Намерение мое не возвращаться в канцелярию, а начать новуюрабочую жизнь(2), было во мне непоколебимо. Оставалось только выбрать род занятия - иэто не представлялось особенно трудным, так как мне казалось, что я былоченьсилен(2),вынослив(2), способен на самыйтяжкий труд(2). Мне предстоялаоднообразнаярабочая жизнь(2) с проголодью, вонью и грубостью обстановки, спостоянною мыслью о заработке и куске хлеба. И - кто знает? - возвращаясь сработы по БольшойДворянской(1), я, быть может, не раз еще позавидуюинженеру(1)Должикову, живущемуумственным трудом(1), но теперьдумать(1) обо всех этихбудущих моих невзгодах мне было весело. Когда-то я мечтал одуховной деятельности(1), воображая себя тоучителем(1), товрачом(1), тописателем(1), но мечтытак и остались мечтами. Наклонность кумственным наслаждениям(1), - например, ктеатру(1) ичтению(1), - у меня была развита до страсти, но была ли способность кумственному труду(1), - не знаю. Вгимназии(1) у меня было непобедимое отвращениек греческому языку(1), так что меня должны были взять из четвертого класса.Долго ходилирепетиторы(1) и приготовляли меня в пятый класс, потом яслужил по различным ведомствам, проводя большую часть дня совершенно праздно, и мнеговорили, что это -умственный труд(1); моя деятельность в сфереучебной(1) ислужебной не требовала ни напряжения ума, ни таланта, ни личныхспособностей, ни творческого подъема духа: она была машинной; а такойумственный труд(1) я ставлю нижефизического(2), презираю его и не думаю, чтобы онхотя одну минуту мог служить оправданием праздной, беззаботной жизни, таккак сам он не что иное, как обман, один из видов той же праздности. По всейвероятности, настоящегоумственного труда(1) я незнал(1) никогда.