[userpic]

Формы местоимения "я" ↑

metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)

Столица Антананариву предстала пред моими глазами в лучшем свете. Я мог видеть симпатичные аккуратные домики из красного кирпича с деревянными балкончиками соседствовали здесь плечом к плечу с современными деловыми кварталами, на фоне которых особенно нелепо выглядели изрытые выбоинами улицы. Большое озеро Аноси, что в центре столицы, казалось для меня высеченным из куска черного камня, а лепестки с высаженных по его берегу сотен деревьев джакаранда устилали мостовую голубым ковром, по которому суматошно двигались машины. Я заметил, как машины и люди, спешившие вдоль кромки озера, оказывались усыпанными голубыми лепестками. Видневшиеся на расстоянии огромные зеленые деревья казались для меня увенчанными чем-то вроде гигантских белых цветов, пока один из таких «цветов» не снялся с веток в медленном, исполненном изящества полете; оказывается, ветви дерева дали приют целой колонии из тысяч пар больших белых цапель, которые полетели над городом к рисовым полям в надежде полакомиться рыбой и лягушками.
...
Когда же, изнуренный до предела, я завалился спать, обрушились полчища москитов; каждый звенел в общем хоре, словно насекомые исполняли оперу Моцарта. Вода в ванне была по моей оценке темно-коричневая и пахла ванилью; и утренний чай, который подала мне изящная мальгашка, тоже был коричневый и пах ванилью. Я подозреваю, что мне просто наливают чайник из-под крана. Впрочем, первый завтрак, состоящий из плодов манго, ананаса, лими и сока свежей земляники, оживил мой организм, влив в ткани новые силы.
...
Укрытый под бесчисленными белыми зонтиками, рынок издали напоминает мне поле шампиньонов. Здесь находится чрево малагасийской столицы. Чего тут только нет: я вижу пирамиды красных, зеленых и желтовато-коричневых стручков; пучки трав всех оттенков зеленого цвета и самых причудливых форм листьев — полный набор для колдовской кухни злой волшебницы; наваленный грудой салат-латук и кресс-салат, источающий влагу и блестящий, словно только что отлакированный; я вижу кучки самых разнообразных специй, точно краски на палитре какого-нибудь мальгашского Тициана или Рембрандта: здесь и умбра, и розовая марена, и все виды голубого и зеленого, ярко-красного и желтого — нежного, как бутоны крокуса; и так же, как краски на палитре художника жаждут быть смешанными с маслом и явить моему глазу все богатство тонов, все эти вкусности кажется мне жаждут быть смешанными с маслом и обнаружить на на моем языке все богатство вкусовых оттенков. Еще я замечаю мешки с бобами самых необычных форм и цветов: иные круглые, иные как кирпичики, иные столь крошечны, будто булавочные головки. Дальше мой взгляд отслеживает палочки лакрицы и ванили, источающие дразнящий ноздри запах; подле — пирамиды желтовато-зеленых утиных яиц, а по соседству я вижу такие же пирамиды куриных, белых как мел и коричневых, как поджаренный хлеб. Мое внимание привлекают куры со спутанными ногами, лежащие в странных неопрятных связках, словно живые опахала; рядом — утки, с тихим кряканьем беспокойно наблюдающие за снующим туда-сюда лесом из яшмовых ног.