Если посмотреть на этот обмен абстрактно: "... a1 b1 a2 b2 а3 b3 a4 b4 а5 bs ...", где "а" означает единицу поведения А, а "Ь" - единицу поведения В, то можно взять некоторое аi и построить вокруг него три простых учебных контекста:
1) (ai bi ai+1). Здесь а - стимул для bi;
2) (bi-1 ai b1). Здесь aj-отклик на стимул bi-1; В подкрепляет этот отклик через bi;
3) (аi-1 bi аi). Здесь аi - подкрепление, которое А дает на отклик В bi на стимул аi-1.
Следовательно, аi может быть либо стимулом для В, либо ответом А на В, либо подкреплением А для В.
Сверх этого, если мы учтем, как это обсуждалось выше, двузначность понятий "стимул" и "отклик", "афферентный" и "эфферентный", мы заметим, что любое аi может также быть стимулом для А, может быть подкреплением А для самого себя, может быть откликом А на некоторое собственное предшествующее поведение, как в случае последовательностей при обучении путем многократного повторения.
Эта базовая двузначность фактически означает, что последовательность обменов, происходящих между двумя людьми, структурирована только собственным восприятием этой последовательности одним из ее участников, который видит ее как серию контекстов, каждый из которых вытекает из предыдущего. Особый стиль, в котором последовательность структурируется каждым из участников, будет определяться предшествующим обучением-II этого участника (или, возможно, его генетикой).
В такой системе слова вроде "доминирующий", "подчиненный", "опекающий" и "зависимый" будут иметь значение определений для описания сегментов взаимодействия. Мы скажем, что "А доминирует над В", если А и В показывают своим поведением, что они видят свои отношения как характеризующиеся последовательностями типа (a1, b1, a2), где а, воспринимается (как А, так и В) как сигнал, определяющий условия инструментального вознаграждения или наказания; to, - как сигнал или действие, подчиняющееся этим условиям; а2 - как сигнал, подкрепляющий b1.
Аналогично мы скажем, что "А зависит от Б", если их отношения характеризуются последовательностями (a1, b1, a2), где а, воспринимается как сигнал слабости; b2 - как акт помощи; а2 - как признание b1.
Однако, это дело А и В - различать (сознательно, бессознательно или вообще никак) "доминирование" и "зависимость". "Команда" может сильно походить на крик о "помощи".
Re: МИНИМАЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ ДЛЯ ТЕОРИИ ШИЗОФРЕНИИ*
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Теперь мы можем построить аналогичную иерархическую классификацию внутри теории обучения в сущности тем же способом, что и в физике. То, что изучено экспериментаторами, есть изменение в получении сигнала. Но ясно, что получение сигнала уже означает изменение - изменение более простого или низшего порядка, чем то, что изучено экспериментаторами. Это дает нам две первые ступени в иерархии обучения, выше которых можно вообразить бесконечную последовательность. Эту иерархию [1] можно теперь расположить следующим образом:
1 В моей окончательной версии этой иерархии порядков обучения, приведенной в этой книге в статье "Логические категории обучения и коммуникации", я использовал другую систему нумерации. Получение сигнала там называется "нулевым обучением", изменение в нулевом обучении называется обучение-1, "вторичное обучение" называется обучение-II, и т.д.
(1) Получение сигнала. Я работаю за письменным столом, на котором лежит бумажный пакет с моим завтраком. Я слышу гудок, из чего узнаю, что наступил полдень. Я достаю свой завтрак. Гудок можно рассматривать как ответ на вопрос, заложенный в мой рассудок предыдущим обучением второго порядка, однако единичное событие - получение этой порции информации - является порцией обучения, что демонстрируется тем фактом, что, получив ее, я изменился и реагирую на бумажный пакет определенным образом.
(2) Обучение, являющееся изменением (1). Это иллюстрируется различными видами классических обучающих экспериментов, как то: павловский эксперимент, эксперимент с инструментальным вознаграждением, эксперимент с инструментальным избеганием, эксперимент с заучиванием путем многократного повторения и т.д.
(3) Обучение, составляющее изменение в обучении второго порядка. В прошлом я неудачно назвал этот феномен "вторичным обучением" ("deuterolearning") и перевел это как "обучение обучаться". Было бы правильнее применить слово "третичное обучение" ("tritolearning") и перевести это как "обучение обучаться получению сигналов". Это феномены, которые главным образом интересуют психиатра, а именно изменения, посредством которых индивидуум приходит к привычному структурированию своего мира именно таким, а не иным образом. Это феномены, которые стоят за "трансфером", т.е. ожиданием со стороны пациента, что отношения с терапевтом будут содержать те же типы контекстов обучения, с которыми пациент ранее встречался в связи со своими родителями.
(4) Изменения в процессах изменения, описанных в (3). Неизвестно, встречается ли у человеческих существ обучение этого четвертого порядка. То, что психотерапевты стараются продуцировать у своих пациентов, обычно является обучением третьего порядка, однако возможно и вполне умопостижимо, что некоторые из медленных и бессознательных изменений могут быть сдвигами знака некоторых высших производных процесса обучения.
Re: К ТЕОРИИ ШИЗОФРЕНИИ / Основания в теории коммуникац
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
3. Фальсификация сигналов, указывающих на модальность. Люди могут фальсифицировать модальные идентификаторы, в результате чего становятся возможны искусственный смех, манипулятивная симуляция дружелюбия, мошенничество, розыгрыши и т.п. Подобные фальсификации отмечаются и у млекопитающих (Carpenter, 1934; Lorenz, 1952). У людей мы встречаемся со странным феноменом - бессознательной фальсификацией таких сигналов. Это может происходить внутриличностно: человек скрывает от самого себя свою действительную враждебность под видом метафорической игры или же бессознательная фальсификация имеет место при распознавании модальных идентификаторов в сообщениях другого. Так, человек может принять робость за презрение и т.п. Под эту рубрику подпадает подавляющее большинство ошибок и недоразумений, связанных с самореференцией.
4. Обучение. Простейший уровень этого феномена представлен ситуацией, когда человек получает сообщение и действует в соответствии с ним. Например: "Услышав бой часов, я понял, что пришло время обеда, и пошел к столу". В экспериментах по обучению, наблюдая аналогичную последовательность событий, экспериментатор обычно рассматривает ее как единичное сообщение более высокого типа. Когда собака пускает слюну в интервале между звонком и получением куска мяса, эта последовательность воспринимается экспериментатором как сообщение: "Собака обучилась тому, что звонок означает кормление мясом". Но это не конец иерархии типов, поскольку экспериментальный субъект может стать более искусным в обучении. Он может обучиться обучаться (см.: "Социальное планирование и концепция вторичного обучения" в этой книге), и представляется, что люди могут располагать способностями к обучению еще более высокого порядка.
5. Многоуровневое обучение и определение логического типа сигналов - это два неразделимых ряда феноменов. Неразделимых потому, что умение обращаться с несколькими различными типами сигналов само представляет собой выученный навык, являясь тем самым функцией нескольких уровней обучения.
Согласно нашей гипотезе, термин "эго-функция" (как его используют, когда говорят, что у шизофреника "слабая эго-функция") соответствует именно процессу различения коммуникативных модальностей как во внутриличносгной, так и межличностной коммуникации. Шизофреник демонстрирует изъяны в трех областях такого функционирования:
a) он сталкивается с трудностями в приписывании правильной коммуникативной модальности сообщениям, которые он получает от других;
Re: СТИЛЬ, ИЗЯЩЕСТВО И ИНФОРМАЦИЯ В ПРИМИТИВНОМ ИСКУССТ
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
В системе англо-саксонских клише существует общепринятое мнение, что было бы лучше, если бы бессознательное стало сознательным. Даже Фрейду приписывают высказывание: "Где было Ид, да будет Эго!", как если бы такое увеличение сознательного знания и контроля было одновременно и возможным и, разумеется, желательным. Такие взгляды - продукт почти тотально искаженной эпистемологии и тотально искаженных воззрений на то, что есть человек, равно как и любой другой организм.
Совершенно ясно, что первые три из перечисленных выше четырех видов бессознательности необходимы. По очевидным механическим причинам [1] сознательность всегда должна ограничиваться сравнительно малой частью ментального процесса. Даже если от нее вообще есть польза, ее следует экономить. Бессознательность, связанная с привычкой, экономит как мышление, так и сознание; то же верно и в отношении недоступности процесса восприятия для сознания. Сознательному организму (по прагматическим причинам) требуется знать, не как он воспринимает, а только что он воспринимает. (Предположить, что мы могли бы действовать без опоры на первичный процесс, означало бы предположить, что человеческий мозг должен иметь другую структуру.) Из этих четырех типов, возможно, только фрейдовский шкаф для скелетов нежелателен и может быть устранен. Хотя есть свои преимущества и в том, чтобы не держать скелеты на обеденном столе.
1 Примите во внимание невозможность сконструировать телевизионный приемник, выводящий на экран сообщения о работе всех своих компонентов, включая и те, которые отвечают за этот вывод.
На самом деле бессознательные компоненты постоянно присутствуют в нашей жизни во всех своих многочисленных формах. Из этого следует, что в своих отношениях мы постоянно обмениваемся сообщениями об этих бессознательных материалах. Поэтому становится важным также обмен и мета сообщениями, посредством которых мы говорим друг другу, какой порядок и вид бессознательности (или сознательности) связан с нашими сообщениями.
Это важно и с чисто прагматической точки зрения, поскольку порядки истинности различны для различных видов сообщения. В той мере, в какой сообщение сознательно и намеренно, оно может быть лживым. Я могу сказать, что кот лежит на подстилке, хотя фактически его там нет. Я могу сказать: "Я тебя люблю", хотя фактически это не так. Однако дискурс об отношениях обычно сопровождается массой полупроизвольных кинестетических и автономных сигналов, чей комментарий к вербальному сообщению заслуживает большего доверия.
Это касается и мастерства. Факт мастерства указывает на присутствие в действиях крупных бессознательных компонентов.
Поэтому становится уместным в связи с произведением искусства задаться вопросом: "Какие порядки бессознательности (или сознательности) имеют для художника различные компоненты материала этого сообщения?" Я полагаю, что этим же вопросом озабочены восприимчивые критики, хотя, возможно, не сознательно.
В этом смысле искусство становится упражнением в коммуникации по поводу видов бессознательности. Или, если хотите, видом игрового поведения, функция которого, помимо всего прочего, состоит в том, чтобы практиковать и совершенствовать коммуникацию этого типа.
Детектор "зажигается", когда приходит определённый сигнал от восприятия (синяя линия сверху). Точнее сказать вот как: все детекторы подключены к общей "шине" восприятия. Практически, ресурсы общей шины не ограничены.
То есть можно подключить сколько угодно единомоментно активных детекторов, они не будут создавать никакой нагрузки.
Эх, в эту бы схему, да внести понятие «порогов». Потому, что детекторы подключены к неограниченным ресурсам восприятия только фигурально.
Более точно, конечно же восприятие это активный процесс (задействующий определённые движения), поэтому каждый детектор будет задавать (и задействовать) определённый сорт постоянно делаемых (всегда включенных) движений. То есть детектор, методологически корректно было бы назвать "извлекателем" (паттернов/инвариантов).
Детектор – извлекатель. Что-то диапазон твоих понятий такой широкий. Детекция это одно. А извлечение это совсем другое.
Может быть и переименую потом в "экстрактор" :)
Мне почему-то представился винный штопор в роли экстрактора.
Поэтому, казалось бы, множество задействованных в системе детекторов должны бы вызывать, условно говоря, увеличение нагрузки на систему. Но на деле, похоже что так получается, что движения "детектирования" (извлечения инвариантов) так ловко, бессознательно складываются в иерархическую систему, которая работает чрезвычайно эффективно.
Ну, существует множество всяческих систем, оптимизирующих восприятие. Например, одна такая система называется «иерархии ценностей».
Поэтому, добавление распознавания/извлечения ещё одного паттерна, не вызывает линейного увеличения времени исполнения всего кванта "воспринимающих действий".
Восприятие имеет нечто вроде «буферной емкости».
Все детекторы работают априори (в конфигурации по умолчанию) параллельно. Соответственно, все молекулы ПЧА, детекторы которых были задействованы, начинают свою работу также одновременно.
Насчет все работают параллельно – в этом не уверен.
Детектор вызывает непосредственное, связанное с последними выставленными установками, срабатывание актуатора. Типа таких рефлекторных действий. Это обозначено синей стрелкой слева вокруг прямоугольника (непосредственная реакция).
Про актуатор снова стало непонятно.
Одновременно, программатор поглощает текущие параметры срабатывания детектора.
Что значит – поглощает?
![[pic]](http://ic.pics.livejournal.com/meta_eugzol/27643619/3359/3359_original.png)
Программирование для моделирования ЧА (3) Молекула программирования человеческой активности
metanymous в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Оригинал взят у meta_eugzol в Молекула программирования человеческой активности
— Детектор
— Программатор
— Актуатор
Ага, как там было: «атом переводится с греческого неделимый и состоит из ядра и электронов» :) Разъясню противоречие. В данном случае составные элементы единицы существуют лишь концептуально, для удобства разговоров о ней.
Если попытаться буквально разделить единицу на несколько частей, то получится примерно как с магнитом (только у того два полюса, а тут три элемента): разделённые части вновь образуют каждая по целостной единицей, в каждой из которых будут все три концептуальных элемента.
Вероятно, всё же, отдельные концептуальные элементы молекулы ПЧА обладают относительной автономностью: молекулы могут как бы обмениваться элементами. Или, если сказать иначе, отдельные элементы образуют свои собственные пулы, то есть, условно говоря в "психике", есть:
— пул всех детекторов
— пул всех программаторов
— пул всех актуаторов (или делателей, экспрессоров — не знаю, какое слово будет лучше выбрать)
Мы никогда не сможем выявить отдельный (из трёх возможных концепутальных типов) "атом" — из-вне всегда будет наблюдать единомоментная активность одной или более "молекулы". При этом есть устойчивые тройки детектор-программатор-актуатор (именно поэтому и имеет смысл вообще заводить разговоры о молекуле ПЧА).
Но, вдруг может так оказаться, что атомы скомбинировались в совершенно новую, причудливую конструкцию, новую молекулу, которая раньше не наблюдалась.
В свою очередь, именно поэтому имеет смысл говорить о наличии этих концепутальных элементах, атомах. Потому что молекулы смешиваются.
Где живут молекулы ПЧА — никто не знает. Некоторые, наверняка, частично "во вне", некоторые почти полностью "внутри".
Внутренняя структура молекулы могла бы быть, например, вот какая.
Детектор "зажигается", когда приходит определённый сигнал от восприятия (синяя линия сверху). Точнее сказать вот как: все детекторы подключены к общей "шине" восприятия. Практически, ресурсы общей шины не ограничены.
То есть можно подключить сколько угодно единомоментно активных детекторов, они не будут создавать никакой нагрузки.
Более точно, конечно же восприятие это активный процесс (задействующий определённые движения), поэтому каждый детектор будет задавать (и задействовать) определённый сорт постоянно делаемых (всегда включенных) движений. То есть детектор, методологически корректно было бы назвать "извлекателем" (паттернов/инвариантов).
Может быть и переименую потом в "экстрактор" :)
Поэтому, казалось бы, множество задействованных в системе детекторов должны бы вызывать, условно говоря, увеличение нагрузки на систему. Но на деле, похоже что так получается, что движения "детектирования" (извлечения инвариантов) так ловко, бессознательно складываются в иерархическую систему, которая работает чрезвычайно эффективно.
Поэтому, добавление распознавания/извлечения ещё одного паттерна, не вызывает линейного увеличения времени исполнения всего кванта "воспринимающих действий".
Все детекторы работают априори (в конфигурации по умолчанию) параллельно. Соответственно, все молекулы ПЧА, детекторы которых были задействованы, начинают свою работу также одновременно.
Детектор вызывает непосредственное, связанное с последними выставленными установками, срабатывание актуатора. Типа таких рефлекторных действий. Это обозначено синей стрелкой слева вокруг прямоугольника (непосредственная реакция).
Одновременно, программатор поглощает текущие параметры срабатывания детектора.
С некоторой задержкой (условно говоря, на один такт) программатор делает две вещи.
Во-первых, передаёт актуатору результат обработки сигнала детектора. В этот момент акутатор модифицируется: на следующем такте он уже будет реагировать по линии непосредственной реакции.
Во-вторых, передаёт детектору новые параметры сигнала, на который требуется реагировать. Или, точнее: модифицирует функцию отклика детектора на некий сорт/класс сигналов.
Именно поэтому программатор так и назван: он изменяет функционирование детектора и актуатора, то есть, программирует их.
Детектор, в сущности, аналоговое устройство. Актуатор — тоже. Программатор — может быть и чисто аналоговым, но в общем случае представляет собой цепочку (схему из) аналоговых и дискретных преобразователей. Аналогового-цифровой и цифро-аналоговый преобразователь.
Актуатор передаёт команду на двигательный процессор. Задача двигательного процессора, по меньшей мере, синхронизировать и стабилизировать двигательную активность, которая возникла по итогам сигналов различных актуаторов.
Наконец, срабатывание детектора может в свою очередь по цепочке заставить сработать другие детекторы (или другие молекулы ПЧА). Иначе говоря, когда мы что-то обнаруживаем внутри нашего сенсорного опыта, сам факт такой находки становится сенсорным опытом. Так как детекторы, по сравнению с другими двумя компонентами, работают очень быстро, можно сказать, что даже подобное цепочное "зажигание" детекторов происходит одновременно.
Рассмотрим простую "молекулу" ПЧА: тебе-управление дыханием (то есть, управление дыханием субъекта).
Верхней пунктирной линией обозначена условная граница "восприятия". По "ту" (сверху, внешнюю) сторону находится сырой опыт, бесконечное количество инвариантов и паттернов. Или, ВАКОГ.
По "эту сторону" находится восприятие, которое вычленяет ограниченный набор паттернов из внешнего ВАКОГ. Это условность, для удобства практического понимания.
В данном случае нам не требуется привлекать концепцию собственно "восприятия": мы можем пока что отделаться, сказав, что восприятие, это простая сумма всех работающих детекторов (вероятней всего — мы это предполагаем, но в данном заходе на будем на этом делать акцент — в том числе упорядоченных иерархически).
То есть "восприятие" — это как бы та (виртуальная) "шина", на которой работают (к которой подключены) детекторы.
Молекула состоит из двух детекторов: один настроен воспринимать "твоё" дыхание, а другой "своё дыхание" (субъекта и оператора, соответственно). Как детекторы обучились (были настроены/запрограммированы) это делать — вопрос отдельный — в данном примере рассматриваем уже функционирующую, эволюционировавшую молекулу.
Центральный прямоугольник (подпись вынужденно уехала направо — "процессор") отвечает за атом программатора.
Например, наша молекула в целом работает следующим образом:
(1) Поддерживает некую разницу фаз между дыханием субъекта и дыханием оператора, так чтобы дыхание субъекта легче "прилипало" к дыханию оператора.
(2) Медленно уменьшает частоту дыхания оператора. Но так, чтобы разность фаз не выходила дальше предельной (поскольку иначе "раппорт прилипания" будет потерян). При этом сдвиг происходит в ту сторону и до тех пор, пока не будет достигнута целевая частота.
Теперь понятна условная схема структуры процессора. Можно было бы изобразить её гораздо точней, чему помехой лишь объём вложенного в её обдумывание труда и времени. Хочется подчеркнуть, что её можно изобразить с абсолютной точностью, буквально как схему некоторого радиотехнического/кибернетического устройства. Такая чрезвычайная точность для иллюстрирующего примера не требуется, но она в описании подобных молекул прагматически достижима.
Отдельно отмечу, наличие в процессоре "целевой частоты". Как она там живёт это, в общем-то, большая методологическая и практическая сложность. Более корректно (но менее удобно для описания) было бы изобразить её отдельным детектором — например, некий внешний периодический процесс (часы, метроном и т.д.) может служить эталонным генератором целевой частоты. С другой стороны, это может быть внутренний процесс (определённые ощущения от своего дыхания, например, связанные с переходом в режим ПовДыха).
Наконец, рассчитанные данные по необходимой коррекции фазы и коррекции частоты поступают на акутатор, который, суммируя их, корректирует сигнал поступающий двигательному процессору. Если нет никакого конкурирующего актуатора, задействующего дыхание, это приводит непосредственно к его изменению.
Мы рассмотрели пример чисто аналоговой молекулы (то есть молекулы с чисто аналоговым программатором). Теперь можно перейти к обобщённому устройству программатора.
Каждый из выделенных блоков может быть любой комбинацией цифровых и аналоговых преобразователей.
В предыдущем примере блок "памяти" не требовался: достаточно было информации о предыдущем такте, которая извлекалась либо непосредственно из внешнего опыта ("моё дыхание" всегда в известных пределах запаздывает или опережает, в зависимости от направления воздействия, "твоё дыхание"), либо из "задержки" процессора (информация из процессора поступает на актуатор с задержкой, по сравнению с информацией непосредственно от детектора).
В общем же случае, для функционирования молекулы может потребоваться доступ больше чем к одному-двум предыдущим состояниям, для чего нужен блок памяти (данный блок не имеет отношения, в общем случае, к "памяти человека" в общеупотребительном смысле, это набор необходимой для функционирования лишь отдельного процесса, молекулы ЧА, информации). "Стеком" я его называю в терминологии/традиции программирования, или дискретной математики, имея в виду что указанный блок иногда целесообразно рассматривать как набор упорядоченных элементов, работающих по принципу "последний вошёл, первый вышел" (то есть самая новая информация всегда есть первая доступная/извлекаемая).
С блоком "цель" мы уже знакомы в нашем примере.
Ровно те же рассуждений, что мы для этого блока проделали выше, стоит повторить и для блока "память". То есть ключевой вопрос в том, где она живёт и как оказывается доступна процессору. И удовлетворительным ответом на этот вопрос может быть только следующий: она каждый такт сызнова считывается специализированным детектором (который мы не указываем на схеме для простоты получаемых иллюстраций).
То есть операция записи в память — это специальная команда актуатору, которая на следующем же шаге зажигает специализированный детектор, факт чего передаётся процессору. То есть "память" как относительно неизменный (сущий) объект может существовать лишь во внешнем опыте. Для молекулы ПЧА "память" есть постоянно активный процесс перезаписи/пересчитывания.
Процессор может перенастраивать детектор. Нам это не потребовалось в предыдущем примере (будет рассмотрено в дальнейших), поскольку мы сделали специальную оговорку, что детекторы уже были готовы к работе априори.
Наконец, актуатору доступен блок "вариатор", то есть целесообразно считать, что процессор может подать актуатору весьма обобщённую команду изменить режим работы (потребовать вариации), на что тот, в зависимости от параметров такой команды, может ответить разной степени детерминированности (от совсем случайного до точно предсказуемого) изменением.
Если интересно, в следующем посте расскажу о концепциях самообучения/самонастройки и взаимодействия молекул:
— через слияние, на примере функции интеграции якорей
— через размножение почкованием :), на примере калибровки сигнальной системы
— через растворение молекулы в среде
Онтология частей по отношению к их системам коммуника
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
У разных людей по-разному. Есть субъекты, у которых части выделяются с трудом либо вообще не выделяются. Так что.
А "подсознание" отдельную линию коммуникации получает скорее после воронки пресуппозиций, которые как бы выделяют/фокусируют такую функцию психики. Или нет?
Скорее - "или нет".
Мы в какой-то мере строим общение с подсознанием вокруг "уровня психики без ограничений", который одновременно приравниваем к уровню трансдеривационного поиска.
Погоди, бессознательный (а не подсознательный) уровень ТДП ничему приравнен быть не может, ибо это внесодержательный внекоммуникационный и прочее, - чисто процессный уровень.
Тем не менее, и в быту можно частенько откалибровать линию "да-нет" сигналлинга, которая не связана отдельным содержанием, а значит едва ли принадлежит типа отдельной части.
Мы можем для данного конкретного субъекта выделять/описывать две вещи:
--антологию множества всех потенциально возможных с точки зрения практического выявления систем да-нет.
--иерархическую/функциональную структуру того же самого множества систем да-нет
...так вот, онтологически и системно-иерархически в некотором числе субъектов можно выделить некие обобщенно-коммуникативные функции, реализующие в том числе и коммуникацию по каналу да-нет. По-просту говоря, это узкоспециализированные процессы/функции, появившиеся в структуре подсознания/бессознательного субъекта как результат его обучения. По сравнению с этим, процесс ТДП врожденный.
(2) Привязка экспрессии к содержанию/процессу. На одной стороне — сигналлинг некоей части, который может экспрессировать любая часть тела. С другой стороны — буквальное существование тех самых автономных гоголевских "носов" и т.д., т.е. частей тела, в которых одновременно как бы живут части психики. С третьей стороны, феномен концентрации части вокруг/внутри/в форме некоего локализованного внутреннего ощущения — это типа промежуточный вариант.
Тут такая онтология. Есть подсознательные/бессознательные части:
(а) имеющие систему коммуникации, привязанную к определенной части тела
(б) имеющие систему коммуникации, привязанную к нескольким частям тела
(в) имеющие систему коммуникации, способную экспрессироваться через любые произвольные части тела
(г) имеющие готовность к коммуникации и не имеющие готовой системы коммуникации
(д) специализирующиеся на формировании и утилизации различных систем коммуникации для различных частей
(е) являющие собой нечеткий переход/сочетание вышеназванных частей
А как общаться с правым плечом этой дамы? Смотреть на правой плечо, как... в глаза? :)
Смотреть на плечо это как минимум. Это все равно что смотреть на "бобра".
Но, существуют несколько обширных стратегий для общения с:
--первая такая стратегия предполагает изучение/учет "любимой" для данной части/бобра семантики. Так что конкретно следует (а) пассивно невербально одобрять/подкреплять появление "любимой" семантики в репликах субъекта (б) в свои собственные сообщения вставлять ее в виде аллегорий, метафор, маркера + собственные программные сообщения
--вторая большая стратегия предполагает полное игнорирование семантики любимой семантики "бобра", когда она звучит вербально. Вторая большая стратегия предполагает расстановку оператором собственных семантических маркеров в моменты, когда (а) наблюдается невербальная экспрессия "бобра" (б) когда звучит любимая семантика "бобра"
...во второй стратегии маркеры оператора должны отвечать следующим онтологическим требованиям:
--маркировать коммуникативный сигналинг, например, да-нет
--либо маркировать ментальный процесс вывода информации из подсознания в сознание и дальнейшую сознательную переработку/референцию этой бессознательной информации в соответствии с моделью поиск-осознание-референция
...указанные маневры второй стратегии приводят к "распаковке" семантического ядра выбранной оператором части субъекта/бобра в полный масштаб личности последнего. Далее, с выбранной частью субъекта возможно полноценное коммуникативное взаимодействие.
![[pic]](http://psifactor.info/wp-content/uploads/2016/06/15-450x293.jpg)
Этюды моделирования (26) Невротическая лень vs Обломовщина
metanymous в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
http://rusrep.ru/article/2014/06/19/mozg-hochet-chtobyi-myi-lenilis
Издательство «Альпина Паблишер» готовит к выходу книгу американского ученого Эндрю Смарта «О пользе лени. Инструкция по продуктивному ничегонеделанию». Автор обосновывает право человека на праздность, обращаясь в первую очередь к аргументам из области нейрофизиологии. Именно в моменты нашего безделья нейроны способны порождать наиболее глубокие и творческие мысли. Эта книга появится на прилавках в июле, а пока мы с любезного разрешения издательства публикуем ее фрагменты
Иногда, вернувшись с работы часов эдак в двенадцать ночи, я хочу поваляться на диване. Просто ничего не делать. И каждый раз спрашиваю у жены:
— Можно я полежу?
— Конечно можно! Что за идиотский вопрос?! — отвечает жена.
Но этого разрешения мало. Сама мысль о безделье кажется мне крамольной. Я ведь активный человек, у которого много проектов, много задач, много планов. Имею ли я право лежать? Если я ничего не делаю, значит, я лентяй, а лентяй — это очень плохой человек. Не хочу быть плохим…
У моей жены высшее психологическое образование, и в какой-то момент она не выдерживает и кричит:
— Тебе не можно — тебе нужно полежать на диване! Я дарую тебе это право!
Я покорно ложусь. Но каждый сантиметр этого дивана обжигает меня ощущением вины за бесцельно потраченное время. Полежав несколько минут, я вскакиваю и начинаю проглядывать записи в Фейсбуке, читать новости на сайтах или совершать какие-то еще абсолютно бессмысленные действия.
Но, кажется, я нашел способ, как смириться с диваном. Теперь у меня есть книжка американского ученого Эндрю Смарта «О пользе лени. Инструкция по продуктивному ничегонеделанию». Я верю, что лежа вместе с ней можно избавиться от чувства вины за минуты безделья. Автор мне прямо подсказывает: «Если, объясняя свою лень, вы сможете блеснуть фразой “Я позволяю сети пассивного режима работы мозга колебаться, чтобы понять, как жить дальше”, люди оставят вас в покое».
Этот Эндрю Смарт покусился на святое. Он ставит под сомнение необходимость успевать как можно больше. Его книга посвящается всем невротикам нашего времени. Всем тем, кто заполняет свою жизнь бурной деятельностью и каждую минуту простоя считает преступлением. Она посвящается всем нам.
Мы просыпаемся и, еще не оторвавшись от подушки, просматриваем деловую почту.
Мы завтракаем и отвечаем на письма.
Мы едем в автобусе и редактируем тексты.
Все вокруг заставляет нас работать как можно больше. Этому нас учили родители. К этому нас принуждали учителя, готовые влепить двойку только за то, что ты смотришь в окно, а не записываешь в тетрадку свойства жирных кислот. Нас учит этому христианская мораль и индустриальные ценности. Им на помощь приходят неврозы. Дела обеспечивают контакт с жизнью, а потом заменяют саму жизнь. Когда ты вечно занят, исчезает страшный вопрос об осмысленности твоего существования.
Наша жизнь распланирована по минутам: встреча, лекция, совещание, написать отчет, отправить письмо, провести переговоры, потом снова встреча, снова совещание… Когда какое-то количество писем и отчетов вдруг в сутки не умещается, мы отправляемся на курсы тайм-менеджмента или покупаем книжку в духе «Как запихнуть тысячу дел в двадцать четыре часа».
Мы тратим часы и сутки на освоение методик управления временем. И снова ничего не успеваем. И снова десять минут безделья оцениваются нами как самый страшный грех, на фоне которого лжесвидетельство и прелюбодеяние воспринимаются как невинная забава.
Работа заполняет всю нашу жизнь. Благодаря планшетам, ноутбукам и смартфонам мы можем трудиться всегда и везде. Даже закрывшись в сортире, мы вполне можем составлять корпоративные отчеты. А вскоре нам и гаджеты станут не нужны. Интерфейсы будущего позволят набирать текст или редактировать таблицы одной лишь силой мысли. Тогда мы окончательно лишимся повода отлынивать от работы.
Праздность перестала быть привилегией высшего класса. Чем круче должность, тем больше заполнено время. Мы с отвращением взираем на подчиненного, который рискнул позволить себе пять минут безделья. «Та-а-ак… А почему это мы не работаем? У нас что, все дела сделаны?» — кричим мы, демонстрируя высочайший уровень корпоративной этики.
Избавить от бесконечной череды дел может разве что могила. И то, подозреваю, скоро люди будут приходить на кладбища, дабы напомнить покойным о необходимости посетить совещание или сдать отчет.
Мы работаем, работаем, работаем… Еще бы, ведь это символ успешной насыщенной жизни. А потом валимся в изнеможении и затыкаем свой уставший до бесполезности мозг жвачкой из сериалов, новостей и глупых картинок в социальных сетях. Времени подумать нет совсем.
Есть байка о знаменитом физике Резерфорде. Однажды вечером ученый зашел в лабораторию. Хотя время было позднее, он застал там одного из учеников.
— Что вы делаете здесь в этот час? — спросил Резерфорд.
— Работаю, — ответил юноша.
— А что вы делаете днем?
— Работаю, разумеется, — отвечал ученик.
— И утром тоже работаете?
— Да, профессор, и утром работаю, — подтвердил ученик, рассчитывая на похвалу.
Резерфорд помрачнел и раздраженно спросил:
— Послушайте, а когда же вы думаете?!
Собственно, об этом и книга Эндрю Смарта. О том, что мозгу надо дать перерыв, чтобы он смог думать по-настоящему. Тем более что сейчас лето и для этого есть все возможности.
Прочитав книгу, нужно срочно взять отпуск и отправиться куда-то, где можно спокойно отдыхать и думать. А томик Эндрю Смарта стоит случайно забыть на столе у начальника. Пусть он тоже почитает.
***
«Праздность — одно из самых важных занятий в жизни, и я надеюсь убедить в этом своих читателей. Да, во всем мире растет количество рабочих часов, а в каждой книге по организации времени нам твердят, что мы можем и должны успевать больше. Но мое послание прямо противоположно. Мы должны делать меньше: по сути, мы должны лениться. Данные нейронаук говорят о том, что нашему мозгу нужен отдых, и немедленный».
«В жизни кроманьонца было больше досуга, чем труда. Тогда работа заключалась в охоте и собирательстве. Считается, что именно способность кроманьонца быть праздным привела к творческому буму в человеческой эволюции. С точки зрения биологии наш мозг практически идентичен мозгу древнего человека. Когда удовлетворены базовые потребности — в еде, укрытии, защите от ненастья и опасностей, — работать уже не нужно».
«Можно проследить истоки современной одержимости работой и эффективностью в заблуждении Лютера о том, что бедность проистекает из лености, а не из сложных социоэкономических обстоятельств. Лень стала считаться злом. А изучай Лютер социологию, наш ежегодный отпуск мог бы длиться больше двух недель».
«Когда дети начинают ходить в школу, и даже раньше, родители наполняют их жизнь потоком занятости: спортивные, музыкальные школы, курсы китайского языка с погружением в среду, летние лагеря, волонтерская деятельность вроде приготовления бесплатных обедов для бездомных, уроки верховой езды, театральные, математические и прочие научные кружки. Некоторые родители словно втайне боятся, что у детей останется время, чтобы шастать без дела и, собственно, быть детьми. Взрослые вынуждены работать все дольше — порой просто чтобы сохранить прежний доход. И обрушивают на детей нескончаемый вал занятий, заглаживая вину за свое отсутствие в их жизни».
«В буддизме монахи учатся умиротворению. Но западное общество внушает нам, что каждый миг должен быть наполнен активностью. В самом деле, в США быть максимально занятым — чуть ли не нравственный долг».
«Разумеется, США не одиноки в этой одержимости: японцы даже придумали слово “кароши”, которое означает “смерть от переутомления на работе”».
«Научное понимание мозга несовместимо с лютеранским или христианским взглядом на человека, а также с нашей рабочей этикой. Наша хваленая рабочая этика, как и рабство, — культурный институт, который возник из общепринятого, но ошибочного представления о человеке».
«Увеличение рабочих часов особенно изумляет вкупе с недавним взрывом популярности темы тайм-менеджмента — книг о том, как “сделать все прямо сейчас”, и соответствующих тренингов. В онлайн-магазине Amazon я насчитал девяносто пять тысяч книг по тайм-менеджменту. Нужно очень хорошо распоряжаться своим временем, чтобы прочесть их все. Учитывая, что в среднем каждая насчитывает двести страниц, это девятнадцать миллионов страниц текста про управление временем. Чтобы осилить их все, пришлось бы читать по три книги в день на протяжении семидесяти двух лет».
«В знаменитой серии экспериментов стэнфордский профессор социологии Клиффорд Нэсс пытался выяснить, как некоторым удается делать несколько дел одновременно. Профессор Нэсс восхищался коллегами и друзьями, которые утверждали, что могут болтать с тремя людьми, при этом отвечая на письма и лазая по сайтам.
В одном исследовании он быстро показывал на экране два красных треугольника, окруженных двумя, четырьмя или шестью синими прямоугольниками, людям, увлекающимся многозадачностью, и тем, кто любит делать только одно дело за раз. Потом он предъявлял им похожую картинку, на которой положение красных треугольников было уже слегка иным. Людей просили не обращать внимания на синие фигуры и оценивать, изменилось ли положение красных.
Нэсс обнаружил, что люди, которые обычно не разбрасывались, легко выполняли задание. А результаты “многозадачных” были ужасающе низкими. Они оказались неспособны отбрасывать лишнюю информацию, поскольку их внимание было перегружено задачами, которые перед ними не ставились.
Психиатр Эдвард Хэллоуелл назвал это стабильным дефицитом внимания, и эта черта возникает у всех людей с хронической многозадачностью. Он также полагает, что современная рабочая среда способствует развитию этой патологии, и люди, которые обычно довольно успешны, начинают испытывать трудности при упорядочивании заданий, легко отвлекаются и становятся рассеянными.
Нынешние информационные работники отвлекаются в среднем каждые три минуты — на сообщения, письма, звонки. В итоге примерно 25–50% рабочего времени уходит на то, чтобы вспомнить: “На чем это я остановился?” Исследование Intel показало, что из-за таких прерываний компания ежегодно теряет миллиарды долларов. Современные технологии буквально нас оглупляют».
«Мобильные устройства круглосуточно семь дней в неделю обеспечивают нас уведомлениями о работе. Физически не осталось таких мест, где мы не можем работать. Разум никогда по-настоящему не отдыхает. Современный информационный работник всегда на посту.
С точки зрения капиталистических инвесторов, страх проиграть в бесконечном состязании эффективней довлеющих над работниками начальников и надсмотрщиков. Одержимость работой — разновидность внешне навязанного порядка, будь то расписание, список дел, рабочий процесс, бессодержательные проекты и техники управления временем или требования заказчика, который хотел получить желаемое еще полгода назад. Мы должны спросить себя, зачем и для кого мы столько работаем?»
«Вспомните: в мозге сто миллиардов нейронов, соединенных двумястами триллионами синапсов. Его деятельность регулируется удивительным оркестром электрической активности, синхронизирующей и десинхронизирующей отдельные нейроны и целые области мозга для создания сложной гармонии, которая позволяет нам быть людьми».
«У нашего мозга тоже есть автопилот. Он включается, когда мы погружаемся в состояние покоя, ослабляя “ручное управление” своей жизнью. Он в курсе, куда мы в действительности хотим пойти и что делать. Но единственный способ узнать, что известно нашему автопилоту, — перестать управлять “самолетом” и позволить программе вести нас. Как летчикам, устающим вести борт вручную, нам всем нужно отдыхать и чаще доверяться автоматике».
«Мысли, которые приходят на ум в периоды безделья, зачастую поднимаются из глубин бессознательного и не всегда бывают приятными. Однако мозг привлекает наше внимание неспроста. Благодаря бездействию великие идеи, погребенные в бессознательном, получают шанс проникнуть в сознание».
«Позволяя мозгу отдыхать, мы даем ему возможность задействовать механизмы нелинейности и случайности, усилить его естественную склонность объединять образы восприятия и памяти в новые представления. Байки о писателях и художниках вторят недавним психологическим исследованиям: чтобы раскрыть творческий потенциал мозга — эту сложную нелинейную систему, — нужно разрешать себе долгие полноценные периоды праздности. Как минимум отдых столь же важен для здоровья мозга, как и направленная умственная деятельность, а то и важней».
«Ньютон не зарывался в бумаги и не рвал на себе волосы в страхе перед надвигающимся сроком сдачи проекта, пытаясь понять, почему предметы падают на землю, а планеты вращаются вокруг Солнца. И специалист по продуктивности не заглядывал Ньютону через плечо, дабы проверить, эффективно ли он работает. Зато мы можем вообразить его отдыхавшим теплым летним вечером в саду: тихо щебетали птицы, шелестела листва на ветру, он прикрыл глаза или рассеянно оглядывал двор».
«По легенде, именно нежась в постели и наблюдая за мухой на потолке, Декарт, обычно встававший рано, придумал оси “X” и “Y”, которые составляют систему координат и отравляют сегодня жизнь столь многим школьникам, бессонными ночами зубрящим ее свойства.
Выдающиеся открытия в науке и величайшие произведения искусства — словом, многие гениальные идеи в истории — не всегда оказывались результатом ревностного упорного труда. Скорее внезапные вспышки вдохновения, или ага-реакции, доносятся до нас, по изящному выражению Рильке, как “последние отзвуки мощной волны, которая зарождается в нас в период лености”. Похоже, тому есть нейрофизиологическое объяснение».
«“Сеть состояния покоя”, или “сеть пассивного режима работы мозга”, была открыта неврологом Маркусом Райхлом из Университета Вашингтона в Сент-Луисе в 2001 году. Эта сеть включается, когда мы бездействуем.
Райхл заметил, что, когда участники его экспериментов лежали в томографе и выполняли сложные задания на мышление, активность некоторых участков мозга снижалась. Он удивился, ведь раньше считалось, что при решении таких задач активность мозга должна лишь нарастать относительно других заданий или базового уровня.
И Райхл решил изучить, как ведет себя мозг между экспериментальными заданиями. Исследователь обнаружил особую сеть, активность которой увеличивалась, когда люди отключались от внешнего мира. Когда нужно выполнить скучное задание в эксперименте с фМРТ (функциональной магнитно-резонансной томографией), например запомнить список слов, некоторые зоны мозга становятся более активными, а другие — менее.
Тут нет ничего необычного. Однако если человек просто лежит в томографе, закрыв глаза или уставившись в экран, мозговая деятельность не снижается. Просто зоны активности меняются местами. Та, что подавляется во время заданий, включается при отдыхе. Это сеть состояния покоя. С тех пор были опубликованы сотни статей по исследованиям мозговой активности во время отдыха. Открытие сети пассивного режима работы мозга вызвало много восторгов и споров.
Открытие сети состояния покоя произошло совсем недавно. Его сравнивали с обнаружением во Вселенной вездесущей темной материи. Нам становится неуютно от одной только мысли, что “темная сторона силы”, о которой мы почти ничего не знаем, может существовать на самом деле. Точно так же жутковато сознавать, что наш мозг работает, пока мы просто сидим, вперившись в пустоту».
«Идею о сети состояния покоя трудно принять многим психологам и нейрофизиологам, ведь фундаментальная посылка нейропсихологии мышления состоит в том, что, если не стимулировать мозг внешним сигналом, любая фиксируемая мозговая активность — всего лишь шум. Как может существовать устойчивая мозговая сеть для безделья?
Сейчас между психологией и нейробиологией ведется спор о значении сети пассивного режима работы мозга. Многие психологи считают мозг преимущественно рефлекторной структурой, которая лишь отвечает на текущие требования среды. Поэтому некоторые ученые убеждены, что изучать мозг в покое — бесполезная трата времени. Есть и еще более радикальная позиция: мозг отвечает на внешние события с так называемого базового уровня. Иными словами, то, что наш мозг делает, пока мы бездельничаем, не может интересовать науку: если мы бездействуем, то и наш мозг тоже.
Есть много причин, почему эти взгляды все еще трудно опровергнуть, и одна из наиболее важных — удобство допущения, что все, что случается вне тщательно контролируемого эксперимента, — лишь шум, который ученый может благополучно не замечать.
Другая причина заключается в том, что большинство психологов и нейробиологов сопротивляются идеям о деятельности мозга, которые возникли вне их научных сфер. А сеть пассивного режима работы мозга идеально вписывается в так называемую теорию сложности.
Но, похоже, мозг вовсе не ждет очередной стимуляции. Скорее он постоянно и спонтанно активен. Он поддерживает работоспособное состояние, объясняет, отвечает, предсказывает. По сути, мозг использует больше сил для спонтанной внутренней деятельности, чем для выполнения специфических задач, таких как помножить восемь на семь или заполнить ячейки в электронной таблице».
«Сеть пассивного режима работы мозга поразительна тем, что ее активность возрастает, когда мы бездельничаем. Что же это значит? С точки зрения ученого, который использует фМРТ, это значит, что нейроны этой сети выстреливают потенциалами действия, когда люди просто лежат в сканнере и ничего не делают. Во время витания в облаках активность в узлах сети синхронизируется. Это означает, что все участки сети пассивного режима работы мозга действуют слаженно».
«Пока вы нежитесь в постели, позволяя мыслям бродить свободно, — или, говоря корявым языком нейрофизиологии, у вас наблюдаются мысли, независимые от внешних стимулов (Stimulus Independent Thoughts), — ваш мозг становится более организованным, чем когда вы пытаетесь сконцентрироваться на какой-то задаче вроде цветового кодирования календарика Outlook. Итак, когда вы отключаетесь от внешнего мира, информация начинает передаваться по узлам сети пассивного режима работы мозга.
Где именно находится и из чего состоит сеть пассивного режима работы мозга? Она начинается в заднесрединной, переднесрединной и боковых участках теменной зоны. Конкретные зоны, которые входят в сеть пассивного режима работы мозга: срединная префронтальная кора, передняя поясная кора, предклинье, гиппокамп и боковые участки теменной коры».
«Мы все еще не оценили до конца важность того факта, что сеть пассивного режима работы мозга состоит из крупных узлов. Поскольку информация рассредоточена по мозгу, узлы мозговой сети играют решающую роль в ее эффективном притоке в сознание и выводе из него. Узловая структура нашей мозговой сети позволяет практически моментально воссоздавать воспоминания, когда они оказываются в поле сознания».
«Единственный способ достичь оптимального уровня работы сети — встать, найти мягкую подушку, устроиться поудобнее и забыть о целенаправленной деятельности. Наслаждаясь произведениями искусства, слушая любимую музыку, рисуя для души, можно облегчить этот процесс. К сожалению, в Америке лень принято порицать, и все знают, как окружающие воспримут такой поступок. Нужно научиться принимать, защищать и требовать права на праздность как на необходимое условие благополучной жизни и здорового общества, а также признавать, что ошеломительные озарения, которые снисходят на тех, кто обладает особенно развитой сетью пассивного режима работы мозга, не исключения из правил, а норма».
«Идея самоорганизации противоречит механистическому пониманию причинности. Здравый смысл говорит нам: порядок привносится извне некой разумной силой, он не может возникнуть спонтанно. Но это не так.
Чем бы ни являлась система — отдельным человеком, целым обществом или климатом, — для стабильности ей необходимо оставаться в определенных рамках. Поэтому людям так нужна праздность: она позволяет возвращаться к так называемой стабильной динамике.
Общение миллиардов отдельных нейронов, объединенных триллионами связей, дает нам возможность бесконечного творчества. Потому и колония муравьев гораздо более изобретательна и адаптивна по сравнению с отдельной букашкой».
«В черепной коробке человека живет около 100 млрд нейронов, каждый из которых выдает сотни потенциалов действия в секунду, — мозг полон шума. Но плох ли этот шум? Возможно, спонтанная, внутренняя активность сети пассивного режима работы мозга обеспечивает нас необходимым фоном для обработки информации. Неправильное функционирование этой сети даст нам слишком много или слишком мало шума. Шум действительно помогает нейронам распознавать слабые сигналы среды или других нейронов».
«Я хочу предложить нечто радикальное: так как наша социальная система основывается на убежденности большинства в фундаментальной необходимости работы, резкое увеличение праздности, абсентеизм, лень и отрицание трудолюбия могут оказаться самым эффективным способом позитивных социальных и политических изменений.
Разумеется, важно, чтобы люди могли позволить себе достойное жилье, еду, медицинскую помощь для себя и своих семей. Однако большая часть рабочих мест существует лишь для того, чтобы узкая группа людей могла богатеть, увеличивая свои относительные привилегии.
Большинство людей не имеют возможности осознанно выбирать вид и степень занятости, а поступив на работу, вынуждены подчиняться диктату индустрии тайм-менеджмента касательно того, как им применять свои навыки.
Штука в том, как создать настоящее посттрудовое общество, которое поистине освобождает человеческий дух. Хотя путь к нему неочевиден, я верю, что ответы роятся в миллиардах праздных умов, и самому выдающемуся из нас еще предстоит осознать, что в действительности нам нужно остановиться, нам нужен отдых, бесценная возможность не делать вообще ничего».
![[pic]](http://www.itogi.ru/7-days/img/789/I-30-ARTS-dnevnik-f06_640.jpg)
Модель "ЧАСТИ" (10) Туннельная коммуникация с Частью, актуально активной в контексте (ТКЧ-ЧААК)
metanymous в Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Вчера провели обширную дискуссию с sibirjak в том числе по туннельной коммуникации с Частью (ТКЧ) в контексте психотерапии. Отметили следующие важные соображения. Если психотерапевт:
--умеет реализовать ТКЧ в принципе
--способен быстро различить активные части по их экспрессии
--уверенно выделяет Часть Актуально Активную в Контексте (ЧААК), заданном конкретной коммуникацией
--реально исполнит в вышеуказанном контексте процесс ТКЧ с ЧААК
...то такой терапевт будет очень и очень эффективен в своей терапевтической коммуникации. Но затем, мы одновременно воскликнули, что любой оператор, который постоянно делает ТКЧ-ЧААК по ходу своей жизни, будет очень и очень эффективен. И мы решили немедленно повысить показатели своей жизненной эффективности путем прямой тренировки в различении ЧААК.
Две стратегии взаимодействия с "бобром":
А как общаться с правым плечом этой дамы? Смотреть на правой плечо, как... в глаза? :)
Смотреть на плечо это как минимум. Это все равно что смотреть на "бобра".
Но, существуют несколько обширных стратегий для общения с:
--первая такая стратегия предполагает изучение/учет "любимой" для данной части/бобра семантики. Так что конкретно следует (а) пассивно невербально одобрять/подкреплять появление "любимой" семантики в репликах субъекта (б) в свои собственные сообщения вставлять ее в виде аллегорий, метафор, маркера + собственные программные сообщения
--вторая большая стратегия предполагает полное игнорирование семантики любимой семантики "бобра", когда она звучит вербально. Вторая большая стратегия предполагает расстановку оператором собственных семантических маркеров в моменты, когда (а) наблюдается невербальная экспрессия "бобра" (б) когда звучит любимая семантика "бобра"
...во второй стратегии маркеры оператора должны отвечать следующим онтологическим требованиям:
--маркировать коммуникативный сигналинг, например, да-нет
--либо маркировать ментальный процесс вывода информации из подсознания в сознание и дальнейшую сознательную переработку/референцию этой бессознательной информации в соответствии с моделью поиск-осознание-референция
...указанные маневры второй стратегии приводят к "распаковке" семантического ядра выбранной оператором части субъекта/бобра в полный масштаб личности последнего. Далее, с выбранной частью субъекта возможно полноценное коммуникативное взаимодействие.
http://metapractice.livejournal.com/435587.html?thread=11135619#t11135619
Дочитали до конца.