Лидия повернулась ко мне и яростно сказала, что обе они- мои подопечные, и что я должен позаботиться об ихбезопасности, т.к. по требованию Нагваля они отказались отсвоей свободы действий для того, чтобы помогать мне. Тут уменя вспыхнул гнев. Я захотел шлепнуть девушек, но тут яощутил странную дрожь, которая пробежала по моему телу. Онаснова началась, как щекочущее раздражение на верхушкеголовы, прошла вниз по спине и достигла пупочной области, итогда я знал, где они живут. Щекочущее ощущение было подобнощиту, мягкому теплому слою пленки. Я мог чувствовать егофизически, как оно покрывает участок между лобковыми костямии краем ребер. Мой гнев исчез и сменился страннойтрезвостью, отрешенностью и в то же время желанием смеяться.Я знал тогда нечто трансцендентальное. Под натиском действийдоньи Соледад и сестричек мое тело прекратило составлениемнений; в терминах дона Хуана я остановил мир. Я сочетал дваразобщенных чувствования, щекочущее раздражение на самойверхушке голове и сухой треснувший звук в основании шеи: вих соединении заключается способ к этому прекращениюсоставления мнений.Когда я сидел в машине с двумя девушками на краюпустынной горной дороги, я знал как факт, что я первый имелполное осознание остановки мира. Это ощущение привело на уммне воспоминание о другом подобном, самом первом телесномосознании, которое я имел годы тому назад. Оно имелоотношение к щекочущему раздражению на верхушке головы. ДонХуан сказал, что маги должны культивировать такоечувствование, и он подробно описал его. Согласно ему, этобыло нечто вроде зуда, которые не был ни приятным, ниболезненным и который появлялся на верхушке головы. Чтобыпознакомить меня с ним на интеллектуальном уровне, он описали проанализировал его особенности. Затем в практическомотношении он предпринял попытку руководить мною в развитиинеобходимого телесного ознакомления и запоминания этоготелесного ощущения, заставляя меня бегать по веткам искалам, которые выдавались в горизонтальной плоскости нанесколько дюймов над моей головой.На протяжении нескольких лет я пытался следовать егоуказаниям, но с одной стороны я не смог понять то, что онимел в виду своим описанием, а с другой стороны, я не смогснабдить тело адекватной памятью, путем следования егопрагматическим мерам. Я никогда ничего не ощущал на верхушкесвоей головы, когда я бегал под ветками и скалами, которыеон избрал для своих демонстраций. Но однажды мое тело самособой открыло это чувствование, когда я заводил высокуюгрузовую тележку в высокий трехъярусный гараж. Я въехал вворота гаража с той же скоростью, с какой я обычно въезжална своем маленьком двухдверном седане; в результате свысокого сиденья тележки я почувствовал, как поперечнаябетонная балка крыши скользит по моей голове. И не смогостановить тележку вовремя и получил ощущение, что бетоннаябалка содрала с черепа кожу. Я никогда еще не водил такойвысокий транспорт, как эта тележка, поэтому я не могсоответствующим образом настроить восприятие. Промежутокмежду верхом тележки и крышей гаража, как мне казалось,отсутствовал. Я ощущал балку кожей своего черепа.В тот вечер я ездил часами внутри своего гаража, даваясвоему телу накопить память об этом щекочущем чувстве.Я повернулся лицом к двум девушкам и хотел сказать им,что я только что выяснил, что я знаю, где они живут. Явоздержался от этого. Не было никакого способа описать им,что щекочущее чувство заставило меня вспомнить случайноезамечание, которое дон Хуан сделал мне однажды, когда мыпроходили мимо одного дома по пути к Паблито. Он указал нанеобычные особенности окружения и сказал, что этот дом былидеальным местом для успокоения, но не был местом дляотдыха. Я повез их туда.
Ла Горда встала и велела мне быстро схватить ее сзади,сомкнув свои ладони вокруг ее талии на ее пупке. Затем онавыполнила странное движение своими руками. Это выгляделотак, словно она махала полотенцем, держа его на уровне глаз.Она сделала это четыре раза. Затем она сделала другоестранное движение. Она поместила свои руки у середины груди,ладонями вверх, одну над другой без соприкосновения друг сдругом. Ее локти были распрямлены в стороны. Она сжала своируки, словно она внезапно схватила два невидимых стержня.Она медленно перевернула руки, пока ладони не стали обращенывниз, а затем сделала очень красивое напряженное движение, вкотором, казалось, приняли участие все мышцы ее тела. Этовыглядело так, словно она открывала тяжелую раздвижнуюдверь, которая оказывала большое сопротивление. Ее телодрожало от напряжения. Ее руки двигались медленно, словнооткрывали очень, очень тяжелую дверь, пока они не былиполностью вытянуты в стороны.У меня было ясное впечатление, что как только онаоткрыла эту дверь, через нее ринулся ветер. Этот ветер тащилнас, и мы, фактически, прошли сквозь стену или, скорее,стены ее дома прошли сквозь нас, или, вероятно, все трое -ла Горда, дом и я сам - прошли через дверь, которую онаоткрыла. Внезапно я очутился снаружи в открытом поле. Я могвидеть темные очертания окружающих гор и деревьев. Я большене держался за пояс ла Горды. Шум надо мной заставил менявзглянуть вверх, и я увидел ее парящей примерно в 10 футахнадо мной, подобно черной фигуре гигантского змея. Я ощутиужасный зуд в пупке, и тогда ла Горда ринулась вниз на землюс предельной скоростью, но вместо того, чтобы грохнуться,она сделала мягкую полную остановку.В момент приземления ла Горды зуд в моей пупочнойобласти превратился в ужасно мучительную нервную боль. Былотак, словно ее приземление вытягивало мои внутренностинаружу. Я во весь голос завопил от боли.Затем ла Горда стояла около меня, отчаянно переводядыхание. Я сидел. Мы были снова в комнате дона Хенаро, гдемы были раньше.Ла Горда, казалось, не могла сдержать дыхание. Онапромокла от пота.