ЛИЧНАЯ ИСТОРИЯ ЕСТЬ «Я» ↑
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
У Бандлера есть история, как он помог клиенту бросить курить, дав ему амнезию на все эпизоды курения в его жизни. Через неделю позвонила жена и сказала: «Он врёт, что не курил!». Она даже пыталась ему показать фотографии, на которых он был с сигаретой. Человек утверждал, что сигареты на них нет (потому что действительно её не воспринимал). В конечном итоге, Бандлеру пришлось повторить терапию другим способом, для восстановления гармоничного общения клиента с его женой.
Личная история является частью «я». Сам клиент не возражал, чтобы его «я» основательно подредактировали путем сокращения памяти на существовавшее ранее курение. А вот, жена клиента вовсе не хотела лишаться некоей части своего «я», которая имела отношения именно с курящим мужем.
4 комментария
сначала старые сначала новые
В том и мысль, что раз «я» здесь феномен социальный=внешний, то через него и личная история становится ВНЕШНИМ (в данном случае социальным) ФЕНОМЕНОМ, а не разновидностью памяти или чего такого.
Почему у тебя получается, что если "социальный", то обязательно внешний?
Социальный ф. есть и внешний и внутренний.
И личная история есть феномен и внешний, и внутренний.
И память имеет две обязательные компоненты: внешнюю и внутреннюю. Например, моя память о школе есть географическое место - город, в который я и сейчас могу реально отправиться и буквально гулять по улицам своей памяти.
Социальный ф. есть и внешний и внутренний.
И личная история есть феномен и внешний, и внутренний.
И память имеет две обязательные компоненты: внешнюю и внутреннюю. Например, моя память о школе есть географическое место - город, в который я и сейчас могу реально отправиться и буквально гулять по улицам своей памяти.
Ну так про внутреннюю компоненту памяти и л. истории все и говорят. Вот и приходится подчёркивать внешнюю.
Я понимаю, но с методической целью всегда надо говорить - внешнее + внутреннее.