То что происходит снаружи имеет связь с территорией (имеет своё место, размер и другие субмодальности. Чем их больше, тем больше связей с территорией)Такое рассмотрение не явно задает третью фигуру некоего отстраненного Наблюдателя в дополнению к Чарли1, который активно генерирует коммуникативное аптайм, Чарли2, который вовлекается в коммуникацию с Чарли1. Вот этот Наблюдатель может от нечего делать рассуждать:--о внутреннем и внешнем--о территории--о месте размере и других субмодальностях--но для Чарли1/2 все вышеперечисленное представлено на языке действий, едели мы именно ИСПОЛНЯЕМ аптайм в соответствии с моделью ЧЯ
Можно ли рассуждать об этом (о внутреннем и внешнем, о территории, о месте размере и других субмодальностях) исполняя аптайм?Является ли Моделист Наблюдателем?
Можно ли рассуждать об этом (о внутреннем и внешнем, о территории, о месте размере и других субмодальностях) исполняя аптайм?Запросто. Ежели я есть Чарли1, то для аптаймовых рассуждений о субмодальностях Чарли2, мне всего-то надо концентрироваться на его (Чарли2) сигналах и прочей экспрессии. Для рассуждения о своих собственных субмодальностях, чтобы не ухнуться в даунтайм, мне всего-то надо представлять (ну да - галлюцинировать) их, спроецированными во внешний мир.Видишь ли, граница между внешним и внутренним задается вовсе не поверхностью тела. Она задается особенной кинестетикой, направленной на извлечение инвариантов внешнего мира или внутреннего мира. И ежели некоторая соразмерная часть внутреннего мира пропорционально спроецирована и представлена во внешнем, так что для ее восприятия требуются все те же движения по извлечению внешних инвариантов, то речь продолжает идти именно все о внешнем мире (и аптайм сохраняется без разрывов и прекращений).Является ли Моделист Наблюдателем?Запросто. Моделист в первую очередь наблюдатель/слушатель-в-движении. На ощущения в этом раскладе не указываем, ибо они все отходят к ощущениям-от-движений.