей реплики. Но это интересные вопросы подняло — что замечательно :).
М.б.
Я говорил о Себе-рефрейминге. Но с другой стороны можно обобщить. Дело в том, что вопрос этот возник когда я был Субъектом при проведении Тебе-рефрейминга. Т.е. в роли Субъекта я предпочитаю войти в транс, и в нем же и оставаться. Неважно сам себе я Оператор, либо кто-то другой мне помогает в процессе.
Для оператора есть две стратегии для исполнения тебе р.:
--водить субъекта туда-обратно
--или держать его все время погруженным в транс - в последнем случае оператор должен четко владеть ТЕХНИКАМИ ЭКСПРЕССИИ И КОММУНИКАЦИИ С, НАПРИМЕР, СОМНАМБУЛОЙ, что, к слову, на порядок сложнее "обычной" коммуникации
--о тебе рефрейминге - тогда сигналы ищутся в положении внимания, сфокусированного ВО ВНЕ СЕБЯ И НА СУБЪЕКТЕ - на другом человеке! И только спустя время, вы сможете искать сигналы из состояния, в котором фактически нет разницы между внешним и внутренним, ибо это состояния сорт особенного транса
--Ну то есть тут речь идет об Операторе, так? То бишь Оператор перемешает внимание во вне и дает инструкцию — постоянный Аптайм. Или же дает инструкцию, а потом перемешает внимание во вне — это если постоянный Аптайм еще не оттренирован.
При таком варианте у оператора тоже есть возможность ходить туда -сюда (в аптайм -даунтайм), только в противофазе по отношению к субъекту.
-- То есть я то 6шр на своем опыте себе-применения учился, и мне как-то логичнее/правильнее казалось погрузится внутрь себя и проводить так процедуру.
-- Но, путь к этому лежит через отдельные погружения. Которые вы шлифуете, оттачиваете по их качеству - так только затем вы эти отдельные погружения "сливаете" вместе.
--Так то есть я, скажем так, зря я нонстоп в трансе провожу рефрейминг, когда я выступаю в роли Субъекта?
Вовсе нет. Но, ваш оператор должен быть квалифицирован в своем деле - а вы в этом уверены заранее. Только тогда.
--Да, пожалуйста. Но тогда вам надо драконовски обучать свое подсознание работать за ваше сознание в трансе.
--Вы имеете в виду проведение Тебе-рефрейминга в роли Оператора?
Именно да. Почитайте Э. как он проводил терапию (и соответственно - готовился к этому) в полностью бессознательном состоянии. Есть соответствующие статьи в ряду его научных работ.
М.б.
Я говорил о Себе-рефрейминге. Но с другой стороны можно обобщить. Дело в том, что вопрос этот возник когда я был Субъектом при проведении Тебе-рефрейминга. Т.е. в роли Субъекта я предпочитаю войти в транс, и в нем же и оставаться. Неважно сам себе я Оператор, либо кто-то другой мне помогает в процессе.
Для оператора есть две стратегии для исполнения тебе р.:
--водить субъекта туда-обратно
--или держать его все время погруженным в транс - в последнем случае оператор должен четко владеть ТЕХНИКАМИ ЭКСПРЕССИИ И КОММУНИКАЦИИ С, НАПРИМЕР, СОМНАМБУЛОЙ, что, к слову, на порядок сложнее "обычной" коммуникации
--о тебе рефрейминге - тогда сигналы ищутся в положении внимания, сфокусированного ВО ВНЕ СЕБЯ И НА СУБЪЕКТЕ - на другом человеке! И только спустя время, вы сможете искать сигналы из состояния, в котором фактически нет разницы между внешним и внутренним, ибо это состояния сорт особенного транса
--Ну то есть тут речь идет об Операторе, так? То бишь Оператор перемешает внимание во вне и дает инструкцию — постоянный Аптайм. Или же дает инструкцию, а потом перемешает внимание во вне — это если постоянный Аптайм еще не оттренирован.
При таком варианте у оператора тоже есть возможность ходить туда -сюда (в аптайм -даунтайм), только в противофазе по отношению к субъекту.
-- То есть я то 6шр на своем опыте себе-применения учился, и мне как-то логичнее/правильнее казалось погрузится внутрь себя и проводить так процедуру.
-- Но, путь к этому лежит через отдельные погружения. Которые вы шлифуете, оттачиваете по их качеству - так только затем вы эти отдельные погружения "сливаете" вместе.
--Так то есть я, скажем так, зря я нонстоп в трансе провожу рефрейминг, когда я выступаю в роли Субъекта?
Вовсе нет. Но, ваш оператор должен быть квалифицирован в своем деле - а вы в этом уверены заранее. Только тогда.
--Да, пожалуйста. Но тогда вам надо драконовски обучать свое подсознание работать за ваше сознание в трансе.
--Вы имеете в виду проведение Тебе-рефрейминга в роли Оператора?
Именно да. Почитайте Э. как он проводил терапию (и соответственно - готовился к этому) в полностью бессознательном состоянии. Есть соответствующие статьи в ряду его научных работ.
Дочитали до конца.