... ↑
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Основная идея статьи заключается в том, что ментальные и физические составляющие любого действия являются двумя различными аспектами одной и той же функции. Ментальный и физический компоненты - это не две серии проявлений, каким-то образом связанные между собой. Скорее, это два элемента одного целого, как две стороны медали. Очень вероятно, что последовательная и линейная природа языка способствует формированию серийной природы нашего мышления и делает одновременное проявление этих двух обособленных элементов возможным.
Кроме тех случаев, когда требуется использовать специальный лексикон или систему символов - как, например, в математике - мы вынуждены разделять эти два элемента, даже если хотим обратного. При этом даже такие высоко-абстрактные понятия, такие как цифры, не лишены физиологической поддержки. Скорость нашей мысли тесно связана со скоростью функций двигательной зоны коры головного мозга. Мы затрачиваем больше времени, чтобы мысленно сосчитать от 20 до 30, чем от 1 до 10. Это происходит, потому что даже при невербальном мышлении, мы привязываемся к задаче артикулировать про себя цифры из вышесказанного примера, которые звучат длиннее, чем простые цифры от одного до десяти. По схожей причине, когда мы произносим мысленно "направо" или "налево", это мгновенно активирует мышцы глаз.
С помощью тренировки нервная система человека может научиться исключать эти мышечные движения гортани и глаз, ускорив тем самым мыслительный процесс. При этом наше мышление все равно остаётся ограниченным скоростью, с которой может функционировать двигательная зона мозга. Скажем, простой акт прочтения этой страницы обуславливается скоростью зрительного восприятия. Но даже в этом примере мы в состоянии ускорить наши ментальные процессы, отделив их от движений мышц, сопровождающих акт чтения.
Важно то, что мышление включает в себя физические функции, которые поддерживают ментальные процессы. И как бы тщательно мы не изучали вопрос, трудно найти хоть один ментальный процесс, который протекает без поддержки какой-либо физической функции. Современный взгляд на суть явления гласит, что это лишь одно из проявлений энергии или, в более лёгкой версии, самого мышления как такового.
3 комментария
сначала старые сначала новые
Фамильярный взгляд на некоторые явления мешает нам понять их со всей ясностью. Для нас скорость - вполне реальная величина, конкретная и измеримая. При этом мы не можем осязать или оценивать скорость. Она является абстрактным понятием. Чтобы измерить скорость, нам нужно записать наблюдения об изменениях в определённых физических точках в пространстве. Но мы можем пойти дальше в измерении абстракции уже достаточно абстрактной идеи скорости. Например, мы можем изменить ускорение или замедление, на основании тех же записей об изменениях в физических точках. Мы можем даже выйти на третий уровень абстракции и рассчитать кривую изменений ускорения. Вопрос в том, отличается ли это от того, что происходит внутри нас в процессе мышления?
Придерживаясь аналогии о трёх уровнях абстракции, можно провести параллель с ментальными процессами. Например, я могу прочитать страницу, не вникая в её содержимое, и потом спросить себя: а понял ли я что-то из прочитанного? Тогда я перечитаю эту страницу ещё раз, задаваясь вопросом, понятен ли мне её смысл. А потом перечитаю и в третий раз, удивляясь, почему я не смог её понять с первого раза.
В таком коротком эссе невозможно тщательно разобрать этот вопрос. Но даже сейчас мы можем увидеть общие черты в этих двух аналогиях и осознать, что изменения в скорости возможны только при соответствующих изменениях физических процессов, поддерживающих её. Любые изменения в последних означают изменения в первой. Ментальные процессы производят изменения в своей физической основе, а изменения в физической природе мышления проявляют себя через перемены ментального характера. В обоих примерах рассматривать источник проявления изменений бессмысленно: ни скорость, ни ход мыслей не могут меняться без перемен в своей физической основе.
Состояние высокой осознанности состоит из 4 элементов: движения, ощущения, чувства и мысли. Если эти четыре проявления отсутствуют, человек скоро погрузится в сон. Известно, что движения и ощущения являются функциями центральной нервной системы. Но, помимо этого, мы предполагаем, что ментальные процессы относятся к тем же функциям. И мы попробуем показать, что чувства тоже относятся к функциям центральной нервной системы.
Реакция страха включает в себя резкое сокращение сгибательных мышц, особенно в области живота - и задержку дыхания. Это сопровождается рядом вазомоторных расстройств: учащается пульс, повышается потоотделение и, в экстремальных случаях, человека бросает в дрожь, и может произойти дефекация. Многие солдаты испытали подобное в момент, когда бежали из траншей во время первой штыковой атаки. Сильное сокращение сгибательных мышц сопровождается одновременным торможением мышц-антагонистов, разгибателей. Поэтому колени сгибаются, и человеку трудно держать себя прямо.
Продолжение следует.
Придерживаясь аналогии о трёх уровнях абстракции, можно провести параллель с ментальными процессами. Например, я могу прочитать страницу, не вникая в её содержимое, и потом спросить себя: а понял ли я что-то из прочитанного? Тогда я перечитаю эту страницу ещё раз, задаваясь вопросом, понятен ли мне её смысл. А потом перечитаю и в третий раз, удивляясь, почему я не смог её понять с первого раза.
В таком коротком эссе невозможно тщательно разобрать этот вопрос. Но даже сейчас мы можем увидеть общие черты в этих двух аналогиях и осознать, что изменения в скорости возможны только при соответствующих изменениях физических процессов, поддерживающих её. Любые изменения в последних означают изменения в первой. Ментальные процессы производят изменения в своей физической основе, а изменения в физической природе мышления проявляют себя через перемены ментального характера. В обоих примерах рассматривать источник проявления изменений бессмысленно: ни скорость, ни ход мыслей не могут меняться без перемен в своей физической основе.
Состояние высокой осознанности состоит из 4 элементов: движения, ощущения, чувства и мысли. Если эти четыре проявления отсутствуют, человек скоро погрузится в сон. Известно, что движения и ощущения являются функциями центральной нервной системы. Но, помимо этого, мы предполагаем, что ментальные процессы относятся к тем же функциям. И мы попробуем показать, что чувства тоже относятся к функциям центральной нервной системы.
Реакция страха включает в себя резкое сокращение сгибательных мышц, особенно в области живота - и задержку дыхания. Это сопровождается рядом вазомоторных расстройств: учащается пульс, повышается потоотделение и, в экстремальных случаях, человека бросает в дрожь, и может произойти дефекация. Многие солдаты испытали подобное в момент, когда бежали из траншей во время первой штыковой атаки. Сильное сокращение сгибательных мышц сопровождается одновременным торможением мышц-антагонистов, разгибателей. Поэтому колени сгибаются, и человеку трудно держать себя прямо.
Продолжение следует.
ТЕЛЕСНОЕ САМОВЫРАЖЕНИЕ.
Часть 3
Новорождённый ребёнок обладает низкой чувствительностью к внешним стимулам: он выдаёт лишь слабые реакции на свет, звук, запах и даже на достаточно ощутимые пощипывания. Но если на этого младенца неожиданно упадёт капля, его сгибательные мышцы резко сократятся: дыхание остановится, за этим последует крик, пульс участится, изменятся показатели вазомоторных функций. Существует поразительное сходство между тем, как реагирует на падение только что родившийся ребёнок, и тем страхом падения, который ощущаем мы, взрослые.
Поскольку реакция на падение присутствует сразу после появления ребёнка на свет, она является врождённой, независимой от приобретённого опыта. Когда человек пригибает голову, туловище складывается пополам, колени сгибаются и возникает дрожь, тонус разгибателей снижается в агонии тревоги и страха - все это вместе является частью общего сокращения сгибательных мышц.
После нескольких недель жизни, когда ребёнок уже лучше слышит, такая же резкая реакция развивается в ответ на громкий неожиданный звук. Во всех отделах нервной системы, где миелинизация ещё не завершилась, происходит диффузное возбуждение соседних нервов и нервных сплетений. Восьмой черепной нерв состоит из двух видов волокон, кохлеарных и вестибулярных, полукружные каналы иннервированы последними. Внезапная утрата поддержки вызывает у новорождённого интенсивное возбуждение вестибулярных нервных волокон в ответ на реакцию полукружных каналов на падение. Когда кохлеарные нервы реагируют на громкий звук, возбуждение этих волокон распространяется на соседние вестибулярные, вызывая ту же реакцию, которая случается при падении.
Бурные реакции, которые мы наблюдаем у взрослых в ответ на тревогу и страх, зарождаются в вестибулярной части восьмого черепного нерва. При этом типичные симптомы, такие как головокружение, тошнота и прочие - похожи на симптомы, возникающие при нарушении вестибулярной функции.
Таким образом, мы изучили паттерн, лежащий в основе формирования комплексов тревожности, ощущения постоянного страха, нерешительности и хронической неуверенности в себе. Кроме того, мы обозначили взаимозависимость чувств с одной стороны и функций нервной системы с другой, показав, как они влияют на осанку, положение тела и формирование типичных паттернов тонуса мышц. Мы провели наблюдение, сфокусировавшись лишь на нескольких из бесконечного количества примерах этого феномена.
Подводя итоги, мы хотим ещё раз подчеркнуть, насколько важную роль мышечный контроль играет в самоконтроле. Внимательное изучение своих привычных поз и индивидуальных паттернов мышечных сокращений, обуславливающих положение тела, даёт возможность сделать выводы, какие части двигательной зоны мозга подвержены постоянному аномальному возбуждение, а какие - хроническому торможению.
Следует учесть, что жизнь - это быстро движущийся поток последовательных состояний центральной нервной системы, и что каждое из этих состояний, независимо от его сложности, представляет из себя неделимый гештальт. Невозможно в один момент говорить про себя одновременно "да" и "нет". Неважно, насколько сложный комплекс представляет собой определённая идея, действие или событие - они являются цельными актами сложного в своём единстве существа.
И если чьё-то общее состояние постоянного возбуждения и торможения таково, что каждая мысль или действие активируют одни и те же области - оно даёт нам хороший пример одержимости. Такое состояние нервной системы может сглаживаться медикаментами, которые воздействуют на зоны возбуждения и торможения. Если подобные результаты достигаются с помощью психотерапии, они всегда сопровождаются переменами в общем мышечном тонусе и осанке.
Позвольте повторить, что состояние коры головного мозга можно непосредственно анализировать при наблюдении за периферией тела, исходя из конфигурации осанки и мышечного тонуса. Изменения в центральной нервной системе всегда подразумевают перемены этой конфигурации. И каждая из них, как мы говорили выше, представляет из себя одну из сторон медали.
Часть 3
Новорождённый ребёнок обладает низкой чувствительностью к внешним стимулам: он выдаёт лишь слабые реакции на свет, звук, запах и даже на достаточно ощутимые пощипывания. Но если на этого младенца неожиданно упадёт капля, его сгибательные мышцы резко сократятся: дыхание остановится, за этим последует крик, пульс участится, изменятся показатели вазомоторных функций. Существует поразительное сходство между тем, как реагирует на падение только что родившийся ребёнок, и тем страхом падения, который ощущаем мы, взрослые.
Поскольку реакция на падение присутствует сразу после появления ребёнка на свет, она является врождённой, независимой от приобретённого опыта. Когда человек пригибает голову, туловище складывается пополам, колени сгибаются и возникает дрожь, тонус разгибателей снижается в агонии тревоги и страха - все это вместе является частью общего сокращения сгибательных мышц.
После нескольких недель жизни, когда ребёнок уже лучше слышит, такая же резкая реакция развивается в ответ на громкий неожиданный звук. Во всех отделах нервной системы, где миелинизация ещё не завершилась, происходит диффузное возбуждение соседних нервов и нервных сплетений. Восьмой черепной нерв состоит из двух видов волокон, кохлеарных и вестибулярных, полукружные каналы иннервированы последними. Внезапная утрата поддержки вызывает у новорождённого интенсивное возбуждение вестибулярных нервных волокон в ответ на реакцию полукружных каналов на падение. Когда кохлеарные нервы реагируют на громкий звук, возбуждение этих волокон распространяется на соседние вестибулярные, вызывая ту же реакцию, которая случается при падении.
Бурные реакции, которые мы наблюдаем у взрослых в ответ на тревогу и страх, зарождаются в вестибулярной части восьмого черепного нерва. При этом типичные симптомы, такие как головокружение, тошнота и прочие - похожи на симптомы, возникающие при нарушении вестибулярной функции.
Таким образом, мы изучили паттерн, лежащий в основе формирования комплексов тревожности, ощущения постоянного страха, нерешительности и хронической неуверенности в себе. Кроме того, мы обозначили взаимозависимость чувств с одной стороны и функций нервной системы с другой, показав, как они влияют на осанку, положение тела и формирование типичных паттернов тонуса мышц. Мы провели наблюдение, сфокусировавшись лишь на нескольких из бесконечного количества примерах этого феномена.
Подводя итоги, мы хотим ещё раз подчеркнуть, насколько важную роль мышечный контроль играет в самоконтроле. Внимательное изучение своих привычных поз и индивидуальных паттернов мышечных сокращений, обуславливающих положение тела, даёт возможность сделать выводы, какие части двигательной зоны мозга подвержены постоянному аномальному возбуждение, а какие - хроническому торможению.
Следует учесть, что жизнь - это быстро движущийся поток последовательных состояний центральной нервной системы, и что каждое из этих состояний, независимо от его сложности, представляет из себя неделимый гештальт. Невозможно в один момент говорить про себя одновременно "да" и "нет". Неважно, насколько сложный комплекс представляет собой определённая идея, действие или событие - они являются цельными актами сложного в своём единстве существа.
И если чьё-то общее состояние постоянного возбуждения и торможения таково, что каждая мысль или действие активируют одни и те же области - оно даёт нам хороший пример одержимости. Такое состояние нервной системы может сглаживаться медикаментами, которые воздействуют на зоны возбуждения и торможения. Если подобные результаты достигаются с помощью психотерапии, они всегда сопровождаются переменами в общем мышечном тонусе и осанке.
Позвольте повторить, что состояние коры головного мозга можно непосредственно анализировать при наблюдении за периферией тела, исходя из конфигурации осанки и мышечного тонуса. Изменения в центральной нервной системе всегда подразумевают перемены этой конфигурации. И каждая из них, как мы говорили выше, представляет из себя одну из сторон медали.
Очевидно, что приёмы снижения мышечного тонуса и методического улучшения образа себя имеют значение, которое трудно переоценить. В процессе такой работы становится явным, что когда самоконтроль поврежден, нарушается ещё кое-что: наша способность к саморазвитию. И таким образом, устранение этих нарушений не должно переживаться как "излечение от недуга" , а скорее как возрождение способности индивидуума к росту и развитию.
Наш метод, развиваемый на протяжении уже более двух десятилетий, разрабатывался для применения в двух видах: индивидуальных мануальных сессий и групповой работы с участием 50 и более человек.
Мы не можем завершить эту статью без финального наблюдения касательно уровней организации центральной нервной системы (ствола мозга, отвечающего за внутреннюю жизнь тела, лимбической системы, контролирующей внешние проявления внутренних потребностей и надлимбической системы, до сих пор находящейся в развитии. Она позволяет людям не только говорить и действовать, но и осознавать, что мы делаем и говорим). Несомненно, чтобы стать полностью осознанными относительно ориентации нашего тела в пространстве, мы должны изучить себя со всей ясностью и глубиной. И таким образом мы опять приобретём контроль над саморазвитием, двигаясь в направлении, уже обозначенным для нас всем процессом эволюции.
Наш метод, развиваемый на протяжении уже более двух десятилетий, разрабатывался для применения в двух видах: индивидуальных мануальных сессий и групповой работы с участием 50 и более человек.
Мы не можем завершить эту статью без финального наблюдения касательно уровней организации центральной нервной системы (ствола мозга, отвечающего за внутреннюю жизнь тела, лимбической системы, контролирующей внешние проявления внутренних потребностей и надлимбической системы, до сих пор находящейся в развитии. Она позволяет людям не только говорить и действовать, но и осознавать, что мы делаем и говорим). Несомненно, чтобы стать полностью осознанными относительно ориентации нашего тела в пространстве, мы должны изучить себя со всей ясностью и глубиной. И таким образом мы опять приобретём контроль над саморазвитием, двигаясь в направлении, уже обозначенным для нас всем процессом эволюции.