... ↑
metanymous в посте Openmeta (оригинал в ЖЖ)
------------------------------------------------------------
1. А прочитав это, Тони вспомнил, что академик Апресян (и кажется, не он первый) предложил хитрый прием. Для всех страшных слов придумывать
Метальный орган, который реализует функции, обозначаемые этими словами. И как лингвисту, ему было совсем неинтересно заморачиваться ГДЕ эти Ментальные органы находятся.
2. Тони подумал, что для моделирования это здорово подходит. Если применить всякие хитрые приемы установки моделей, то у любого Боба можно смоделировать какой хочешь полезный ментальный орган в любом удобном для Боба месте. Но при этом надо постоянно помнить, что их там «на самом деле» нет. Т.е. такие модели – это вымышленно-реальные «острова» и «принцессы», про которых писали когда-то отцеположники в первой книге про магию моделирования.
3. Но самому Тони нравилось моделировать почти-совсем-реально-настоящие модели.
Это оказалось трудным, Алисе мешала ее начинанность: по-простому поместить сознание в мозг как-то не вязалось со знанием того, что в традициях других стран сознание у человека помещается где как – в голове, в сердце, а где и вообще недалеко от пупка (а кое-где «точка сборки» Сознания вообще находится рядом с телом за правой лопаткой).
------------------------------------------------------------
Ну после этго фрагмента, формалист Тони захотел прикинуть классификацию. Все народы противопоставляют сознанию что-то еще, что является в сознание, но ему не подчинено. Если это все же причислять к сознанию - некоторые высшие сложно организованные процессы (насыщенные эмоциями) то получиться:
Душа – в грудной клетке, но может уходить в пятки. И почему-то ей делается легче после отправления просроченной малой нужды.
Ну Сердце, конечно – тоже может уходить в пятки. А у мужчин путь к нему лежит через желудок.
Тут Тони неудержимо захотелось посмотреть фразеологический словарь, прежде чем продолжить. Что он и делает в настоящее время.
2 комментария
сначала старые сначала новые
по поводу Сердца и души в пятки и пути в сердце через желудок:
Мой знакомый китаец заявил, что сердце и душа -- это одно и то же, а заместителем сердца являются ноги (конкретнее -- ноги ниже щиколотки). Поэтому -- это все равно, что сердце в пятки, что душа в пятки, это их уход в запасной дом. А вот для головы таким заместителем является желудок. А кисти рук не являются ничьим конкретно заместителем, ибо они представляют собой заместитель всего тела...
Итак, путь к душе мужчины лежит через голову ;)
Мой знакомый китаец заявил, что сердце и душа -- это одно и то же, а заместителем сердца являются ноги (конкретнее -- ноги ниже щиколотки). Поэтому -- это все равно, что сердце в пятки, что душа в пятки, это их уход в запасной дом. А вот для головы таким заместителем является желудок. А кисти рук не являются ничьим конкретно заместителем, ибо они представляют собой заместитель всего тела...
Итак, путь к душе мужчины лежит через голову ;)
А вот Лефевр пошел другим путем для "страшных слов", нежели Апресян (страшность слов он, заметил, тоже понимал): It is no accident that early steps in this direction were taken in Russia, where the dominance of behaviorism has been historically less oppressive than in America. These preliminary steps were related to a discovery of a sudden interruption of subjects' automatized processes in experimental games. Typical laboratory experiments included two phases. In the first phase, a computer program
playing the role of an opponent "taught" subjects a particular mode of behavior which was advantageous for them. Then, in the second phase, the program suddenly changed its tactics in such a way that the same mode of behavior became disadvantageous. In these experiments, it was discovered that the subjects would alter their behavior abruptly. No evidence of gradual retraining was observed (Lefebvre, 1967; 1969; 1972; 1977a; Baranov & Trudoliubov, 1969a,b; Lepsky, 1969).
The abrupt change from a previous automatized activity was often accompanied by some
"insight" or "realization": the subjects suddenly "understood" that their opponent had, during the first phase of the experiment, deliberately misled them. Under this operational interpretation, the concept of "realization" acquired a functional meaning. It was believed to be connected, if not with the reorganization of human automatized activity, then at least with its instant blocking. Nonetheless,
the use of terms such as "realization," "understanding," "intention," whose meanings depend significantly on the context, threatened a return to pre-behaviorist "mentalism" and abandonment of the commitment to the scientific falsification of hypotheses.
An alternative approach was to construct simple formal models of subjects in the framework of which concepts reflecting the human subjective domain could acquire clear and unambiguous meaning. This approach led to the construction of several particular models of the subject with reflexion.
Это из все той же http://cogprints.ecs.soton.ac.uk/archive/00002760/
playing the role of an opponent "taught" subjects a particular mode of behavior which was advantageous for them. Then, in the second phase, the program suddenly changed its tactics in such a way that the same mode of behavior became disadvantageous. In these experiments, it was discovered that the subjects would alter their behavior abruptly. No evidence of gradual retraining was observed (Lefebvre, 1967; 1969; 1972; 1977a; Baranov & Trudoliubov, 1969a,b; Lepsky, 1969).
The abrupt change from a previous automatized activity was often accompanied by some
"insight" or "realization": the subjects suddenly "understood" that their opponent had, during the first phase of the experiment, deliberately misled them. Under this operational interpretation, the concept of "realization" acquired a functional meaning. It was believed to be connected, if not with the reorganization of human automatized activity, then at least with its instant blocking. Nonetheless,
the use of terms such as "realization," "understanding," "intention," whose meanings depend significantly on the context, threatened a return to pre-behaviorist "mentalism" and abandonment of the commitment to the scientific falsification of hypotheses.
An alternative approach was to construct simple formal models of subjects in the framework of which concepts reflecting the human subjective domain could acquire clear and unambiguous meaning. This approach led to the construction of several particular models of the subject with reflexion.
Это из все той же http://cogprints.ecs.soton.ac.uk/archive/00002760/