Показаны записи 2831 - 2840 из 8154
Ну, м.б. это не такая уж плохая смерть, по сравнению с тем чтобы бултыхаться в холодной воде черт знает сколько времени?
Мне кажется в той истории нет парадоксального предписания. Всё прямолинейно.
Хм :)
Хорошо, не буду торопиться.
Ф - О - установление связи "Ф - О".
Ф - Н - на этом шаге на втором месте "ожидалось" "О", а оказалось "Н". Таким образом Обычное = Необычному.
Ф - О - восстановление связи "Ф - О".
Если погружаться в содержание - здесь вид взлетающего космического корабля - превратился в нечто обыденное, так?
Н - Ф - на первом месте ожидалось "Ф", а оказалось "Н". Таким образом Фантастическое = Необычному. И, одновременно, на втором месте ожидалось "О", а оказалось "Ф". Таким образом, Обычное = Фантастическому!
Корабль стал именно фантастическим кораблем.
Движение на скорости света и разгонные энергетические лучи стали привычным элементом обыденного городского пейзажа с уже привычным видом взлетающего корабля.
Ф - О - установление связи "Ф - О".
Ф - Н - на этом шаге на втором месте "ожидалось" "О", а оказалось "Н". Таким образом Обычное = Необычному.
Ф - О - восстановление связи "Ф - О".
Если погружаться в содержание - здесь вид взлетающего космического корабля - превратился в нечто обыденное, так?
Н - Ф - на первом месте ожидалось "Ф", а оказалось "Н". Таким образом Фантастическое = Необычному. И, одновременно, на втором месте ожидалось "О", а оказалось "Ф". Таким образом, Обычное = Фантастическому!
Корабль стал именно фантастическим кораблем.
Движение на скорости света и разгонные энергетические лучи стали привычным элементом обыденного городского пейзажа с уже привычным видом взлетающего корабля.
Парадоксальное размещение в парадоксальной интенции :)
Хм :)))
Мне не кажется, что это в тему парадоксальной интенции. Там как раз вроде всё прямо. М.б. в "Эффективность терапии", "Этюды моделирования", или прямо в "Магию появления моделиста" (на основе связи с метамоделированием)?
</>
Re: Мы живем в проблемном мире. Мир порождает проблемы
eugzol в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
У Эриксона есть замечательная история/статья, о преодолении проблемы некоей супружеской пары. В ней жена была жуткой красавицей и жуткой блядью. И был наивный и не ревнивый жутко ее любящий муж всегда в командировках. (Кажется, увы, были дети, точно не помню.) К Эриксону пришел муж и стал плотно и монотонно жаловаться не понятно на что. Типа, у них все в жизни замечательно, но что-то не так. А что он не поймет что. И он описывал и описывал, и описывал их замечательную жизнь. А Э. молча слушал. И муж жаловался и описывал чуть ли не целый день. И под конец, у него вдруг наступил инсайт.
Нашел в книге Хейли. Детей у них к тому моменту не было. Э. пишет, что мужик у него сидел с часу дня до шести вечера, рассказывая про замечательную семейную жизнь, и упоминая странные вещи, которые он замечал, мол там бритва в ванной, две тарелки в мойке с утра и т.д. И к вечеру наконец сделал замечание мол "Вы знаете, если бы моя жена была любой другой женщиной, я бы сказал что у неё были романы". Э. спросил "Каким образом ваша жена отличается от других женщин?", на что клиент ответил "Боже мой, моя жена и есть любая другая женщина" :))
Нашел в книге Хейли. Детей у них к тому моменту не было. Э. пишет, что мужик у него сидел с часу дня до шести вечера, рассказывая про замечательную семейную жизнь, и упоминая странные вещи, которые он замечал, мол там бритва в ванной, две тарелки в мойке с утра и т.д. И к вечеру наконец сделал замечание мол "Вы знаете, если бы моя жена была любой другой женщиной, я бы сказал что у неё были романы". Э. спросил "Каким образом ваша жена отличается от других женщин?", на что клиент ответил "Боже мой, моя жена и есть любая другая женщина" :))
Р. Желязны, "Девять принцев Амбера"
http://lib.rus.ec/b/163562/read
Пока сам не знаю как подступиться, выкладываю на подумать :)
Похоже, наступал конец тому, что казалось мне вечностью.
Я попробовал пошевелить пальцами ног. Успешно. Ноги я чувствовал, хотя они и были в гипсе. А сам я лежал распростертым на больничной койке.
Я зажмурился, потом снова открыл глаза.
Стены комнаты наконец перестали качаться.
Где же я, черт побери?
Туман в голове понемногу рассеивался; в нем, словно острова в океане, стали возникать обрывки того, что некогда было моей памятью. Я вспоминал бесконечно долгие ночи, бесчисленных сиделок, инъекции, инъекции, инъекции… стоило мне чуточку прийти в себя, как тут же кто-нибудь являлся и всаживал в меня шприц с какой-нибудь дрянью. Да, так оно и было. Это я вспомнил. И пусть я только наполовину пришел в себя, инъекции им придется прекратить.
Но захотят ли они их прекратить?
Почему-то упорно думалось: вряд ли.
Эта мысль пробудила в моей душе естественные сомнения относительно чистоты любых, даже самых лучших человеческих побуждений. Меня длительное время пичкали наркотиками, осознал я вдруг. Причем без особых на то причин, судя по тому, как я себя чувствую. Так что, если им за это платят, с какой стати они вдруг прекратят инъекции? Нет, действовать надо очень осторожно, сказал мне мой внутренний голос. Надо продолжать притворяться, что дурман еще действует. Внутренний голос принадлежал худшей, хотя и более мудрой, половине моей души.
Я последовал его совету.
Минут через десять дверь приоткрылась, на пороге возникла медсестра. А я лежал себе и похрапывал. Сестра тут же удалилась.
Теперь мне уже удалось кое-что восстановить в памяти.
Я смутно припоминал, как попал в какую-то аварию или автомобильную катастрофу; потом — сплошное черное пятно. О том, что было до аварии, я тоже не имел ни малейшего представления. Но помнил, что сначала угодил в больницу, а уже потом сюда. Зачем? Неизвестно.
Ноги мои совсем отошли и явно годились для того, чтобы на них стоять, хотя я понятия не имел, когда они были сломаны. А то, что они были сломаны, я знал точно.
Я попытался сесть. Это оказалось непросто: тело было, как кисель. За окном стояла темная ночь — яркие звезды, бесстыдно красуясь в небе, смотрели на меня. Я подмигнул им и спустил ноги на пол.
Перед глазами все поплыло, однако вскоре в голове прояснилось, я встал, держась за спинку кровати, и сделал первый шаг.
Нормально. Ноги держат. Итак, теоретически я уже в состоянии отсюда выйти.
Я снова залез в постель, вытянулся на спине и стал думать. От совершенных усилий и слабости меня знобило, я весь взмок, во рту стоял противный сладковатый вкус, поташнивало, мерещились засахаренные сливы и тому подобное.
Подгнило что-то в Датском Королевстве…
Да, это точно была автомобильная катастрофа. Черт знает что…
http://lib.rus.ec/b/163562/read
Пока сам не знаю как подступиться, выкладываю на подумать :)
Похоже, наступал конец тому, что казалось мне вечностью.
Я попробовал пошевелить пальцами ног. Успешно. Ноги я чувствовал, хотя они и были в гипсе. А сам я лежал распростертым на больничной койке.
Я зажмурился, потом снова открыл глаза.
Стены комнаты наконец перестали качаться.
Где же я, черт побери?
Туман в голове понемногу рассеивался; в нем, словно острова в океане, стали возникать обрывки того, что некогда было моей памятью. Я вспоминал бесконечно долгие ночи, бесчисленных сиделок, инъекции, инъекции, инъекции… стоило мне чуточку прийти в себя, как тут же кто-нибудь являлся и всаживал в меня шприц с какой-нибудь дрянью. Да, так оно и было. Это я вспомнил. И пусть я только наполовину пришел в себя, инъекции им придется прекратить.
Но захотят ли они их прекратить?
Почему-то упорно думалось: вряд ли.
Эта мысль пробудила в моей душе естественные сомнения относительно чистоты любых, даже самых лучших человеческих побуждений. Меня длительное время пичкали наркотиками, осознал я вдруг. Причем без особых на то причин, судя по тому, как я себя чувствую. Так что, если им за это платят, с какой стати они вдруг прекратят инъекции? Нет, действовать надо очень осторожно, сказал мне мой внутренний голос. Надо продолжать притворяться, что дурман еще действует. Внутренний голос принадлежал худшей, хотя и более мудрой, половине моей души.
Я последовал его совету.
Минут через десять дверь приоткрылась, на пороге возникла медсестра. А я лежал себе и похрапывал. Сестра тут же удалилась.
Теперь мне уже удалось кое-что восстановить в памяти.
Я смутно припоминал, как попал в какую-то аварию или автомобильную катастрофу; потом — сплошное черное пятно. О том, что было до аварии, я тоже не имел ни малейшего представления. Но помнил, что сначала угодил в больницу, а уже потом сюда. Зачем? Неизвестно.
Ноги мои совсем отошли и явно годились для того, чтобы на них стоять, хотя я понятия не имел, когда они были сломаны. А то, что они были сломаны, я знал точно.
Я попытался сесть. Это оказалось непросто: тело было, как кисель. За окном стояла темная ночь — яркие звезды, бесстыдно красуясь в небе, смотрели на меня. Я подмигнул им и спустил ноги на пол.
Перед глазами все поплыло, однако вскоре в голове прояснилось, я встал, держась за спинку кровати, и сделал первый шаг.
Нормально. Ноги держат. Итак, теоретически я уже в состоянии отсюда выйти.
Я снова залез в постель, вытянулся на спине и стал думать. От совершенных усилий и слабости меня знобило, я весь взмок, во рту стоял противный сладковатый вкус, поташнивало, мерещились засахаренные сливы и тому подобное.
Подгнило что-то в Датском Королевстве…
Да, это точно была автомобильная катастрофа. Черт знает что…
То есть стойку может пробивать по трём незаивимым причинам:
- она протекает
- не упругая
- пружины сели
так, или я что-то неправильно понял?
- она протекает
- не упругая
- пружины сели
так, или я что-то неправильно понял?
Дочитали до конца.