->Он снова посмотрел на меня и спросил меня, знаю ли я, что он подразумевает. Я не знал. Я вообще едва за ним поспевал. Он объяснил, что "настроить сновидение" означало иметь чёткий практичный контроль над общей ситуацией сна, сравнимый с контролем, который имеется над над любым выбором в пустыне, таким как взобраться на холм или остаться в тени водного каньона.
"Ты должен начать, делая что-то очень простое", сказал он.
"Нынешней ночью в своих снах ты должен посмотреть на свои руки". Я громко рассмеялся. Его тон был таким утвердительным [factual], как если бы он говорил мне сделать что-то заурядное.
"Почему ты смеёшься?", спросил он с удивлением.
"Как я могу посмотреть на мои руки в моих снах?"
"Очень просто, сфокусируй свои глаза на них прям вот так". Он наклонил свою голову вперёд и уставился на свои руки с открытым ртом. Его движения были столь комичны, что я был вынужден рассмеяться.
"Серьёзно, как ты можешь ожидать, что я сделаю это?", спросил я.
"Тем способом, каким я сказал", отрезал он. "Ты можешь, конечно, посмотреть на всё что ты к чертям пожелаешь - на свои носки, или свой живот, или свой крючок [pecker], раз такое дело. Я сказал на свои руки, потому что это была наиболее простая для меня для того чтобы на неё смотреть вещь. Не думай, что это шутка. Сновидение также серьёзно, как видение, или умирание, или любая другая вещь в этом потрясающем, загадочном мире."
"Думай об этом как о чём-то занимательном. Вообрази все непостижимые вещи, которые ты можешь достигнуть. Человек, охотящийся за силой, почти не имеет ограничений в своём сновидении."
Я попросил его дать мне какие-нибудь наводки.
"Нет никаких наводок", сказал он. "Просто смотри на свои руки".
"Должно быть что-то ещё, что ты можешь рассказать мне", настаивал я.
Он покачал головой и скосил свои глаза, вглядываясь в меня коротким взглядами.
"Каждый из нас различен", наконец сказал он. "То, что ты называешь наводками, было бы только тем, что я сам делал когда я учился. Мы не одинаковы; мы даже отдалённо не похожи".
"Может быть, всё что угодно, что ты бы сказал, помогло бы мне".
"Для тебя было бы проще просто начать смотреть на свои руки".
Он, по-видимому, организовывал свои мысли и качал своей головой вверх и вниз.
"Каждый раз, когда ты смотришь на что-либо в своих снах, оно меняет форму", сказал он после долгой тишины.
"Трюк в обучении настройке сновидения состоит очевидно не просто в том чтобы смотреть на вещи, но чтобы поддерживать их вид. Сновидение реально, когда достигнут успех в приведении всего к фокусу. Затем нет никакой разницы между тем, что ты делаешь когда ты спишь, и тем, что ты делаешь когда ты не спишь. Видишь, что я имею в виду?"
Я сознался, что хотя я понимал что он сказал, я был неспособен принять его предпосылки. Я поднял тезис о том, что в цивилизованном мире были множества людей, которые имели галлюцинации и не могли различить то, что имело место в реальном мире, от того, что имело место в их фантазиях. Я сказал, что такие люди, несомненно, были умственно больны, и моё неудобство возрастало каждый раз, когда он рекомендовал мне вести себя как чокнутому человеку.
После моего долгого объяснения дон Хуан сделал комичный жест отчаяния, положив свои руки на щеки, и громко вздохнув. "Оставь свой цивилизованный мир в покое", сказал он. "Пусть себе будет! Никто не просит тебя вести себя как сумасшедшему. Я уже говорил тебе, воин должен быть совершенным, чтобы иметь дело с силами, на которые он охотится; как ты можешь полагать, что воин не будет способен различить вещи одну от другой?"
"С другой стороны, ты, мой друг, кто знает что такое реальный мир, затупил бы [fumble] и умер без всякого промедления, если бы должен был зависеть от своей способности различать, что реально и что нет".
Очевидно, я не выразил того, что у меня действительно было на уме. Каждый раз, когда я протестовал, я просто озвучивал невыносимое расстройство пребывания в незащищённом положении.