Агрессивность/пассивность, искуситель/одержимый, аген ↑
metanymous в посте Metapractice (оригинал в ЖЖ)
Поскольку все эти лейтмотивы очевидно встречаются во всех западных культурах, интернациональные различия могут выражаться в пропорциях и способах комбинации этих лейтмотивов. Пропорции, вероятно, очень трудно выявить, кроме тех случаев, когда различия очень велики. Мы сами можем быть уверены, что немцы более ориентированы на доминирование/подчинение, нежели американцы, однако аргументировать эту уверенность, вероятно, нелегко. Оценить разницу в степени распространения у различных наций демонстрации/рассматривания или оберегания/зависимости также невозможно.
Если, однако, мы рассмотрим возможные способы комбинирования этих лейтмотивов, то обнаружим резкие качественные различия, поддающиеся простой проверке. Давайте предположим, что все три лейтмотива проявляются во всех отношениях во всех западных культурах, и от этого предположения перейдем к рассмотрению того, какой индивидуум играет какую роль.
Логически возможно, что в одной культурной среде А будет доминирующим демонстрантом, а В - подчиняющимся зрителем, тогда как в другой культуре X будет доминирующим зрителем, a Y - подчиняющимся демонстрантом.
Примеры контрастов этого рода легко приходят на ум: в Германии доминирующие нацисты прихорашиваются перед публикой, в России царь держал свой личный балет, а Сталин выползает из своей норы, только чтобы обозреть войска.
Существование различий такого рода можно показать на этнографическом материале. В Европе, где оберегающее поведение традиционно ассоциируется с социальным превосходством, соответствующим образом конструируются и родительские символы: Бог или король признается "отцом" своего народа. На Бали боги являются "детьми" своего народа, и, когда бог говорит устами человека, находящегося в трансе, он адресуется к слушателю как к "отцу". Аналогично раджа sajanganga ("избалован как ребенок") своими людьми. Балийцы очень любят видеть детей в комбинированных ролях богов и танцовщиков. В мифологии прекрасный принц предстает изысканным и нарцистичным.
Эта схема предполагает не только то, что балийцы чувствуют, что зависимость, демонстративность и статус превосходства естественным образом сочетаются, но также то, что они не смогут легко соединить оберегание с демонстрацией или будут смущены, если контекст принудит их к совершению попыток такого сочетания. И действительно, на Бали полностью отсутствует показное принесение даров, характерное для многих примитивных народов.
Хотя нельзя с той же уверенностью составить аналогичные схемы для наших западных культур, имеет смысл произвести подобную попытку для отношений "родитель - ребенок" в английской, американской и немецкой культурах. Следует, тем не менее, принять во внимание одно дополнительное усложнение: наблюдая отношения между родителем и ребенком вместо отношений между государем и народом, мы должны сделать специфические поправки на изменение паттерна по мере роста ребенка. Оберегание/зависимость несомненно является доминантным мотивом в раннем детстве, однако различные механизмы позднее модифицируют эту экстремальную зависимость и вносят некоторую степень психологической независимости.
3 комментария
сначала старые сначала новые
Этот американский паттерн отличается от английского не только реверсией ролей рассматривания/демонстрации, но также содержанием того, что демонстрируется. Американские родители поощряют ребенка показывать свою независимость. Обычно процесс "психологического отнятия от груди" не достигается посредством отсылки ребенка в закрытое учебное заведение. Вместо этого демонстративность ребенка направляется против его зависимости, пока последняя не нейтрализуется. Позднее, начав с этой демонстрации независимости, индивидуум может иногда во взрослой жизни переходить к демонстрации оберегания, в которой его жена и семья до некоторой степени становятся демонстрируемыми "экспонатами".
Хотя аналогичный немецкий паттерн, вероятно, напоминает американский в организации парных комплементарных ролей, он определенно отличается от американского гораздо более сильным и гораздо более последовательным доминированием отца и совершенно другим содержанием демонстрации мальчика. Фактически его доводят до демонстративного щелкания каблуками, занимающего место открытого подчиняющегося поведения. В то время, как американские родители придают демонстрации функцию метода "психологического отнятия от груди", у немцев как функция, так и содержание демонстрации совершенно отличаются.
Подобные различия, вероятно, лежат в основании многих наших наивных и часто невежливых комментариев в адрес других народов. Эти различия могут, разумеется, иметь большое значение для механики международных отношений, а их понимание могло бы рассеять некоторые наши недопонимания. Американцы часто воспринимают англичан "высокомерными", а англичане американцев - "хвастливыми". Если бы мы смогли показать, насколько эти впечатления правдивы и насколько искажены, это могло бы стать реальным вкладом во взаимоотношения союзников.
В нашей терминологии "высокомерие" англичанина возникает благодаря комбинации доминирования и демонстрации. Англичанин, исполняющий роль (родителя за завтраком, редактора газеты, политического спикера, лектора, да и какую только ни исполняющий), предполагает, что он доминирует и может решать (в соответствии с расплывчатыми абстрактными стандартами), что именно надо демонстрировать, оставляя аудитории право "либо согласиться, либо остаться ни с чем". Свое собственное высокомерие он видит либо как "естественное", либо как смягченное его смирением перед абстрактностью стандартов. Не отдавая себе отчета в том, что его поведение может в известной степени рассматриваться как комментарий в адрес аудитории, он осознает только себя в качестве исполнителя роли (как он эту роль понимает). Но американец видит дело по-другому. "Высокомерное" поведение англичанина кажется ему направленным против аудитории. Можно предположить, что имплицитное обращение англичанина к неким абстрактным стандартам только добавляет к обиде еще и оскорбление.
Аналогично, поведение, которое англичане интерпретируют как "хвастливое", у американцев лишено агрессивности, хотя англичанин может чувствовать, что его подвергают некоторому виду "возмутительного сравнивания". Он не знает, что фактически американцы ведут себя подобным образом только с людьми, которые вызывают у них симпатию и уважение. Согласно вышеприведенной гипотезе, паттерн "хвастовства" - результат любопытной связки, посредством которой демонстрирование самодостаточности и независимости мобилизуется против сверхзависимости. Когда американец хвастается, он ищет одобрения своей здоровой независимости, однако наивные англичане интерпретируют его поведение как заявку на некий вид доминирования или превосходства.
Таким образом, мы можем предположить, что общий "букет национальной культуры" меняется от одной культуры к другой, и эти различия могут быть достаточно большими, чтобы приводить к серьезным недопониманиям. Тем не менее, возможно, что эти различия по своей природе не настолько сложны, чтобы находиться вне досягаемости исследования. Гипотезы, которые мы выдвинули, могут быть легко проверены. Исследования в этом направлении настоятельно необходимы.
Хотя аналогичный немецкий паттерн, вероятно, напоминает американский в организации парных комплементарных ролей, он определенно отличается от американского гораздо более сильным и гораздо более последовательным доминированием отца и совершенно другим содержанием демонстрации мальчика. Фактически его доводят до демонстративного щелкания каблуками, занимающего место открытого подчиняющегося поведения. В то время, как американские родители придают демонстрации функцию метода "психологического отнятия от груди", у немцев как функция, так и содержание демонстрации совершенно отличаются.
Подобные различия, вероятно, лежат в основании многих наших наивных и часто невежливых комментариев в адрес других народов. Эти различия могут, разумеется, иметь большое значение для механики международных отношений, а их понимание могло бы рассеять некоторые наши недопонимания. Американцы часто воспринимают англичан "высокомерными", а англичане американцев - "хвастливыми". Если бы мы смогли показать, насколько эти впечатления правдивы и насколько искажены, это могло бы стать реальным вкладом во взаимоотношения союзников.
В нашей терминологии "высокомерие" англичанина возникает благодаря комбинации доминирования и демонстрации. Англичанин, исполняющий роль (родителя за завтраком, редактора газеты, политического спикера, лектора, да и какую только ни исполняющий), предполагает, что он доминирует и может решать (в соответствии с расплывчатыми абстрактными стандартами), что именно надо демонстрировать, оставляя аудитории право "либо согласиться, либо остаться ни с чем". Свое собственное высокомерие он видит либо как "естественное", либо как смягченное его смирением перед абстрактностью стандартов. Не отдавая себе отчета в том, что его поведение может в известной степени рассматриваться как комментарий в адрес аудитории, он осознает только себя в качестве исполнителя роли (как он эту роль понимает). Но американец видит дело по-другому. "Высокомерное" поведение англичанина кажется ему направленным против аудитории. Можно предположить, что имплицитное обращение англичанина к неким абстрактным стандартам только добавляет к обиде еще и оскорбление.
Аналогично, поведение, которое англичане интерпретируют как "хвастливое", у американцев лишено агрессивности, хотя англичанин может чувствовать, что его подвергают некоторому виду "возмутительного сравнивания". Он не знает, что фактически американцы ведут себя подобным образом только с людьми, которые вызывают у них симпатию и уважение. Согласно вышеприведенной гипотезе, паттерн "хвастовства" - результат любопытной связки, посредством которой демонстрирование самодостаточности и независимости мобилизуется против сверхзависимости. Когда американец хвастается, он ищет одобрения своей здоровой независимости, однако наивные англичане интерпретируют его поведение как заявку на некий вид доминирования или превосходства.
Таким образом, мы можем предположить, что общий "букет национальной культуры" меняется от одной культуры к другой, и эти различия могут быть достаточно большими, чтобы приводить к серьезным недопониманиям. Тем не менее, возможно, что эти различия по своей природе не настолько сложны, чтобы находиться вне досягаемости исследования. Гипотезы, которые мы выдвинули, могут быть легко проверены. Исследования в этом направлении настоятельно необходимы.
9 В дальнейшем нам следует рассмотреть еще и такие лейтмотивы, как агрессивность/пассивность, искуситель/одержимый, агент/инструмент и т.д. Все эти лейтмотивы потребуют более критичного определения, чем это возможно в данной статье.
Агрессивность - пассивность.
Искуситель - одержимый.
Агент - инструмент.
Агрессивность - пассивность.
Искуситель - одержимый.
Агент - инструмент.
Американец и немец "тебе" социально экспрессивны.
А англичанин демонстрирует "себе" социальную экспрессию перед аудиторией:
В нашей терминологии "высокомерие" англичанина возникает благодаря комбинации доминирования и демонстрации. Англичанин, исполняющий роль (родителя за завтраком, редактора газеты, политического спикера, лектора, да и какую только ни исполняющий), предполагает, что он доминирует и может решать (в соответствии с расплывчатыми абстрактными стандартами), что именно надо демонстрировать, оставляя аудитории право "либо согласиться, либо остаться ни с чем". Свое собственное высокомерие он видит либо как "естественное", либо как смягченное его смирением перед абстрактностью стандартов. Не отдавая себе отчета в том, что его поведение может в известной степени рассматриваться как комментарий в адрес аудитории, он осознает только себя в качестве исполнителя роли (как он эту роль понимает).
А англичанин демонстрирует "себе" социальную экспрессию перед аудиторией:
В нашей терминологии "высокомерие" англичанина возникает благодаря комбинации доминирования и демонстрации. Англичанин, исполняющий роль (родителя за завтраком, редактора газеты, политического спикера, лектора, да и какую только ни исполняющий), предполагает, что он доминирует и может решать (в соответствии с расплывчатыми абстрактными стандартами), что именно надо демонстрировать, оставляя аудитории право "либо согласиться, либо остаться ни с чем". Свое собственное высокомерие он видит либо как "естественное", либо как смягченное его смирением перед абстрактностью стандартов. Не отдавая себе отчета в том, что его поведение может в известной степени рассматриваться как комментарий в адрес аудитории, он осознает только себя в качестве исполнителя роли (как он эту роль понимает).