Показаны записи 3351 - 3360 из 8154
Мне кажется, что для терапии сигнал "понарошку" должен быть тщательно выявлен и ИСКЛЮЧЕН ИЗ ТЕРАПИИ.
Ну вот же:
Милтон сказал мне: «Вы не считаете себя терапевтом, но вы – терапевт». Я ответил: «Ну, это не совсем так».
Он тогда сказал: «Хорошо, давайте предположим, что вы – терапевт, который работает с людьми.
Наиболее важно здесь то, . . . если вы претендуете на это. . . что надо понять. . . что в действительности вы не терапевт. . . вы просто претендуете. . .
Но если вы будете претендовать на это действительно хорошо, то люди, с которыми вы работаете, будут претендовать на то, чтобы совершать изменения. Но они забудут о том, что они претендуют. . . на всю оставшуюся жизнь.
Но пусть вас это не обманывает. , не давайте себя одурачивать»...
http://community.livejournal.com/openmeta/48316.html?thread=705212
Ну вот же:
Милтон сказал мне: «Вы не считаете себя терапевтом, но вы – терапевт». Я ответил: «Ну, это не совсем так».
Он тогда сказал: «Хорошо, давайте предположим, что вы – терапевт, который работает с людьми.
Наиболее важно здесь то, . . . если вы претендуете на это. . . что надо понять. . . что в действительности вы не терапевт. . . вы просто претендуете. . .
Но если вы будете претендовать на это действительно хорошо, то люди, с которыми вы работаете, будут претендовать на то, чтобы совершать изменения. Но они забудут о том, что они претендуют. . . на всю оставшуюся жизнь.
Но пусть вас это не обманывает. , не давайте себя одурачивать»...
http://community.livejournal.com/openmeta/48316.html?thread=705212
Смысл = временнáя непрерывность?
Животные преспокойно могут располагать невербальным сигналом типа "понарошку". Соединяя этот сигнал и показ клыков, мы имеем третий вариант как действиями "сказать" - я тебя кусать не буду.
Если этот сигнал действительно есть у животных (и следом у людей), то его включение и выключение должно быть частью любой терапии и вообще любых изменений человеческой активности.
Если этот сигнал действительно есть у животных (и следом у людей), то его включение и выключение должно быть частью любой терапии и вообще любых изменений человеческой активности.
ЧМ мое ты хочешь, чтобы он тебя подвез?
А в чём здесь ЧМ? Я знаю, что это просьба меня подвезти. Он знает, что это просьба меня подвезти. И даже ты знаешь, что это моя просьба ему подвезти меня. Где ЧМ-то?
Стоп. Перед нами Чарли. Молчит.
Наши мысли о нем, о его состояниях и т.д будут ЧМ. Если мы откалибровали некоторые его реакции(тут надо еще подумать). Это все равно будут ЧМ.
Если ты находишь в автобусе и думаешь о своём соседе: "Он пассажир", и о всех возможных его состояниях и реакциях по этому поводу, то это отнюдь не ЧМ.
У меня появилось смутное подозрение, что твое описание обмена ПП, очень подходит на процесс ЧМ, обмен или приглашение к ЧМ. Как-то так.
Хм, а какая польза в таком формальном разделении ЧМ и ПП? Типа ПП - это то что выводится из реплики, а ЧМ - то что не выводится. Объективная реальность-то доступна не только в словах отдельной фразы.
Вот в этом и опасность. Большинство будет ЧМ(что качается его внутреннего. т.е наши домыслы.),
А почему любые эти "домыслы" должны быть априори ошибочными? Разве ты не можешь делать вполне оправданные предположения о внутреннем других людей, касательно определённых людей и/или контекстов?
часть будет сенсорный декодер. Потому как ПП выводится из языка - и объективны этим процессом.
ПП описывают субъективную реальность.
Какие иные доказательства о верности понимания нами его реальности?
Ну, это к обсуждению выше о "символическом действии". Если коллега перед уходом с работы спрашивает меня, еду ли я, что для него обычно не характерно, то вот и объективность.
А в чём здесь ЧМ? Я знаю, что это просьба меня подвезти. Он знает, что это просьба меня подвезти. И даже ты знаешь, что это моя просьба ему подвезти меня. Где ЧМ-то?
Стоп. Перед нами Чарли. Молчит.
Наши мысли о нем, о его состояниях и т.д будут ЧМ. Если мы откалибровали некоторые его реакции(тут надо еще подумать). Это все равно будут ЧМ.
Если ты находишь в автобусе и думаешь о своём соседе: "Он пассажир", и о всех возможных его состояниях и реакциях по этому поводу, то это отнюдь не ЧМ.
У меня появилось смутное подозрение, что твое описание обмена ПП, очень подходит на процесс ЧМ, обмен или приглашение к ЧМ. Как-то так.
Хм, а какая польза в таком формальном разделении ЧМ и ПП? Типа ПП - это то что выводится из реплики, а ЧМ - то что не выводится. Объективная реальность-то доступна не только в словах отдельной фразы.
Вот в этом и опасность. Большинство будет ЧМ(что качается его внутреннего. т.е наши домыслы.),
А почему любые эти "домыслы" должны быть априори ошибочными? Разве ты не можешь делать вполне оправданные предположения о внутреннем других людей, касательно определённых людей и/или контекстов?
часть будет сенсорный декодер. Потому как ПП выводится из языка - и объективны этим процессом.
ПП описывают субъективную реальность.
Какие иные доказательства о верности понимания нами его реальности?
Ну, это к обсуждению выше о "символическом действии". Если коллега перед уходом с работы спрашивает меня, еду ли я, что для него обычно не характерно, то вот и объективность.
Д: А в сновидении?
О: Это слово также было бы метафорическим. Тогда вся поэма была бы гораздо более трудной.
Д: Хорошо, тогда измени его.
О: Как насчет: «Варвара претворить возмогла Бесконечность живую…» и так далее.
Д: Но почему? Кто она?
О: Ну, она варварка, она женщина, и она является мнемоническим обозначением предрасположенности к силлогизмам. Мне кажется, она хорошо подходит на роль чудовищного символа «Мысли». Я вижу ее со штангенциркулем, она защемила им собственный мозг, чтобы изменить свой мир.
Д: Прекрати.
О: Хорошо. Но ты видишь, что я имею в виду, когда говорю, что в сновидениях метафоры не привязываются.
Д: Животные привязывают свои метафоры?
О: Нет. Им не нужно. Видишь ли, когда взрослая птица при приближении к особи противоположного пола ведет себя как птенец, она использует метафору, взятую из отношений «дитя-родитель». Но ей не нужно привязывать те отношения, о которых она говорит. Очевидно, что это отношения между ней самой и другой птицей. Они обе налицо.
Д: Но разве они никогда не используют метафор — не разыгрывают метафор — о чем-то, кроме их собственных отношений?
О: Не думаю. Не млекопитающие. И не думаю, что птицы. Возможно, пчелы. И, конечно, люди.
Д: Я не понимаю одного.
О: Да?
Д: Мы нашли массу общего между сновидениями и поведением животных. Они действуют от противного, у них нет временных форм, у них нет «не», они действуют посредством метафор, и никто из них не привязывает метафор. Но вот чего я не понимаю. Когда эти вещи делают животные, когда они действуют от противного, когда им не требуется привязывать свои метафоры, это имеет смысл. Но я не понимаю, почему сновидения должны быть такими.
О: И я не понимаю.
Д: И еще одно.
О: Да?
Д: Ты говорил, что гены и хромосомы несут сообщения о развитии. Они говорят, как животные или сновидения? То есть метафорами и без «не»? Или они говорят, как мы?
О: Я не знаю. Но. я уверен, что их система сообщений не содержит простой трансформации теории инстинктов.
О: Это слово также было бы метафорическим. Тогда вся поэма была бы гораздо более трудной.
Д: Хорошо, тогда измени его.
О: Как насчет: «Варвара претворить возмогла Бесконечность живую…» и так далее.
Д: Но почему? Кто она?
О: Ну, она варварка, она женщина, и она является мнемоническим обозначением предрасположенности к силлогизмам. Мне кажется, она хорошо подходит на роль чудовищного символа «Мысли». Я вижу ее со штангенциркулем, она защемила им собственный мозг, чтобы изменить свой мир.
Д: Прекрати.
О: Хорошо. Но ты видишь, что я имею в виду, когда говорю, что в сновидениях метафоры не привязываются.
Д: Животные привязывают свои метафоры?
О: Нет. Им не нужно. Видишь ли, когда взрослая птица при приближении к особи противоположного пола ведет себя как птенец, она использует метафору, взятую из отношений «дитя-родитель». Но ей не нужно привязывать те отношения, о которых она говорит. Очевидно, что это отношения между ней самой и другой птицей. Они обе налицо.
Д: Но разве они никогда не используют метафор — не разыгрывают метафор — о чем-то, кроме их собственных отношений?
О: Не думаю. Не млекопитающие. И не думаю, что птицы. Возможно, пчелы. И, конечно, люди.
Д: Я не понимаю одного.
О: Да?
Д: Мы нашли массу общего между сновидениями и поведением животных. Они действуют от противного, у них нет временных форм, у них нет «не», они действуют посредством метафор, и никто из них не привязывает метафор. Но вот чего я не понимаю. Когда эти вещи делают животные, когда они действуют от противного, когда им не требуется привязывать свои метафоры, это имеет смысл. Но я не понимаю, почему сновидения должны быть такими.
О: И я не понимаю.
Д: И еще одно.
О: Да?
Д: Ты говорил, что гены и хромосомы несут сообщения о развитии. Они говорят, как животные или сновидения? То есть метафорами и без «не»? Или они говорят, как мы?
О: Я не знаю. Но. я уверен, что их система сообщений не содержит простой трансформации теории инстинктов.
Д: Но почему сновидения опускают «не»?
О: Я думаю, по довольно похожим причинам. Сновидения по большей части состоят из образов и чувств, и если ты осуществляешь коммуникацию в образах и чувствах, тобой снова управляет тот факт, что не существует образа для «не».
Д: Но тебе может присниться знак «Стоп» с линией поперек него, что будет означать «Не останавливаться».
О: Да. Но это уже на полпути к языку. И перечеркивающая линия не означает «не». Она означает «не делай». «Не делай» можно передать на языке действий, если кто-то другой совершает действие, упоминающее то, что ты хочешь запретить. Тебе даже могут присниться слова, и слово «не» может быть среди них. Но я сомневаюсь, чтобы тебе могло присниться «не», относящееся к сновидению. Я имею в виду «не», которое означает: «Это сновидение не следует принимать буквально». Иногда, в очень легком сне, можно знать, что ты спишь.
Д: Но, папа, ты так и не ответил на вопрос, как составляются сновидения.
О: Я думаю, что в действительности я ответил. Но давай попробуем еще раз. Сновидение — это метафора или клубок метафор. Ты знаешь, что такое метафора?
Д: Да. Если я говорю, что ты как свинья, то это сравнение. Но если я говорю, что ты есть свинья, то это метафора.
О: Приблизительно. Когда метафора маркируется как метафора, она становится сравнением.
Д: И сновидение опускает эту маркировку.
О: Это верно. Метафора сравнивает вещи без упоминания о сравнении. Она берет то, что верно для одной группы вещей, и применяет это к другой группе. Когда мы говорим, что нация «загнивает», мы используем метафору, предполагающую, что некоторые изменения в нации подобны тем изменениям, которые бактерии производят во фруктах. Но мы не останавливаемся, чтобы упомянуть фрукты или бактерии.
Д: И сновидения подобны этому?
О: Нет. Они идут другим путем. Сновидение упомянуло бы фрукты и, возможно, бактерии, но не упомянуло бы нацию. Сновидение разрабатывает тему отношений, но не идентифицирует те вещи, которые находятся в отношениях.
Д: Папа, ты можешь сделать для меня сновидение?
О: Ты имеешь в виду, по этому рецепту? Нет. Давай возьмем отрывок поэмы, который я тебе читал, и превратим его в сновидение. Это и так почти материал сновидения. По большей части, тебе нужно только заменить слова на образы. А слова достаточно красочны. Но вся цепочка метафор или образов привязана, чего бы не было в сновидении.
Д: Что ты имеешь в виду под привязкой?
О: Я имею в виду первое слово — «Мысль». Это слово автор использует в буквальном смысле, и одно это слово говорит тебе, о чем все остальное.
О: Я думаю, по довольно похожим причинам. Сновидения по большей части состоят из образов и чувств, и если ты осуществляешь коммуникацию в образах и чувствах, тобой снова управляет тот факт, что не существует образа для «не».
Д: Но тебе может присниться знак «Стоп» с линией поперек него, что будет означать «Не останавливаться».
О: Да. Но это уже на полпути к языку. И перечеркивающая линия не означает «не». Она означает «не делай». «Не делай» можно передать на языке действий, если кто-то другой совершает действие, упоминающее то, что ты хочешь запретить. Тебе даже могут присниться слова, и слово «не» может быть среди них. Но я сомневаюсь, чтобы тебе могло присниться «не», относящееся к сновидению. Я имею в виду «не», которое означает: «Это сновидение не следует принимать буквально». Иногда, в очень легком сне, можно знать, что ты спишь.
Д: Но, папа, ты так и не ответил на вопрос, как составляются сновидения.
О: Я думаю, что в действительности я ответил. Но давай попробуем еще раз. Сновидение — это метафора или клубок метафор. Ты знаешь, что такое метафора?
Д: Да. Если я говорю, что ты как свинья, то это сравнение. Но если я говорю, что ты есть свинья, то это метафора.
О: Приблизительно. Когда метафора маркируется как метафора, она становится сравнением.
Д: И сновидение опускает эту маркировку.
О: Это верно. Метафора сравнивает вещи без упоминания о сравнении. Она берет то, что верно для одной группы вещей, и применяет это к другой группе. Когда мы говорим, что нация «загнивает», мы используем метафору, предполагающую, что некоторые изменения в нации подобны тем изменениям, которые бактерии производят во фруктах. Но мы не останавливаемся, чтобы упомянуть фрукты или бактерии.
Д: И сновидения подобны этому?
О: Нет. Они идут другим путем. Сновидение упомянуло бы фрукты и, возможно, бактерии, но не упомянуло бы нацию. Сновидение разрабатывает тему отношений, но не идентифицирует те вещи, которые находятся в отношениях.
Д: Папа, ты можешь сделать для меня сновидение?
О: Ты имеешь в виду, по этому рецепту? Нет. Давай возьмем отрывок поэмы, который я тебе читал, и превратим его в сновидение. Это и так почти материал сновидения. По большей части, тебе нужно только заменить слова на образы. А слова достаточно красочны. Но вся цепочка метафор или образов привязана, чего бы не было в сновидении.
Д: Что ты имеешь в виду под привязкой?
О: Я имею в виду первое слово — «Мысль». Это слово автор использует в буквальном смысле, и одно это слово говорит тебе, о чем все остальное.
Д: Тогда они могут вступить в драку, чтобы выяснить, должны ли они драться.
О: Да, но я бы сформулировал это менее целенаправленно: драка показывает им, отношения какого рода они имеют после нее. Здесь нет плана.
Это вообще в тему аптайма и намерения. Смысл действия выявляется/формируется прямо по ходу взаимодействия.
О: Да, но я бы сформулировал это менее целенаправленно: драка показывает им, отношения какого рода они имеют после нее. Здесь нет плана.
Это вообще в тему аптайма и намерения. Смысл действия выявляется/формируется прямо по ходу взаимодействия.
Д: Но почему отсутствуют маркеры? Одна ли здесь причина для животных и для сновидений?
О: Я не знаю. Но, знаешь, сновидения не всегда действуют от противного.
Д: Нет. Конечно, нет. Так же и животные.
О: Ну, тогда хорошо.
Д: Давай вернемся к тому сновидению. Его общее воздействие на того человека было таким же, как если бы кто-то сказал ему: «»Ты в истребителе» — это не то же самое, что «ты на экзамене»".
О: Да. Но сновидение этого не формулирует. Оно говорит только: «Ты в истребителе». Оно опускает «не», оно опускает инструкцию по сравнению сновидения с чем-то еще, и оно не говорит, с чем его нужно сравнивать.
Д: Правильно. Возьмем сначала «не». Есть ли в поведении животных какие-то «не»?
О: Откуда им взяться?
Д: Я имею в виду, может ли животное сказать своими действиями: «Я тебя не укушу»?
О: Ну, начнем с того, что коммуникация посредством действий не может, вероятно, иметь временных форм. Они возможны только в языке.
Д: Разве ты не говорил, что в сновидениях нет временных форм?
О: Хм… да, говорил.
Д: Хорошо. Но как быть с «не»? Может ли животное сказать: «Я тебя не кусаю»?
О: Здесь по-прежнему есть временная форма. Но ничего. Если животное не кусает другое, оно его не кусает, только и всего.
Д: Но оно, вероятно, не делает множество других вещей: не спит, не ест, не бегает, и так далее. Как оно может сказать: «Я именно не кусаю»?
О: Оно может сделать это, только если кусание как-то упоминается.
Д: Ты имеешь в виду, что оно может сказать: «Я тебя не кусаю», сперва показав свои клыки, а затем не укусив?
О: Да. Как-то вроде этого.
Д: Но если животных два? Они оба должны показать свои клыки.
О: Да.
Д: И мне кажется, они могут неправильно понять друг друга и начать драку.
О: Да. Эта опасность всегда присутствует, когда ты действуешь от противного и не говоришь или не можешь сказать, что ты делаешь, а особенно когда ты не знаешь, что ты делаешь.
Д: Но животные должны знать, что они обнажили свои клыки, чтобы сказать: «Я тебя не укушу».
О: Я сомневаюсь, должны ли они знать. Определенно, ни одно животное не знает этого о другом. Спящий в начале сновидения не знает, чем оно должно закончиться.
Д: Тогда это некоторый эксперимент…
О: Да.
Д: Тогда они могут вступить в драку, чтобы выяснить, должны ли они драться.
О: Да, но я бы сформулировал это менее целенаправленно: драка показывает им, отношения какого рода они имеют после нее. Здесь нет плана.
Д: То есть когда животные показывают свои клыки, там в действительности нет «не»?
О: Я полагаю, нет. Или часто нет. Может быть, старые друзья могли бы вступить в игровую драку и знать с самого начала, что они делают.
Д: Хорошо. Значит, в поведении животных отсутствует «не», поскольку «не» является частью вербального языка и для «не» не может быть никакого сигнала, передаваемого действием. А поскольку «не» нет, то единственный способ согласиться на отрицании состоит в том, чтобы разыграть полное reductio ad absurdum. Ты должен сыграть бой, чтобы доказать, что это не бой, а затем ты должен сыграть подчинение, чтобы доказать, что другой тебя не съест.
О: Да.
Д: Должны ли животные это понимать?
О: Нет. Поскольку все это с необходимостью верно. А то, что с необходимостью верно, будет управлять твоими действиями вне зависимости от того, знаешь ли ты, что это с необходимостью верно. Если ты кладешь два яблока к трем яблокам, ты получишь пять яблок, даже если ты не умеешь считать. Это другой способ «объяснять» вещи.
Д: Ага!
О: Я не знаю. Но, знаешь, сновидения не всегда действуют от противного.
Д: Нет. Конечно, нет. Так же и животные.
О: Ну, тогда хорошо.
Д: Давай вернемся к тому сновидению. Его общее воздействие на того человека было таким же, как если бы кто-то сказал ему: «»Ты в истребителе» — это не то же самое, что «ты на экзамене»".
О: Да. Но сновидение этого не формулирует. Оно говорит только: «Ты в истребителе». Оно опускает «не», оно опускает инструкцию по сравнению сновидения с чем-то еще, и оно не говорит, с чем его нужно сравнивать.
Д: Правильно. Возьмем сначала «не». Есть ли в поведении животных какие-то «не»?
О: Откуда им взяться?
Д: Я имею в виду, может ли животное сказать своими действиями: «Я тебя не укушу»?
О: Ну, начнем с того, что коммуникация посредством действий не может, вероятно, иметь временных форм. Они возможны только в языке.
Д: Разве ты не говорил, что в сновидениях нет временных форм?
О: Хм… да, говорил.
Д: Хорошо. Но как быть с «не»? Может ли животное сказать: «Я тебя не кусаю»?
О: Здесь по-прежнему есть временная форма. Но ничего. Если животное не кусает другое, оно его не кусает, только и всего.
Д: Но оно, вероятно, не делает множество других вещей: не спит, не ест, не бегает, и так далее. Как оно может сказать: «Я именно не кусаю»?
О: Оно может сделать это, только если кусание как-то упоминается.
Д: Ты имеешь в виду, что оно может сказать: «Я тебя не кусаю», сперва показав свои клыки, а затем не укусив?
О: Да. Как-то вроде этого.
Д: Но если животных два? Они оба должны показать свои клыки.
О: Да.
Д: И мне кажется, они могут неправильно понять друг друга и начать драку.
О: Да. Эта опасность всегда присутствует, когда ты действуешь от противного и не говоришь или не можешь сказать, что ты делаешь, а особенно когда ты не знаешь, что ты делаешь.
Д: Но животные должны знать, что они обнажили свои клыки, чтобы сказать: «Я тебя не укушу».
О: Я сомневаюсь, должны ли они знать. Определенно, ни одно животное не знает этого о другом. Спящий в начале сновидения не знает, чем оно должно закончиться.
Д: Тогда это некоторый эксперимент…
О: Да.
Д: Тогда они могут вступить в драку, чтобы выяснить, должны ли они драться.
О: Да, но я бы сформулировал это менее целенаправленно: драка показывает им, отношения какого рода они имеют после нее. Здесь нет плана.
Д: То есть когда животные показывают свои клыки, там в действительности нет «не»?
О: Я полагаю, нет. Или часто нет. Может быть, старые друзья могли бы вступить в игровую драку и знать с самого начала, что они делают.
Д: Хорошо. Значит, в поведении животных отсутствует «не», поскольку «не» является частью вербального языка и для «не» не может быть никакого сигнала, передаваемого действием. А поскольку «не» нет, то единственный способ согласиться на отрицании состоит в том, чтобы разыграть полное reductio ad absurdum. Ты должен сыграть бой, чтобы доказать, что это не бой, а затем ты должен сыграть подчинение, чтобы доказать, что другой тебя не съест.
О: Да.
Д: Должны ли животные это понимать?
О: Нет. Поскольку все это с необходимостью верно. А то, что с необходимостью верно, будет управлять твоими действиями вне зависимости от того, знаешь ли ты, что это с необходимостью верно. Если ты кладешь два яблока к трем яблокам, ты получишь пять яблок, даже если ты не умеешь считать. Это другой способ «объяснять» вещи.
Д: Ага!
Д: Хорошо. Сновидения действуют от противного? Является ли мораль противоположностью того, что сновидение, как кажется, говорит?
О: О, да. Часто. Сновидения часто принимают иронический или саркастический оборот. Разновидность reductio ad absurdum.
Д: Например?
О: Хорошо. Мой друг был пилотом истребителя. После войны он стал психологом и должен был сдать устный экзамен на ученую степень. Экзамен внушал ему ужас, но в ночь перед экзаменом ему приснился кошмар, в котором он снова пережил падение в сбитом самолете. На следующий день он пошел на экзамен без страха.
Д: Почему?
О: Поскольку пилоту истребителя глупо бояться кучки университетских профессоров, которые не могут на самом деле его сбить.
Д: Но как он это узнал? Ведь сновидение могло говорить ему, что профессора собьют его. Как он узнал, что это была ирония?
О: Хм… ответ таков: он не знал. Сновидение не имеет маркировки, которая говорит, что оно иронично. И когда люди иронизируют в бодрствующем состоянии, часто они не говорят тебе, что они иронизируют.
Неверно понятая «ирония» привела бы к негативным чувствам и, вероятно, последствиям на экзамене.
Может быть и с сигналами мира так - не воспринятая ирония приводит к драматическим последствиям?
О: О, да. Часто. Сновидения часто принимают иронический или саркастический оборот. Разновидность reductio ad absurdum.
Д: Например?
О: Хорошо. Мой друг был пилотом истребителя. После войны он стал психологом и должен был сдать устный экзамен на ученую степень. Экзамен внушал ему ужас, но в ночь перед экзаменом ему приснился кошмар, в котором он снова пережил падение в сбитом самолете. На следующий день он пошел на экзамен без страха.
Д: Почему?
О: Поскольку пилоту истребителя глупо бояться кучки университетских профессоров, которые не могут на самом деле его сбить.
Д: Но как он это узнал? Ведь сновидение могло говорить ему, что профессора собьют его. Как он узнал, что это была ирония?
О: Хм… ответ таков: он не знал. Сновидение не имеет маркировки, которая говорит, что оно иронично. И когда люди иронизируют в бодрствующем состоянии, часто они не говорят тебе, что они иронизируют.
Неверно понятая «ирония» привела бы к негативным чувствам и, вероятно, последствиям на экзамене.
Может быть и с сигналами мира так - не воспринятая ирония приводит к драматическим последствиям?
Д: Хорошо. Сновидения действуют от противного? Является ли мораль противоположностью того, что сновидение, как кажется, говорит?
О: О, да. Часто. Сновидения часто принимают иронический или саркастический оборот. Разновидность reductio ad absurdum.
Д: Например?
О: Хорошо. Мой друг был пилотом истребителя. После войны он стал психологом и должен был сдать устный экзамен на ученую степень. Экзамен внушал ему ужас, но в ночь перед экзаменом ему приснился кошмар, в котором он снова пережил падение в сбитом самолете. На следующий день он пошел на экзамен без страха.
Д: Почему?
О: Поскольку пилоту истребителя глупо бояться кучки университетских профессоров, которые не могут на самом деле его сбить.
Д: Но как он это узнал? Ведь сновидение могло говорить ему, что профессора собьют его. Как он узнал, что это была ирония?
О: Хм… ответ таков: он не знал. Сновидение не имеет маркировки, которая говорит, что оно иронично. И когда люди иронизируют в бодрствующем состоянии, часто они не говорят тебе, что они иронизируют.
Д: Не говорят. Это верно. Я всегда думала, что это довольно жестоко.
О: Да. Часто так оно и есть.
Д: Папа, животные когда-нибудь бывают ироничными или саркастичными?
О: Нет. Полагаю, нет. Но я не уверен, что нам следует использовать эти слова. «Ирония» и «сарказм» — это слова для анализа материала языкового сообщения. А у животных нет языка. Вероятно, это ошибочный вид объективности.
Д: Хорошо. Действуют ли животные от противного?
О: Ну, да. Фактически действуют. Но я не уверен, что это то же самое…
Д: Продолжай. Как они действуют? И когда?
О: Хорошо. Ты знаешь, как щенок ложится на спину и подставляет свой живот большой собаке. Это что-то вроде приглашения большой собаки к нападению. Но это срабатывает противоположным образом. Это останавливает нападение большой собаки.
Д: Да. Понимаю. Это использование противоположностей. Но знают ли они это?
О: Ты имеешь в виду, знает ли большая собака, что маленькая собака говорит противоположное тому, что имеет в виду? И знает ли маленькая собака, что таким способом можно остановить большую собаку?
Д: Да.
О: Я не знаю. Я иногда думаю, что маленькая собака знает об этом больше, чем большая собака. Как бы то ни было, маленькая собака не дает никаких сигналов, показывающих, что она знает. Очевидно, она не может этого сделать.
Д: Тогда это похоже на сновидения. Там нет маркировки, говорящей, что сновидение действует от противоположного.
О: Это верно.
Д: Мне кажется, мы к чему-то пришли. Сновидения действуют от противоположного, и животные действуют от противоположного, и ни на тех, ни на других нет маркировки, говорящей, что они действуют от противоположного.
О: Хм…
Д: Почему животные дерутся?
О: Ну, по многим причинам. Территория, секс, пища…
Д: Папа, ты говоришь, как теория инстинктов. Мне кажется, мы договорились этого не делать.
О: Хорошо. Но ответ какого рода ты хочешь получить на вопрос: «Почему животные дерутся»?
Д: Хорошо. Они действуют от противного?
О: Ах, да. Множество драк заканчивается своего рода примирением. И, несомненно, игровая драка отчасти является способом подтверждения дружбы. Или открытия дружбы. Или переоткрытия.
Д: Я так и думала…
http://codenlp.ru/%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%BE%D0%B3-%D1%87%D1%82%D0%BE-%D1%82%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B5-%D0%B8%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D1%82/
О: О, да. Часто. Сновидения часто принимают иронический или саркастический оборот. Разновидность reductio ad absurdum.
Д: Например?
О: Хорошо. Мой друг был пилотом истребителя. После войны он стал психологом и должен был сдать устный экзамен на ученую степень. Экзамен внушал ему ужас, но в ночь перед экзаменом ему приснился кошмар, в котором он снова пережил падение в сбитом самолете. На следующий день он пошел на экзамен без страха.
Д: Почему?
О: Поскольку пилоту истребителя глупо бояться кучки университетских профессоров, которые не могут на самом деле его сбить.
Д: Но как он это узнал? Ведь сновидение могло говорить ему, что профессора собьют его. Как он узнал, что это была ирония?
О: Хм… ответ таков: он не знал. Сновидение не имеет маркировки, которая говорит, что оно иронично. И когда люди иронизируют в бодрствующем состоянии, часто они не говорят тебе, что они иронизируют.
Д: Не говорят. Это верно. Я всегда думала, что это довольно жестоко.
О: Да. Часто так оно и есть.
Д: Папа, животные когда-нибудь бывают ироничными или саркастичными?
О: Нет. Полагаю, нет. Но я не уверен, что нам следует использовать эти слова. «Ирония» и «сарказм» — это слова для анализа материала языкового сообщения. А у животных нет языка. Вероятно, это ошибочный вид объективности.
Д: Хорошо. Действуют ли животные от противного?
О: Ну, да. Фактически действуют. Но я не уверен, что это то же самое…
Д: Продолжай. Как они действуют? И когда?
О: Хорошо. Ты знаешь, как щенок ложится на спину и подставляет свой живот большой собаке. Это что-то вроде приглашения большой собаки к нападению. Но это срабатывает противоположным образом. Это останавливает нападение большой собаки.
Д: Да. Понимаю. Это использование противоположностей. Но знают ли они это?
О: Ты имеешь в виду, знает ли большая собака, что маленькая собака говорит противоположное тому, что имеет в виду? И знает ли маленькая собака, что таким способом можно остановить большую собаку?
Д: Да.
О: Я не знаю. Я иногда думаю, что маленькая собака знает об этом больше, чем большая собака. Как бы то ни было, маленькая собака не дает никаких сигналов, показывающих, что она знает. Очевидно, она не может этого сделать.
Д: Тогда это похоже на сновидения. Там нет маркировки, говорящей, что сновидение действует от противоположного.
О: Это верно.
Д: Мне кажется, мы к чему-то пришли. Сновидения действуют от противоположного, и животные действуют от противоположного, и ни на тех, ни на других нет маркировки, говорящей, что они действуют от противоположного.
О: Хм…
Д: Почему животные дерутся?
О: Ну, по многим причинам. Территория, секс, пища…
Д: Папа, ты говоришь, как теория инстинктов. Мне кажется, мы договорились этого не делать.
О: Хорошо. Но ответ какого рода ты хочешь получить на вопрос: «Почему животные дерутся»?
Д: Хорошо. Они действуют от противного?
О: Ах, да. Множество драк заканчивается своего рода примирением. И, несомненно, игровая драка отчасти является способом подтверждения дружбы. Или открытия дружбы. Или переоткрытия.
Д: Я так и думала…
http://codenlp.ru/%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%BE%D0%B3-%D1%87%D1%82%D0%BE-%D1%82%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B5-%D0%B8%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D1%82/
Дочитали до конца.