Показаны записи 1 - 10 из 444
На каком-то ресурсе, посвященном гипнозу (не Эриксонианскому), увидел видео, где человек рассказывал про то, что многие техники НЛП не работают потому, что рассчитаны на визуалов - тех, кто отчётливо может видеть в уме картинки. А так как этих людей не так много, то и техники (типа быстрого лечения фобий) у них не работают. А Бэндлер на своих семинарах работает с помощью гипноза - сначала погружает человека в транс, а уже в трансе люди начинают видеть картинки, и с ними можно делать техники.
</>
Re: Эпистемология моделиования активности человека
lidenskap_frost в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Этот заход на "территорию" был сделан отчасти от того, что за базу всей статьи взята концепция Коржибского (у него именно с территории все описание и стартует), а отчасти, чтобы корректно подойти к ключевым выводам этой части:
«адаптация обеспечила наше мышление внутренней структурой ... соответствующей реальностям внешнего мира»
«Форма плавника задана априори до всякого индивидуального взаимодействия малька с водой, и именно благодаря его форме оказывается возможным само это взаимодействие. Но абсолютно таково же и отношение человеческих категорий мышления и форм восприятия к нашему опытному взаимодействию с внешней реальностью»
«адаптация обеспечила наше мышление внутренней структурой ... соответствующей реальностям внешнего мира»
«Форма плавника задана априори до всякого индивидуального взаимодействия малька с водой, и именно благодаря его форме оказывается возможным само это взаимодействие. Но абсолютно таково же и отношение человеческих категорий мышления и форм восприятия к нашему опытному взаимодействию с внешней реальностью»
Стив Андреас
>Кстати, эту апатию и отвращение можно отнести к защитным реакциям. Некие уровни подсознания пытались отвратить вас от ваших неправильных занятий йогой.
Ну вот я так и решил, и после каждого такого заезда стал анализировать занятия, и сверять с доступными источниками - для этого стал вести дневник занятий, который начал постепенно становиться дневником за весь день. Стал замечать, что состояния возникают при одних и тех же "косяках" практики, после корректировки состояние, как правило, приходит в норму
Ну вот я так и решил, и после каждого такого заезда стал анализировать занятия, и сверять с доступными источниками - для этого стал вести дневник занятий, который начал постепенно становиться дневником за весь день. Стал замечать, что состояния возникают при одних и тех же "косяках" практики, после корректировки состояние, как правило, приходит в норму
Я не знаю, связанно именно с этим, или какими-то другими причинами, но у меня очень похожие симптомы начались где-то через полтора года практики йоги. Сначала было больше на уровне телесном - иногда во время занятий, лицевые мышцы как будто жили своей жизнью. А потом началось на уровне настроения - прямо во время занятий накатывала то дикая апатия, то отвращение. Один раз как хватануло во время занятия (я занимаюсь рано утром, перед работой), что занятие я прервал, и меня целых день практически трясло - раздражение, ненависть ко всем и вся. На следующий день отпустило. Что интересно, как правило после таких явлений, происходит какое-то локальное улучшение в практике.
</>
![[pic]](http://www.nanonewsnet.ru/files/thumbs/2014/o_923798.jpg)
Эпистемология моделирования (3) Первый уровень или Карта тоже территория
lidenskap_frost в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
http://metapractice.livejournal.com/535031.html
Самым простым примером будут безусловные рефлексы. Безусловные рефлексы – это реакции нашей нервной системы (и всего организма), при этом, реакции врожденные, наследуемые и неизменные. Эти рефлексы присущи всему человеческому виду. Действие безусловного рефлекса обусловлено строением нашей нервной системы – наличием рефлекторной дуги. То есть, сама структура нервной системы «заточена» под реализацию условного рефлекса. И, так как эти реакции характерны для всех людей, то можно сказать, что для человеческого организма безусловный рефлекс – это «территория», которая едина для всех, то есть, «территория» на уровне нервной системы. Хотя, безусловно, на уровне «реальности» - это карта.
Зачем вообще нужен вот этот оборот – «территория на уровне нервной системы», если это все равно «карта»? Ровно для того, чтобы с ней можно было работать, чтобы была некая основа. Мы понимаем, что это лишь определенный уровень абстрагирования реальности, но этот уровень схож у всех людей. Получается, что «карта» и «территория» могут быть относительными понятиями, в зависимости от уровня, на котором они используются.
Зафиксируем – условные рефлексы (как часть человеческого восприятия-и-поведения), это «территория», одинаковая для любого человека, и эта «территория» была создана единой в результате эволюции человека. Она есть результат адаптации к внешней среде (по Лоренцу) и комплементарна ей (по Бейтсону).
Перейдем к зрительному восприятию.
Самым простым примером будут безусловные рефлексы. Безусловные рефлексы – это реакции нашей нервной системы (и всего организма), при этом, реакции врожденные, наследуемые и неизменные. Эти рефлексы присущи всему человеческому виду. Действие безусловного рефлекса обусловлено строением нашей нервной системы – наличием рефлекторной дуги. То есть, сама структура нервной системы «заточена» под реализацию условного рефлекса. И, так как эти реакции характерны для всех людей, то можно сказать, что для человеческого организма безусловный рефлекс – это «территория», которая едина для всех, то есть, «территория» на уровне нервной системы. Хотя, безусловно, на уровне «реальности» - это карта.
Зачем вообще нужен вот этот оборот – «территория на уровне нервной системы», если это все равно «карта»? Ровно для того, чтобы с ней можно было работать, чтобы была некая основа. Мы понимаем, что это лишь определенный уровень абстрагирования реальности, но этот уровень схож у всех людей. Получается, что «карта» и «территория» могут быть относительными понятиями, в зависимости от уровня, на котором они используются.
Зафиксируем – условные рефлексы (как часть человеческого восприятия-и-поведения), это «территория», одинаковая для любого человека, и эта «территория» была создана единой в результате эволюции человека. Она есть результат адаптации к внешней среде (по Лоренцу) и комплементарна ей (по Бейтсону).
Перейдем к зрительному восприятию.
Итак, что же в итоге утверждает Гибсон? А утверждает он то, что процесс восприятия зрительной информации является непосредственным, то есть, никакие когнитивные процессы не принимают в нем участие. Наша нервная система, сформированная в процессе постоянного контакта с реальным миром, предоставляет нам «образ» сразу, без необходимости какой-то дальнейшей обработки. И «образ» этот более-менее одинаков для всех людей, так как нервная система у нас так же схожа, и именно поэтому все мы вполне успешно взаимодействуем с реальными миром, и понимаем друг друга, когда говорим об этом мире. Экологический мир это наша общая «территория», хотя это и карта реального мира. Структура этого мира задана структурой нервной системы.
«Человеческие мышление и восприятие обладают определёнными функциональными структурами до всякого индивидуального опыта» (Конрад Лоренц, «Кантовская концепция ‘a priori’ в свете современной биологии»)
«Человеческие мышление и восприятие обладают определёнными функциональными структурами до всякого индивидуального опыта» (Конрад Лоренц, «Кантовская концепция ‘a priori’ в свете современной биологии»)
Как и Коржибски, Гибсон использует термин «абстрагирование» для описания процесса восприятия реального мира: «Когда предметы остаются постоянными, воспринимающая система просто извлекает инварианты из текучего строя; она как бы резонирует; настроена на них. Когда же предметы существенно различаются, воспринимающая система должна абстрагировать инварианты. Абстрагирование – обнаружение инвариантов во множестве объектов»
И если Коржибски, говоря об абстрагировании, говорит об извлечении некого количества ограниченной информации об объекте, выборке некого числа характеристик из всех доступных, то Гибсон говорит об абстрагировании, как о выборке некой неизменной информации об объекте – «инвариантах». То есть, по сути, говорит о том же, только уточняя, какие именно характеристики выбираются. Тут нейрологическую поддержку Гибсону оказали вышеупомянутые Хьюбел и Визел, ибо из их работы видно, что зрительные клетки реагируют именно на различные инварианты – одни клетки фиксируют границы цветов, другие ориентацию линии, третьи - движение. Причем, чем выше уровень клетки в зрительной коре, тем более сложные инварианты она фиксирует. Как пишут Хьюбел и Визел «...часто спрашивают, каковы наиболее правдоподобные предположения относительно того, каким образом распозна¬ются видимые объекты. Становятся ли клетки при переходе к более централь¬ным уровням все более и более специализированными, так что на каком-то уровне могут найтись клетки, реагирующие на лицо одного-единственного кон-кретного человека — например, чьей-то бабушки? Такое представление, назы¬ваемое теорией бабушкиной клетки, вряд ли можно принимать всерьез. Можем ли мы обнаружить отдельные клетки для бабушки улыбающейся, пла¬чущей или занимающейся шитьем? Или отдельные клетки, отражающие поня¬тие или определение «бабушки» — то, что это мать матери или мать отца какого-то человека? ... Альтернативой служит предположение, что данный объект активирует определенную группу клеток — «нейронный ансамбль», каждый член которого может принадлежать также и другим ансамблям. ... Текущий счет в пользу смутных представлений о клеточных ансамблях от¬крыт уже давно, и на него продолжают поступать данные о наличии корковых областей, специализированных для восприятия лиц...». В то же время Гибсон пишет: «Неповторимые сочетания инвариантов – тоже инварианты, только особого рода»
И если Коржибски, говоря об абстрагировании, говорит об извлечении некого количества ограниченной информации об объекте, выборке некого числа характеристик из всех доступных, то Гибсон говорит об абстрагировании, как о выборке некой неизменной информации об объекте – «инвариантах». То есть, по сути, говорит о том же, только уточняя, какие именно характеристики выбираются. Тут нейрологическую поддержку Гибсону оказали вышеупомянутые Хьюбел и Визел, ибо из их работы видно, что зрительные клетки реагируют именно на различные инварианты – одни клетки фиксируют границы цветов, другие ориентацию линии, третьи - движение. Причем, чем выше уровень клетки в зрительной коре, тем более сложные инварианты она фиксирует. Как пишут Хьюбел и Визел «...часто спрашивают, каковы наиболее правдоподобные предположения относительно того, каким образом распозна¬ются видимые объекты. Становятся ли клетки при переходе к более централь¬ным уровням все более и более специализированными, так что на каком-то уровне могут найтись клетки, реагирующие на лицо одного-единственного кон-кретного человека — например, чьей-то бабушки? Такое представление, назы¬ваемое теорией бабушкиной клетки, вряд ли можно принимать всерьез. Можем ли мы обнаружить отдельные клетки для бабушки улыбающейся, пла¬чущей или занимающейся шитьем? Или отдельные клетки, отражающие поня¬тие или определение «бабушки» — то, что это мать матери или мать отца какого-то человека? ... Альтернативой служит предположение, что данный объект активирует определенную группу клеток — «нейронный ансамбль», каждый член которого может принадлежать также и другим ансамблям. ... Текущий счет в пользу смутных представлений о клеточных ансамблях от¬крыт уже давно, и на него продолжают поступать данные о наличии корковых областей, специализированных для восприятия лиц...». В то же время Гибсон пишет: «Неповторимые сочетания инвариантов – тоже инварианты, только особого рода»
</>
Джеймс Гибсон или Экологический подход к зрительному
lidenskap_frost в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Если Хьюбел и Визел сосредоточились на том, КАК из «территории»-0 получается «карта»-1, то другой ученый, Джеймс Гибсон обратил свое внимание на конечный результат этого процесса – собственно, на то, ЧТО мы в итоге видим. Он назвал свой подход «экологическим», то есть, его интересовал не реальный мир атомов и электронов, как его описывает физика («территория»), а тот мир, который мы непосредственно воспринимаем нашими органами чувств («карта»): «На экологическом уровне мы имеем дело с предметами, на которые можем смотреть, которые можно обонять и осязать и слышать, то есть – непосредственное восприятие». При этом сам воспринимающий является неотъемлемой частью этого экологического мира, и рассматривать их по отдельности нельзя: «Слова «животное» и «окружающий мир» неразрывно связаны. Употребление одного понятия подразумевает наличие другого… Исследователь находится в дополнении к окружающему миру» (Гибсон «Экологический подход к зрительному восприятию»). Тут его точка зрения полностью совпадает как с точкой зрения Грегори Бейтсона так с точкой зрения Альфреда Коржибского. Гибсон, вторя Коржибскому, откидывает элементалистский подход – он называет «органом зрения» не глаз, а «систему из глаз, головы и тела, способного передвигаться по земле». Говоря словами Коржибского, использует нон-элементалистский термин. И по Гибсону, эта система, так же как и вся нервная система по Коржибскому, иерархична. Более того, Гибсон говорит о том, что весь воспринимаемый экологический мир – иерархичен, причем, не только в части, например, зрительных образов, но и в части событий, который в этом мире происходят: «Любой элемент окружающего мира встроен в какой-то более крупный, и в него встроены элементы. Нельзя разложить мир на подлинно первичные элементы. Выбор элементов для описания среды зависит от выбранного уровня… Внутри любого события есть другие события». Сравните с Бейтсоном «Деление воспринимаемого мира на части и целое удобно и, может быть, неизбежно, но ничто не вынуждает нас делать это каким-то одним определенным образом» (Бейтсон «Разум и природа»)»
Я же рискну предположить, что иерархичность экологического мира связана с иерархичностью нашей нервной системы, продуктом которой и является экологический мир, и появилась в результате процесса длительной коэволюции нервной системы и окружающего мира. А если следовать мысли Конрада Лоренца, то можно предположить, что и для реального мира это, в какой-то степени, верно: «То, что мы переживаем как опыт, – это всегда соприкосновение, взаимодействие реального в нас с тем, что реально вне нас. Таким образом, отношения между событиями внутри и вне нас не являются алогичными и не накладывают принципиального запрета на выведение закономерности внешнего мира из закономерности внутренних событий» (Конрад Лоренц, «Кантовская концепция ‘a priori’ в свете современной биологии»)
Я же рискну предположить, что иерархичность экологического мира связана с иерархичностью нашей нервной системы, продуктом которой и является экологический мир, и появилась в результате процесса длительной коэволюции нервной системы и окружающего мира. А если следовать мысли Конрада Лоренца, то можно предположить, что и для реального мира это, в какой-то степени, верно: «То, что мы переживаем как опыт, – это всегда соприкосновение, взаимодействие реального в нас с тем, что реально вне нас. Таким образом, отношения между событиями внутри и вне нас не являются алогичными и не накладывают принципиального запрета на выведение закономерности внешнего мира из закономерности внутренних событий» (Конрад Лоренц, «Кантовская концепция ‘a priori’ в свете современной биологии»)
Таким образом, работа Хьюбела и Визела подтвердила догадки Альфреда Коржибского, применительно к области зрительного восприятия. Они, как и Коржибски, считали, что нервная система имеет иерархическое строение и на каждом уровне делает абстрагирования данных предыдущих уровней. А для некоторой части зрительной системы получили этому прямое экспериментальное подтверждение. Иными словами, они нашли нейрологическое обоснование идеям Коржибского, и если Коржибски предположил ЧТО делает нервная система, то Хьюбел и Визел частично ответили, КАК она это делает.
Одна из самых важных вещей, которую открыли Хьюбел и Визел, это то, что зрительная система человека, начиная с палочек и колбочек (которые суть простые рецепторы), поднимаясь выше и выше по нервной иерархии, постоянно делает абстрагирование, регистрируя не отдельные световые точки – как это происходит с эмульсией фотобумаги при фотографировании – она регистрирует некую совокупность информации. Она регистрирует некие инварианты – то есть, некую постоянную информацию об изменяющемся объекте. И если индивидуальные особенности восприятия, в частности, зрения – острота, цветоощущение, поле зрения и прочие – могут отличаться у разных людей, то само слово «инварианты» говорит нам о том, что за этими различиями есть нечто постоянное, что-то общее для всех людей.
И тут мы подходим к еще одному важному результату работы Хьюбела и Визела - она дает нейрологические обоснования для теории еще одного ученого – Джеймса Гибсона.
Одна из самых важных вещей, которую открыли Хьюбел и Визел, это то, что зрительная система человека, начиная с палочек и колбочек (которые суть простые рецепторы), поднимаясь выше и выше по нервной иерархии, постоянно делает абстрагирование, регистрируя не отдельные световые точки – как это происходит с эмульсией фотобумаги при фотографировании – она регистрирует некую совокупность информации. Она регистрирует некие инварианты – то есть, некую постоянную информацию об изменяющемся объекте. И если индивидуальные особенности восприятия, в частности, зрения – острота, цветоощущение, поле зрения и прочие – могут отличаться у разных людей, то само слово «инварианты» говорит нам о том, что за этими различиями есть нечто постоянное, что-то общее для всех людей.
И тут мы подходим к еще одному важному результату работы Хьюбела и Визела - она дает нейрологические обоснования для теории еще одного ученого – Джеймса Гибсона.
Дочитали до конца.