Re: Ментальная скорость ↑
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
думаешь и думаешь. Ты тупее, чем я думала.
Она подтолкнула меня обратно к столу. Я приготовился в
уме в самых подходящих выражениях сказать им раз и навсегда,
что с меня достаточно. Роза села рядом со мной, касаясь
меня, я мог ощущать ее ногу, которая нервно соприкасалась с
моей. Лидия стояла лицом ко мне, глядя на меня в упор. Ее
горящие глаза, казалось, говорили что-то такое, чего я не
мог понять.
Я начал говорить, но не кончил. У меня возникло
внезапное и очень глубокое ощущение. Мое тело осознавало
зеленоватый свет, какую-то флюоресценцию снаружи дома. Я не
видел и не слышал ничего. Я просто осознавал свет, как если
бы я внезапно уснул и мои мысли превратились в образы,
наложенные на мир обыденной жизни. Свет двигался с большой
скоростью. Я мог чувствовать его своим животом. Я следовал
за ним, или, скорее, фокусировал на нем свои внимание на
мгновение, которое он двигался поблизости. Фокусирование
моего внимания на свет привело к большой ясности ума. Я знал
тогда, что в этом доме, в присутствии этих людей было
неправильно и опасно вести себя как наивный наблюдатель.
3 комментария
сначала старые сначала новые
Они обменялись друг с другом смущенными взглядами. Роза
открыла рот, собираясь что-то сказать, но Лидия дала ей
команду ногами. Я полагал, что после длинного и откровенного
объяснения они больше не будут тайком сообщаться друг с
другом. Мои нервы были так взвинчены, что их скрытые
движения ног привели меня в ярость. Я заорал на них во всю
мочь и грохнул по столу правой рукой. Роза встала с
невероятной скоростью, и, по-видимому, в ответ на ее
внезапное движение мое тело само по себе, без участия
разума, отступило назад, как раз вовремя, чтобы избежать на
несколько дюймов удара массивной палкой или каким-то тяжелым
предметом, который Роза держала в своей левой руке. Он упал
на стол с оглушительным шумом.
Я снова услышал, как и предыдущей ночью, когда донья
Соледад душила меня, очень своеобразный и загадочный звук,
подобный звуку ломающейся трубки, прямо за трахеей в
основании своей шеи. Мои глаза вытаращились и с быстротой
молнии моя левая рука опустилась на верхушку резиновой палки
и уничтожила ее. Я сам видел эту сцену так, как если бы
наблюдал кинофильм.
Роза завопила, и я тогда осознал, что я наклонился
вперед и всей своей тяжестью ударил оборотную сторону ее
ладони своим левым кулаком. Я был потрясен. То, что
произошло, показалось мне нереальным. Это был кошмар. Роза
продолжала вопить. Лидия увела ее в комнату дона Хуана. Я
слышал ее крики боли еще некоторое время, а затем они
прекратились. Я сел у стола. Мои мысли были хаотическими и
бессвязными.
Своеобразный звук в основании своей шеи я осознал очень
остро. Дон Хуан охарактеризовал его как звук, который
производит человек в момент изменения скорости. Я смутно
помнил, что испытывал этот звук в его компании. Хотя я начал
сознавать его прошлой ночью, я не признавал его полностью,
пока это не случилось с Розой. Затем я осознал, что этот
звук вызвал особое чувствование тепла на небе и в ушах. Сила
и сухость звука заставили меня подумать о звоне большого
треснувшего колокола.
открыла рот, собираясь что-то сказать, но Лидия дала ей
команду ногами. Я полагал, что после длинного и откровенного
объяснения они больше не будут тайком сообщаться друг с
другом. Мои нервы были так взвинчены, что их скрытые
движения ног привели меня в ярость. Я заорал на них во всю
мочь и грохнул по столу правой рукой. Роза встала с
невероятной скоростью, и, по-видимому, в ответ на ее
внезапное движение мое тело само по себе, без участия
разума, отступило назад, как раз вовремя, чтобы избежать на
несколько дюймов удара массивной палкой или каким-то тяжелым
предметом, который Роза держала в своей левой руке. Он упал
на стол с оглушительным шумом.
Я снова услышал, как и предыдущей ночью, когда донья
Соледад душила меня, очень своеобразный и загадочный звук,
подобный звуку ломающейся трубки, прямо за трахеей в
основании своей шеи. Мои глаза вытаращились и с быстротой
молнии моя левая рука опустилась на верхушку резиновой палки
и уничтожила ее. Я сам видел эту сцену так, как если бы
наблюдал кинофильм.
Роза завопила, и я тогда осознал, что я наклонился
вперед и всей своей тяжестью ударил оборотную сторону ее
ладони своим левым кулаком. Я был потрясен. То, что
произошло, показалось мне нереальным. Это был кошмар. Роза
продолжала вопить. Лидия увела ее в комнату дона Хуана. Я
слышал ее крики боли еще некоторое время, а затем они
прекратились. Я сел у стола. Мои мысли были хаотическими и
бессвязными.
Своеобразный звук в основании своей шеи я осознал очень
остро. Дон Хуан охарактеризовал его как звук, который
производит человек в момент изменения скорости. Я смутно
помнил, что испытывал этот звук в его компании. Хотя я начал
сознавать его прошлой ночью, я не признавал его полностью,
пока это не случилось с Розой. Затем я осознал, что этот
звук вызвал особое чувствование тепла на небе и в ушах. Сила
и сухость звука заставили меня подумать о звоне большого
треснувшего колокола.
Лидия повернулась ко мне и яростно сказала, что обе они
- мои подопечные, и что я должен позаботиться об их
безопасности, т.к. по требованию Нагваля они отказались от
своей свободы действий для того, чтобы помогать мне. Тут у
меня вспыхнул гнев. Я захотел шлепнуть девушек, но тут я
ощутил странную дрожь, которая пробежала по моему телу. Она
снова началась, как щекочущее раздражение на верхушке
головы, прошла вниз по спине и достигла пупочной области, и
тогда я знал, где они живут. Щекочущее ощущение было подобно
щиту, мягкому теплому слою пленки. Я мог чувствовать его
физически, как оно покрывает участок между лобковыми костями
и краем ребер. Мой гнев исчез и сменился странной
трезвостью, отрешенностью и в то же время желанием смеяться.
Я знал тогда нечто трансцендентальное. Под натиском действий
доньи Соледад и сестричек мое тело прекратило составление
мнений; в терминах дона Хуана я остановил мир. Я сочетал два
разобщенных чувствования, щекочущее раздражение на самой
верхушке голове и сухой треснувший звук в основании шеи: в
их соединении заключается способ к этому прекращению
составления мнений.
Когда я сидел в машине с двумя девушками на краю
пустынной горной дороги, я знал как факт, что я первый имел
полное осознание остановки мира. Это ощущение привело на ум
мне воспоминание о другом подобном, самом первом телесном
осознании, которое я имел годы тому назад. Оно имело
отношение к щекочущему раздражению на верхушке головы. Дон
Хуан сказал, что маги должны культивировать такое
чувствование, и он подробно описал его. Согласно ему, это
было нечто вроде зуда, которые не был ни приятным, ни
болезненным и который появлялся на верхушке головы. Чтобы
познакомить меня с ним на интеллектуальном уровне, он описал
и проанализировал его особенности. Затем в практическом
отношении он предпринял попытку руководить мною в развитии
необходимого телесного ознакомления и запоминания этого
телесного ощущения, заставляя меня бегать по веткам и
скалам, которые выдавались в горизонтальной плоскости на
несколько дюймов над моей головой.
На протяжении нескольких лет я пытался следовать его
указаниям, но с одной стороны я не смог понять то, что он
имел в виду своим описанием, а с другой стороны, я не смог
снабдить тело адекватной памятью, путем следования его
прагматическим мерам. Я никогда ничего не ощущал на верхушке
своей головы, когда я бегал под ветками и скалами, которые
он избрал для своих демонстраций. Но однажды мое тело само
собой открыло это чувствование, когда я заводил высокую
грузовую тележку в высокий трехъярусный гараж. Я въехал в
ворота гаража с той же скоростью, с какой я обычно въезжал
на своем маленьком двухдверном седане; в результате с
высокого сиденья тележки я почувствовал, как поперечная
бетонная балка крыши скользит по моей голове. И не смог
остановить тележку вовремя и получил ощущение, что бетонная
балка содрала с черепа кожу. Я никогда еще не водил такой
высокий транспорт, как эта тележка, поэтому я не мог
соответствующим образом настроить восприятие. Промежуток
между верхом тележки и крышей гаража, как мне казалось,
отсутствовал. Я ощущал балку кожей своего черепа.
В тот вечер я ездил часами внутри своего гаража, давая
своему телу накопить память об этом щекочущем чувстве.
Я повернулся лицом к двум девушкам и хотел сказать им,
что я только что выяснил, что я знаю, где они живут. Я
воздержался от этого. Не было никакого способа описать им,
что щекочущее чувство заставило меня вспомнить случайное
замечание, которое дон Хуан сделал мне однажды, когда мы
проходили мимо одного дома по пути к Паблито. Он указал на
необычные особенности окружения и сказал, что этот дом был
идеальным местом для успокоения, но не был местом для
отдыха. Я повез их туда.
- мои подопечные, и что я должен позаботиться об их
безопасности, т.к. по требованию Нагваля они отказались от
своей свободы действий для того, чтобы помогать мне. Тут у
меня вспыхнул гнев. Я захотел шлепнуть девушек, но тут я
ощутил странную дрожь, которая пробежала по моему телу. Она
снова началась, как щекочущее раздражение на верхушке
головы, прошла вниз по спине и достигла пупочной области, и
тогда я знал, где они живут. Щекочущее ощущение было подобно
щиту, мягкому теплому слою пленки. Я мог чувствовать его
физически, как оно покрывает участок между лобковыми костями
и краем ребер. Мой гнев исчез и сменился странной
трезвостью, отрешенностью и в то же время желанием смеяться.
Я знал тогда нечто трансцендентальное. Под натиском действий
доньи Соледад и сестричек мое тело прекратило составление
мнений; в терминах дона Хуана я остановил мир. Я сочетал два
разобщенных чувствования, щекочущее раздражение на самой
верхушке голове и сухой треснувший звук в основании шеи: в
их соединении заключается способ к этому прекращению
составления мнений.
Когда я сидел в машине с двумя девушками на краю
пустынной горной дороги, я знал как факт, что я первый имел
полное осознание остановки мира. Это ощущение привело на ум
мне воспоминание о другом подобном, самом первом телесном
осознании, которое я имел годы тому назад. Оно имело
отношение к щекочущему раздражению на верхушке головы. Дон
Хуан сказал, что маги должны культивировать такое
чувствование, и он подробно описал его. Согласно ему, это
было нечто вроде зуда, которые не был ни приятным, ни
болезненным и который появлялся на верхушке головы. Чтобы
познакомить меня с ним на интеллектуальном уровне, он описал
и проанализировал его особенности. Затем в практическом
отношении он предпринял попытку руководить мною в развитии
необходимого телесного ознакомления и запоминания этого
телесного ощущения, заставляя меня бегать по веткам и
скалам, которые выдавались в горизонтальной плоскости на
несколько дюймов над моей головой.
На протяжении нескольких лет я пытался следовать его
указаниям, но с одной стороны я не смог понять то, что он
имел в виду своим описанием, а с другой стороны, я не смог
снабдить тело адекватной памятью, путем следования его
прагматическим мерам. Я никогда ничего не ощущал на верхушке
своей головы, когда я бегал под ветками и скалами, которые
он избрал для своих демонстраций. Но однажды мое тело само
собой открыло это чувствование, когда я заводил высокую
грузовую тележку в высокий трехъярусный гараж. Я въехал в
ворота гаража с той же скоростью, с какой я обычно въезжал
на своем маленьком двухдверном седане; в результате с
высокого сиденья тележки я почувствовал, как поперечная
бетонная балка крыши скользит по моей голове. И не смог
остановить тележку вовремя и получил ощущение, что бетонная
балка содрала с черепа кожу. Я никогда еще не водил такой
высокий транспорт, как эта тележка, поэтому я не мог
соответствующим образом настроить восприятие. Промежуток
между верхом тележки и крышей гаража, как мне казалось,
отсутствовал. Я ощущал балку кожей своего черепа.
В тот вечер я ездил часами внутри своего гаража, давая
своему телу накопить память об этом щекочущем чувстве.
Я повернулся лицом к двум девушкам и хотел сказать им,
что я только что выяснил, что я знаю, где они живут. Я
воздержался от этого. Не было никакого способа описать им,
что щекочущее чувство заставило меня вспомнить случайное
замечание, которое дон Хуан сделал мне однажды, когда мы
проходили мимо одного дома по пути к Паблито. Он указал на
необычные особенности окружения и сказал, что этот дом был
идеальным местом для успокоения, но не был местом для
отдыха. Я повез их туда.
Ла Горда встала и велела мне быстро схватить ее сзади,
сомкнув свои ладони вокруг ее талии на ее пупке. Затем она
выполнила странное движение своими руками. Это выглядело
так, словно она махала полотенцем, держа его на уровне глаз.
Она сделала это четыре раза. Затем она сделала другое
странное движение. Она поместила свои руки у середины груди,
ладонями вверх, одну над другой без соприкосновения друг с
другом. Ее локти были распрямлены в стороны. Она сжала свои
руки, словно она внезапно схватила два невидимых стержня.
Она медленно перевернула руки, пока ладони не стали обращены
вниз, а затем сделала очень красивое напряженное движение, в
котором, казалось, приняли участие все мышцы ее тела. Это
выглядело так, словно она открывала тяжелую раздвижную
дверь, которая оказывала большое сопротивление. Ее тело
дрожало от напряжения. Ее руки двигались медленно, словно
открывали очень, очень тяжелую дверь, пока они не были
полностью вытянуты в стороны.
У меня было ясное впечатление, что как только она
открыла эту дверь, через нее ринулся ветер. Этот ветер тащил
нас, и мы, фактически, прошли сквозь стену или, скорее,
стены ее дома прошли сквозь нас, или, вероятно, все трое -
ла Горда, дом и я сам - прошли через дверь, которую она
открыла. Внезапно я очутился снаружи в открытом поле. Я мог
видеть темные очертания окружающих гор и деревьев. Я больше
не держался за пояс ла Горды. Шум надо мной заставил меня
взглянуть вверх, и я увидел ее парящей примерно в 10 футах
надо мной, подобно черной фигуре гигантского змея. Я ощути
ужасный зуд в пупке, и тогда ла Горда ринулась вниз на землю
с предельной скоростью, но вместо того, чтобы грохнуться,
она сделала мягкую полную остановку.
В момент приземления ла Горды зуд в моей пупочной
области превратился в ужасно мучительную нервную боль. Было
так, словно ее приземление вытягивало мои внутренности
наружу. Я во весь голос завопил от боли.
Затем ла Горда стояла около меня, отчаянно переводя
дыхание. Я сидел. Мы были снова в комнате дона Хенаро, где
мы были раньше.
Ла Горда, казалось, не могла сдержать дыхание. Она
промокла от пота.
сомкнув свои ладони вокруг ее талии на ее пупке. Затем она
выполнила странное движение своими руками. Это выглядело
так, словно она махала полотенцем, держа его на уровне глаз.
Она сделала это четыре раза. Затем она сделала другое
странное движение. Она поместила свои руки у середины груди,
ладонями вверх, одну над другой без соприкосновения друг с
другом. Ее локти были распрямлены в стороны. Она сжала свои
руки, словно она внезапно схватила два невидимых стержня.
Она медленно перевернула руки, пока ладони не стали обращены
вниз, а затем сделала очень красивое напряженное движение, в
котором, казалось, приняли участие все мышцы ее тела. Это
выглядело так, словно она открывала тяжелую раздвижную
дверь, которая оказывала большое сопротивление. Ее тело
дрожало от напряжения. Ее руки двигались медленно, словно
открывали очень, очень тяжелую дверь, пока они не были
полностью вытянуты в стороны.
У меня было ясное впечатление, что как только она
открыла эту дверь, через нее ринулся ветер. Этот ветер тащил
нас, и мы, фактически, прошли сквозь стену или, скорее,
стены ее дома прошли сквозь нас, или, вероятно, все трое -
ла Горда, дом и я сам - прошли через дверь, которую она
открыла. Внезапно я очутился снаружи в открытом поле. Я мог
видеть темные очертания окружающих гор и деревьев. Я больше
не держался за пояс ла Горды. Шум надо мной заставил меня
взглянуть вверх, и я увидел ее парящей примерно в 10 футах
надо мной, подобно черной фигуре гигантского змея. Я ощути
ужасный зуд в пупке, и тогда ла Горда ринулась вниз на землю
с предельной скоростью, но вместо того, чтобы грохнуться,
она сделала мягкую полную остановку.
В момент приземления ла Горды зуд в моей пупочной
области превратился в ужасно мучительную нервную боль. Было
так, словно ее приземление вытягивало мои внутренности
наружу. Я во весь голос завопил от боли.
Затем ла Горда стояла около меня, отчаянно переводя
дыхание. Я сидел. Мы были снова в комнате дона Хенаро, где
мы были раньше.
Ла Горда, казалось, не могла сдержать дыхание. Она
промокла от пота.