Бейтсон подложил свинью в виде танцовщицы ↑
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
| Читаем-анализируем: "Steps to an Ecology of Emergence" | |||||
| 3. Читаем-анализируем: "Steps to an Ecology of Emergence" | metanymous | ||||
| Задачи "совершенной танцовщицы" | immergent | ||||
| 2. Читаем-анализируем: "Steps to an Ecology of Emergence" | metanymous | ||||
| ... | immergent | ||||
| Иное моделирование | |||||
| 10. MorphologicPattern - МultipleСyclePattern (модель МР-MCP) | metanymous | ||||
Задачи "совершенной танцовщицы":
http://community.livejournal.com/metapractice/97281.html?thread=1585409#t1585409
...
(2) Вторая задача, идущая от "совершенной танцовщицы" из "Шепчущих на ветру", относится к вопросу возможности/невозможности целесообразного предварительного паттернования танца, равно как и любой невербальной активности. ДГ считает - невозможно. Мы считаем, что не только это возможным. Мы считаем это РЯДОВОЙ/постоянной/тривиальной задачей:
MorphologicPattern - МultipleСyclePattern (модель МР-MCP)
http://community.livejournal.com/metapractice/59029.html
Задача паттернирования танцовщицы авторами Шептания заимствована у Бейтсона. В "Шагах к экологии разума" Бейтсон в трёх местах пишет о танцовщице, по порядку приведения в книге:
1. Металог: почему лебедь? (1954)
МЕТАЛОГ: ПОЧЕМУ ЛЕБЕДЬ?*
Д: Что ты имел в виду, когда сказал, что беседа имеет очертания? У этой беседы есть очертания?
О: Конечно, да. Но пока мы не можем их увидеть, поскольку беседа не завершена. Ты не можешь этого увидеть, пока находишься среди этого. Поскольку если бы ты могла это увидеть, ты была бы предсказуемой, как машина. И я был бы предсказуем, и мы оба вместе были бы предсказуемы...
Д: Но я не понимаю. Ты говоришь, что важно видеть вещи ясно. И ты сердишься на людей, которые размазывают очертания. И все же мы считаем, что лучше быть непредсказуемым и не быть как машина. И ты говоришь, что мы не можем увидеть очертания нашей беседы, пока она не завершится. Тогда не имеет значения, есть у нас ясность или нет. Потому что тогда мы ничего не можем с этим сделать.
О: Да, я знаю. Я и сам этого не понимаю. Но разве кто-то собирается с этим что-то делать?
Дочь: Почему лебедь?
Отец: Да, и почему кукла в "Петрушке"?
Д: Нет, это разные вещи. В конце концов кукла - это что-то вроде человека, а уж эта кукла особенно человечна.
О: Более человечна, чем люди?
Д: Да.
О: Однако все же только что-то вроде человека? В конце концов, лебедь - это тоже что-то вроде человека. Да.
Но как быть с танцовщицей? Она человек? Конечно, в действительности это так, но на сцене она кажется бесчеловечной или безличной сущностью - возможно, сверхчеловеком. Я не знаю.
Ты хочешь сказать, что раз лебедь - это только что-то вроде лебедя, у которого нет перепонок между пальцами, то и танцовщица только кажется чем-то вроде человека.
Я не знаю. Вероятно, так оно и есть.
Нет, я запутался, когда говорил о "лебеде" и танцовщице как о двух разных вещах. Мне бы скорее следовало сказать, что вещь, которую я вижу на сцене - образ лебедя - это и "что-то вроде" человека, и "что-то вроде" лебедя.
Но тогда бы ты использовал выражение "что-то вроде" в двух разных смыслах.
* Bateson G. Metalogue: Why A Swan? // Impulse. 1954.
О: Да, это так. Однако когда я говорю, что образ лебедя является "чем-то вроде" человека, я не имею в виду, что он является членом того вида или рода, который мы называем человеческим.
Д: Нет. Конечно, нет.
О: Скорее, он (или это) является членом другого подраздела большей группы, которая будет включать кукол-Петрушек, балетных лебедей и людей.
Д: Нет, это не похоже на биологический род и вид. А эта большая группа включает гусей?
О: Хорошо. Очевидно, тогда я не знаю, что означает выражение "что-то вроде". Но я определенно знаю, что вся сфера фантазии, поэзии, балета и вообще искусства обязана своим значением и важностью тем отношениям, на которые я ссылаюсь, когда говорю, что образ лебедя является "чем-то вроде" лебедя или "притворяется" лебедем.
Д: Значит, мы никогда не узнаем, почему танцовщица является лебедем, или куклой, или чем-то еще, и никогда не сможем сказать, что такое искусство или поэзия, пока кто-то не скажет, что в действительности имеется в виду под "что-то вроде".
О: Да.
***
2 комментария
сначала старые сначала новые
* * *
О: Но мы не обязаны избегать каламбуров. Во французском языке выражение espece de (буквально "что-то вроде") имеет особый вид воздействия. Если один человек называет другого "верблюдом", то это может быть дружеской грубостью. Но если он называет его espece de chameau - что-то вроде верблюда, то это плохо. Еще хуже назвать человека espece d'espece - разновидностью чего-то вроде.
Д: Разновидностью чего-то вроде чего?
О: Ничего. Просто разновидностью чего-то вроде. С другой стороны, если ты говоришь про человека, что он настоящий верблюд, грубость приобретает оттенок невольного восхищения.
Д: Но когда француз называет человека чем-то вроде верблюда, использует ли он выражение что-то вроде в каком-то похожем смысле, что и я, когда я говорю, что лебедь есть что-то вроде человека?
О: Да, это так. И вот пассаж из Макбета. Макбет обращается к убийцам, которых он посылает убить Банко. Они заявляют, что они люди, а он говорит им, что они что-то вроде людей [1]:
Да, вы по списку числитесь людьми, - Как гончих, шавок, мосек, полукровок, Борзых, легавых и волчков, всех скопом Зовут собаками....
Д: Нет, это то, что ты только что сказал. Как это было? "Другой подраздел большей группы"? Я вообще так не считаю.
О: Нет, дело не только в этом. Макбет, в конце концов, в своем сравнении использует собак. А "собаки" могут указывать либо на благородных гончих, либо на существа, питающиеся падалью. Все было бы по-другому, если бы он использовал разновидности домашних кошек или подвиды дикой розы.
Д: Хорошо, хорошо. Но каков ответ на мой вопрос? Когда француз называет человека "чем-то вроде" верблюда, а я говорю, что лебедь "что-то вроде" человека, имеем ли мы в виду под "что-то вроде" одно и то же?
* * *
О: Хорошо. Давай попробуем проанализировать, что значит "что-то вроде". Давай возьмем отдельное предложение и исследуем его. Если я говорю:"Кукла Петрушка является чем-то вроде человека", я формулирую отношения.
Д: Между чем и чем?
О: Полагаю, между идеями.
Д: А не между куклой и людьми?
О: Нет. Между некоторыми идеями, которые у меня есть в отношении куклы, и некоторыми идеями, которые у меня есть в отношении людей.
Д: Ага!
Д: Хорошо, а что это за отношения?
О: Я не знаю. Может, метафорические отношения?
О: А еще есть те другие отношения, которые подчеркнуто не являются отношениями "что-то вроде". Много людей пошло на казнь за утверждение, что хлеб и вино не являются "чем-то вроде" плоти и крови.
Д: Но есть ли это то же самое? Я хочу сказать, является ли балет о лебеде таинством?
О: Да, полагаю, это так... по крайней мере, для некоторых людей. На языке протестантов мы могли бы сказать, что напоминающие лебедя костюм и движения танцовщицы являются "внешними и видимыми знаками некоторой внутренней и духовной благодати" женщины. Но на языке католиков это сделало бы балет простой метафорой, а не таинством.
Д: Но ты сказал, что для некоторых людей это есть таинство. Ты имел в виду протестантов?
О: Нет, нет. Я хотел сказать, что если для одних людей хлеб и вино - это только метафора, то для других (для католиков) хлеб и вино - это таинство. Значит, если есть некто, для кого балет - метафора, то могут быть и другие, для кого он подчеркнуто больше, чем метафора, - скорее, таинство.
Д: В католическом смысле?
О: Да.
***
О: Но мы не обязаны избегать каламбуров. Во французском языке выражение espece de (буквально "что-то вроде") имеет особый вид воздействия. Если один человек называет другого "верблюдом", то это может быть дружеской грубостью. Но если он называет его espece de chameau - что-то вроде верблюда, то это плохо. Еще хуже назвать человека espece d'espece - разновидностью чего-то вроде.
Д: Разновидностью чего-то вроде чего?
О: Ничего. Просто разновидностью чего-то вроде. С другой стороны, если ты говоришь про человека, что он настоящий верблюд, грубость приобретает оттенок невольного восхищения.
Д: Но когда француз называет человека чем-то вроде верблюда, использует ли он выражение что-то вроде в каком-то похожем смысле, что и я, когда я говорю, что лебедь есть что-то вроде человека?
О: Да, это так. И вот пассаж из Макбета. Макбет обращается к убийцам, которых он посылает убить Банко. Они заявляют, что они люди, а он говорит им, что они что-то вроде людей [1]:
Да, вы по списку числитесь людьми, - Как гончих, шавок, мосек, полукровок, Борзых, легавых и волчков, всех скопом Зовут собаками....
Д: Нет, это то, что ты только что сказал. Как это было? "Другой подраздел большей группы"? Я вообще так не считаю.
О: Нет, дело не только в этом. Макбет, в конце концов, в своем сравнении использует собак. А "собаки" могут указывать либо на благородных гончих, либо на существа, питающиеся падалью. Все было бы по-другому, если бы он использовал разновидности домашних кошек или подвиды дикой розы.
Д: Хорошо, хорошо. Но каков ответ на мой вопрос? Когда француз называет человека "чем-то вроде" верблюда, а я говорю, что лебедь "что-то вроде" человека, имеем ли мы в виду под "что-то вроде" одно и то же?
* * *
О: Хорошо. Давай попробуем проанализировать, что значит "что-то вроде". Давай возьмем отдельное предложение и исследуем его. Если я говорю:"Кукла Петрушка является чем-то вроде человека", я формулирую отношения.
Д: Между чем и чем?
О: Полагаю, между идеями.
Д: А не между куклой и людьми?
О: Нет. Между некоторыми идеями, которые у меня есть в отношении куклы, и некоторыми идеями, которые у меня есть в отношении людей.
Д: Ага!
Д: Хорошо, а что это за отношения?
О: Я не знаю. Может, метафорические отношения?
О: А еще есть те другие отношения, которые подчеркнуто не являются отношениями "что-то вроде". Много людей пошло на казнь за утверждение, что хлеб и вино не являются "чем-то вроде" плоти и крови.
Д: Но есть ли это то же самое? Я хочу сказать, является ли балет о лебеде таинством?
О: Да, полагаю, это так... по крайней мере, для некоторых людей. На языке протестантов мы могли бы сказать, что напоминающие лебедя костюм и движения танцовщицы являются "внешними и видимыми знаками некоторой внутренней и духовной благодати" женщины. Но на языке католиков это сделало бы балет простой метафорой, а не таинством.
Д: Но ты сказал, что для некоторых людей это есть таинство. Ты имел в виду протестантов?
О: Нет, нет. Я хотел сказать, что если для одних людей хлеб и вино - это только метафора, то для других (для католиков) хлеб и вино - это таинство. Значит, если есть некто, для кого балет - метафора, то могут быть и другие, для кого он подчеркнуто больше, чем метафора, - скорее, таинство.
Д: В католическом смысле?
О: Да.
***
* * *
О: Я хочу сказать, что если бы мы могли ясно сказать, что имеется в виду под утверждением "хлеб и вино не являются "чем-то вроде" плоти и крови", то мы больше узнали бы о том, что мы имеем в виду, когда говорим, что "лебедь является "чем-то вроде" человека" или что "балет есть таинство".
Д: Ну и как ты определишь различие?
О: Какое различие?
Д: Между таинством и метафорой.
О: Подожди минуту. В конечном счете мы говорим об исполнителе, художнике, поэте или конкретном представителе аудитории. Ты спрашиваешь меня, как я определяю различие между таинством и метафорой. Но мой ответ должен относиться к человеку, а не к сообщению.
Ты спрашиваешь меня, как я стану решать, является или нет определенный танец или определенный день священным для данного танцовщика.
Д: Хорошо, только продолжай.
О: Ну, я полагаю, что это в некотором роде секрет.
Д: Ты хочешь сказать, что ты мне не скажешь?
О: Нет, это секрет не такого рода. Это не есть что-то, что ты не должен говорить. Это есть что-то, что ты не можешь сказать.
Д: Что ты имеешь в виду? Почему не могу?
О: Предположим, я спрашиваю танцовщицу: "Скажите мне, мисс Z, танец, который вы исполняете, - это для вас таинство или просто метафора?" Вообразим, что я смогу сделать этот вопрос понятным. Вероятно, она отделается от меня, сказав: "Вы его видели - вам и решать, если вы этого хотите, является он для вас таинством или нет". Или она может сказать: "Иногда да, а иногда нет". Или: "А как вам понравилось прошлое выступление?" Но в любом случае она не может иметь непосредственного контроля над этой вещью. * * *
Д: Ты хочешь сказать, что любой, кто узнает этот секрет, получит власть стать великим танцовщиком или великим поэтом?
О: Нет, нет, нет. Это совсем не так. Я хочу сказать, что великое искусство, религия и все прочее в этом роде связано с этим секретом, однако обычное сознательное знание этого секрета не дало бы знающему никакого контроля.
Д: Папа, что же получилось? Мы пытались выяснить, что означает "что-то вроде", когда мы говорим, что лебедь есть "что-то вроде" человека. Я сказала, что выражение "что-то вроде" должно иметь два смысла. Один для фразы "образ лебедя есть "что-то вроде" лебедя", и другой для фразы "образ лебедя есть "что-то вроде" человека". А ты теперь говоришь про таинственные секреты и контроль.
О: Правильно. Я начну сначала. Образ лебедя не является настоящим лебедем, а является притворным лебедем. Он также притворяется, что не является человеческим существом. Он также "в действительности" является юной леди, одетой в белое платье. И настоящий лебедь будет в известной мере напоминать юную леди. Но что из этого является таинством? О, Боже. Опять все сначала. Я могу сказать только следующее: таинство возникает не из одного из этих утверждений, а из их комбинации. "Притворно быть", "притворно не быть" и "быть в действительности" каким-то образом сплавляются в единое значение. Но нам следует держать их раздельно. Да. Это и пытаются делать логики и ученые. Но балеты так не создаются. И таинства тоже.
О: Я хочу сказать, что если бы мы могли ясно сказать, что имеется в виду под утверждением "хлеб и вино не являются "чем-то вроде" плоти и крови", то мы больше узнали бы о том, что мы имеем в виду, когда говорим, что "лебедь является "чем-то вроде" человека" или что "балет есть таинство".
Д: Ну и как ты определишь различие?
О: Какое различие?
Д: Между таинством и метафорой.
О: Подожди минуту. В конечном счете мы говорим об исполнителе, художнике, поэте или конкретном представителе аудитории. Ты спрашиваешь меня, как я определяю различие между таинством и метафорой. Но мой ответ должен относиться к человеку, а не к сообщению.
Ты спрашиваешь меня, как я стану решать, является или нет определенный танец или определенный день священным для данного танцовщика.
Д: Хорошо, только продолжай.
О: Ну, я полагаю, что это в некотором роде секрет.
Д: Ты хочешь сказать, что ты мне не скажешь?
О: Нет, это секрет не такого рода. Это не есть что-то, что ты не должен говорить. Это есть что-то, что ты не можешь сказать.
Д: Что ты имеешь в виду? Почему не могу?
О: Предположим, я спрашиваю танцовщицу: "Скажите мне, мисс Z, танец, который вы исполняете, - это для вас таинство или просто метафора?" Вообразим, что я смогу сделать этот вопрос понятным. Вероятно, она отделается от меня, сказав: "Вы его видели - вам и решать, если вы этого хотите, является он для вас таинством или нет". Или она может сказать: "Иногда да, а иногда нет". Или: "А как вам понравилось прошлое выступление?" Но в любом случае она не может иметь непосредственного контроля над этой вещью. * * *
Д: Ты хочешь сказать, что любой, кто узнает этот секрет, получит власть стать великим танцовщиком или великим поэтом?
О: Нет, нет, нет. Это совсем не так. Я хочу сказать, что великое искусство, религия и все прочее в этом роде связано с этим секретом, однако обычное сознательное знание этого секрета не дало бы знающему никакого контроля.
Д: Папа, что же получилось? Мы пытались выяснить, что означает "что-то вроде", когда мы говорим, что лебедь есть "что-то вроде" человека. Я сказала, что выражение "что-то вроде" должно иметь два смысла. Один для фразы "образ лебедя есть "что-то вроде" лебедя", и другой для фразы "образ лебедя есть "что-то вроде" человека". А ты теперь говоришь про таинственные секреты и контроль.
О: Правильно. Я начну сначала. Образ лебедя не является настоящим лебедем, а является притворным лебедем. Он также притворяется, что не является человеческим существом. Он также "в действительности" является юной леди, одетой в белое платье. И настоящий лебедь будет в известной мере напоминать юную леди. Но что из этого является таинством? О, Боже. Опять все сначала. Я могу сказать только следующее: таинство возникает не из одного из этих утверждений, а из их комбинации. "Притворно быть", "притворно не быть" и "быть в действительности" каким-то образом сплавляются в единое значение. Но нам следует держать их раздельно. Да. Это и пытаются делать логики и ученые. Но балеты так не создаются. И таинства тоже.