Описание семейной ситуации ↑
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
На основании этих данных мы сформулировали гипотезу о семейной ситуации, которая в конечном итоге приводит к тому, что один из членов семьи становится шизофреником. Эта гипотеза не была проверена статистически. Мы отбираем и ставим в центр внимания довольно простой ряд взаимодействий, не пытаясь описать в полном объеме всю сложность семейных взаимоотношений.
Мы предполагаем, что семейная ситуация шизофреника обладает несколькими общими характеристиками.
(1) Ребенок проявляет свою любовь к матери, что вызывает у нее тревогу и желание отдалиться от него. Иначе говоря, само существование ребенка имеет некий особый смысл для матери, вызывая у нее тревогу и враждебность, когда возникает опасность интимного контакта с ребенком.
(2) Для матери чувства тревоги и враждебности по отношению к ребенку неприемлемы, а ее способ их отрицания состоит в том, чтобы внешне выражать любящее поведение, тем самым принуждая ребенка относиться к ней как к любящей матери, и отдаляться от него, если он не делает этого. "Любящее поведение" (loving behavior) не обязательно подразумевает "нежную привязанность" - оно может осмысляться, например, в таких категориях, как "исполнять свой долг", "воспитывать добро" и т.п.
(3) Отсутствие в семье кого-либо (например, сильного и проницательного отца), кто вмешался бы в отношения матери и ребенка и поддержал ребенка, запутавшегося в противоречиях.
Поскольку это описание - формальное, мы не обсуждаем специально, почему мать испытывает такие чувства, предполагая, что они могут возникнуть по ряду причин. Возможно, сам факт наличия ребенка вызывает у матери тревогу по поводу самой себя или своих отношений с родительской семьей. Для нее может быть также важным, кто ее ребенок - мальчик или девочка, или что ребенок родился в день рождения кого-то из ее братьев или сестер (Hilgard, 1953). Для матери может быть важным, что ребенок занимает в ее семье то же место, какое она занимала в семье своих родителей. Наконец, ребенок может вызывать у матери какие-то особые чувства, связанные с ее собственными эмоциональными проблемами.
Коль скоро ситуация обладает такими характеристиками, мы предполагаем, что мать шизофреника будет одновременно передавать по крайней мере два типа сообщений (для простоты описания мы ограничимся двумя). В общих чертах они могут быть охарактеризованы как:
3 комментария
сначала старые сначала новые
(a) враждебное или отчужденное поведение, возникающее, когда ребенок к ней приближается; и
(b) поддельно-любящее или привлекающее поведение, когда ребенок реагирует на ее враждебное или отчужденное отношение.
Как уже отмечалось выше, симуляция любви является способом отрицания того, что мать проявляет отчужденность. Задача матери состоит в том, чтоб сдерживать свою тревогу посредством контроля дистанции между нею и ребенком. Другими словами, если мать испытывает чувства привязанности и близости к ребенку, она начинает переживать чувство опасности и должна отдалиться от него. Однако она не может принять это враждебное действие, и поэтому для отрицания его она должна симулировать привязанность и близость к ребенку. Важно при этом, что таким образом ее любящее поведение является комментарием (поскольку это - компенсация) к ее враждебному поведению, следовательно, это сообщение другого порядка, нежели враждебное поведение, то есть это - сообщение по поводу ряда сообщений. Кроме того, по своей природе оно отрицает существование тех сообщений, которые оно комментирует, т.е. враждебного отчуждения.
Мать использует реакции ребенка, чтобы утверждать, что ее поведение является любящим, а поскольку любящее поведение симулируется, ребенок оказывается в положении, когда он не должен правильно интерпретировать ее коммуникацию, если он хочет поддерживать свои отношения с ней. Иными словами, ему запрещается правильно определять уровни сообщений: в данном случае различать выражение симулируемых чувств (один логический тип) и реальных чувств (другой логический тип). В результате ребенок должен систематически искажать свое восприятие метакоммуникативных сигналов. Например, если мать испытывает враждебность (или привязанность) к ребенку и чувствует при этом одновременно потребность отдалиться от него, она может сказать: "Иди спать, ты устал. Я хочу, чтобы ты уснул". Это высказывание, внешне выражающее заботу, на самом деле направлено на то, чтобы отрицать чувство, которое можно было бы сформулировать так: "Убирайся с глаз моих долой! До чего же ты мне надоел!" Если ребенок правильно различает метакоммуникативные сигналы матери, то он оказывается перед тем фактом, что она одновременно не хочет его видеть и симулирует любовь, вводя его в заблуждение. Но ребенок будет "наказан", если научится различать уровни сообщений правильно. Поэтому он скорее примет идею, что он устал, нежели распознает обман матери. Это означает, что он должен обмануть самого себя относительно своего внутреннего состояния, чтобы поддержать мать в этом обмане. Таким образом, чтобы выжить, он должен неправильно различать как свои собственные внутренние сообщения, так и сообщения матери.
(b) поддельно-любящее или привлекающее поведение, когда ребенок реагирует на ее враждебное или отчужденное отношение.
Как уже отмечалось выше, симуляция любви является способом отрицания того, что мать проявляет отчужденность. Задача матери состоит в том, чтоб сдерживать свою тревогу посредством контроля дистанции между нею и ребенком. Другими словами, если мать испытывает чувства привязанности и близости к ребенку, она начинает переживать чувство опасности и должна отдалиться от него. Однако она не может принять это враждебное действие, и поэтому для отрицания его она должна симулировать привязанность и близость к ребенку. Важно при этом, что таким образом ее любящее поведение является комментарием (поскольку это - компенсация) к ее враждебному поведению, следовательно, это сообщение другого порядка, нежели враждебное поведение, то есть это - сообщение по поводу ряда сообщений. Кроме того, по своей природе оно отрицает существование тех сообщений, которые оно комментирует, т.е. враждебного отчуждения.
Мать использует реакции ребенка, чтобы утверждать, что ее поведение является любящим, а поскольку любящее поведение симулируется, ребенок оказывается в положении, когда он не должен правильно интерпретировать ее коммуникацию, если он хочет поддерживать свои отношения с ней. Иными словами, ему запрещается правильно определять уровни сообщений: в данном случае различать выражение симулируемых чувств (один логический тип) и реальных чувств (другой логический тип). В результате ребенок должен систематически искажать свое восприятие метакоммуникативных сигналов. Например, если мать испытывает враждебность (или привязанность) к ребенку и чувствует при этом одновременно потребность отдалиться от него, она может сказать: "Иди спать, ты устал. Я хочу, чтобы ты уснул". Это высказывание, внешне выражающее заботу, на самом деле направлено на то, чтобы отрицать чувство, которое можно было бы сформулировать так: "Убирайся с глаз моих долой! До чего же ты мне надоел!" Если ребенок правильно различает метакоммуникативные сигналы матери, то он оказывается перед тем фактом, что она одновременно не хочет его видеть и симулирует любовь, вводя его в заблуждение. Но ребенок будет "наказан", если научится различать уровни сообщений правильно. Поэтому он скорее примет идею, что он устал, нежели распознает обман матери. Это означает, что он должен обмануть самого себя относительно своего внутреннего состояния, чтобы поддержать мать в этом обмане. Таким образом, чтобы выжить, он должен неправильно различать как свои собственные внутренние сообщения, так и сообщения матери.
Еще один фактор, осложняющий для ребенка проблему, состоит в том, что мать "заботливо" определяет для него, что он чувствует, внешне выражая материнское беспокойство по поводу усталости ребенка. Именно таким образом мать навязывает ребенку свою интерпретацию как его собственных сообщений, так и его реакций на нее. Мать, например, говорит ребенку: "Ведь ты не хочешь сказать, что...", если он пытается вдруг критиковать ее. При этом мать подчеркивает, что она заботится не о себе, а только о нем. В итоге ребенку проще всего принять симуляцию любви за реальность и подавить в себе желание осмыслить происходящее. Но в конце концов мать все равно отдаляется от него, определяя свое отчуждение как очевидный атрибут любви.
Как бы то ни было, принимая симулируемое любящее поведение матери за реальное, ребенок не решает свою проблему. Ведь отдав предпочтение ложному истолкованию ее поведения, он проявит инициативу к большему сближению с матерью, а его действия в этом направлении вызовут у нее чувство страха и беспомощности - и она будет вынуждена отдалиться. Но если ребенок в ответ тоже отдалится от матери, она примет это как утверждение, что она - нелюбящая мать, и либо накажет его за отдаление, либо постарается приблизиться к нему. Если он в ответ тоже приблизится, она ответит тем, что удержит его на расстоянии. Ребенок наказывается и тогда, когда он правильно определяет, что выражается, и тогда, когда определяет неправильно, т.е. он находится в ДП-ситуации.
Ребенок может попробовать разными способами вырваться из этой ситуации. Он может, например, попытаться найти поддержку в лице отца или другого члена семьи. Однако из наших предварительных наблюдений мы склонны предполагать, что отцы шизофреников недостаточно надежны, чтобы на них можно было опереться. Они также находятся в неловком положении. Ведь если отец согласится с ребенком в отношении материнского обмана, он будет вынужден признать природу собственных отношений с матерью, а этого он делать не хочет, оставаясь привязанным к ней и тому способу взаимодействия, который они выработали.
Потребность матери быть желанной и любимой не позволяет ребенку получить поддержку и от кого-либо из окружающих, например от учителя. Мать с такими особенностями будет видеть угрозу в любой другой привязанности ребенка. Она разрушит эту привязанность и приблизит его к себе. Однако у нее тотчас возникнет тревога, как только ребенок снова станет зависимым от нее.
Как бы то ни было, принимая симулируемое любящее поведение матери за реальное, ребенок не решает свою проблему. Ведь отдав предпочтение ложному истолкованию ее поведения, он проявит инициативу к большему сближению с матерью, а его действия в этом направлении вызовут у нее чувство страха и беспомощности - и она будет вынуждена отдалиться. Но если ребенок в ответ тоже отдалится от матери, она примет это как утверждение, что она - нелюбящая мать, и либо накажет его за отдаление, либо постарается приблизиться к нему. Если он в ответ тоже приблизится, она ответит тем, что удержит его на расстоянии. Ребенок наказывается и тогда, когда он правильно определяет, что выражается, и тогда, когда определяет неправильно, т.е. он находится в ДП-ситуации.
Ребенок может попробовать разными способами вырваться из этой ситуации. Он может, например, попытаться найти поддержку в лице отца или другого члена семьи. Однако из наших предварительных наблюдений мы склонны предполагать, что отцы шизофреников недостаточно надежны, чтобы на них можно было опереться. Они также находятся в неловком положении. Ведь если отец согласится с ребенком в отношении материнского обмана, он будет вынужден признать природу собственных отношений с матерью, а этого он делать не хочет, оставаясь привязанным к ней и тому способу взаимодействия, который они выработали.
Потребность матери быть желанной и любимой не позволяет ребенку получить поддержку и от кого-либо из окружающих, например от учителя. Мать с такими особенностями будет видеть угрозу в любой другой привязанности ребенка. Она разрушит эту привязанность и приблизит его к себе. Однако у нее тотчас возникнет тревога, как только ребенок снова станет зависимым от нее.
Единственный способ, при помощи которого ребенок может действительно вырваться из ситуации, - это комментирование по поводу собственного противоречивого положения в отношениях с матерью. Однако если он так и поступит, мать воспримет это как обвинение в том, что она - нелюбящая мать, и, во-первых, накажет его, а во-вторых, будет настаивать, что у него искаженное восприятие ситуации. Не давая ребенку говорить о ситуации, мать запрещает ему использовать метакоммуникативный уровень. А ведь обращение именно к этому уровню позволяет нам корректировать наше восприятие коммуникативного поведения. Способность коммуницировать по поводу коммуникации, давать комментарии по поводу значимых действий, как собственных, так и действий других, - необходимое условие успешного социального взаимодействия. В любых нормальных отношениях происходит постоянный обмен метакоммуникативными сообщениями, такими как: "Что вы имеете в виду?", "Почему вы это сделали?", "Вы не разыгрываете меня?" и т.п. Чтобы правильно определять, что люди на самом деле сообщают, мы должны быть способны непосредственно или опосредованно комментировать их сообщения. Шизофреники же обнаруживают неспособность успешно пользоваться уровнем метакоммуникации (см.: "Теория игры и фантазии" в этой книге). Причина тому - вышеописанные особенности матери шизофреника. Если она отрицает один из уровней своего сообщения, то любые утверждения, касающиеся ее утверждений, представляют для нее опасность, и она должна их запретить. Поэтому ребенок вырастает, не умея коммуницировать по поводу коммуникации, а следовательно, не умея определять, что же люди на самом деле имеют в виду, и не умея выразить, что имеет в виду он сам. А эти умения - важнейшее условие нормальных отношений...
Подведем итоги сказанному. Мы предполагаем, что семейная ситуация, характеризующаяся структурой "двойного послания", ставит ребенка в такое положение, в котором его отклик на симулируемую привязанность матери усиливает ее тревожность, и она наказывает его, чтобы оградить себя от близости с ним. Или с той же целью она будет настаивать, что его попытки сближения симулируются, приводя таким образом ребенка в замешательство относительно характера его собственных сообщений. Ребенок лишен интимных и безопасных отношений с матерью. Если он, однако, не выказывает привязанности, она будет чувствовать себя нелюбящей матерью, что также вызовет у нее тревогу. Таким образом, она либо накажет ребенка за отчужденность, либо сделает попытку сблизиться с ним, чтобы получить подтверждение его любви. Если он откликнется и проявят свою привязанность, она не только вновь почувствует себя в опасности, но и будет испытывать злость, оттого что ей приходится принуждать его реагировать. В любом случае в отношениях, которые наиболее важны в жизни ребенка и являются для него моделью всех остальных отношений, его наказывают и тогда, когда он проявляет любовь и привязанность, и тогда, когда он этого не делает. При этом пути выхода из ситуации, такие как получение поддержки от других, отрезаны. Такова фундаментальная природа "двойного послания" в отношениях между матерью и ребенком. Это описание, разумеется, не раскрывает намного более сложную сеть взаимодействий в системе семьи, важной частью которой является мать (Jackson, 1954).
Подведем итоги сказанному. Мы предполагаем, что семейная ситуация, характеризующаяся структурой "двойного послания", ставит ребенка в такое положение, в котором его отклик на симулируемую привязанность матери усиливает ее тревожность, и она наказывает его, чтобы оградить себя от близости с ним. Или с той же целью она будет настаивать, что его попытки сближения симулируются, приводя таким образом ребенка в замешательство относительно характера его собственных сообщений. Ребенок лишен интимных и безопасных отношений с матерью. Если он, однако, не выказывает привязанности, она будет чувствовать себя нелюбящей матерью, что также вызовет у нее тревогу. Таким образом, она либо накажет ребенка за отчужденность, либо сделает попытку сблизиться с ним, чтобы получить подтверждение его любви. Если он откликнется и проявят свою привязанность, она не только вновь почувствует себя в опасности, но и будет испытывать злость, оттого что ей приходится принуждать его реагировать. В любом случае в отношениях, которые наиболее важны в жизни ребенка и являются для него моделью всех остальных отношений, его наказывают и тогда, когда он проявляет любовь и привязанность, и тогда, когда он этого не делает. При этом пути выхода из ситуации, такие как получение поддержки от других, отрезаны. Такова фундаментальная природа "двойного послания" в отношениях между матерью и ребенком. Это описание, разумеется, не раскрывает намного более сложную сеть взаимодействий в системе семьи, важной частью которой является мать (Jackson, 1954).