Показаны записи 26031 - 26040 из 30962
Следующие шесть утверждений об обратимом заслонении взяты из первых пяти глав.
1. Вещества окружающего мира отличаются степенью их устойчивости, причем некоторые из них более устойчивы по отношению к разрушению, растворению и испарению, чем другие.
2. Точно так же и поверхности окружающего мира различаются по степени их устойчивости, причем некоторые из них существуют лишь очень непродолжительное время, тогда как другие относительно постоянны. Поверхности уходят в небытие, когда образующие их вещества растворяются, разрушаются или испаряются.
3. В освещенной среде поверхность считается не-спрятанной в данной точке наблюдения, если в этой точке для нее в объемлющем оптическом строе есть зрительный угол. Если же у поверхности нет телесного угла в этой точке наблюдения (но есть в другой), то такая поверхность спрятана.
4. Постоянная компоновка окружающего мира для любой фиксированной точки наблюдения делится на спрятанные и неспрятанные поверхности. А для любой постоянной поверхности, наоборот, все возможные точки
276
наблюдения делятся на те, в которых поверхность спрятана, и те, в которых она не спрятана.
5. Поверхность, у которой зрительного телесного угла нет ни в одной точке наблюдения, не является ни спрятанной, ни неспрятанной. Такой поверхности не существует, о ней нельзя сказать, что она не видна.
6. Для любого движения точки наблюдения, скрывающего ранее неспрятанные поверхности, найдется противоположное движение, открывающее эти поверхности. Таким образом, спрятанное и неспрятанное могут сменять друг друга. В этом заключается закон обратимого заслонения для локомоции в загроможденном окружении. Из него следует, что при достаточно большом количестве обратимых локомоции все поверхности могут побывать как в спрятанном, так и в неспрятанном состоянии.
7. Места, в которых на какое-то время благодаря заслоняющим краям компоновка распадается на спрятанные, и неспрятанные поверхности, являются местоположениями заслонений. Они могут быть как прямыми, так и искривленными. К ним относятся и те места, где спрятанные и неспрятанные поверхности примыкают друг к другу по заслоняющему краю. Таким образом, воспринимать заслоняющий край объекта (даже если этот заслоняющий край и точка наблюдения неподвижны) означает воспринимать как разделенность его дальней и ближней поверхностей, так и их соединенность.
1. Вещества окружающего мира отличаются степенью их устойчивости, причем некоторые из них более устойчивы по отношению к разрушению, растворению и испарению, чем другие.
2. Точно так же и поверхности окружающего мира различаются по степени их устойчивости, причем некоторые из них существуют лишь очень непродолжительное время, тогда как другие относительно постоянны. Поверхности уходят в небытие, когда образующие их вещества растворяются, разрушаются или испаряются.
3. В освещенной среде поверхность считается не-спрятанной в данной точке наблюдения, если в этой точке для нее в объемлющем оптическом строе есть зрительный угол. Если же у поверхности нет телесного угла в этой точке наблюдения (но есть в другой), то такая поверхность спрятана.
4. Постоянная компоновка окружающего мира для любой фиксированной точки наблюдения делится на спрятанные и неспрятанные поверхности. А для любой постоянной поверхности, наоборот, все возможные точки
276
наблюдения делятся на те, в которых поверхность спрятана, и те, в которых она не спрятана.
5. Поверхность, у которой зрительного телесного угла нет ни в одной точке наблюдения, не является ни спрятанной, ни неспрятанной. Такой поверхности не существует, о ней нельзя сказать, что она не видна.
6. Для любого движения точки наблюдения, скрывающего ранее неспрятанные поверхности, найдется противоположное движение, открывающее эти поверхности. Таким образом, спрятанное и неспрятанное могут сменять друг друга. В этом заключается закон обратимого заслонения для локомоции в загроможденном окружении. Из него следует, что при достаточно большом количестве обратимых локомоции все поверхности могут побывать как в спрятанном, так и в неспрятанном состоянии.
7. Места, в которых на какое-то время благодаря заслоняющим краям компоновка распадается на спрятанные, и неспрятанные поверхности, являются местоположениями заслонений. Они могут быть как прямыми, так и искривленными. К ним относятся и те места, где спрятанные и неспрятанные поверхности примыкают друг к другу по заслоняющему краю. Таким образом, воспринимать заслоняющий край объекта (даже если этот заслоняющий край и точка наблюдения неподвижны) означает воспринимать как разделенность его дальней и ближней поверхностей, так и их соединенность.
Мне хотелось бы напомнить еще раз, что для обозначения того, что я назвал заслонением, можно было использовать множество других пар терминов. Здесь и далее слова спрятанный и неспрятанный употребляются в самом широком смысле (хотя у них и есть нежелательный оттенок, связанный с зарытыми в землю сокровищами!). Термины проецирующийся и непроецирующийся, используемые в 5-й главе, тоже подходят, если не считать того, что их значения связаны с формированием изображения на экране и это придает им совершенно ненужный оттенок. Варианты закрытый и незакрытый ИЛИ экранированный и не экранированный тоже годятся. Эти термины использовал Мишотт. Скрытый и открытый — тоже возможные варианты, так же как нераскрытый и раскрытый. Все эти термины обозначают различные виды заслонения. Наиболее общие термины — на виду и вне вида — противопоставляются терминам существовать и не существовать. Не следует забывать, что все эти термины обозначают обратимые превращения, то есть процессы, в результате которых нечто становится спрятанным или неспрятанным, уходит из виду или оказывается на виду. Термины исчезать и возникать употребляться не будут. Несмотря на то что эти слова широко употребительны, их многозначность способствует распространению пренебрежительного отношения к психологии восприятия. То же самое можно сказать и о словах видимый и невидимый.
Существует несколько различных вариантов потери из виду, причем некоторые осуществляются посредством заслонения, а другие без него. В первом случае есть заслоняющий край и постепенное изъятие у одной стороны контура, во втором случае этого нет. Я могу представить себе три способа ухода из виду без заслонения: во-первых, благодаря уменьшению телесного угла при увеличении расстояния вплоть до сжатия его в так называемую точку схода на небе или на горизонте; во-вторых, уход из виду в «темноту» в том случае, когда освещение сходит на нет; в-третьих, уход из виду при закрывании глаз. Возможно, уход из виду в тумане или в дымке представляет собой еще одну разновидность, однако он очень похож на утрату структуры в темноте (4-я глава). Я также могу представить себе три разновидности заслонения, которые отличаются от самозаслонения (5-я глава): во-первых, у края непрозрачной закрывающей поверхности; во-вторых, у края поля зрения наблюдателя; в-третьих, заслонение небесных тел у горизонта земли. Что касается ухода поверхности в небытие, то имеется очень много разновидностей разрушения, так много, что я счел возможным ограничиться лишь списком примеров в 6-й главе, посвященной экологическим событиям.
Существует несколько различных вариантов потери из виду, причем некоторые осуществляются посредством заслонения, а другие без него. В первом случае есть заслоняющий край и постепенное изъятие у одной стороны контура, во втором случае этого нет. Я могу представить себе три способа ухода из виду без заслонения: во-первых, благодаря уменьшению телесного угла при увеличении расстояния вплоть до сжатия его в так называемую точку схода на небе или на горизонте; во-вторых, уход из виду в «темноту» в том случае, когда освещение сходит на нет; в-третьих, уход из виду при закрывании глаз. Возможно, уход из виду в тумане или в дымке представляет собой еще одну разновидность, однако он очень похож на утрату структуры в темноте (4-я глава). Я также могу представить себе три разновидности заслонения, которые отличаются от самозаслонения (5-я глава): во-первых, у края непрозрачной закрывающей поверхности; во-вторых, у края поля зрения наблюдателя; в-третьих, заслонение небесных тел у горизонта земли. Что касается ухода поверхности в небытие, то имеется очень много разновидностей разрушения, так много, что я счел возможным ограничиться лишь списком примеров в 6-й главе, посвященной экологическим событиям.
Теория обратимого заслонения была изложена в 5-й главе с использованием введенных понятий проецирующихся и непроецирующихся в данный момент времени поверхностей объемлющего оптического строя. Было выяснено, что обратимость заслонения является следствием обратимости локомоций и движений в среде. В 6-й главе обратимость заслонения противопоставлялась необратимости таких изменений как разрушение, растворение и переход из твердого состояния в жидкое или газообразное. Было показано, что появление и исчезновение поверхностей в результате таких изменений не являются временным обращением друг друга. Эти изменения таковы, что если кинопленку, на которой снято одно событие, прокрутить назад, то противоположного события не получится (Gibson, Kaushall, 1973).
Далее, в 7-й главе, посвященной восприятию самого себя, принцип обратимого заслонения был распространен на те случаи, когда наблюдатель поворачивает голову. При этом границы поля зрения сравнивались с заслоняющими краями окна. Этот принцип обратимого заслонения можно широко использовать, поэтому было бы полезно собрать все упомянутые выше теоретические положения вместе и представить их в виде единого списка утверждений.
Далее, в 7-й главе, посвященной восприятию самого себя, принцип обратимого заслонения был распространен на те случаи, когда наблюдатель поворачивает голову. При этом границы поля зрения сравнивались с заслоняющими краями окна. Этот принцип обратимого заслонения можно широко использовать, поэтому было бы полезно собрать все упомянутые выше теоретические положения вместе и представить их в виде единого списка утверждений.
Давно было известно, что на картинах можно создать видимость наложения. Этого же эффекта можно добиться и с помощью других средств показа застывшего строя. Широкую известность получило открытие Рубина, показавшего, что изображение замкнутого контура или фигуры влечет за собой появление фона, который воспринимается как нечто целостное, простирающееся за фигурой. Но все такого рода демонстрации связывались с восприятием формы, с видением контуров и линий, а не с восприятием заслоняющих краев поверхностей в загроможденном земном окружении. Из этих демонстраций следовало, что так называемую глубину можно воссоздать с помощью наложения на картине, но из них никак нельзя было вывести то, что заслоненная поверхность выглядит постоянной.
Создается впечатление, что заслоняющий край ускользнул от внимания как физиков, так и психологов. Правда, если исходить из того, как преподаются сейчас эти дисциплины и какой круг проблем они затрагивают, то и в самом деле получается, что это явление и не физическое, и не психическое. Оно неразрывно связано с компоновкой поверхностей и точкой наблюдения.
Создается впечатление, что заслоняющий край ускользнул от внимания как физиков, так и психологов. Правда, если исходить из того, как преподаются сейчас эти дисциплины и какой круг проблем они затрагивают, то и в самом деле получается, что это явление и не физическое, и не психическое. Оно неразрывно связано с компоновкой поверхностей и точкой наблюдения.
Важность результатов эксперимента Каплана заключалась не в том, что у заслоняющего края воспринималась глубина, а в том, что воспринималось постоянство заслоняемой поверхности. Восприятие глубины в этом опыте можно осмыслить и в рамках традиционных теорий, а вот восприятие постоянства абсолютно несовместимо с ними. Только Мишотт в одной из своих экспериментальных работ столкнулся с чем-то напоминающим восприятие постоянства (Michotte, Thines, Crabbe, 1964). Им было обнаружено новое явление, которое он назвал «тоннель-феноменом», или «тоннель-эффектом»,— восприятие движущегося объекта в интервале между его вхождением в тоннель и выходом из тоннеля. Однако Мишотт не связывал этот эффект с постепенным изъятием и добавлением текстуры, которое происходит при вхождении в тоннель и при выходе из него. Он объяснял тоннель-эффект в традиционном для гештальтпсихологов стиле — присущей восприятию тенденцией к заполнению промежутков. Мишотт не представлял себе, насколько универсально явление заслонения, возникающее во время движения наблюдателя. Но он отдавал себе отчет в парадоксальности того факта, что объект может быть виден даже тогда, когда нет чувственной основы для того, чтобы его видеть. Он понимал, что «экранирование» или «закрывание» объекта — факт зрительного восприятия. Мишотт мог только предполагать, что восприятие объекта должно как-то сохраняться и после того, как прекращается приток сенсорных данных. Он не принял более радикальной гипотезы, согласно которой постоянство объекта воспринимается как особая реальность. Между постоянством воспринимаемого и восприятием постоянства — громадная разница.
Если показ фильма прекращался и строй останавливался, то восприятие края исчезало — оно сменялось восприятием совершенно непрерывной поверхности. Если оптическое превращение возобновлялось, то опять возникало восприятие края. Однако заслоняющий край никак не был связан с «движением» изображения как такового; имело значение только добавление или изъятие, а также то, с какой стороны оно происходило.
Эти результаты производят сильное впечатление. В этом опыте не было никакой неопределенности в ответах, никакого угадывания, как это бывает в обычных психофизических экспериментах. Наблюдатель видел либо край, либо обрезной край, либо кромку листа, а позади него — еще одну поверхность. Но он видел это лишь при изменении строя во времени.
Скрывшаяся поверхность продолжала видеться и после того, как она скрылась, а открывшаяся казалась существовавшей и до того, как она открылась. Было бы неправильно описывать эту ситуацию таким образом, что в первом случае поверхность помнится, а во втором — предвосхищается. Лучше было бы сказать, что она воспринималась ретроспективно и проспективно. Вполне разумно считать, что восприятие простирается в прошлое и в будущее. Заметьте, однако, что считать так — значит вступать в противоречие с общепринятым учением, согласно которому восприятие ограничено настоящим. Решающая статья Каплана (Kaplan, 1969) вышла в свет одновременно с кинофильмом «Переход от видимого к невидимому: изучение оптических превращений» (Gibson, 1968) и статьей с тем же названием (Gibson e. a., 1969). Проводилось четкое различение ухода из виду и ухода в небытие, причем предполагалось, что существует информация, задающая каждый из этих случаев. Описанию этой информации посвящены 5-я и 6-я главы настоящей книги. Уход из виду представляет собой обратимое превращение, а уход в небытие — необратимое.
Эти результаты производят сильное впечатление. В этом опыте не было никакой неопределенности в ответах, никакого угадывания, как это бывает в обычных психофизических экспериментах. Наблюдатель видел либо край, либо обрезной край, либо кромку листа, а позади него — еще одну поверхность. Но он видел это лишь при изменении строя во времени.
Скрывшаяся поверхность продолжала видеться и после того, как она скрылась, а открывшаяся казалась существовавшей и до того, как она открылась. Было бы неправильно описывать эту ситуацию таким образом, что в первом случае поверхность помнится, а во втором — предвосхищается. Лучше было бы сказать, что она воспринималась ретроспективно и проспективно. Вполне разумно считать, что восприятие простирается в прошлое и в будущее. Заметьте, однако, что считать так — значит вступать в противоречие с общепринятым учением, согласно которому восприятие ограничено настоящим. Решающая статья Каплана (Kaplan, 1969) вышла в свет одновременно с кинофильмом «Переход от видимого к невидимому: изучение оптических превращений» (Gibson, 1968) и статьей с тем же названием (Gibson e. a., 1969). Проводилось четкое различение ухода из виду и ухода в небытие, причем предполагалось, что существует информация, задающая каждый из этих случаев. Описанию этой информации посвящены 5-я и 6-я главы настоящей книги. Уход из виду представляет собой обратимое превращение, а уход в небытие — необратимое.
По существу, в этом опыте в выборке из оптического строя было выделено и контролировалось обратимое возмущение структуры — обратимое превращение. Оно названо превращением, а не преобразованием потому, что элементы структуры либо терялись, либо приобретались, вследствие чего нарушалось взаимно-однозначное соответствие. Что же при этом воспринималось?
Все наблюдатели без исключения видели, как одна поверхность уходила за другую (или выходила из-за нее), а эта вторая поверхность закрывала (или открывала) первую. Изъятие всегда воспринималось как закрывание, а добавление — как открывание. Поверхность, скрывающаяся из виду, никогда не виделась как поверхность, перестающая существовать, а поверхность, появляющаяся в виду, никогда не воспринималась как поверхность, лишь сейчас обретающая существование. Короче говоря, у заслоняющего края одна поверхность виделась буквально позади другой.
Все наблюдатели без исключения видели, как одна поверхность уходила за другую (или выходила из-за нее), а эта вторая поверхность закрывала (или открывала) первую. Изъятие всегда воспринималось как закрывание, а добавление — как открывание. Поверхность, скрывающаяся из виду, никогда не виделась как поверхность, перестающая существовать, а поверхность, появляющаяся в виду, никогда не воспринималась как поверхность, лишь сейчас обретающая существование. Короче говоря, у заслоняющего края одна поверхность виделась буквально позади другой.
В решающем эксперименте, который проводил Г. А. Каплан, была кинетическая, а не статическая информация (Kaplan, 1969). Показывались кинокадры со случайной текстурой, которая заполняла весь экран. При этом с одной стороны от определенной линии происходило постепенное добавление (или изъятие) оптической структуры, а с другой стороны от нее структура сохранялась. Кадр за кадром снималась на фотопленку случайно текстурированная бумага, причем каждый последующий кадр отличался от предыдущего за счет тщательно производившихся срезов бумаги. Ни на одном отдельно взятом кадре не было видно никакой линии, однако с одной стороны этой невидимой линии создавалось постепенное удаление текстуры с помощью последовательного отрезания узких полос бумаги. Постепенное прибавление текстуры можно было получить, запустив пленку в обратном направлении. Никто ранее не проводил опытов с такого рода удалением или прибавлением оптической структуры.
</>
Открытие заслоняющего края и его значение для восприя
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Глава 11
Феномены заслонения были описаны в 5-й главе. Они являются составной частью экологической оптики. Однако им не уделяли должного внимания, до тех пор пока не были проведены демонстрации и эксперименты, придавшие им убедительность. Описанные в двух предыдущих главах эксперименты с поверхностями, компоновкой, их изменениями и кинестезиями были достаточно нетрадиционны, однако по-настоящему революционным является эксперимент, который я не могу назвать иначе, как открытием заслоняющего края. Это открытие имеет фундаментальный характер в силу следующих причин. Если согласиться с тем, что существуют места, где непрозрачные поверхности видятся одна поверх другой, что можно воспринимать скрытые поверхности, то возникает парадокс. Нам трудно свыкнуться с мыслью, что скрытая поверхность может восприниматься,— мы привыкли считать, что она может только припоминаться. Для того чтобы какую-либо вещь можно было воспринимать, она должна быть «дана органам чувств», она должна стимулировать рецепторы. Если этого нет, то вещь может переживаться только в виде образа — ее можно вспомнить, вообразить, постичь, возможно, узнать, но не воспринять. Таково общепризнанное учение — теория восприятия, основанного на ощущениях. Если заслоненная поверхность может восприниматься, то это учение рушится.
Феномены заслонения были описаны в 5-й главе. Они являются составной частью экологической оптики. Однако им не уделяли должного внимания, до тех пор пока не были проведены демонстрации и эксперименты, придавшие им убедительность. Описанные в двух предыдущих главах эксперименты с поверхностями, компоновкой, их изменениями и кинестезиями были достаточно нетрадиционны, однако по-настоящему революционным является эксперимент, который я не могу назвать иначе, как открытием заслоняющего края. Это открытие имеет фундаментальный характер в силу следующих причин. Если согласиться с тем, что существуют места, где непрозрачные поверхности видятся одна поверх другой, что можно воспринимать скрытые поверхности, то возникает парадокс. Нам трудно свыкнуться с мыслью, что скрытая поверхность может восприниматься,— мы привыкли считать, что она может только припоминаться. Для того чтобы какую-либо вещь можно было воспринимать, она должна быть «дана органам чувств», она должна стимулировать рецепторы. Если этого нет, то вещь может переживаться только в виде образа — ее можно вспомнить, вообразить, постичь, возможно, узнать, но не воспринять. Таково общепризнанное учение — теория восприятия, основанного на ощущениях. Если заслоненная поверхность может восприниматься, то это учение рушится.
Можно ли изучать математическими средствами такие возмущения структуры? Разумеется, для их изучения нужны разные математические методы, поскольку некоторые из этих возмущений противоречат постулатам теории множеств. Для некоторых из рассматривавшихся выше изменений в какие-то моменты времени нарушается взаимная однозначность отображения элементов, поскольку с течением времени некоторые элементы строя теряются, а некоторые вновь появляются. Изъятие или добавление текстуры во время заслонения является примером такого нарушения. Перспективные искажения и сжатие текстуры сохраняют взаимную однозначность отображения лишь до тех пор, пока не достигнут своего предела, после чего текстура теряется. Возникновение новой текстуры при разрыве поверхности, «аннулирование» текстуры вследствие рассеяния поверхности и замещение старой текстуры новой представляют собой еще несколько случаев утраты взаимной однозначности отображения или проективного соответствия. Во всех этих случаях далеко не для каждого элемента объемлющего строя, существующего в данный момент, в следующий момент в строе найдется элемент, который ему можно будет поставить в соответствие. Еще одним примером может служить случай с оптическим строем, элементы которого «вспыхивают» или мерцают, в результате чего происходит то, что я называл флуктуациями в связи с изменениями света и тени.
С другой стороны, некоторые из этих оптических возмущений все же сохраняют, по-видимому, взаимную однозначность соответствия элементов на протяжении какого-то времени. К их числу можно отнести перспективные преобразования, деформации (то есть топологические преобразования) и даже срезание или соскальзывание оптической текстуры у контура. Элементы сохраняются (не теряются и не приобретаются) как в случае частичных перестановок точечной текстуры, так и при более существенных перестановках, например при случайных смещениях типа броуновского движения. Для любого такого возмущения можно найти инварианты — соотношения, пропорции и отношения между элементами. Возмущения, перечисленные первыми, имеют наибольшее число инвариантов перестановки, упоминавшиеся в конце -— наименьшее. Возмущение связности или порядка смежности более серьезно, чем простое возмущение формы. Полное нарушение порядка смежности элементов еще более серьезно. Тем не менее, если структура сохраняется для всех этих возмущений, возможна математическая теория инвариантов. Вот чего нет, так это теории инвариантов, которые оставались бы неизменными при возмущениях для структур, элементы которых не сохраняются.
С другой стороны, некоторые из этих оптических возмущений все же сохраняют, по-видимому, взаимную однозначность соответствия элементов на протяжении какого-то времени. К их числу можно отнести перспективные преобразования, деформации (то есть топологические преобразования) и даже срезание или соскальзывание оптической текстуры у контура. Элементы сохраняются (не теряются и не приобретаются) как в случае частичных перестановок точечной текстуры, так и при более существенных перестановках, например при случайных смещениях типа броуновского движения. Для любого такого возмущения можно найти инварианты — соотношения, пропорции и отношения между элементами. Возмущения, перечисленные первыми, имеют наибольшее число инвариантов перестановки, упоминавшиеся в конце -— наименьшее. Возмущение связности или порядка смежности более серьезно, чем простое возмущение формы. Полное нарушение порядка смежности элементов еще более серьезно. Тем не менее, если структура сохраняется для всех этих возмущений, возможна математическая теория инвариантов. Вот чего нет, так это теории инвариантов, которые оставались бы неизменными при возмущениях для структур, элементы которых не сохраняются.
Дочитали до конца.