Кантовские Tatsachen я бы заменил различиями и заметил, что число потенциальных различий в этом куске мела бесконечно, однако очень немногие из них становятся действенными различиями (т. е. единицами информации) в ментальном процессе какой-либо большей сущности. Информация состоит из небезразличных различий(прим. 1) (differences that take а difference).
Глазное яблоко пребывает в постоянном дрожании, которое называется микронистагм. Глазное яблоко вибрирует с углом в несколько секунд, что заставляет оптическое изображение на сетчатке двигаться по отношению к палочкам и колбочкам, служащих чувствительными концевыми органами. Тем самым концевые органы непрерывно извещаются о событиях, соответствующих контурному рисунку видимого мира. Когда мы различаем, мы в буквальном смысле слова делаем различие, мы извлекаем его на свет из сферы непроявленного. Различия, которых мы не извлекли, для нас не существуют. Они теряются навеки вместе со звуком упавшего дерева, которого не услышал епископ Беркли . Они остаются частью «вещественного мира»(прим 1) Уильяма Блейка, о котором он писал: «Никто не знает его обиталища: его внешность обманчива, а его существование - ложь» ./i>
Теперь мы расширим наше объяснение при помощи процесса, который американский логик Чарльз Пирс (Peirce) назвал абдукцией. Смысл абдукции - это нахождение других релевантных феноменов и доказательство, что они также подпадают под наше правило и могут быть отображены на ту же тавтологию.
... Можно представить, что кандидат проведет остаток жизни, фракционируя опиум в биохимической лаборатории и последовательно выясняя, в какой из фракций остался так называемый «снотворный принцип».
Не носим ли мы с собой (подобно звуколокатору слепого) образцы закономерностей различных видов, по которым мы можем оценивать информацию (т. е. сведения об упорядоченных различиях), приходящую к нам извне?
…В принципе, появления дополнительной «глубины» (в метафорическом смысле) следует ожидать всегда, когда информация в двух описаниях по-разному собирается или по-разному кодируется.
Язык постоянно утверждает при помощи синтаксиса подлежащего и сказуемого (субъекта и предиката), что «вещи» каким-то образом «имеют» качества и признаки. Более точный способ выражаться настаивал бы, что «вещи» порождаются, кажутся отдельными от других «вещей» И становятся «реальными» посредством их внутренних отношений и их поведения в отношениях с другими вещами и с говорящим.
Дело же здесь в том, что когда система причинности становится циркулярной (этот вопрос будет обсуждаться в Главе 4), изменение в любой части циркуляционного контура может рассматриваться как причина последующего изменения любой переменной в любом месте контура. Получается, что увеличение температуры комнаты можно рассматривать как причину переключения термостата, или напротив, работу термостата можно рассматривать как управление температурой комнаты.
…В идеальной же тавтологии нет ни времени, ни извлечения, ни доказательств….
Дочитали до конца.