<...>Но затем я вспомнила Тома, говорящего с воздухом и попробовала тоже самое. Я подняла голову от рукописи и адресовала свои комментарии пустому углу комнаты Я сказала, громко: "Послушай, ты и я оба знаем, что если эта книга не будет шедевром, это не совсем уж моя вина, верно? Потому что я, как видишь, вкладываю всю себя в нее. И большего я предложить не могу. Так что если ты хочешь, чтобы она была лучше, тебе бы стоило показаться и сделать свой вклад в общее дело. Ок. Но если ты не хочешь, то и черт с тобой. Я собираюсь писать в любом случае, потому что это моя работа. Я только хотела публично заявить, что я свою часть работы сделала."<...>(1) И опять мы видим невероятное панибратское/вульгарное обращение, адресованное на внешний интерфейс для взаимодействия с творческими ресурсами. Какой бы природы они не были/в любой системе представлений, из которых исходит хозяйка обращения.(2) Второй момент я уже отмечал. Крайне неэкологично:--помещать интерфейс для взаимодействия с творческим ресурсами во вне своей сущности да и еще...--...персонифицировать этот интерфейс...Мы можем вспомнить, например, что вроде, в гештальт терапии нечто подобное запросто делают с креслами. Подобное, да совершенно иное. Ибо, в гештальт терапии субъект потом ОБЯЗАТЕЛЬНО ЗАЙМЕТ ТО МЕСТО, В КОТОРОЕ ОН ПОМЕЩАЛ СВОИ ПЕРСОНИФИЦИРОВАННЫЕ/РОЛЕВЫЕ ПРОЕКЦИИ.